Все произошло неожиданно. Сегодня Миранда с удовольствием — хотя, может быть, с неопределенным ощущением беспокойства — занималась в монастыре порученным ей делом, а назавтра по требованию отца ее безо всяких объяснений отправили домой. Она не хотела уезжать, ужасаясь при мысли, что снова увидит отца, хотя и предвкушала радость встречи с татап. За прошедшие несколько лет Ангелина несколько раз навещала дочь. Она была совсем не похожа на себя прежнюю, лицо ее сияло, глаза стали яркими и искрящимися. Девушка не могла понять этой перемены. Она также не понимала, почему Ангелину огорчал отказ Миранды вернуться домой. Когда мать просила об этом, дочь неизменно отвечала, что лучше останется в монастыре.

Ангелина не могла догадаться, что Миранда предпочла бы что угодно возвращению домой, — ее детские воспоминания до сих пор не изгладились из памяти, оставаясь такими же яркими. Дом был скопищем кошмаров, монастырь — обителью уюта, безопасности и тепла. Здесь ее любили, даже если порой она и приводила в отчаяние мать-настоятельницу, которая находила ее излишне любопытной.

Вернувшись домой, Миранда испытала ряд потрясений, одно за другим. Отец в своем кабинете выглядел точно так же, как и десять лет назад, когда она видела его в последний раз. Он был огромен, похож на какое-то животное, похудевшее лицо покрывала черная с проседью щетина, а глаза были очень красными, будто от слез.

— Papa, — сказала Миранда, приседая в вежливом реверансе. Она старалась подавить свой страх перед этим человеком — ей никогда не забыть, каков он на самом деле. — Матап здесь?

Отец неуверенно поднялся.

— Нет. Нет. Мне очень жаль. — Он говорил хрипло и еле слышно. — Она оставила меня, Миранда. Оставила…

Миранда вздрогнула, подумав, что в конце концов после всех этих лет мать снова убежала.

— Она умерла! — с отчаянием воскликнул отец. — Она умерла от родов, и, Боже мой, это я убил ее! Я убил ее! — Внезапно он протянул к дочери руки и прижал ее к себе. — Твоей матери больше нет!

Миранда не могла в это поверить — нет, только не татап Не ее красивая, нежная татап

— Нет! — пронзительно закричала она, вырываясь. — Не может быть!

— Мне очень жаль, Миранда. Господь…

— Вы убили ее! — выкрикнула она с необычной для нее яростью. Она никогда не испытывала такой ярости, гнев вообще был для нее совершению незнакомым чувством. — Я вас ненавижу! Вы убили ее! О татап — Не спрашивая позволения, Миранда выбежала из кабинета.

Проходили дни. Отец не разговаривал с ней, и Миранда жила в состоянии невыразимого ужаса. Как могла она сказать такое своему отцу? Он наверняка ее изобьет, может быть, даже плеткой — и она это вполне заслужила. Несколько раз в монастыре, когда она проявляла чересчур мирские желания или слишком озорничала, монахини били ее по костяшкам пальцев. И еще в ту страшную ночь, когда Миранда была совсем маленькой, отец ее ударил. Но ее никогда прежде не избивали. Он был чудовище, животное, как и большинство мужчин, — сестра Агнес рассказала ей ужасную историю о случившемся с ней самой. Ее изнасиловали! Не то чтобы Миранда понимала значение этого слова. Она вообще ничего не знала о грубых сторонах жизни, не знала, откуда берутся дети, не знала, что такое физическая близость мужчины и женщины. Но она слышала мучительные, полные раскаяния слова отца: Я убил ее! Papa убил maman! Она ненавидела его, боялась его и горевала по своей прелестной матери — все сразу.

Через неделю лорд Шелтон позвал дочь в свой кабинет. Он побрился и аккуратно оделся, его глаза больше не были красными, а лицо осунулось и стало жестким. Миранду пугала жизненная энергия этого человека, она подавляла ее. Девушка не могла сдержать дрожь.

— Я выбрал человека, за которого ты выйдешь замуж, — прямо, без предисловий объявил отец. Миранда ахнула от неожиданности.

— Я хочу иметь внуков. Внука. Твоя мать тоже хотела бы этого. Ты слишком красива и умна, чтобы сгнить в этом проклятом монастыре. — Темные глаза отца не отрывались от ее глаз, и она не могла отвести взгляд, хотя и была ошеломлена таким кощунством. — Если ты хотя бы немного похожа на нее, то не пожалеешь о моем решении.

Миранда не могла выговорить ни слова. Весь ее мир обрушился в один миг и теперь в руинах лежал у ее ног.

— Я познакомился с твоим женихом несколько лет назад. Он живет в Техасе. У него есть ранчо и несколько тысяч акров земли. Он благородного происхождения, хорошо образован и тебя не обидит. Надо только во всем с ним соглашаться, и он будет тебя обожать, можешь мне поверить.

— Замуж! Техас! Papa, пожалуйста, не надо…

— Мое решение неизменно. Он уже влюблен в тебя. Когда он увидел твой портрет, подаренный мне Ангелиной два года назад, то сразу влюбился и тогда же просил у меня твоей руки, но ты была слишком молода. Я сказал, что подумаю. В прошлом году я дал согласие. Твоя мать об этом не знала, но я уверен, он бы ей понравился. — Голос Шелтона дрогнул. — Так будет лучше, Миранда.

Всю свою жизнь Миранда старалась — правда, иногда безуспешно — научиться послушанию, этого требовали от нее наставницы. И все же сейчас ее душа восставала против воли отца. Но, видит Бог, противиться бесполезно. Этот человек был ее papa, и если он захотел выдать ее замуж за какого-то незнакомого варвара, то так и сделает. Миранда закрыла глаза и начала беззвучно молиться, несмотря на присутствие отца. Видно, Господь послал ей это наказание за то, что она не была такой послушной и покорной, как следовало бы.

— Что с тобой? — удивился отец.

— Я молюсь.

Шелтон помолчал, как будто пребывая в нерешительности, но потом сказал:

— И еще одно, Миранда.

Что же еще меня ожидает? — испугалась девушка и приготовилась к худшему.

— По достижении совершеннолетия твой старший сын должен вернуться сюда, чтобы вступить во владение своим титулом и своими землями.

Миранда на мгновение снова закрыла глаза. Он отправляет ее в Техас, выдает за какого-то варвара, чтобы получить себе внука и наследника. Происходящее стало казаться ей сном, кошмарным сном.

— Papa, почему именно он?

Герцог Драгморский мрачно улыбнулся.

— На то есть несколько причин, Миранда. Твои будущий муж, лорд Баррингтон, — внук лорда Барринггона, пятого герцога Дерби. Его родословная безупречна. К тому же он настоящий мужчина — не то что какой-нибудь лондонский щеголь. Ты такая же хрупкая, как и твоя мать Я хочу быть уверенным, что у тебя родятся крепкие дети, Миранда, а не неженки. — Он отвернулся, исключая всякие возражения с ее стороны. — Ты отправишься на следующей неделе с моей сестрой Элизабет. Твой жених встретит тебя в Натчезе.

— Опять мечтаешь, милая?

Миранда вернулась в настоящее, когда в комнату ворвалась ее тетя Элизабет, худая, высокая, добродушная вдова. Снятый ими номер был лучшим в Натчезе, хотя, конечно, не шел ни в какое сравнение с апартаментами английских гостиниц. К счастью, комната оказалась чистой.

Сам городок Натчез выглядел необустроенным, на улицах было полно крупных крепких мужчин — все с револьверами — и негров, множество негров, и все рабы. Одна мысль о рабстве вызывала у девушки отвращение.

— Наверное, тетя.

— Прибыл человек, который должен отвезти нас к твоему жениху, детка.

— Что? — выдохнула Миранда. Почему ее жених не приехал сам? Что он за человек, если обещал приехать, а потом перепоручил заботу о ней другому?

— Похоже, с лордом Баррингтоном случилось что-то серьезное, и он не смог приехать. Человек, который прибыл за нами, привез тебе записку и мне тоже. Вот, милая. — Элизабет протянула ей конверт.

Руки Миранды дрожали, пока она читала. Записка была короткой, но выразительной.

Дорогая Миранда!

Пожалуйста, простите меня, но со мной произошел несчастный случай, и я временно прикован к постели. Мой близкий друг Дерек Брэг проводит вас до моего ранчо. Я вверяю вас его заботам, зная, что он будет охранять вас, не жалея своей жизни. Вам нечего бояться, потому что Брэг — капитан техасских рейнджеров. Он родился в этих краях и хорошо знает местность и здешних обитателей. С огромным нетерпением ожидаю вашего приезда.

От всей души — ваш суженый, Джон Баррингтон.

Миранда подняла голову.

— Когда мы отправляемся?

— Ранним утром, милая, — добродушно ответила тетя. — Боюсь, что на рассвете.

Глава 2

Дереку Брэгу хотелось женщину.

Он внимательно разглядывал шумных, измотанных длинной дорогой посетителей салуна и задерганных официанток. Куда подевалась очаровательная квартеронка Шериз? Может, ее продали? Путешествие до Сан-Антонио будет ужасно долгим, понадобится больше двух недель, чтобы добраться до места с двумя женщинами и фургоном — с двумя женщинами, которых и коснуться не смей. Черт побери! Не будь Джон его лучшим другом и кровным братом, по обычаю апачей, он никогда бы не взял на себя подобное поручение. Что, черт побери, нашло на Джона? Жениться на какой-то английской леди, да еще воспитанной в католическом монастыре, подумать только! Джон явно сошел с ума, даже если считает эту бабенку такой уж распрекрасной.

Брэг со вздохом допил сладкий бурбон. В одиночку он проделал весь путь за шесть дней, и к тому же не торопясь. Черт, да если бы потребовалось, мог бы за это время добраться пешком. При необходимости он мог пройти семьдесят пять миль в день, как любой уважающий себя апачи. Конечно же, он не апачи, а белый — так Дерек предпочитал думать. Его мать была индианкой, но тому, кто осмеливался назвать Брэга полукровкой, недолго оставалось жить.

Рейнджер прислонился спиной к стойке бара. Высокий и широкоплечий, с хорошо развитыми, мышцами, он, как большинство техасцев, носил одежду из оленьей кожи и мокасины. Фигурой он пошел в отца — уроженца гор, одного из здешних первопроходцев. Ему же был обязан золотистым цветом кожи и волос. Волосы Брэга отливали червонным золотом, кожа золотилась подобно бронзе и даже глаза были золотыми, цвета мерцающего топаза. Только брови и ресницы, да еще волосы на теле были темнее — не черными, но коричневатыми, глубокого темно-золотого оттенка.

Брэг заметил наконец Шериз. Она спускалась по лестнице, и это означало, что у нее был посетитель. При виде капитана ее лицо осветилось непритворной радостной улыбкой. Покачивая бедрами, девушка подплыла к нему, и он обхватил ее за талию, прижимая к себе.

— Шериз, — пробормотал Брэг, — я рассчитывал, что ты еще здесь. — Разгоряченный, он улыбнулся ей, вспоминая ее нежное, роскошное тело, тело, в котором мужчина способен затеряться на долгие-долгие часы.

— Дерек! Когда ты приехал? Ты здесь надолго? У Шериз были голубые глаза; лицо цвета персика обрамляли длинные каштановые волосы. Уже не в первый раз Брэг подумал, что квартеронка выглядит белее многих белых.

— Поговорим потом, — сказал он, касаясь губами ее губ. Провел руками вдоль спины девушки, обхватил за ягодицы и прижал ее к своему напрягшемуся телу. Она приоткрыла рот, с готовностью впуская его язык.

— Ты хочешь провести со мной всю ночь? — с надеждой спросила Шериз, когда он оторвался от ее губ.

— Конечно же, хочу, черт побери, но будь я проклят, завтра на рассвете мне отправляться. А, какого черта! — внезапно решил Брэг. — Пока не доберемся до Сабина, никаких неприятностей не будет. Ладно.

Ее лицо опять выразило искреннюю радость.

— Тебе со мной нравится, да? — хрипло засмеялся он, снова притягивая Шериз к себе.

— Очень, — выдохнула девушка. — Ты же знаешь, с тобой мне не нужно притворяться.

Дерек усмехнулся и, скользнув рукой по ее талии, обхватил ладонью полную грудь.

— Потом поговорим. — Он почти потащил ее в комнату наверху, где сразу же сдернул с нее одежду и в нетерпении даже порвал юбку.

Дерек поднялся задолго до рассвета, так же как и Пит Уэлш, подрядившийся править фургоном, который повезет женщин и их багаж. Они проверили и уложили свои припасы, и Брэг оставил Уэлша запрягать мулов. Кивнув жене хозяина гостиницы, которая уже встала и готовила путешественникам завтрак, он легким пружинистым шагом неслышно поднялся вверх по лестнице

Его настороженность не была намеренной — срабатывал инстинкт. Ни одна ступенька не скрипнула.

Брэг трижды отрывисто постучал в дверь комнаты, которую занимали дамы.

— Поднимайтесь и наводите на себя блеск, леди, — громко распорядился он. — Мы выезжаем через тридцать минут. Жратва ждет внизу.

Он немного подождал, но изнутри не раздалось ни звука. Дерек уже собрался снова постучать, на этот раз громче, когда услышал негромкий голос:

— А кто такой Жратва?

Ну и ну, черт побери!

Брэг быстро повернулся, вышел на улицу и оседлал свою лошадь — нервного золотистого жеребца со светлыми гривой и хвостом, затем вернулся в гостиницу. Уэлш пил не спеша кофе.

— Все готово, — бодро объявил Пит, — кроме багажа дам.

— Давай поедим, — сказал Брэг, усаживаясь за стол.