Айя Субботина - Плохиш

— Вижу, ты и правда была не в курсе, - все тем же механическим голосом озвучил свои выводы Стас.

— Нет. Не была. - Язык предательски прилипал то к верхнему, то к нижнему небу, слова комкались и превращались в неразборчивый набор звуков. Как бы ей пригодился глоток хоть чего-нибудь? Фляга с белой жидкостью без опознавательных знаков и этикеток манила припасть к своему не слишком чистому горлышку. – Я не верю тебе. Ты просто пытаешься сделать мне больно. Снова и снова. Ну и у кого из нас болит сильнее? Что с тобой не так, Онегин?

— У меня ничего не болит, Неваляшка. Впрочем, ты всегда любила придумывать то, чего нет и охотно в это верила.

— Никто не знал о нас. Я помню... твое условие.

— Хочешь сказать, я все придумал? Нашел повод очернить бедную деточку?

— Никто. Ничего. Не знал, - по словам повторила она.

— А Артем пришел ко мне разбираться просто так?

— Артем... - Да, брат был единственным, кто увидел ее после того их со Стасом разговора. Но он пообещал, что никому не скажет, тем более – родителям. – Но он бы ни за что не сказал отцу.

— Я сам это слышал, Неваляшка. И сам видел твоего папашу, когда он ввалился к нам в дом с угрозами.

— Это какая-то ошибка, я уверена.

Глупо. Нелепо. Но – это было единственным, что Влада смогла противопоставить такой откровенной лжи. Ее отец не святой, и его, как и любого человека, можно обвинить во множестве грехов и недостойных поступков, но он никогда бы не опустился до шантажа. Ведь именно он учил их с Артемом не искать легких путей, он наставлял, что честный путь самый тернистый и непредсказуемый, и рискнувших пойти по нему ждет множество соблазнов. Но только тот, кто не поддастся ни одному и своим лбом, и сцарапанными коленями прочувствует все препятствия, сможет почувствовать вкус настоящей Победы. Невозможно чтобы человек, так рьяно отстаивающий эти догматы, нарушил их самым гнусным образом.

— Ошибка, - повторил за ней Стас. – Ошибка, значит. Ошибка – это ты!

Он неожиданно оказался так близко, что Влада инстинктивно зажмурилась и вжала голову в плечи. Что такое крепкий удар кулаком в лицо она знала не понаслышке, и хоть к Стасу эта история не имела никакого отношения, именно воспоминания о ней выступили на первый план.

— Черт, да что с тобой такое?! За кого ты меня принимаешь, Неваляшка? За гребаного подонка, способного поднять руку на девушку? Ты мне противна, и, если бы я мог – я бы схватил тебя отослал тебя в другой конец Вселенной. Быть может хоть тогда бы я избавился от мерзкого ощущения, что мы дышим одним воздухом – и я ни хрена не могу с этим поделать. Я скорее отрежу себе руку ржавой пилой, чем прикоснусь к тебе хоть пальцем – во всех, мать его, смыслах этого слова.

Ноги подкашивались. Хотелось сесть, закрыть уши руками и заглушить беснующиеся в голове гаденькие голоса, которые прочили тяжелый разговор со всем семейством Егоровых. Благополучным, как она думала.

— У тебя появилась тема для разговора со своим расчудесным семейством, Неваляшка, - словно прочитав ее мысли, сказал Стас.

— Уходи, - сквозь зубы прошипела она. – Убирайся вон, Онегин.

— К счастью, Неваляшка, я, на хрен, не обязан тебя слушаться.

— К счастью, Онегин, я тоже не обязана выслушивать твое вранье!

— Ого! – Его непроницаемые черные глаза блеснули злым азартом. – Неваляшка научилась выпускать коготки?

— Ты забыл, что Неваляшка всегда поднимается, - глядя прямо ему в лицо, ответила она.

Это было больно. Смотреть на человека, который был ее вселенной, ради которой – если бы только попросил! – она пошла бы хоть за луной. Но он не захотел. Стас стряхнул ее с себя, словно какое-то приставучее насекомое. Это унижение она никогда себе не простит, но, вероятно, так было нужно, чтобы идти дальше. По крайней мере тогда у нее не осталось иллюзий насчет того, можно ли было что-то исправить. А сейчас нет ни единой иллюзии насчет того, что он – не тот мужчина, ради которого стоит рвать сердце.

— Я не забыл, что уложить Неваляшку на спину было очень увлекательно, - напирая на нее, произнес Стас.

— А я – забыла.

— Ты все та же чертова лгунья, Неваляшка.

— А ты все тот же напыщенный придурок.

Он выгнул изуродованную шрамами бровь – и без труда перехватил ее занесенную для пощечины ладонь. А потом дернул на себя, буквально вколачивая в себя ее дрожащее от злости и обиды тело. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, пикируясь взглядами, словно воображаемые черный шахматный король и белая шахматная же королева.

— Ты обещал отпилить себе руки, лишь бы не притрагиваться ко мне, - напомнила Влада. И даже голос не дрогнул, хоть колени предательски дрожали.

На секунду на лице Стаса мелькнуло удивление, как будто она напомнила выдуманное абсурдное признание, а не только что сказанные им же слова.

— Отпусти меня, Онегин, и иди окучивать какую-то очередную бабенку. Вперед, выбери любое имя из контактов своей телефонной книги, позвони и скажи свое коронное: «Хочу тебя отыметь прямо сейчас».

— Мое коронное: «Хочу тебя трахнуть прямо сейчас», - поправил он, продолжая ухмыляться. – Помниться, Неваляшка, тебе жутко заводили грязные словечки в постели. Ты так мило смущалась. Настоящий домашний цветочек.

Влада сглотнула, когда его губы оказались так близко, что ноздри втянули запах его кожи. Рука Стаса жестко вцепилась ей в бедро, потянула вверх, вынуждая вставь на цыпочки.

— А еще краснела, когда чувствовала мой стояк, - не унимался он.

Искушение забыться было слишком велико. Это же Стас: ее идеальное, будто вылепленное из снов воплощение мужчины. Его жесткая улыбка, косые лучики усталости вокруг глаз, длинная, падающая на глаза челка. И волосы у него жесткие – ее пальцы до сих пор помнят.

«Если он тебе еще раз сломает – ты уже никогда не поднимаешься, Егорова».

— Мне просто не с чем было сравнивать, Онегин, - проговаривая четко по словам, ответила она. – Легко быть королем в постели девственницы.

Его взгляд стал убийственно колючим.

— Пай-девочка набралась опыта? – Он бы сжег ее словами, если бы такое было возможно. – Со своим преподом, да? Как думаешь, что об этом скажут в универе? Кто из вас вылетит первым?

Откуда...? Хотя, какое это имеет значение?

— Копаешься в моем прошлом?

— Только начинаю и нахожу это крайне занимательным.

— Тогда смотри внимательно, потому что там написано огромными красными буквами: «Иди к черту, Стас Онегин».

Он все-таки отступился – и Влада потихоньку перевела дыхание. Вот так, кажется, этот раунд будет за ней. Может быть теперь ему надоест к ней цепляться, и он найдет другое развлечение? Пожалуйста, пусть так и будет.

— Еще увидимся, Неваляшка, - кисло бросил Стас, совершенно потеряв запал. – Честно говоря, я надеялся, что вчерашняя встреча будет последней. Но раз судьба снова свела нас, и ты прямо-таки напрашиваешься на порку, я не могу не воспользоваться таким подарком.

— Просто уйди, - повторила Влада. Еще хоть два слова – и она рухнет. Обнажит слабость, подставится под его злость свою душу. Можно обмануть весь мира и, теоретически, можно обмануть даже Стаса, но саму себя не провести вокруг пальца. – И оставь меня в покое. Ты больше не мое «все». Ты больше даже не мое прошлое. Ты просто имя, которого больше нет в списке моих контактов.

На этот раз не пришлось просить дважды. Вместе с громким хлопком закрывшейся двери, она услышала призрачный скрип воображаемой двери. Двери в прошлое, которая только-что открылась и выпустила на свободу целый ворох тайн и секретов.

Проклятье!

Он сам не заметил, как вылетел из редакции, напрочь забыв, зачем туда приходил. Дурацкое интервью, в котором перекрутили почти каждое его слово, выветрилось из головы. Эту проблему он обязательно решит и сделает так, чтобы та обиженная девчонка пожалела о том, что не смогла остаться профессионалкой. Прийти к нему домой, задать пару дурацких вопросов, дать себя поиметь – и уйти. Так они договаривались. Но девчонка начала названивать. Целый, мать его, вечер и весь следующий день, пока он не взял трубку и, не слишком стесняясь в выражениях, еще раз обозначил, что она была всего на раз. Через неделю он увидел результат ее «обиды»: целый долбаный разворот.

«Разберись с этим, Онегин, - сказала Аня – его теперешняя и постоянная подружка. Единственная, кому удалось задержаться рядом на целых полгода. – Такие вещи не должны звучать громко».

Догадывалась ли она о том, что он периодически уходит в загул? Определенно догадывалась, хоть за руку не ловила. Но они оба знали, что отношения – это не только хороший секс, которого, к слову говоря, именно с Аней-то и не было. Они рассчитывали на взаимовыгодное сотрудничество. Партнерские отношения – почти идеальные, как ни крути.

И вот, кого же он увидел снова? Владу, собственной персоной. Неваляшку.

Что это за херня? И именно там, где он меньше всего ожидал ее увидеть. И самое главное – в компании взрослого мужика. Как потом оказалось – на приличное количество лет старше ее.

И вот опять – сегодня.

Хотелось курить. Никогда за последние годы его так сильно не тянуло к сигарете, как сейчас. Он бросил, завязал. С головой окунулся в спорт, в учебу, в раскрутку себя самого. Так было легче и проще пережить то, что произошло в тот вечер. Переварить... многое.

Его «Гелендваген», припаркованный на противоположной стороне дороги, всегда становился предметом пристального интереса. Вот и сейчас: стайка гламурных, крашеных в какие-то химические цвета девиц, шарила по сторонам голодными взглядами в поисках владельца этого «монстра».

Он вдохнул морозный воздух, собрался с мыслями.

Неваляшка снова вывела его из себя. Ей это всегда удавалось. Эта малолетка даже в шестнадцать знала, как пролезть в душу и внушить чувство вины.

Внедорожник «моргнул» фарами, когда Стас снял его с сигнализации. Девицы продолжали стрелять взглядами, но Стас даже не повернул в их сторону головы. К черту их всех! В жопу все!

Он сам не заметил, как подъехал к спортивному комплексу. Как механически переоделся. Кажется, даже кивал знакомым, бросал что-то в ответ на дружеские подшучивания.

Он измотал себя до изнеможения, пока в мышцах не осталось ни капли энергии. Зато чувствовал себя охренительно-огромным накаченным ублюдком.

— Что у тебя стряслось, мужик? – Денис, местный тренер и по совместительству его давний приятель, подсел к нему, когда Стас обессиленно плюхнулся прямо на пол. – Ты себе гробишь всю программу.

— Тяжелый день, - отмахнулся Стас.

— Снова встречался с отцом?

Он отрицательно качнул головой. Вот еще отца и не хватало, чтобы жизнь окончательно превратилась в трэш.

— Слушай, старик, это, конечно, не мое дело, но ты давай разбирайся с этой хренью, потому что «железо» - это панацея для тела, а не для мозгов.

Кто бы сомневался, что Денис скажет что-то подобное.

— Все в порядке, - Стас поднялся, стащил через голову насквозь мокрую футболку. – Я в душ.

В телефоне было три пропущенных вызова: два от Ани и один от сестры. И два десятка электронных писем - все по работе. Целая куча заказов. И три «горячих», как говорится, сегодня на вчера. Если он возьмется за них, то получит...

Телефон зазвонил снова, и на экране появилось имя «Аня».

— Куда ты пропал? – как всегда без приветствия и по-деловому спросила она. Шум на заднем фоне подсказывал, что Аня как всегда на какой-то тусовке. Она это называла «налаживанием контактов и поиском полезных связей». – Я нашла одного человека...

— Нет, - пресек он ее обычную попытку вовлечь его в свою систему жизненных координат. Достаточно того, что они встречаются, спят вместе и не лезут в душу друг другу. – У меня хватает клиентов. Хватит лезть в мою работу. Мне кажется, мы это уже обсуждали.

— Если у тебя что-то стряслось, это еще не значит, что нужно быть таким засранцем, - огрызнулась Аня. – Перезвони мне, когда остынешь.

Он просто нажал на «отбой». Она перезвонит сама. Самое позднее – завтра. Сделает вид, что сегодняшнего разговора не было. Потом они будут трахаться, не очень долго – ведь она вечно куда-то спешит, и у нее даже секс вписан в план в ежедневнике.

«Ты больше не мое «все».

— Да кому ты нужна, - зло прошептал он в ее испуганные глаза, которые стояли перед его мысленным взглядом.

Она так вжала голову в плечи, как человек, который знает, что такое удар. Что с ней случилось за три года? Откуда этот страх? Кто-то... бил ее? Абсурд, семейка Влады никогда бы не позволила такого. Чего стоил хотя бы Артем в тот вечер, когда они перестали быть друзьями?