— Ты коварная женщина! — упираюсь рукой у её головы о кафель и с новым толчком ловлю протяжный стон глазами и вижу, что ещё немного и она кончит, но мне этого мало.

Я вынесу её отсюда на руках, но покажу разницу между моим миром, и тем который она решила спасать, глупая дура.

Опускаю руку вниз и сжимаю мягкий комок, который перекатывается в моих пальцах, пока наращиваю темп, и вижу как её губы раскрываются, а зрачки в зеркалах становятся совсем огромными. Так ярко я сам не кончал никогда, под протяжный и звонкий стон. Почти одновременно кровь прибила во все точки на теле, а моя девочка обмякла на мне, продолжая трястись.

Отголоски наслаждения ещё играют в нас, а вода продолжает стекать по моей спине, по её волосам, рукам, груди.

Я верил, что этот мир правильный. И мне удастся его создать. Но я был глуп. И небо вскоре мне это показало.

— Что мы здесь делаем? — я открыл ей дверь у округлого здания колумбария на холме, и подал руку.

— Помнишь, я говорил тебе вчера, что хочу кое с кем познакомить? — грустно улыбнулся, а Лика и сама поняла, куда мы приехали.

— Здесь лежит прах твоего отца, — она переплела наши пальцы, а я захлопнул дверцы и потянул её по асфальтированной дорожке вверх ко входу в колумбарий.

Место конечно выбрал не лучшее для первого свидания, но думаю что мы очень шустро перепрыгнули этот этап в отношениях, если мы и в кровати после душа не угомонились.

Стеклянные двери раскрылись, и я посмотрел на мраморный пол широкого холла, где в углу сидел аджоси и дремал. Он и сам был немолод. Поэтому я не стал его будить, а оставил деньги на столе и взял небольшой букет в руку.

— Погоди, нужно же… — Лика остановила меня, но я покачал головой, и приложив палец ко рту потащил к ступеням на верхние этажи.

Не любил это место. Буквально ненавидел приходить сюда, но мне это было необходимо. Сейчас я хотел познакомить отца с тем ароматом лотоса, о котором он мне так красиво рассказывал в сказках из детства.

Лика шла спокойно и с интересом рассматривала залы с ячейками. Наверное, подобное ей было непривычно и незнакомо.


— Пришли! — пропустил её вперёд, и вошёл в нужный небольшой зал, где за шикарным стеклом с резьбой по бокам стояла урна с прахом папы.

Я опустился на колени и трижды поклонившись, поднялся обратно. Лишь тогда смог выдавить хоть слово. Лика не поймет ни хрена. И оно к лучшему. Потому что я буду говорить совершенно сопливые и детские вещи.

— Здравствуйте, отец! Ваш сын пришел потревожить вас и выразить почтение… — я запнулся, но почувствовал как она прихватила мою ладонь сильнее, смотря на фото папы.

— Просто расскажи ему всё, Хан. Прямо сейчас расскажи всё что хотел бы рассказать живому человеку. Представь что это место совершенно другое. Что это не холодный зал в полной тишине, а зелёный холм у вашей реки, — её голос завораживал и я начал это видеть, — Представь что вы просто сидите на траве, а твой папа совсем рядом, по правое плечо. Именно оттуда веет прохладным речным ветром, а у реки словно колышется камыш. И ты слышишь эти звуки. Звук того как колышется камыш на ветру, а папа дышит рядом этим ветром. Вы просто сидите, и тебе тепло и спокойно. Он готов слушать, просто нужно чтобы ты сам все рассказал, милый!

Она говорила, а я не мог поверить в то что слышал. Это было идеальной картинкой того, как бы я провел хоть один день с папой, будучи совсем взрослым… Но не смог!

— Говори милый, он продолжает ждать, — Лика повернулась ко мне и кивнула, а потом низко поклонилась праху отца и вышла, сказав лишь одно слово, которое было понятно на любом языке.

— Спасибо!

И наконец стал понимать Лику. Любить и спать это одно. Но вот научиться понимать того, кого полюбил…

Теперь я видел, что воспринял всё слишком горячо и не обдумал ни хера.

Оказалась я чувствовал её боль, а она болела моей. И так было с самого начала. С того самого момента, как я попросил её помощи в сквере у департамента.

Лика курила у машины, и говорила по сотовому, пока я спускался вниз по склону, и чувствовал себя намного лучше. Вот бы омма понравилась моя Лика! Вот бы мама была сейчас рядом с нами! Это единственный эпизод, который омрачал этот день. Портил всё! Я понимал что мать ни за что не примет Лику. Я хорошо сознавал, что мне придется сделать, чтобы остаться с ней навсегда.

Мне придется бросить всё! И самое главное. То что разрывало грудину к херам, это то что я как последний скот и паршивая псина, брошу мать. Это неизбежно. Из этой ситуации есть только один выход!

Видимо мне суждено кармой, чтобы мозги мне без палочек жрала только одна женщина. Раньше меня ковыряла мать, а теперь это Лика и её сказочная профессия, которую с недавних пор я "обожал" так, что как вспоминал об этом всём дерьме так и сводило челюсть.

— Что опять случилось? — я встал напротив неё, и совершенно не удивился тому, что услышал.

— Прости, Хан! Но наш пикник отменяется, мне нужно в Канвондо! И срочно! — на её лице был такой испуг, перемешанный с дрожью, что вообще не понимал, что происходит.

— Опять в то место? — она подняла на меня взгляд и кивнула.

— Поехали! — я посмотрел на часы, и теоретически успею доехать туда и обратно за шесть часов, а значит мы успеем до спектакля в театре.

Лика без вопросов села в тачку, а я приподнял брови в удивлении:

— Не боишься, что нас увидят вместе? — пристегнулся и словил её отстраненный взгляд, который тут же потеплел.

— Официально всё обвинения с Ким Хан Бин-ши сняты, а значит, я могу себе позволить встречаться с мужчиной, которого люблю.

У меня отвисла челюсть и я не поверил собственным ушам.

— Это что? Магнитные бури или я такой охеревший бог в койке?

— И то, и другое! — она переплела положила свою руку на мою ладонь на коробке передач и начала кому-то звонить, — Трогай давай, бог!

Я прокашлялся, и нежно провел большим пальцем по её ладони, и сорвался с места.

Всю дорогу она разговаривала только на русском. Почти два часа она с пеной у рта спорила скорее всего с тем у нас аджоси. И я был совершенно не удивлен, когда у входа в это мрачное местечко, от которого мной передёргивать до сих пор стоял именно он.

Мы вышли из машины, и я уловил взгляды пяти пар глаз работников департамента, и самый серьезный и хмурый у господина Анастасова, который подошёл к нам вместе Ли Ю Чон-ши.

— Анъен, Ю Чон-ши! Господин Анастасов! — я поклонился мужчинам, и аджосси сходу пройдясь по мне взглядом заявил на английском:

— Тебе бы тут постоять, парнишка!

— Я бы с удовольствием, но в прошлый раз я спас кое-кого от падения с лестницы, и теперь никому не доверяю! — ответил твердо, а Ю Чон-ши отчего то хохотнул и добавил:

— Хорошо, что ты не ходил с нами в последний раз. А то из-за такого деятельного защитника мы бы не добрались до того, что обнаружили сейчас.

— Ты уверен, что хочешь со мной? — Лика посмотрела на меня строгим взглядом, и я спокойно кивнул:


— Я тоже заинтересованное лицо, помнишь? — прошептал с горечью и моя Лика поняла с полуслова о ком я.

— Ю Чон-ши, это же не запрещено? — переспросила и протянула мне бахилы и перчатки.

— Судя из того, что у меня в группе объявился русский гений психиатрии с характером как дракона из самой преисподние, айдолы проводили экспертизы вещ дока, то проблемы в одном парне, который ничем не помог, кроме услуг такси, то думаю пять лет тюрьмы мне уже не светит! — процедил Ю Чон-ши, а я прищурился и ухмыльнулся.

— Острый у вас язык, господин инспектор!

— Не острее чем твой невежда невоспитанный! Но так хоть убережёшь свою женщину от повторного падения в подвал! — Ю Чон-ши фыркнул, а я посмотрел на Лику.

— Ты падала в подвал? — начал спрашивать, а она тут же побежала вперёд за Анастасовым, — Эгэ!!! Я с тобой разговариваю.

— Никуда я не падала! — прошипела, а аджоси начал смеяться и повернулся ко мне:

— Это самое безобидное. Предпоследний раз эта дура упала с высоты второго этажа, когда искала улики на разбитом в хлам балконе заброшенного дома. Вот как этот.

— Рехнуться можно, — сцепил зубы, и прошёлся по её фигуре.

Но уже через пять минут мне было не до смеха. А вернее я триста раз пожалел, что захотел понять почему Лика вдруг прониклась жалостью к этой твари.

— Мичин… Щибаль! *(Чокнуться можно! Бл***!)

Я стоял своими любимыми ботинками по косточку в болотной тине… Но это все постная херь, в сравнении с тем, как тут воняло. Это был просто прелестный аромат, который заставил слезиться даже мои глаза.

— Сколько времени? — пока я разглядывал лежанку, кучу цепей и какие-то дикие рисунки на картонках, справа в пробитой насквозь стене, в дыре я увидел то, от чего мне захотелось сбежать отсюда сломя голову.

Это был труп парня, и это была не киношка, и не кошмар. Я реально стоял и смотрел на труп человека, которого замуровали в стену. На его шее свисал полиэтиленовый пакет, вся одежда была изодрана, а скорее всего просто сгнила вместе с телом.

— Пять лет, — проговорил тот парень, который оказался вовсе не парнем.

Хи Шин стянул повязку и достав из кармана ещё одну, протянул мне.

— Не дыши этим. Грибки! — строго отрезал, а я охренел от того, что он умеет быть и таким. Тогда в лифте он что-то такой строгости на проявлял.

— Степень разложения настолько низка, потому что тело находилось в подвале, в условиях сырости и холода, без доступа воздуха. Запустился анаэробный процесс, и мы имеем не то чтобы свеженького пациента. Но достаточно сохранившегося, чтобы понять сколько времени он тут пробыл и кто он.

Хи Шин тараторил это так, словно не перед ним в стене стояло привязанным тело. У меня дрожь гуляла от сраных ног и до головы, а волосы плясали сами так, словно тут ветер носился со стороны в сторону.

— Итак, твоя версия развалилась в хлам, Лика! — к ней обратился аджосси, а я понял что если пробуду тут ещё хоть минуту, точно сдохну.

Я конечно очень героически взирал на это всё, но подумал что нужнее буду немому старику. Заодно заеду к нему с продуктами и чем-то вкусненьким.

— Нэ агашши! — Лика вздрогнула, словно только сейчас вспомнила, что я рядом.

— Я поеду к аджосси! Буду там!

Она поняла меня без лишних слов, а я развернулся и пулей вылетел из этого подвала. Такого ужаса я не испытывал ни от одного места. Там не то что жутко было находиться. Я не понимал, что вообще там происходило. Судя из того, что успел заметить… В подвале кого-то очень долго держали. И скорее всего именно того несчастного в стене. Я встал у машины и не мог понять, где начинается, а где и когда закончиться этот ужас, чтобы душа Мён Хи могла успокоиться. А тварь которая так жестоко с ней поступила получила по заслугам сполна.

Только в салоне я задумался. Она жила здесь всё детство и юность. Все время эта девочка провела тут. И вместо того, чтобы вырваться из болота, в котором до сих пор были мои ботинки, она взяла и легла под моего отчима. А потом я вообще узнал, что все это время трахал элитную кисен, которая обслуживала ртом пол Паноптикума.

— Зачем? Почему выбор был настолько хреновый? Почему нельзя было забить на бабло и начать учиться, чтобы не ложиться под кого-то, а стать кем-то.

Я откинул голову на спинку и только сейчас понял насколько меня меняла Лика. Мой больной спермотоксикозный мозг стал мыслить по-другому, а его хозяин стал поступать иначе.

И это не мудрено! Ведь через час с полными пакетами продуктов я стучался в пустой ханок, и не мог достучаться до аджосси. Обходил его со всех сторон, и мне становилось все херовее. Какое-то дебильное чувство так и грызло в груди, а чужой холодный и липкий взгляд колол между лопатками.

— Аджосси!!! Это Ким Хан Бин! Вы дома?! Откройте! Я волнуюсь, аджосси!

Не выдержал и положив пакеты на крыльцо комнаты, где мы ночевали с Ликой, одним рывком открыл ставни, потянув за край ширм. Если нужно будет куплю ему новые. Но лишь вспомнив труп из подвала, я прямо бежал вглубь ханока, осматривая все комнаты. Пока не нашел!

С поворота свернул в комнату Мён Хи, а в её проёме и упал. Вернее от картины того, что было передо мной, мои ноги подкосились моментально сами, стали лёгкими, и я свалился на задницу, инстинктивно отползая от того что видел прямо перед собой.

Ноги дрожали, но я подгребал пол под себя, и полз спиной назад, пока не упёрся в стол, что стоял за мной.

— Святые Небеса! За что? — почувствовал как от ужаса в груди всё начало колоть, ребра сдавило, а я сглотнул сухой ком и стал шарить по карманам.

— Сотовый! Лика! Да! Нужна моя Лика! — дрожащей рукой набирал номер и лишь услышав короткие гудки, понял что в подвале связи нет.