Джесси посмотрела на меня с откровенным ужасом:

– Так ты с ним встречаешься?! Саманта, ты с ума сошла!

Она огляделась, бросила на стол деньги, и сбежала, бросив на прощание:

– Извини, но держись пока от меня подальше, хорошо?

Ну вот. Кажется, подруги исчезают из моей жизни просто с космической скоростью. Впрочем, разве хоть кто-то из них был моей подругой?

После этого я окончательно запуталась. До встречи в кафе я почти убедила себя, что просто слишком мнительна. Разве Мэлвин не был со мной всегда предупредителен и вежлив? Разве он не старался исполнять все мои желания? Да и в постели он просто восхитителен. С ним я чувствую себя по-настоящему желанной.

После разговора сомнения вспыхнули с новой силой. Он снимает проституток в барах. Его мордовороты с легкостью похищают людей на улицах – и похоже, что это им совсем не в новинку. Да и сам Мэлвин, несмотря на то что выглядит как обычный бизнесмен, не стесняется пускать в ход кулаки. Вон какой синяк он поставил собственному охраннику!

Но больше всего меня напугала история с Эриком. Похоже, что шпионить и добывать информацию для него – обычное дело.

Неужели я готова постоянно рисковать, продолжая встречаться с таким человеком? А если он начнет меня ревновать, или просто однажды будет в дурном настроении? Что его амбалы могут сделать со мной? Да что угодно! Не может же страх Джесси перед ним расти на пустом месте?

К вечеру я уже твердо решила: нам нужно расстаться. Пусть я буду выглядеть как последняя трусиха, но к такому риску я не готова. Весь вечер я репетировала этот разговор, искала доводы, которые могу привести. Разумеется, об этих сплетнях я не собиралась говорить ни слова. Но и без них причин хватало: разница в возрасте, строгие родители, желание сосредоточиться на учебе, наконец.

Обиднее всего было то, что ни один из этих доводов не понадобился. На следующее утро он позвонил и предложил встретиться. Я, следуя своему плану, сказала, что встретиться не готова, и вообще нам лучше прекратить общаться.

Мэлвин забеспокоился только на минуту:

– Что-то произошло?

– Нет, просто я подумала, и поняла, что нам не стоит встречаться.

Мысленно я уже выстроила целый диалог, даже отрепетировала его перед зеркалом. А он просто согласился со мной, вежливо попрощался и положил трубку.

Я должна была испытывать облегчение от того, что проблема так легко разрешилась. Вместо этого меня охватило разочарование.

Почему, ну почему он сдался так легко? Я была уверена, что нужна ему. А он, кажется, нисколько не переживает от того, что мы расстались. Как будто я сказала, что опоздаю на встречу на пару минут. Неужели я ошиблась, и была ему абсолютно безразлична?

Или… нет?

Возможно, он просто затаился. И его месть все еще впереди.

Теперь разочарование угасло, на смену ему пришла паника.

Я боялась выходить на улицу вечером. Днем – постоянно оглядывалась, боясь увидеть машину с тонированными стеклами или одного из его мордоворотов. Но все было спокойно. Никто не ехал за мной по улице. Никто не звонил поздними вечерами, чтобы узнать, где я и с кем.

На учебе я всех избегала: и парней-студентов, решивших ко мне подкатить, и бывшую подругу. От Джессики скрываться не приходилось: она сама боялась подойти ко мне. Я лишь изредка ловила на себе ее мрачный взгляд. Чаще всего на парах я либо конспектировала лекции, либо делала в блокноте быстрые наброски. Попутно – сдала зачет по истории искусства и навсегда распрощалась с этим скучным предметом.

Расставание словно подстегнуло мое ленивое вдохновение. Работа над портретом сдвинулась с мертвой точки, пусть и писала я его по-прежнему в расстроенных чувствах. Небольшая заминка вышла только тогда, когда я пыталась перенести на холст его ленивую усмешку. Улыбка получалась натянутой, и портрет никак не хотел оживать.

Промучившись до глубокой ночи, я бросила это безнадежное дело и легла спать. И тут же перенеслась в его кабинет в отеле. Словно холст ожил, и забрал меня внутрь. Сильные, чуткие пальцы дрогнули, и принялись расстегивать пуговицы рубашки. Усмешка стала шире:

– Я вижу, ты по мне скучаешь?

Я замотала головой:

– Нет! Мы расстались, и это правильно.

Он подошел ко мне обманчиво-ленивой походкой, словно сытый тигр, с виду добродушный, но не менее опасный. Прошелся рукой по моим волосам, щеке. Наклонив голову, коснулся губами лба. Рук скользнула ниже, по изгибу шеи к груди. Большой палец очертил плавный, восхитительно медленный круг вокруг соска:

– Твое тело говорит иначе.

Глухой голос с легкой хрипотцой вызывал дрожь желания. Собрав последние остатки воли, я открыла рот, чтобы возразить ему. Но он использовал этот момент, чтобы поцеловать меня. Я почувствовала, что пол уплывает у меня из-под ног. Моя решительность испарилась. Какие планы на расставание – мне хотелось, чтобы этот поцелуй не прерывался никогда…

Я села на кровати. Простыни были мокрыми от пота, лицо – от слез. Разум твердил, что все хорошо, решение было правильным и это наваждение рано или поздно покинет меня. А тело требовало его сильных рук и горячих поцелуев. Я понимала, что просто схожу с ума от желания.

Холодный душ и чашка кофе помогли прийти в себя. Понимая, что уснуть все равно не удастся, я вернулась к картине и сразу поняла, в чем была моя ошибка.

Ироничная, ленивая улыбка была стерта. Взгляд стал жестче, а губы сложились в суровую складку.

Вскоре портрет был завершен. С холста на меня смотрел Мэлвин. Даже такой – жесткий и опасный – он все равно выглядел чертовски притягательным. Так открытый огонь притягивает к себе глупых мотыльков.

Готовая работа была прекрасным поводом для встречи, но я понимала, что не готова к этому. Мне нечего противопоставить его дьявольскому обаянию. Не стоит и пытаться.

Если даже глядя на портрет я схожу с ума от тоски, что будет, когда мы встретимся? Проверять я не хотела.

Поэтому просто сделала заказ в службе доставки.

Курьер точно не будет рисковать так, как я.

Глава 12

Видимо, курьер доставил картину вовремя.

Звонок от Мэлвина раздался тем же утром, через пару часов после отправки работы. Увидев на экране телефона его номер, я не сразу взяла трубку. Слишком много эмоций вызвал этот звонок. Но и возможность услышать его голос была слишком заманчивой, чтобы вовсе от нее отказаться.

Мэлвин снова предложил встретиться.

Но на этот раз повод был довольно весомым. Он сказал, что хочет обсудить портрет, не все в нем соответствовало его ожиданиям. Да и место было выбрано нейтральное: достаточно популярное, но в то же время не слишком шумное кафе неподалеку от моего дома. Решив, что в таком людном месте мне ничего не угрожает, я согласилась.

Мэлвин сидел у барной стойки с бокалом коньяка. При виде его фигуры мое сердце стукнуло и будто провалилось, но я быстро взяла себя в руки. Он вызывает во мне бешеное желание – но это только повод быть особенно осторожной с ним. Я еще раз глубоко вздохнула и только после того, как окончательно взяла эмоции под контроль, шагнула в зал.

Первоначально я думала, что история с картиной – просто предлог, чтобы выманить меня на встречу. Но, добравшись до стойки, поняла, что поторопилась с выводами. Портрет, бережно завернутый в мягкую ткань, стоял рядом. Видимо, Мэлвин действительно собирался его со мной обсуждать. Увидев меня, он поднялся и кивнул официанту, который проводил нас в отдельную кабинку.

– Может нам лучше сесть за столик в зале?

Я забеспокоилась. Оставаться с ним совсем уж наедине я не хотела. Я даже не знала, чего боюсь больше. Мэлвина или своих чувств к нему.

Он усмехнулся:

– И обсуждать мой портрет прямо при всех? Нет, Саманта. Пусть будет отдельная кабинка.

Я кивнула: с этим было сложно поспорить. Так мы привлечем излишнее внимание, а мне бы этого очень не хотелось. Он бережно занес картину, поставил ее на свободное место и сделал заказ. Потом, когда официант принес нам кофе, аккуратно развернул ткань.

– Саманта, ты действительно видишь меня таким монстром?

Я внимательно посмотрела на картину: что ему могло не понравиться? Сходство было потрясающим и пугало даже меня. Стоп, может именно это он и имел в виду? Мужчина на картине определенно пугал. Он был красив, сексуален и опасен. Очень опасен.

Только теперь я по-настоящему поняла, что изобразила.

Все, о чем я думала, пока писала ее, прекрасно отразилось на холсте. При всей своей привлекательности портрет буквально призывал не доверять этому человеку и держаться от него подальше.

Я покраснела, но все-таки кивнула:

– Именно таким.

Он нахмурился:

– Но почему? Что изменилось? Почему ты решила уйти.

Я покачала головой:

– Не только. Помнишь, мы с тобой ходили в ресторан, где ты совсем загонял официанта, да еще и оставил его без чаевых?

Он рассмеялся:

– И из-за этого я монстр? Он дилетант, настоящий профессионал должен держать себя в руках. А он совершенно неприкрыто на тебя пялился. Я, конечно, понимаю, ты сногсшибательная и мужчины просто обязаны сворачивать шеи…

Я не могла не оценить этот комплимент. Тем более что это не было комплиментом. Я не сомневалась: он действительно так считает.

– … Но этот парень просто вышел за рамки. Он уронил приборы, закапал скатерть вином… Я боялся, что в следующий раз он уронит нож и проткнет тебе ногу!

Я растерялась:

– То есть о том, что он мой бывший, ты не знал?

Он на секунду замер, пристально глядя мне в глаза, а потом расхохотался.

– Весь сыр-бор из-за этого? Бывший? Конечно, я не знал! Саманта, я не настолько мелочен. И не собираюсь выслеживать твоих поклонников.

Я залилась краской. История с Эриком пугала меня больше всего. Именно она впервые привела меня к мысли расстаться с Мэлвином.

Разговор с Джесси только подлил масла в огонь: если бы не случай в ресторане я бы вовсе не обратила на него внимания. Я всегда считала ее трусихой. В основном, именно из-за ее мнительности мы так и не стали подругами.

Мэлвин смотрел на меня спокойно, даже деловита:

– Это все? Инцидент исчерпан? Или ты успела придумать себе что-то еще?

Я помотала головой, опуская взгляд.

Смотреть ему в глаза было просто стыдно. Получается, достаточно малейшей случайности, чтобы я изменила мнение о нем в худшую сторону. Он взял меня за руку. От этого, вполне невинного, прикосновения по всему телу пошла теплая волна желания.

– Саманта, если у тебя еще возникнут сомнения – спроси. Я отвечу на любой вопрос. Обещаю. Ты слишком важна для меня.

Через несколько минут машина уже мчала нас к пентхаузу отеля. Никто из нас не желал ждать ни одной лишней минуты.

Я нетерпеливо стала срывать с него одежду уже в лифте.

Все просто. Я хочу его.

Просто до одури. Только его, и никого больше!

Как бы этот мужчина ни был опасен, какая бы угроза от него ни исходила. Всё уже неважно! В мою душу намертво впечатался его леденящий взгляд. Слишком хорошо я помню его обжигающие прикосновения, его бесподобные губы, его жёсткий нрав.

Слишком сильно я нуждаюсь во всём этом! Казалось, если он не возьмет меня прямо сейчас, я просто умру. Сердце разорвётся. Впрочем, сердце моё и так уже было близко к тому, чтобы разорваться.

Невероятное, невыразимое желание накрыло меня. Ни о чём и ни о ком больше я была уже не в состоянии вспоминать. Каждая мышца моего тела напряглась до предела, меня трясло с такой силой, что, казалось, вот-вот я упаду замертво.

Мы буквально вывалились из лифта.

– Саманта…

С трудом заставив себя поднять глаза, я в его взгляде увидела ответное пламя. Вцепившись в мои ягодицы стальной хваткой, он резко поднял меня. Обвившись вокруг его тела руками и ногами, я издала страстный стон. И этот стон перешёл в протяжный вскрик, когда моя промежность вжалась в его живот – упругий, влажный, обжигающий.

Я все-таки успела за эту короткую поездку стащить с него рубашку.

Всё происходящее было настолько бесстыдным, настолько невозможным – и в то же время настолько правильным…

Балансируя, от отступил назад. Я услышала, как что-то звенит, падая и разбиваясь вдребезги.

– В спальне нам будет безопаснее, – прошептал он мне на ухо и сразу же потащил меня в постель.

По пути он зацепился за что-то, но едва ли успел обратить на это внимание. А я хотела только одного – по-прежнему прижиматься к нему, по-прежнему ощущать его невероятно приятную кожу, его упругие мышцы, что перекатывались при каждом движении…

Повалив меня на кровь, он немедленно набросился сверху, подогнул мои колени под себя и развёл их в разные стороны. Ощущая мощь столь желанного мужчины, что навалился на меня, я издала блаженный стон.

Долгие прелюдии? Ну ужнет! Сейчас была только горячая, обжигающая страсть, от которой я буквально пылала. Здесь не было место ласкам и растянутой, плавной нежности.