– Прошу тебя, – простонала я не то требовательно, не то жалостливо. Мои мысли смешивались со словами, и я уже не знала, что успела сказать вслух, а что просто подумала.

И через мгновение я ощутила упругую, обжигающую плоть, которая раздвинула влажные складочки и принялась проталкиваться всё глубже… Губы Мэлвина слились с моими губами, его тело стало единым целым с моим.

На миг он остановился, и я отчётливо услышала его дыхание, прерывистое и глубокое. А потом он вновь начал двигаться. Жар прокатился волной по всему моему телу, особенно ярко отзываясь там, где его плоть проникала меня. Мэлвин заполнял собой моё тело, скользил, то входя на полную глубину, то выходя почти целиком. Подогревал и без того пылающее возбуждение танец наших языков, которые беспрестанно тёрлись друг о друга.

Боже, как же мне этого не хватало!

Неужели я могла все это потерять? Это были настолько невероятные, настолько пламенные ощущения, что я боялась вот-вот провалиться в обморок.

Его руки жадно мяли мою кожу, и в местах прикосновений она как будто становилась тоньше – чувствительность возрастала до невыразимого, почти болезненного предела. Мои стоны превратились в выкрики, удовольствие, казалось, достигло пика. Каждый мой крик он будто ловил и выпивал своими губами. Жаркие пульсации наших разгорячённых тел сливались в единый ритм.

С каждым мгновением его движения всё ускорялись, ускорялись… После нескольких особенно мощных толчков я ощутила, как вспыхивают внутри снопы искр, как тело бьётся в сладостных конвульсиях.

– Не смей от меня уходить. Никогда больше, – сказал Мэлвин, когда мы восстановили дыхание. Сейчас в его голосе слышалась угроза, и по моей спине пробежал знакомый холодок.

– И… что ты сделаешь? – думаю, в моем голосе отчетливо слышался страх.

– Я… я позволю тебе уйти.

Да уж. Это была настоящая угроза. Даже мысль об этом вызывала у меня ужас.

– Ни за что… – проговорила я и уткнулась носом в украшенное татуировкой плечо.

Эпилог

Все-таки, из художницы хозяйка никудышная. Особенно, если у художницы – прилив вдохновения, а оно меня в последнее время посещает с завидной регулярностью.

Вот и сегодня я большую часть дня провела у холста, и только ближе к вечеру очнулась и вспомнила, что собиралась порадовать своего мужчину собственноручно приготовленным ужином.

Когда Мэлвин предложил к нему переехать, я думала, что мы будем жить в том самом пентхаусе. Но он решил все иначе: пентхаус – логово холостяка. А для двоих нужен дом. Правда, он не сказал, что этот дом будет больше похож на дворец. Дворец, с которым я теперь пытаюсь управляться с помощью трех горничных, садовника и повара.

Только вот повара я сегодня отпустила. Хотела устроить Мэлвину сюрприз. А в результате к его приходу успела устроить только беспорядок на кухне.

Когда Мэлвин появился на пороге, я поняла: еда его интересует меньше всего. Но все-таки продолжала играть в хозяйку: достала огромную миску и принялась мыть овощи, собираясь приготовить салат, раз уж рыба пока запечься не успела. Он подошел сзади и обнял меня, крепко прижимая к себе:

– Скучала по мне?

От его парфюма сладко кружилась голова. Его руки блуждали под моей футболкой. Салат? Какой салат? Готовка была моментально забыта. Сложно таким заниматься, когда все тело вибрирует от возбуждения.

Развернув меня к себе, он впился в мои губы яростным поцелуем. Его язык дразнил, играл со мной. Руки, меж тем, поднялись выше, и теперь ласкали грудь, то нежно поглаживая, то сжимая почти до боли.

Из моей груди вырвался стон. Он прервал поцелуй и сорвал с меня футболку, прильнув к соскам, теребя их языком и слегка покусывая. Я поняла, что еще немного – и ноги не смогут меня держать. Тело словно стало ватным, наполненным чистым удовольствием. Он одним широким движением смел овощи в раковину и усадил меня перед собой на стол. Я погрузила пальцы в его волосы, буквально извиваясь от наслаждения.

Он медленно провел рукой по внутренней стороне бедра, снова заставив меня вскрикнуть. Потом слегка приподнял, освобождая от трусиков. Я к этому времени уже вся горела, изнывая от желания. Его палец проник в меня, вызвав новый вскрик. Я вцепилась ему в волосы, и он выпрямился, накрывая мои губы своими.

Двигаясь медленно, неспешно, его пальцы подняли меня на самую вершину и замерли, оставив балансировать на самом краю. Дав мне немного отдышаться и остыть, они снова продолжили свое неторопливое исследование, и когда оргазм настиг меня – он был действительно сокрушительным. Без сил, я повисла на плече Мэлвина, содрогаясь в сладостных спазмах. Он покрывал поцелуями мою шею, ласково поглаживая волосы.

Легко подняв, он перенес меня на обеденный стол, и положил на гладкую деревянную поверхность. В серых глазах плясали сумасшедшие искорки:

– Как думаешь, я заслужил праздничный ужин?

Я могла только непонимающе улыбнуться ему. Освободив меня от юбки, комом сбившейся на пояснице, он принялся медленно расстегивать рубашку. Зная, как возбуждает меня это зрелище, Мэлвин не торопился. Только блеск в глазах и дерзкая улыбка выдавали охватившую его страсть. Наконец, рубашка полетела на пол. К моему удивлению он пошел к холодильнику и что-то достал оттуда.

Когда он вернулся ко мне, я увидела в его руках баллончик взбитых сливок. Уложив меня на спину, он принялся рисовать на моей груди и животе узоры. Почувствовав прикосновение холодных сливок, соски моментально напряглись, а я сдавленно застонала. Он убрал баллончик и полюбовался результатами своего труда:

– Саманта, ты не представляешь, как тебе идет такое «белье»! Но теперь, пожалуй, я тебя от него избавлю.

Медленно его язык начал новое путешествие по моему телу, кусочек за кусочком слизывая сливки. Вскоре на груди остались только два белоснежных островка, увенчивающих мои соски. Смакуя удовольствие, он втянул их, один за другим, массируя языком. Я просто таяла, как эти сливки, под такими жаркими поцелуями. А его уже манила новая извилистая дорожка, проложенная по животу.

Когда его язык исследовал нежную ямочку пупка, я вздрогнула и выгнулась ему навстречу. Он же так же неторопливо спустился ниже. Его пальцы погладили мои бедра, развели их шире. От первого прикосновения языка к пульсирующей точке между ними я глухо застонала. Он еще несколько раз пробежался вокруг нее языком, потом вдруг втянул в себя, заставив меня вскрикнуть от наслаждения. В то же время его палец снова проник внутрь, нежно, но неотвратимо приближая меня к оргазму.

Мое дыхание сделалось хриплым и отрывистым, из глаз полились слезы. Я просто растворялась в экстазе без остатка, а он продолжал дразнить меня, удерживая на самом краю.

– Мэлвин, пожалуйста, я больше не могу!

И он сжалился, позволив снова кончить и забыться в оргазме. Еще не утихли последние судороги, он вошел в меня, мягко и глубоко. К своему удивлению, я моментально откликнулась на это. Господи, этот мужчина делает меня поистине ненасытной! Почувствовав отклик, он стал более резким, с каждым движением увеличивая темп и настойчивость. Он входил в меня мощными рывками, словно выплескивая ярость. Но я уже не боялась этой ярости, чувствуя за ней не злобу, а страсть. Он кончил сразу вслед за мной, глухо застонав и прижав меня к себе. Несколько минут мы расслабленно молчали. Потом он слегка отстранился и лукаво улыбнулся мне:

– Продолжим наверху?

Я охнула и непроизвольно застонала:

– Только если ты донесешь меня. Сама я идти не в состоянии…

Он легко подхватил меня на руки.