Ирина Степановская - Под крылом доктора Фрейда

Он лежал на одеяле, внезапно вспотевший и мокрый, как мышь, и прислушивался к биению сердца.

«Что, кролик? Страшно умирать? — вдруг подумал он. — А таким, как Хохлакова или как Настя, жить не страшно?» И, как ни странно, эта простая мысль избавила Дмитрия от страха смерти. Сердце успокоилось, он вскоре заснул, а на следующее утро проснулся совершенно здоровым.

Он не стал открывать дверь в кабинет своим ключом. Постучал. Снаружи открыла подоспевшая, как всегда вовремя, Нинель.

Альфия сидела за своим столом, что-то читала, прихлебывая чай. «Какая она все-таки красивая», — подумал Дима.

— Явился? — На лице Альфии не было ни намека на улыбку.

— Я принес вещи. Как я понимаю, это принадлежало Хохлаковой.

Альфия взяла сверток, развернула. Пересчитала деньги. Открыла коробочку с кольцом.

— Нинель позови.

Нинка будто подглядывала — тут как тут.

— Посмотри, — попросила Альфия. — Это то самое кольцо?

— Я не видела, Марьяна знает.

— Пойди ей покажи.

Нинель взяла коробочку и вышла. Альфия убрала деньги в сейф.

— Где Полежаева?

— В больнице.

— Так скоро? — Альфия презрительно сверкнула глазами. — Что, не пошла любовь на пользу здоровью?

— Не иронизируйте. Настя чуть не умерла.

— Как так?

— До конца еще не выяснили. Ее обнаружили на улице, на остановке. Она никого не узнавала, не знала, как ее зовут, кто родные. Не исключено, что в компании, куда она, по слухам, попала, ее напоили какой-то наркотической дрянью.

— Что же ты ее не удержал?

Он помолчал.

— Видит бог, я старался.

Альфия усмехнулась:

— Три дня?

Он потупился.

— Две недели. Больше не получилось.

Альфия снова уселась за стол, постучала по стенке аквариума. В аквариуме снова плавали золотые рыбки. Она привычным движением взяла в пальцы баночку с кормом, и тут же, будто вспомнив что-то, убрала на место.

— Ко мне тут отчим ее приезжал.

— Зачем?

— Советовался насчет тебя. Стоит ли делать тебе выгодное предложение.

— И что вы сказали?

— Сказала, что стоит. Ты парень не хуже других. Лучше деньги дать тебе, чем какому-нибудь подлецу, который всю семью оберет до нитки, а девчонку убьет. Таких случаев с состоятельными больными, кстати, немало бывает.

— Спасибо, но я от предложения отказался.

— Что так? — В лице Альфии на миг возник интерес и тут же угас.

Дима помолчал, подошел к книжным полкам, отыскал корешок Фицджеральда.

— На место поставили… А я боялся, что извиняться придется за то, что не вернул.

— На пользу, значит, книжка пошла?

Он промолчал. Потом решительно взглянул на нее и спросил:

— Возьмете меня назад на работу?

— Что, все еще не дает покоя твоя аллергия?

Он усмехнулся:

— Хотите верьте, хотите нет, но аллергия у меня прошла. Не знаю почему.

— Это от любви, — сказала Альфия, — если верить моей бывшей пациентке Тане Давыдовой.

— Так возьмете на работу?

Альфия подумала. Поразмыслила несколько секунд, обвела взглядом сверху вниз, как раньше, его голову, плечи, накачанные бедра, красивые руки — все то, что так волновало ее еще несколько месяцев назад, — и сказала:

— Нет, не возьму. Но для Старого Льва придумаю уважительную причину, чтобы перевел тебя в какое-нибудь другое отделение.

— Прогоняете, значит?

Она посмотрела на него задумчиво-спокойно.

— Нет. Просто полюбить тебя уже никогда не смогу.

Перед самым Новым годом какой-то совершенно никому не известный молодой мужчина с портфельчиком вдруг появился на остановке у метро, где «Красную Шапочку» ждали пассажиры. Мужчина спросил у водителя, этот ли автобус идет до загородной психиатрической больницы, чем, естественно, привлек к себе внимание. Водитель промычал что-то невнятное, парень его не понял, но повторять вопрос не стал и обернулся к двум господам средних лет, курившим у передней двери.

— А вам туда зачем? — выпуская в небо дым, прищурился на молодого человека один из них, немолодой уже, но спортивный крепыш. Демисезонное пальто на нем было дорогое, брюки отглаженные, на голове — меховая шапка. А вот нос у мужчины подкачал, никак не соответствовал боярскому наряду — облупившаяся на морозе картошка.

— Я к главному врачу.

— На работу устраиваетесь?

— Пока просто поговорить, — замешкался молодой человек.

— Но вы врач?

— Врач.

— Тогда заходите, — кивнул в сторону дверей другой господин, очень высокий, худой, в узких очках на вытянутой, словно дыня, голове. — Только сиденья вам может не хватить. Сгонят — не обижайтесь: у нас тут все места резервированы. Как в самолете. Но, может, кто-нибудь не придет — перед Новым годом некоторые ушли в отпуск.

Мужчина пожал плечами, оглядел пассажиров — они постепенно, будто по цепочке, набирались в автобус. Одним из последних прибежал высокий парень, вспрыгнул на ступеньку, схватившись за поручень. Быстро прошел в автобус, сел на второе сиденье справа у окна. Через стекло блеснул красивый перстень-печатка у него на пальце.

— Я постою, — сказал молодой человек.

— Замучитесь стоять. Ехать далеко. Подождите здесь, будет видно.

Молодой человек кивком осторожно показал на водителя:

— Он что, немой?

— И глухой еще, — ответил Дыня. — Но на имя странным образом откликается. Звать Иван.

— И к тому же и слепой! — ухмыльнувшись, добавил Картошка.

— Да ладно тебе, не пугай коллегу. Кстати, у тебя, по-моему, ставка освобождается? Жена в декретный отпуск еще не собирается? По-моему, скоро пора.

— Я этого Ивана сам к окулисту водил — ни хрена не видит. И очки не хочет носить. А насчет ставки, я лучше девочку подожду, они покладистее. А в декрет супруга уйдет в феврале.

Картошка вынул наполовину докуренную сигарету изо рта и отщелкнул ее в сторону.

— В каком же это смысле покладистее? — осклабился Дыня.

— Во всех.

Молодой человек обернулся: окурок попал в самую середину пустой с утра урны. А издалека, раздвигая толпу, как океанский лайнер — волны, к автобусу быстро подошла дама неземной красоты.

— Здравствуйте, Альфия Ахадовна! — подобострастно хором сказали Картошка и Дыня. Дама насмешливо на них посмотрела, подобрала полы такой же белоснежной, как лайнер, шубы и легко поднялась в автобус.

Вновь прибывший завороженно собрался последовать за ней, но отчего-то задержался и, будто размышляя, сказал, ни к кому не обращаясь:

— Что-то в этом есть. Ехать в неизвестный городок, в психиатрическую больницу на нелепом автобусе удивительной раскраски, с немым, глухим и слепым водителем… Да, — повторил он, — в этом что-то есть.

— Садитесь, молодой человек, не задерживайте! — поторопили его пассажиры, и он решительно вошел в салон. Двери закрылись. Автобус тронулся.