Хеди Уилфер - Под музыку дождя

Нередко у него возникало желание прикоснуться к тому, что Аделин прикрывала строгой одеждой, – например, к ее груди. Однако всякий раз, как только он как бы в шутку начинал протягивать к ней руку, у молодой женщины срабатывал какой-то особый инстинкт самосохранения: она ловко увертывалась от него, с молниеносным проворством подсовывала ему какой-нибудь важный документ и тем самым окончательно отвлекала его от желанной цели…

Сейчас на ней был тонкий шерстяной джемпер темно-бордового цвета, и он плотно облегал ее хрупкие плечи, тонкие руки, небольшую, но упругую грудь. Джерри не мог оторвать глаз от груди Аделин, и это возбуждало молодую женщину, о чем свидетельствовало ее участившееся дыхание. Спустя минуту она скрестила на груди руки в надежде, что этот жест отвлечет его и он будет вынужден перевести свой похотливый взгляд на какие-нибудь нейтральные предметы в офисе. Однако маневр секретарши только еще больше раззадорил, растормошил воображение босса. Ему захотелось немедленно разъять ее руки и не только разглядеть, но и потрогать то, что она пыталась скрыть от его глаз.

О Боже, он, должно быть, уже сходит с ума!

Джерри потер ладонью лоб, взъерошил всей пятерней волосы и вдруг спросил ее:

– Вы когда-нибудь думали о замужестве? Аделин в недоумении уставилась на него, словно не понимая сути заданного вопроса, а спустя несколько секунд произнесла:

– Разумеется. А разве бывают женщины, которые не мечтают выйти замуж? Кому же из нас не хочется создать надежный уютный дом и жить в нем со своим любимым мужчиной счастливо, до конца отведенных нам дней?

Перестань болтать, строго приказала она самой себе. Сосредоточься, возьми себя в руки и уходи! Но ноги не слушались ее. Они отяжелели, будто кто-то специально надел на них свинцовые колодки, чтобы она не могла никуда уйти отсюда.

– Жить счастливо до конца дней? – Джерри грубо, цинично расхохотался. – Дайте мне знать, если после свадьбы вам удастся прожить хоть какое-то время счастливо.

У Джерри нервно дернулись губы, и Аделин вдруг стало до боли в сердце жалко этого человека, растянувшегося на диване. Самоуверенный, жесткий босс, он мог одним своим появлением в любой комнате компании оборвать любые разговоры, любые споры и ссоры между сотрудниками. Но вот сегодня, навеки простившись с женой, он вдруг превратился в беспомощного, беззащитного, самого обыкновенного смертного…

Под влиянием какого-то неосознанного импульса Аделин неожиданно для самой себя взяла обеими руками его большую руку. Джерри приподнялся и занял на диване полусидячее положение.

– О Боже, – произнес он и тяжело вздохнул. – Я чувствую себя так, словно только что пробежал марафонскую дистанцию в гористой местности.

– Вы, должно быть, выдохлись, – сказала она, – у вас очень усталый вид.

А в следующую минуту Аделин совершила невообразимое. Она протянула руку и нежно провела указательным пальцем по его щеке.

Внутри Джерри все затрепетало, закружилось, затанцевало. Он поймал ее пальчик губами и поцеловал. Затем закрыл глаза и принялся целовать один за другим кончики всех ее пальчиков. Потом он притянул ее к себе и, не открывая глаз, вслепую стал искать ее рот. Не прошло и нескольких секунд, как их губы встретились. Его тотчас бросило в жар. Она ощутила мягкое прикосновение мужских ладоней к своим щекам, а затем – жесткое прикосновение мужского тела к своему телу…

– Джерри… ты не должен… тебе не нужно…

В течение многих месяцев она тайно, постепенно влюблялась в этого мужчину, хотя и понимала всю бессмысленность и безнадежность этой неуместной любви. Но она ничего не могла поделать с собой, со своими упрямыми, глупыми чувствами, постепенно пересиливавшими ее здравый смысл.

– Мне нужно… – Что ему было нужно? Утешение? Частичное забвение прошлой жизни? Или, может быть, ему нужен был еще один шанс прожить жизнь заново, по-другому, не повторяя ошибок, которые так ожесточили его душу? – Мне нужно отвлечься, – услышал он собственный голос и нежно поцеловал ее в губы.

Они поцеловались еще, потом еще и еще. Потом он провел языком по ее губам, языком же раздвинул их и резко вонзил сладкое жало ей в рот, обильно пропитанный влагой с привкусом меда.

Это просто безумие, подумала Аделин.

– Вам нужно поспать, – пробормотала она, освобождая свои губы. – Может быть, вы позволите мне подбросить вас до вашего дома?

Джерри ничего не сказал в ответ. Он потянул ее на себя, и вскоре она уже полулежала на нем, и его пальцы теребили ее короткие светлые волосы.

– У вас были когда-нибудь длинные волосы? – буркнул он; его глаза были наполовину закрыты. – Не могу представить вас с длинными волосами.

– Мне пора идти.

– Короткая стрижка идет вам, – сказал он, и его рука скользнула снизу под ее джемпер.

У Аделин перехватило дыхание. Она сделала неуклюжую попытку оттолкнуть его руку, встать и отойти от дивана, но тут же против такого намерения восстали все ее безрассудные инстинкты, все чувства… Каждая клеточка ее тела стала твердить ей: «Останься, останься, останься. Прими его ласки. Потому что этого хотим не только все мы. Этого же страстно хочешь и ты сама».

– У тебя нежная, шелковая кожа, и глаза… как у газели, – произнес он сиплым голосом, и его рука медленно и ласково продолжила путь наверх.

Длинные мужские пальцы нащупали, обхватили и слегка сжали маленький упругий холм, осторожно оттянули кружевную чашечку бюстгальтера и нащупали горячий, твердый сосок. Аделин мягко дернулась, вздрогнула, уступчиво затрепетала, и с ее губ слетело полушепотом:

– Нет, мы не можем…

– Вы мне нужны, Аделин, – услышала она в ответ его прерывистый шепот. – Я хочу, чтобы вы согрели меня…

– Нет, я не нужна вам.

– Я хочу увидеть вашу грудь.

– Джерри…

– Снимите джемпер. Я хочу увидеть грудь.

Все ее чувства и мысли спутались, переплелись в один клубок… Она не могла оторвать глаз от его красивого лица… Подчиняясь ему и повинуясь своему собственному тайному желанию обнажить перед ним груди, свои напрягшиеся до боли соски, она подхватила снизу джемпер и стала медленно стягивать его через голову.

Сняв джемпер, Аделин склонилась над Джерри, так что он видел перед собой лишь белый кружевной бюстгальтер, который быстро поднимался и опускался. Ее прерывистое дыхание усилило его возбуждение, и он, быстро нащупав застежку, нетерпеливым и опытным движением разомкнул ее – и из нежного плена кружев вырвались маленькие, изящные груди с большими розовыми сосками. Груди были явно в состоянии «эрекции». В состоянии явного возбуждения находилась и сама обладательница красиво напрягшихся грудей. Ее рот был полуоткрыт, глаза затуманились, а тело нетерпеливо подергивалось и трепетало.

Джерри слегка приподнялся, подтянул Аделин поближе к себе и, наклонившись, стал поочередно посасывать крупные, вздыбившиеся от возбуждения соски. У него тоже кое-что напряглось, и, когда на вздувшийся под брюками бугор мягко легла тонкая женская рука, он, не переставая ласкать соски Аделин, нащупал на брюках молнию и начал медленно расстегивать ее…

Неужели это происходит в реальности? Аделин чувствовала себя, как во сне. Глядя, как его сильные пальцы поглаживают и нежно мнут ее груди, она распалялась все больше и больше. Когда же ее взгляд переместился на толстый, гибко покачивающийся стебель, всю ее пронзило острое, дикое желание немедленно познать этого мужчину.

Она встала с дивана, но только для того, чтобы освободиться от тесной юбки, колготок и нижнего белья.

Ей не терпелось ощутить его жесткое, поджарое тело рядом со своим, но у него на уме был другой сценарий. Увидев свою секретаршу обнаженной, сдавшейся на его милость, Джерри резко сел и, обхватив ягодицы Аделин, притянул ее к себе и стал нежно дуть на треугольник светлых шелковистых волос, которые едва прикрывали ее расселину любви.

Когда кончик его языка и кончики пальцев стали поочередно, как легкие перышки, касаться ее женского сокровища… и когда от этих прикосновений кровь в ней закипела, а все ее мысли и чувства переплелись и превратились в одно сплошное бушующее пламя, Аделин издала громкий, протяжный стон, запрокинула назад голову и инстинктивно раздвинула ноги.

Но Джерри внезапно прекратил ее ласкать и приказал ей оседлать его. То, что Аделин к этой минуте была уже совсем голая, а Джерри все еще лежал на диване в рубашке и в расстегнутых брюках, выглядело странно и в то же время возбуждающе.

Она послушалась и осторожно опустилась сверху на подрагивающий в нетерпении ствол. А потом они пустились в бешеные гонки, от которых никто никогда не устает.

Аделин смотрела сверху вниз на Джерри и как хотела использовала его разбухший, отвердевший стебель. Она, то медленно насаживалась на него и также медленно поднималась до самой его верхушки; то в стремительном темпе скользила по нему сверху вниз и снизу вверх; то делала круговые движения своими гладкими белоснежными бедрами…

Джерри не мигая смотрел на нее, оглядывал ее всю, и в его антрацитово-черных глазах ни на секунду не переставало плескаться буйное пламя желания. Его большие руки цепко, как тиски, сжимали упругие ягодицы Аделин, а глаза жадно наблюдали, как раскачивались и подпрыгивали в такт их бурного совокупления ее маленькие груди с большими сосками.

По мере того, как движения оседлавшей его наездницы становились все более резкими и быстрыми, бушевавшая в нем волна дикой, необузданной страсти вздымалась все выше и выше. И вот он уже почувствовал в паху удары незримых молний – признаки стремительно приближавшегося оргазма. Мелькнуло еще мгновение, другое – и Джерри, издав дикий рык, взмыл на седьмое небо. Почти в тот же миг громко застонала Аделин… Через секунду ее стон перешел в крик, а крик превратился в пронзительный визг… Потом она затихла, затрепетала и в изнеможении упала на грудь Джерри.

Он нежно обнял Аделин, прижал ее разгоряченное, уставшее тело к своему телу. Он лежал, не двигаясь, и испытывал невероятно глубокое удовлетворение и невероятно сладостное блаженство…

Поцеловав Аделин в лоб, Джерри закрыл глаза. Его начал одолевать сон. Сладкий, необоримый сон.

– О Боже, Джерри!… Мне не верится… Как же все это произошло между нами? – Аделин начала осознавать весь ужас случившегося. Возможно, в понедельник, когда они придут на работу, он предложит ей подать заявление об уходе. Вскочив с дивана, она быстро оделась и сказала: – Не знаю даже, какими словами выразить тебе мое сожаление… Пожалуйста, не думай, что я виню тебя в чем-то… Я не… Во всем виновата я сама. – Ее голос задрожал. – И я прекрасно пойму тебя, если в понедельник ты попросишь меня покинуть компанию.

Аделин подошла поближе к краю дивана, который служил им в эту ночь изголовьем, и тихим голосом окликнула босса. Не услышав ответа, она приблизилась к Джерри вплотную и, когда наклонилась над ним, увидела, что он крепко спал. Несколько минут Аделин стояла в раздумье посреди кабинета. Затем тяжело вздохнула, надела пальто, повязала шарф и, тихонько прикрыв за собой дверь, покинула офис.

Они оба действовали под влиянием какого-то безумного импульса, думала Аделин, уже выходя из здания. Разница только в том, что у Джерри было оправдание, а у нее не было. Произошла удручающая подмена ролей. Ведь обычно, когда женщина напивается, мужчина, находящийся рядом с ней – он может оказаться даже незнакомцем, – извлекает для себя из ее состояния выгоду. Но когда напивается мужчина, находящаяся около него женщина, как правило, никакой выгоды для себя не ищет… Когда Джерри проснется, он может подумать, что она извлекла для себя такую выгоду, воспользовавшись его опьянением и временной беззащитностью. Эта мысль вызвала в ней ужасную реакцию.

Если Джерри не выгонит ее с работы, она извлечет из всего случившегося серьезный урок. Она докажет ему, что проявленная ею слабость была следствием ее внезапного и уже прошедшего сумасшествия. Ей самой пришлось убедиться, насколько глубокой была его скорбь после похорон жены. Эта скорбь явилась для него оправданием для использования ее, Аделин, в качестве отдушины, а она в свою очередь позволила самой себе быть использованной в качестве такой отдушины.

Теперь она может вернуть себе самоуважение только одним способом: сделать все от нее зависящее, чтобы подобное больше никогда не повторилось. Никогда.

Джерри стоял у просторного окна в своем офисе и, засунув руки в карманы брюк, хмуро и без всякой цели вглядывался в чистенькие здания и улицы Бостона. Настроение у него было не ахти какое.

Оба минувших выходных дня – субботу и воскресенье – он провел с отъезжающими родственниками, заверяя их, что чувствует себя хорошо, что уже в понедельник выйдет на работу и что вообще все в его жизни будет нормально. Разумеется, он ни словом не обмолвился о том, чем занимался в своем офисе поздним вечером в пятницу.

Вернувшись к своему рабочему столу, Джерри уселся в кресло и вновь невольно задумался о минувшей пятнице. Конечно, он должен увидеться с Аделин, тут все ясно. Вопрос в том, как ему следует вести себя с ней, что он должен сказать ей. Он с трудом верил, что между ними действительно произошло то, что произошло. Память сохранила лишь отдельные слова и фразы, сказанные ими, отдельные жесты и движения каждого из них, отдельные части тел…