Хелен Диксон - Под сенью замка

– Извините меня. Я, пожалуй, пойду в свою комнату… ненадолго.

Голова у Джейн закружилась. Ей показалось, что стены залы падают на нее, а перед глазами опускается темный занавес. Она ухватилась за край скамьи, но это не уберегло ее от падения. Однако упасть она не успела – сильные руки подхватили ее и понесли к лестнице.

Когда Джейн открыла глаза, то увидела, что за окном темно, а в камине зажжен огонь. Она снова заплакала, вспомнив об отце. Никогда больше не защитит он ее своей любовью.

Одна из немногих оставшихся в замке служанок принесла ей миску дымящегося бульона. Джейн не ела горячей еды вот уже несколько недель, и вначале ее затошнило, но она заставила себя проглотить суп и слегка приободрилась.

Она знала, что не может себе позволить лежать в постели и предаваться горю, когда надо столько всего сделать.

Джейн наскоро умылась, причесалась и, надев чистое платье, торопливо спустилась во двор. От холодного ночного воздуха ее зазнобило. Она остановилась и огляделась. В воздухе до сих пор висел дым, в глаза бросались следы штурма, но кое-что было уже убрано.

Многим из переживших страшную осаду позволили вернуться в свои дома, вернее, в то, что от них осталось, так как солдаты разорили окрестные селенья Боудена, разворовали зерно, овец и коров. Этим лишенным совести людям наплевать, на чьей стороне они воюют. Главное – чтобы платили и разрешали грабить.

У Джейн кровь закипела в жилах от возмущения, когда она увидела, как наглые «круглоголовые», развалясь, сидели вдоль стен с видом хозяев замка. Она не вправе выгнать захватчиков из ее собственного дома, а ведь от рук таких же вот мерзавцев погиб отец. Ярость переполняла Джейн.

Группа солдат со смехом и издевательскими шутками окружила пожилого крестьянина, который был одним из тех, кто разделял с ней тяготы осады. Его толкнули, и он упал на землю, а когда хотел подняться, то солдат безжалостно отшвырнул его сапогом.

Джейн тут же подошла к бедняге и помогла ему встать на ноги. Бросив на солдат гневный и презрительный взгляд, она хотела было уйти.

– Ну и ну, какая красотка! – раздался у нее за спиной игривый голос.

– Ничего, скоро она важничать перестанет, – с насмешкой произнес один из солдат и плюнул на пыльную землю совсем рядом с Джейн.

Джейн увидела, как к ней через двор направляется Эдвард. Он сурово прикрикнул на солдат, и те немедленно отошли, хотя было ясно, что полученный ими резкий выговор не произвел на них особенного впечатления. Эдвард повернулся к Джейн.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо осведомился он.

– Хорошо, насколько это возможно, – кратко ответила она, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно. Но обращаться с ним как с чужаком не хватило сил, и она чуть мягче добавила: – Прошу извинить мою слабость. Обычно я в обмороки не падаю. Вероятно, это от голода. Теперь я подкрепилась, и мне лучше. Спасибо.

– После всего тобой пережитого неудивительно, что тебе стало дурно.

– Что ж, держались мы до конца. Сами видите, сколько здесь больных и мертвых, которых предстоит похоронить. Хорошо еще, что оспа, погубившая Джеймса, остальных не тронула.

– Ты сама могла от него заразиться.

– Как видишь, обошлось, да и выбора у меня не было. Джеймс нуждался в уходе. А заразиться я не боялась, помощь больным для меня дело привычное. Когда я была ребенком, мать разрешала мне ходить в деревню, где свирепствовала эпидемия оспы.

– И ты не заразилась?

– У меня была легкая форма болезни, не оставившая следов.

– Вижу. Кожа у тебя безупречная, – усмехнулся Эдвард.

Он по достоинству оценил красоту Джейн. Она переоделась в свежее платье, а волосы зачесала наверх, и они ореолом обрамляли очаровательное личико с тонкими чертами.

Он порадовался тому, что у нее чуть-чуть порозовели щеки. Ей это очень шло. Откуда в этом хрупком создании столько отваги?

Эдвард восхищался ее стойкостью, хотя и предпочел бы, чтобы она сразу сдала замок капитану Дагдейлу. Немногие женщины способны выдержать то, что выпало на ее долю. Заметив, какими плотоядными глазами смотрят на нее солдаты, он взял ее за руку и хотел увести в дом.

– На тебе слишком легкое платье, а ветер холодный. Почему ты не надела плащ?

– Очень вас прошу не докучать мне излишней заботливостью.

– Тем не менее предлагаю вернуться в дом, если ты хочешь избежать солдатских шуток.

– А если я хочу пойти в деревню?

– Это исключено, – сухо ответил он. – Особенно вечером.

– Вы что, удержите меня силой?

– Да.

– Но почему? О, простите, – надменно и язвительно произнесла она, – я совсем забыла, что вы – мой тюремщик.

– Джейн, ты не пленница, и я тебе не враг. Просто я не могу поручиться за поведение солдат, – невозмутимо объяснил он. – Если тебе необходимо пойти в деревню, потерпи до завтра. Сегодня же мне надо с тобой поговорить. Дело неотложное и касается нас обоих.

– Мне нечего с вами обсуждать.

– Нет, есть. – Он старался не выходить из себя, несмотря на ее враждебный тон. – Пойдем. Нам надо поговорить наедине.

Они вернулись в дом и прошли в маленькую комнату около залы, которая служила кабинетом отцу Джейн.

– Погрейся, – сказал Эдвард и подошел к камину, где приветливо горел огонь. – А то на улице ты совсем продрогла.

Джейн молча присоединилась к нему. Приятно было ощущать, как тепло обволакивает тело. Они молчали. Эдвард рассматривал нежный профиль девушки, наблюдая игру огненных бликов на ее мягких, ниспадающих волосах: они казались то бледно-желтыми, то золотистыми, словно мед.

Чудо как хороша, подумал он, при таких волосах глаза янтарного цвета. Казалось, что на минуту растворилось окно и в комнату ворвался солнечный свет. Почему он прежде не замечал ее красоты?

Эдвард решил умолчать о сведениях, полученных от капитана Дагдейла, так как боялся, что они еще больше растревожат Джейн. Дело касалось сэра Саймона Батгериджа. Эдвард знал понаслышке, что репутация последнего не говорила в его пользу. Но Эдварду было известно, что сэр Саймон тесно дружил с Джеймсом и частенько бывал в замке. Теперь же в нескольких милях к востоку от Боудена произошла яростная схватка: сэр Саймон Батгеридж сопровождал короля в составе продовольственного отряда, натолкнулся на «круглоголовых» и напал на них. Сражение было жестоким и кровопролитным. Сэру Саймону, которого узнали по развевающимся светлым кудрям, удалось скрыться под покровом ночи. С ним вместе бежал еще один офицер из разбитого отряда. Высказывались подозрения, что они далеко не ушли, но в этой местности почти не было парламентских войск, и поэтому маловероятно, что их могли поймать. Учитывая состояние девушки, Эдвард решил ничего ей об этом не говорить.

– Что за важное дело, которое вы хотите со мной обсудить? – спросила Джейн.

– Прежде всего я распорядился, чтобы тело твоего отца привезли в Боуден, – сказал он.

Джейн подавила слезы и опустила глаза.

– Спасибо. Отец и Джеймс будут похоронены вместе.

– Я также добился от парламента охранной грамоты для Боудена. Ты можешь быть спокойна – здесь ничего не тронут.

– А гарнизон?

– Пока останется. – Увидев на ее лице возмущение, он со вздохом сказал: – Останется лишь небольшой отряд, человек десять, не больше, а капитану Дагдейлу я найду замену.

– К чему его заменять? Все «круглоголовые» одинаковы, – холодно заметила она. – И сколько же времени в моем доме будет пребывать гарнизон?

– Всего несколько дней. Сразу после похорон я собираюсь отвезти тебя к нам в Дейтон-Холл.

Джейн, не веря своим ушам, уставилась на него.

– Вы предлагаете мне оставить собственный дом «круглоголовым»?

– Ничего подобного.

– Не сомневаюсь, что они, уходя отсюда, разграбят и разрушат все. Нет, – решительно произнесла она, – никуда я не поеду.

Эдвард начал терять терпение.

– Нет, поедешь. Я не могу постоянно находиться здесь, а о тебе больше некому позаботиться – экономка и служанки убежали в деревню. Какое-то время ты поживешь в Дейтоне с моей матерью и сестрой. Мама очень беспокоилась о тебе последнее время, и, как выяснилось, не без оснований.

– Мне очень жаль, что я причинила леди Бланш столько тревог, но по какому праву вы опекаете меня?

– Твой отец просил меня об этом. Джейн была потрясена.

– Мой отец?

– Да. Как тебе известно, он не одобрял того, что я выступил против короля, но мы остались друзьями. Я ничего больше не скажу, пока ты не прочтешь его письмо.

– Письмо?

– Да. – Он вынул из внутреннего кармана мундира письмо. – Он написал его перед самой смертью. Он знал, что умирает, и очень опасался, что твой брат может не дожить до конца войны. Поэтому ему было так важно, чтобы о его жене и дочерях кто-нибудь позаботился. Тебе, конечно, не понравится то, что он пишет, но я искренне надеюсь, что ты выполнишь его пожелание.

Джейн с застывшим лицом смотрела на письмо в руке Эдварда. Воцарилось гнетущее молчание. У нее не было сил взять письмо. Слезы снова навернулись на глаза и потекли по щекам. У Эдварда защемило сердце. Наконец девушка протянула руку и взяла письмо.

– Я оставлю тебя. Думаю, тебе лучше побыть одной.

Она молча кивнула и продолжала смотреть на письмо, подписанное рукой отца. Оставшись одна, Джейн утерла слезы и медленно распечатала его. Девушка смотрела на знакомый почерк и чувствовала, как дрожат у нее ноги. Наконец она села у камина и погрузилась в чтение.

Письмо оказалось длинным и содержало массу юридических советов. Джейн была не в состоянии все это запомнить, но поняла одно: если брата не будет в живых после войны, то Эдвард Толбот станет ее опекуном. А самое большое желание отца – чтобы она не разрывала помолвку и вышла за него замуж.

Отец писал ей, что в большинстве сражений победа доставалась сторонникам Кромвеля, а после жестокого поражения роялистов при Нейзби он пришел к выводу, что король обречен.

Брошенный в тюрьму и страдающий от раны, отец думал о своих близких, о Боудене и о том, что с ними произойдет, если Джеймс погибнет. Жена и дочери останутся без всякой защиты. Эта горестная мысль заставила отца попросить встречи с лордом Толботом. Тот оказался неподалеку – он тоже принимал участие в сражении при Нейзби – и тут же приехал к сэру Ральфу Марло.

У Джейн голова шла кругом. Она в замешательстве смотрела на письмо, не в состоянии полностью осознать, чего же отец требует от нее.

Когда Эдвард вернулся, то застал ее стоящей в задумчивости у стола, на котором лежало раскрытое письмо.

– Очевидно, ты поражена прочитанным. Я этого ожидал. Что ты скажешь?

– Что сказать? Как он мог просить меня об этом? – горячо произнесла она. – Мое мнение, как видно, не учитывается.

– Ты намерена его ослушаться? Джейн сокрушенно покачала головой.

– Я ни разу в жизни его не ослушалась и не смогу сделать этого теперь, когда он умер.

– Значит, ты сдержишь слово и станешь моей женой?

Джейн отвернулась и стала смотреть на огонь, пытаясь обуздать свой гнев. Она понимала, что, выйдя за него замуж, она предаст все, чему была верна. Даже короля.

– У тебя нет по отношению ко мне никаких обязательств, – спокойно сказал Эдвард. – Ты вольна передумать. Я тебя не принуждаю. Помолвку всегда можно расторгнуть, а брак – это на всю жизнь. Но вспомни, что сказал твой отец во время нашей помолвки: «Я всегда мечтал о родственном союзе наших семей. Надеюсь, теперь эта мечта осуществится».

Полузабытые слова заставили Джейн снова заплакать.

– Да, я тоже это помню. Но союз не бывает прочным, если между супругами нет согласия.

– Значит, мы должны забыть о розни. Итак, Джейн, что ты мне ответишь?

Джейн вздохнула и склонила голову, покоряясь более сильной воле.

– Я обязана сдержать данное слово. – Она была так измучена, что не могла больше противиться. – Но знайте, что я делаю это из чувства долга. Ради спасения моей семьи и Боудена я исполню волю отца.

Эдвард смерил ее долгим, холодным взглядом, а губы его насмешливо скривились.

– Спасибо, – сухо сказал он. – Разумеется, мне хотелось бы ответа понежнее, но я восхищен твоей преданностью семье и замку, который ты так стойко защищала. Трудно винить тебя за то, что ты сердишься на меня, но я рад, что ты благоразумно отнеслась к письму отца.

– Почему вы согласились на его просьбу? – спросила она. Ей вдруг захотелось это узнать. – Ведь этот брак для вас никакой выгоды не представляет.

– Политические распри не должны влиять на наши отношения, Джейн. Мы с твоим отцом до конца оставались верными друзьями. Он понял, что я выполню свой долг так, как мне приказывает совесть. Я отстаиваю свои жизненные принципы. Политика короля угрожала нашим правам, собственности и религии, поэтому я решил противостоять ему законным образом. Мне очень жаль, что многие люди, разделяющие мои взгляды, довели дело до войны. Твой отец понимал, что мое недовольство вызвано нежеланием короля и его советников согласиться на реформы, предложенные парламентом.