Игорь Середенко - Под сенью звезд

Пес по-прежнему вилял хвостом, Алан не плакал, он лишь инстинктивно отдернул руку, прижав ее к груди. Друг не кусает. И это, по-видимому, понял Алан. Это не был его любящий друг, он почувствовал это.

– Да, – произнесла с досадой Голди, глядя на Бетти, подскочившей к мальчику. – Дружбу нельзя обмануть, ее нельзя подделать. Мы, Бетти, оплошали, – с грустью заключила она. – Нас раскрыли. Ее нельзя купить ни за какие деньги, она появляется внутри, и, зародившись, не угасает.

– Что делать теперь? – спросила Бетти, поглаживая руку Алана в месте укуса.

– Он будет грустить, и это также очевидно, как желание собаки получить колбасу.

Мужчина, лет сорока, с выдающим вперед животом, среднего роста, с суровыми чертами лица, громко говорил по телефону. Он ходил взад-вперед по коридору, и давал кому-то распоряжения, отчитывал и указывал, как надо себя вести в суде. Это был человек, привыкший управлять и командовать. Но увидев Голди Фостер, мужчина быстро закончил разговор, спрятал телефон в карман пиджака и, натянуто улыбаясь, засеменил к ней.

– Вы Блэйк Уокер, отец Алана? – начала Голди.

– Да, так и есть, – ответил Уокер. Его излишняя улыбка исчезла и слегка приподнялись брови, как это бывает, когда человек вспоминает чью-то фамилию, давно затерявшуюся в памяти. – А вы психолог…

– Голди, вы можете звать меня по имени.

– Как вам удобно. Мне сказал ваш заведующий Пирс Перес, что я могу встретиться с сыном, но, сперва, я должен поговорить с вами. Что вы мне можете сказать о моем мальчике, – строго, требовательно сказал Блэйк Уокер.

Она уже собиралась что-то сказать отцу мальчика, как он перебил ее.

– Я уже два месяца не видел сына, – он сказал голосом не сожаления, а требования, будто кто-то запрещал ему это сделать. – Где мой мальчик?! – вызывающе громко произнес он.

– С ним все в порядке, – невозмутимо ответила Голди. – Пирс Перес посоветовал вам поговорить со мной. Это очень важно, потому что именно я занимаюсь мальчиком. И сейчас…

– Послушайте, – резко остановил он ее, – давайте не тратить зря время. – Он вынул кошелек. – Сколько вы хотите? Я понимаю, всякая работа требует оплаты. А этот случай особый, и я готов…

– Вы не поняли, – все также спокойно ответила Голди, – мне не нужны ваши деньги. Я получаю зарплату и…

– Но зарплата может вас не удовлетворять, – прервал ее Блэйк. – Это прибавка, считайте, что это премиальные. Мой малыш не должен чувствовать себя обиженным или обделенным, вы понимаете, – он изучающе и деловито посмотрел ей в глаза, но увидел в них протест. – Вы чем-то недовольны? Ладно, говорите, – смягчился он.

Голди поняла, что он готов ее выслушать.

– Я знаю, что Алана вы решили оставить у нас до совершеннолетия.

– Да, если ничего не изменится, – пояснил Блэйк.

– Вы имеете в виду его диагноз?

– Разумеется, ведь он шизофреник, как мне сказали.

– Кто вам это сказал? – строго спросила Голди.

– Не волнуйтесь, это было давно. Когда мы были вместе, еще в Штатах.

– Но теперь вы отдали его в пансионат и хотели, чтобы за ним присматривали, так ведь? – она заглянула в его глаза, где за знаками банкнот прятались два серых глаза.

– Да, – тяжело ответил он. – Сейчас я не могу его забрать. Понимаете, у меня другая семья.

– Еще бы, понимаю, – в ее глазах не было сочувствия к отцу, бросившего ребенка. – Он попал к нам в тяжелом состоянии. Каждый день мы с медсестрой Бетти пытались вывести Алана из этого тяжелого психологического состояния, в которое он впадал непроизвольно.

Уокер Блэйк закусил губу и опустил глаза.

– А что теперь? – тихо спросил он.

– Теперь ему лучше. Радоваться еще рано, но каждый день у мальчика происходят изменения к лучшему. Так что ваши прогнозы относительно диагноза шизофрении могут быть иллюзорными, – язвительно заметила Голди, хотя прекрасно понимала, что в этом случае важна любая мелочь, случай, и мальчик вновь уйдет в себя, закроется навеки.

– Хотелось бы надеяться. За деньги вы не волнуйтесь, я все оплачу, и сделаю благотворительный взнос.

– Не все можно предвидеть или купить, – ответила она. – Наша цель: адаптация Алана, мы должны его вернуть, подготовить для жизни в обществе. Он должен быть способным к жизни среди людей. А в его случае это очень нелегко. Он должен контактировать со средой, его нельзя запирать от людей, иначе он замкнется.

– И многих вы…

– Вывели в люди? Это зависит от тяжести состояния.

– Я узнал от докторов, что шансы малы. Как правило, после их совершеннолетия им пишут новый диагноз – шизофрения, и это навсегда.

Голди бросила на Блэйка такой взгляд презрения, что ему стало неловко за свои слова. Ведь это был его сын. Он почувствовал щемящую боль в сердце, некогда забытую, заезженную, затупившуюся.

– Он не больной, он особый мальчик, со своими фантазиями, желаниями. Да, он уже начал выявлять свои мысли, и его детские поступки постепенно стали проявляться. Это может показаться незаметно, но они есть, и это наша первая победа, первый шаг.

– У меня мало времени, – перебил он ее, поглядывая на часы, – я хотел бы встретиться с Аланом, увидеть моего мальчика.

– Хорошо, еще один вопрос, прежде чем вы увидитесь с Аланом. Аутизм просто так не возникает. Понимаете, чтобы лучше строить процесс исследования, я хотела бы знать, кто в вашей семье…

– Можете не продолжать. Это наследственное. Я уже занимался этим вопросом, беседовал со многими докторами о причине. Его мать… – он запнулся, словно память, выплывшие наружу эпизоды жизни затронули в нем тяжелые воспоминания. – Его мать часто была погружена в себя. Иногда мне кажется, что я до сих пор не вышел из той жизни. Она была моей первой женой и первой жизнью. Но теперь все по-другому, все живы и все здоровы, и нет печали, – он как будто вышел из тени мрачных воспоминаний, протрезвел и просветлел. Но что-то таилось в его блуждающем взгляде, недосказанное, личное.

– Алану, – сказала Голди, – нужна забота, нужна поддержка, доброта…

– Разве я недостаточно вам плачу, чтобы он не чувствовал себя одиноким и брошенным? – снова, надев маску холодных, практичных отношений, преобразился Блэйк Уокер. – Что я еще могу сделать?

Последний вопрос, казалось, он задал самому себе, с какой-то нескрываемой спешкой. Может он действительно торопился на свою работу или к своей новой семье.

– Что ж, если вы готовы, пойдемте, я провожу вас к сыну.

В последнее слово: «к сыну» Голди давала смысл более глубокий, учитывающий не только теплые отцовские отношения, дружбу сына и отца, но и ответственность взрослого, породившего живое и несущего этот ответ перед ним.

Голди и Блэйк вышли на детскую площадку, где играли дети. Здесь они увидели Бетти, она вместе с воспитателем помогала детям выполнять физические упражнения. Голди подозвала Бетти и представила ей отца Алана.

– Мальчика сейчас выведут на прогулку, – сказала Голди, обращаясь к Блэйку. – Бетти помогает Алану. Если будет нужна моя помощь, то Бетти позовет меня.

– Хорошо, – сказал Блэйк.

Бетти вошла в здание.

– Вы подождите его здесь. Если я понадоблюсь, вы можете найти меня в моем кабинете, – сказала Голди. Она ушла.

Спустя пять минут Бетти и Алан появились на площадке. Бетти была проинструктирована Голди. Она оставила мальчика отцу, а сама села на скамейку, не сводя глаз с Алана и его отца. Мальчик находился рядом с отцом недолго. По-видимому, Блэйк что-то говорил сыну, но тот никак не реагировал. Они бродили по территории пансионата, по игровой площадке, словно чужие друг другу. Алан отбежал от отца и присоединился к группе детей, зазываемый воспитателем, проводившим спортивные упражнения с группой детьми. Отец молчаливо наблюдал, иногда угрюмо, иногда ему хотелось подбежать к сыну и показать, как надо выполнить упражнение.

Алан почти не делал упражнения, не стоял он и в строю. Воспитатель несколько раз подозвал Алана, привлекая его к активности, но он даже не пытался что-либо сделать, взгляд его был пустым, отсутствовало внимание. Вся группа выполняла упражнения синхронно, пробегая мимо Алана, лишь он, подобно одинокому утесу, был невозмутим и одинок в толпе.

Бетти заметила, что Блэйк подошел к воспитателю, и они стали о чем-то говорить. Воспитатель показывала на мальчика. По-видимому, он говорил, что тот не желает бегать, нарушает дисциплину, а потому, не способен к обучению. В этот момент мальчик убежал с площадки, покинув всех, и спрятался за игровую горку, откуда его не было видно Бетти. Она заволновалась. Он опять ушел в себя. Она уже собиралась идти за Аланом, но увидев, что ее опередил отец мальчика, остановилась. Вероятно, воспитатель объяснил отцу и тот все понял, – думала Бетти.

Блэйк подошел к горке и подозвал к себе Алана. Он раз десять звал его, но тот не выходил. Тогда Блэйк снял ремень с брюк и, нагнувшись, чтобы достать до непослушного сына, ударил его. Куда пришелся удар, и был ли он, Бетти не видела (заслоняла горка), но она увидела размахнувшегося отца и сразу все поняла. Вскочив со скамейки, она стрелой бросилась к мальчику, чтобы его защитить. Подбежав к горке, она заметила отца, дергающего за руку сына. Он строго говорил с мальчиком.

– Теперь ты будешь выполнять упражнения?

– Да, – неуверенно пробубнил Алан.

Бетти весьма сдержанно обратилась к отцу мальчика, понимая, кто перед ней.

– Вы его ударили?

– Только для воспитательных целей, – оправдывался Блэйк.

– Но зачем?

– Он не слушал учителя. Но теперь…

– Вы сделали непростительную ошибку, – сказала Бетти, сильно волнуясь. Она не знала, как объяснить ему, что битьем здесь не поможешь, да и вообще, это никуда не годится. – Только словом, только словом, – повторила девушка.

Мальчик, несмотря на наказание отца, не плакал, а стоял в растерянности. Бетти взглянула на мальчика, ласково провела по его голове и стала сзади него, прикоснувшись к его плечам.

– Алан необычен, он не такой как все, – пояснила она. – Он аутист, а это особые люди. Они живут в своем мире. Их очень трудно отвлечь. Наш воспитатель не занимается Аланом, им занимаюсь я.

Несмотря на волнение и сбивчивость некоторых слов девушки, Блэйк, как ни странно, все понял. Он смягчился, протянул мальчику руку – в знак дружбы.

– Извини меня, я не буду так больше.

Мальчик протянул руку, но на его лице не было никакой реакции, он смотрел ничего не значащим взглядом по сторонам, слегка раскрыв рот. Его внимание привлекли дети, шумно играющие на площадке. Он слышал лишь их озорные крики.

– Извини, Алан, – смягченно повторил отец. – Ты меня прощаешь?

Мальчик чуть заметно качнул головой.

– Вот и отлично, – он еще раз протянул мальчику руку, по-видимому, чтобы почувствовать его прощение. – Ты хочешь мороженого? Мы пойдем с тобой в кафе, за мороженым. Окей?

– Мо-ро-женое, – по слогам повторил мальчик. Несмотря на его отсутствующий взгляд, Бетти определила по интонации в голосе мальчика, что он одобряет поход в кафе за мороженым.

– Договорились, – слегка повеселев, произнес Блэйк. – Вы не станете возражать, чтобы мы с Аланом пошли в кафе?

Бетти не могла решать подобные вопросы, нужен был совет Голди, но она почувствовала в отце мальчика какую-то разительную перемену к лучшему. Она поняла, что теперь он не обидит и не ударит больше Алана. Она смогла объяснить ему, что бить мальчика нельзя. И в этом была ее заслуга.

– Хорошо, я только сообщу об этом заведующему Пирсу Пересу, – сказала она мягко. – Думаю, что возражений не будет.

Она заметила, что мальчик повеселел и уже сам, самостоятельно, дал руку отцу.

– Мо-ро-женое, – по слогам произнес мальчик, безучастно глядя на играющих ребят.

– Да, Алан, – ответил отец. – Есть вишневое, шоколадное, клубничное. Твои любимые. Мы купим все.

– Вы уже покупали мороженое ему? – спросила Бетти.

– Всякий раз, когда мне нужно было его послушание. Только оно и помогало.

– Отлично, вы можете подождать мальчика в коридоре, возле его комнаты. Это на втором этаже, идемте, я покажу.

– А он разве не идет в комнату?

– Нет, я должна его отвести в класс, там он возьмет рюкзак. Мы рисуем. Ему нравится рисовать, – пояснила Бетти.

– Хорошо, я буду вас ждать там, – сказал Блэйк.

Бетти отвела мальчика в класс, там она встретила Голди и все ей рассказала. Голди решила лично поговорить с отцом. Она поняла, что конфликт устранен, но нужно быть уверенным, что он не повториться. О методах воспитания отца она не знала.

В коридоре Блэйка не оказалось. Голди нашла его в комнате мальчика. Он сидел на его детской кроватке, сутулый, с опущенной головой, спиной к двери.

– Мальчик скоро придет, – начала Голди.

Он молчал.

– Господин Уокер, я хотела бы с вами поговорить, – уверенным и строгим голосом сказала Голди.