Около черного с серебряной патиной кухонного гарнитура, стояла высокая женщина с черными волосами, которая готовила на плите омлет с ветчиной. На столе рядом с ней стояли большие пакеты с едой, из которых торчали багеты, петрушка и палка колбасы.

— Тарасушка… — не договорив, женщина обернулась, увидев меня.

— Здравствуйте, — на автопилоте поздоровалась я.

Если женщина и удивилась, то быстро пришла в себя, поздоровавшись в ответ:

— Здравствуй. Меня Ангелина Николаевна зовут. Я мама Тараса, с утра заехать к нему решила, а то он как стал жить один, совсем про нормальную еду забывает, — разговаривая со мной, она умудрялась продолжать готовить. — А как тебя зовут? — спросила она.

— Фея, — только с мамой Стрельникова мне не мешало познакомиться!

— Как интересно, — улыбнулась Ангелина Николаевна.

Вспомнив, что Тарас заканчивает институт международных отношений, я ляпнула первое, что пришло в голову:

— А мы международное право повторяли. Историю, — и сама поняла, какую я только что чушь сморозила.

— И как успехи? Наполеон благополучно взял штурмом крепость Регенсбург?

Осознав двусмысленность этой фразы, я сразу покраснела и протораторила:

— Ангелина Николаевна, мне было приятно с Вами познакомиться. Мне пора бежать, а вы Тараса, пожалуйста, не будите. Он устал… после учебы, — и я пулей вылетела из квартиры, от страха и стыда моментально найдя выход из нее.

* * *

Первый делом я понеслась к Катьке, по дороге получив сообщение от Дениса.

«Любимая! Ты не представляешь, как я счастлив! Телефон был разряжен, и я поздно увидел твою смс. Позвоню позже, спи, моя прекрасная фея».

Очумев от событий, свалившихся на мою голову, я совершенно не знала, что делать с Денисом. Да я теперь ему в глаза не смогу смотреть. По любому Стрельников растрезвонит всему району о моей легкодоступности и своих успехах.

Добравшись до Катиного дома, я набрала телефонный номер подруги, попросив её спуститься во двор, к детской площадке. После чего, села на скамейку и, наконец, разрыдалась.

Катя не зря носила гордое звание лучшей подруги, потому как ничего не спрашивая, она тут же спустилась вниз. Присев рядом со мной на скамью, она стала гладить меня по голове, утешая:

— Феечка, ну что ты так горько плачешь? Не надо. Чтобы не случилось — это не стоит твоих слез.

— Ты, как вечная моя должница, должна прикрыть меня перед родителями, сказав, что я была у тебя — попросила я сквозь слезы.

Выслушав мой не совсем связный рассказ, без упоминаний о встрече с мамой Стрельникова, Катя изрекла:

— Ну, может и неплохо, что твоим первым мужчиной стал Тарас. Там хоть есть на что посмотреть.

— Я не так хотела, — продолжала рыдать я. — Мне хотелось только по большой любви. Да и не помню я вообще ничего!

— А может ты ему нравишься, раз он тебя в клубе поцеловал? — предположила Катя.

— Нет, исключено. Он никого не любит, я это знаю. Да и Денис тоже самое мне говорил, — ответила я подруге, шмыгнув носом.

— Во всех правилах бывают исключения, — задумчиво произнесла Катя.

* * *

Тарас проснулся от холода. Он попытался придвинуть свою маленькую личную фею к себе, но место на подушке рядом с ним оказалось пустым. Может ему это всё просто приснилось? Но запах ванили, витающий в спальне, подтверждал обратное. Тарас уже было испугался, что она ушла, но вдруг услышал какой-то шум на кухне. Наверное, опять хочет его объесть, как тогда, в «Марципане», подумал парень. С улыбкой представляя, как сейчас они поедут в кондитерскую, где он купит ей штук двадцать огромных шоколадных тортов.

Приняв душ и натянув спортивные штаны, он пошел на кухню.

— Мама? — удивленно спросил Тарас.

— Доброе утро, сынок. А кого ты хотел здесь увидеть кроме меня? Если милую девушку со странным именем, которая занималась с тобой международным правом, то она ушла пару часов назад, — Ангелина Николаевна с интересом наблюдала за расстроенным сыном.

Тарас со вздохом уселся на стул, взявшись руками за голову.

Какая же он мразь! Воспользовался пьяной беззащитной девушкой. Причем полностью в своем уме и трезвой памяти. Хотя временное помутнение рассудка все же имело место: Тарас просто голову потерял, когда она, лежа на его кровати, попросила её поцеловать, при этом с таким желанием и страстью отвечая на его поцелуи, что Тарас просто не смог сдержаться. Не удивительно, что она сбежала от него. Фея не простит его. Никогда. Ни за что.

— По-моему я сделал вчера что-то не очень хорошее, — признался он матери.

— Можешь пригласить свою любительницу международного права к нам на блины в следующее воскресенье, — Ангелина Николаевна поставила на стол перед Тарасом тарелку с завтраком и стакан свежевыжатого апельсинового сока. — А сейчас поешь.

* * *

«Не прощу его. Никогда. Ни за что», — думала я, лежа на кровати в своей комнате.

Какой же Стрельников негодяй! Мало ему что ли толп влюбленных в него дурочек, готовых не вылезать из его постели? Всего за одну ночь, он сломал мне всю жизнь. Что за злая шутка судьбы, что мы вчера встретились в клубе? Я искренне надеялась, что больше его не увижу.

Воскресенье прошло довольно тихо. Я больше не рыдала, жалуясь Кате на жизнь, доводя соседей, громко слушая депрессивную музыку, а просто решила вычеркнуть эту черную ночь из памяти. Ко мне не прибегал разъяренный Денис, потому как, вероятно, Стрельников не успел ему ничего рассказать. Мы просто перезванивались целый день, и, чувствуя, что мне грустно, он веселил меня как мог. От вечерней встречи с Деней я отказалась, жалуясь на плохое самочувствие, что было почти правдой.

Наша университетская практика подходила к концу, и в понедельник мы с однокурсниками уже вновь сидели на паре лекций в институте.

— Ты бы еще акваланг надела, — сказала Катя, глядя на мой «траурный» наряд в виде длинной черной юбки в пол и черного свитера с высоким горлом.

— Отстань, я в депрессии, — ответила я подруге.

— Да ради Бога, только не наводи свою депрессию на меня, а то, видя твой жуткий облик, мне самой хочется рыдать, — поддержала добродушная Катерина.

В перерыве между лекциями, Катя побежала в коридор звонить Саше, а мне совершенно не хотелось выходить из аудитории. Но моим мечтам остаться в полном одиночестве грызть яблоко, было сбыться не суждено. Не желая выходить в коридор, студенты прилипли к окну.

— Какой хорошенький! Вот бы мне так! — воскликнула Капустина.

— Интересно, кому это? — вторила ей её подруга Юля, и студенты принялись активно обсуждать происходящее на улице.

Меня заинтриговало повышенное внимание сокурсников, и я подошла к окну.

У большого раскидистого клена, рядом со своим авто, неподалеку от входа в наш корпус университета, стоял Стрельников собственной персоной. В руках он держал необъятных размеров букет белых роз. Я затруднялась определить точное их количество, но судя по объему букета, их было штук сто пятьдесят, никак не меньше.

Из-за того, что аудитория располагалась всего лишь на втором этаже высокого корпуса университета, Тарас заметил меня и нерешительно помахал рукой, жестом попросив выйти к нему.

— Это же Стрельников! — воскликнул Леонов. — Он то, что у нас забыл? И для кого, интересно, этот роскошный презент?

Надо было срочно как то выкручиваться.

— Тарас мой друг, — сказала я удивленным сокурсникам, чуть не поперхнувшись этим словом. — Мы сегодня решили в помощь администрации организовать праздник «День любви». Каждая девушка может подойти к Тарасу и взять у него по одной розе для себя.

Девчонки радостно зашушукались, и наперегонки, пытаясь легонько толкнуть соперниц, чтобы успеть к Стрельникову первыми, выбежали в коридор.

— «День любви» — это что-то новенькое, — произнес Серёга, оставшись стоять со мной около окна. — И когда это ты, интересно, успела подружиться с индивидом, который, узнав твое имя, от смеха валялся в парке на земле?

Я покраснела и сказала:

— Смотри Серёга, это маленькая месть.

Леонов перевел взгляд с меня на улицу, где растерянный Тарас, не понимая, что происходит, пытался отбиться от толпы флиртующих девиц, которые лезли за розами и пытались его поцеловать хотя бы в щеку.

— Не хотел бы я, Фея, стать твоим врагом, — задумчиво заключил Сережка.

Видя, что Тарас не собирается уходить ни при каких обстоятельствах, я сдалась и вышла на улицу. Стильный пиджак Стрельникова был немного перекошен, а в руках парень держал оставшиеся розы, ставшие похожими, в большей степени, на веник.

— Ты знаешь, что в Древней Греции и Риме белый цвет считался траурным, — намекнула я Тарасу, глядя на белоснежные розы.

— Тогда раз ты в черном, я должен воспринимать это как радостную весть? — улыбаясь, ответил мне Стрельников, и добавил: — Привет, Фея.

— Давай оставим любезности на потом. Ты зачем приехал?

— Хотел увидеть тебя, ты же так рано убежала. Если сможешь, прости меня, — искренне извинился Тарас.

— А я совершенно не хочу тебя видеть. Вообще. Давай всё забудем, не надо мучиться совестью, которой у тебя нет, — я гневно посмотрела в его синие глаза, которые заметно погрустнели после моих слов.

— Чем я могу искупить свою вину? — Тарас старательно отводил взгляд. — Хочешь, мы будем встречаться? — он даже не понял как сильно меня только что обидел.

Они что с Вадимом, сговорились что ли?! Один предлагал возложить себя в качестве жертвы на алтарь карьерного роста, а другой предлагает встречаться из жалости, чтобы скрыть мой пьяный позор.

Емелин, легкий на помине, наблюдал эту сцену со стороны. К нему, в надежде, что я исполню свое обещание, подошла Марго, которая с самого утра ошивалась у стен университета. С удивлением увидев, что Тарас держит в руках букет роз, она хотела было возмутиться, но Вадим успокоил ее, сказав, что сегодня Фея с Тарасом устраивают «День любви».

Заметив направляющуюся в нашу сторону обольстительную Маргошу, я поблагодарила небеса за неожиданное спасение.

— Можно и мне розу в честь «Дня любви»? — с придыханием спросила очаровательная Марго, одетая в короткую шубку из норки голубого цвета, хотя на улице было не так холодно.

Тарас растерялся, а я, вытащив из букета один белый цветок с длинным стеблем, предусмотрительно избавленного от шипов, протянула его с улыбкой Марго:

— Конечно, пусть сегодня целый день улыбка не сходит с твоего лица, — пожелала я светящейся от счастья девушке. — Кстати, Тарас, давно мечтала познакомить тебя с моей подругой Марго.

«Подруга» очаровательно протянула ручку Тарасу, который, по привычке взял девичью ладошку в свою, но прикасаться к ней губами, как он это частенько делал при знакомстве с прекрасной половиной человечества, не стал.

— Ну, вот и отличненько. Вы тут побеседуйте, а мне на пару пора, — я, развернувшись, пошла по направлению к учебному корпусу, даже не обернувшись на эту прекрасную пару красивых людей, идеально смотрящихся вместе.

Тарас был зол. Это стадо полоумных девиц явно проделка Феи. Вместо того, чтобы позволить ему попросить прощения, она просто натравила на него сокурсниц, да еще и эту вульгарную даму с ним познакомила. А ведь он даже предложил ей встречаться, что было просто немыслимо для него. Серьезные отношения — это глупость. И, конечно, он это сделал не потому, что она ему нравится, а потому что чувствовал себя после вчерашнего последней свиньей.

В расстроенных чувствах Тарас отдал все оставшиеся розы Марго, не смотря на то, что их уже было четное количество. Одуревшая от счастья девушка засунула ему в карман брюк бумажку со своим номером телефона, и, проведя по губам язычком, сообщила, что с нетерпением будет ждать его звонка.

* * *

Ноябрьская погода начинала стремительно портиться, показывая солнце всё реже и реже. Даже сегодняшний день отличался пасмурным небом и холодными порывами ветра. Наконец, мы с Денисом встретились и решили погулять по парку. Я нацепила на голову белую вязаную беретку на бочок и накинула серое пальто с красивой брошью на воротнике, а Деня пришел на встречу в излюбленных им джинсах и серой толстовке с капюшоном. Это было так мило, что мы, не сговариваясь, вышли прогуляться в одной цветовой гамме. О Тарасе я честно старалась не думать, и Денис полностью завладел моим вниманием.

Из-за неожиданно плохой погоды, таких же отчаянных, как и мы, парочек, было совсем немного. В основном по длинным аллеям, поддернутым тонким слоем снега, гуляли молодые мамы с колясками и бабушки, кормящие семечками и так отъевшихся за лето и осень голубей.