Барбара Фритти - Подарок золотой рыбки

Сан-Франциско, 1952 год

Огонь занялся легко, от крошечной искры, от робкого вздоха человека. Но через несколько секунд едва заметное пламя вспыхнуло ярко и заявило о себе потрескиванием, похожим на сухой старческий кашель. Оно скользило вниз по веревке, дюйм за дюймом. Еще не поздно передумать и остановить его. Огнетушитель вот он, рядом. Схватить его и погасить огонь. Но пламя завораживало. Оно так красиво, в нем такое разноцветье красок. Здесь и золотистая, и красная, и оранжевая, и черная — все цвета, в каких традиционно изображают драконов. Эти мифические существа обещали так много — процветание, любовь, крепкое здоровье. В общем, второй шанс начать новую жизнь.

Огонь трещал, но это потрескивание терялось в беспрестанном грохоте петард, доносившемся с улиц Сан-Франциско — праздновали китайский Новый год. Никто не услышал треска, не заметил света от пламени, пока не стало слишком поздно. В дымной суматохе перепуганной толпы драконы и шкатулка, которую они охраняли, должны исчезнуть. Никто никогда не узнает, что случилось на самом деле.

Пламя добралось до конца пропитанной бензином веревки и вдруг вспыхнуло и обдало ярким смертельным жаром. Огонь жадно набросился на картонные коробки со старинными вещами и взметнулся к потолку подвала. Откуда-то донесся крик, а потом топот множества ног по коридорам здания, в котором сокровища прошлого превращались в холодную твердую наличность.

Цена предательства будет высокой. Они больше не будут братьями. Но, в общем-то, они никогда не были братьями по крови, только друзьями. Их дружба окончательно погибнет этой ночью в огне. Хотя на самом деле она умерла гораздо раньше.

Теперь осталось одно — забрать драконов и шкатулку. Через заднюю дверь можно убежать. Стена огня надежно скроет прячущегося, никто никогда не узнает, кто виноват в случившемся.

Ящик, где хранились драконы, манил, словно призывный жест старинного приятеля. Понадобилось мгновение, чтобы поддеть крышку. Едкий дым и сильный жар мешали рассмотреть содержимое, но невозможно было не понять, что чего-то не хватает.

Всего один дракон внутри! Второй исчез, и сама шкатулка тоже. Как это может быть? Где они? Эти три вещи никогда не хранили раздельно. Все прекрасно знали, насколько важно содержать их вместе.

На поиски не было времени. Дверь подвала распахнулась. Человек с красным огнетушителем выпустил небольшую и совершенно беспомощную струю химических веществ на бушующий ад. Огонь не остановить, как и надвигающееся будущее. Дело сделано. К лучшему или худшему, но драконы никогда больше не будут вместе.

Сан-Франциско, сегодня

— Говорят, драконы приносят удачу своим владельцам, — слегка покачивая в такт словам головой, заверила Нэн Делани.

Райли Макалистер внимательно изучал потемневшую бронзовую статуэтку, которую держала в руках его бабушка. Это был дракон десяти дюймов высотой[1], хотя фигурка, на его взгляд, больше походила на чудовище с телом змеи, покрытое грязной чешуей. Блестящие зеленые глаза дракона сверкали, будто были сделаны из драгоценных камней, но Райли плохо разбирался в этом. Да и полоска на шее вряд ли из настоящего золота. Что касается удачи, Райли не верил в это раньше и не собирался поверить сейчас.

— Если этот дракон был способен сделать из меня везунчика, я бы сейчас здесь не торчал, а ты была бы впереди всех, — проворчал он.

Райли разочарованно огляделся, вокруг толпилось человек сто, не меньше, решил он. Когда он согласился помочь бабушке разобрать многолетние залежи на чердаке ее дома, он не думал, что окажется на арене Кау Пэлэс в Сан-Франциско ранним утром в понедельник вместе с толпой народу. Все они хотели одного и того же — чтобы их барахло оценили на антикварном шоу.

— Терпение, мой мальчик. — В голосе Нэн все еще сохранился родной ирландский акцент, хотя она жила в Калифорнии уже шестьдесят лет.

Он нахмурился, глядя на добродушную улыбку бабушки интересно, откуда у нее столько энергии. Ей семьдесят три года, спасибо Господу. Она всегда была миниатюрная и подвижная. Голову бабушки нежным одуванчиком обрамляли совершенно белые волосы, сколько он себя помнил, они всегда были такими, а бледно-голубые глаза, казалось, смотрят прямо в душу.

— Подумай о хорошем, оно и случится, — она ласково потрепала внука по щеке шершавой ладонью с узловатыми пальцами, и он улыбнулся.

Это не про него. Хорошее приходит к тем, кто его добивается. Кто, обливаясь кровавым потом, преодолеет все преграды, пожертвует всем ради достижения цели и никогда не позволит себе даже на время впасть в сентиментальность — поддаться чувствам.

— Почему ты не хочешь, чтобы я продал эту штуковину через Интернет? — спросил Райли свою бабушку уже, наверное, в двадцатый раз.

— Чтобы кто-нибудь нас облапошил и нажился на нашей фамильной гордости? Еще чего? Не на ту напали!

— Почему ты считаешь, что эти люди поступят честно?

— Потому что шоу «Это антиквариат?» показывают по телевидению, — простодушно ответила Нэн. — Невозможно лгать на глазах миллионов людей. Кроме того, здесь весело и интересно, что-то новенькое. И ты, золотце, со мной.

— Да, вот именно: я настоящее золотце. Но можешь больше не стараться и не нахваливать меня, потому что я уже попался в твои сети. Вот он я!

Бабушка улыбнулась и аккуратно положила дракона поверх других сокровищ, которые она также обнаружила на чердаке, дожидающихся своего часа в ее красном универсале. Нэн не сомневалась, что среди кучи разномастной керамики, старых кукол, бейсбольных карточек и пожелтевших книг прячется редкая находка. Райли думал, что ей сильно повезет, если она получит пять долларов за все.

Громкий клацающий стук заставил его обернуться.

— Что это, черт возьми? — спросил он удивленно, когда высокий мужчина, одетый в доспехи, прогромыхал мимо них.

— Он похож на рыцаря в сияющих доспехах, — откликнулась его романтическая бабушка.

— Больше похож на Железного Дровосека, которому нужны мозги.

— Он, наверное, думает, что у него будет больше шансов на шоу, если он нарядится в доспехи. Интересно, нет ли у нас чего-нибудь особенного, чтобы надеть. — Она присела на корточки рядом с универсалом и принялась копаться в куче.

— Перестань. Я ничего не собираюсь напяливать, меня вполне устраивает то, что на мне. — Райли подтянул повыше «молнию» на черной кожаной куртке, чувствуя себя единственным здравомыслящим человеком в компании фриков.

— Как насчет этого? — спросила Нэн, протягивая ему бейсболку.

— Зачем? К тому же никакой это не антиквариат.

— Она подписана Уилли Мейсом[2]. Вот здесь, смотри.

Райли посмотрел на подпись, нацарапанную поперек козырька. Он не видел кепку очень давно, но отчетливо помнил историю появления подписи.

— Извини, бабушка, мне очень не хочется тебя разочаровывать, но я вынужден признаться. Уилли Мейс, оставивший эту подпись, — это я. В детстве я собирался загнать ее Джимми О’Харли по спекулятивной цене, но кто-то намекнул ему, что Уилли давно к нам не заглядывал, и…

Она нахмурилась.

— Ты был очень плохим мальчиком, Райли.

— Да ладно тебе… Я только пытался.

Грудастая рыжеволосая особа, стоявшая перед ними, обернулась и одарила Райли долгим, призывным взглядом.

— Мне нравятся плохие мальчики, — промурлыкала она, не спуская с него кошачьих глаз.

Старик, стоявший рядом с ней, нетерпеливо постучал тростью по земле.

— Что ты сказала, Люси? — спросил он, поправляя слуховой аппарат.

Рыжая окинула Райли задумчивым взглядом, потом повернулась к согбенному старику, который, вероятно, надел обручальное кольцо в два карата на ее безымянный палец. — Я сказала, что люблю тебя, дорогой.

— Это просто кошмар, — прошептала Нэн внуку. — Она годится ему во внучки. Он полагает, что старики вроде него всегда могут заполучить молоденьких женщин.

— Могут, если у них полно денег, — согласился Райли.

— Ты такой циничный, — поморщилась Нэн. — Терпеть это не могу.

— Я реалист, бабушка. Вряд ли ты была бы счастлива, если б я ходил по Сан-Франциско в доспехах, изображая рыцаря. И радовался, что я при деле. Очередь двигается, — добавил он с облегчением, когда толпа начала продвигаться к входу в арену.

«Кау Пэлэс» — большой павильон, известный своими выставками домашнего скота — был разделен на несколько секций. В первой зоне эксперты осматривали принесенные на аукцион предметы. Подошла их очередь, вещи Нэн осмотрели быстро. Но, когда она предъявила статуэтку, ее попросили перейти в следующий отсек, но уже только с драконом. Здесь снова произошла задержка — оценщик позвал коллегу для консультации.

— Думаю, мы можем попасть на шоу, — взволнованно прошептала бабушка. — Жаль, я не сделала прическу. — Она пригладила волосы. — Как я выгляжу?

— Превосходно.

— Ты врешь, но я люблю тебя за это. — Нэн замерла, заметив, что эксперты закончили совещаться. — Они идут.

— Миссис Делани, это очень интересная вещь, — сказал господин в очках и респектабельном костюме классического кроя красивого темно-шоколадного цвета. — Мы хотели бы взять фигурку в шоу.

— Вы имеете в виду, она чего-то стоит? — недоверчиво спросила Нэн.

— Безусловно, — ответил господин, глаза его возбужденно блестели. — Наши специалисты по оценке предметов искусства Востока скажут вам гораздо больше, но мы предполагаем, что происхождение принадлежащей вам статуэтки дракона датируется эпохой сражающихся царств V–III в. до н. э., периода правления одной из самых прославленных древних династий Китая.

— Династии? — изумленно пробормотала Нэн. — Представь себе, Райли, ты слышишь? Наш дракон имеет отношение к древней династии.

— Да, слышал, но я в это не верю. А откуда у тебя взялась статуэтка, между прочим?

— Понятия не имею. Твой дедушка, должно быть, подобрал ее где-то, — предположила Нэн, когда они уже шествовали по арене с высоко поднятыми головами, как победители. — У меня даже голова от волнения закружилась! Я так рада, что ты пришел со мной.

— Береги сердце, ба, не дай ему разбиться, — предупредил Райли, заметив, что Нэн светится от неподдельного восторга. — Фигурка может ничего не стоить.

— Или может стоить миллион долларов! Не исключено, что ее захотят забрать в музей.

— Ну, вряд ли она годится для музея. Не так уж хороша.

— Мы готовы, миссис Делани, — приветливо улыбаясь, молодая женщина проводила их на съемочную площадку, залитую светом софитов и уставленную камерами.

Пожилой господин азиатской внешности почтительно поклонился, приветствуя бабушку с внуком. Осмотрев дракона, он сказал, что статуэтка, вероятно, создана во времена династии Чжоу[3].

— Редкая находка, — добавил он, рассказывая подробно об использованных материалах, в том числе нефрите, из которого сделаны глаза, и о золотой полоске из двадцатичетырехкаратного золота[4] вокруг шеи дракона.

Райли уточнил, правильно ли он понял, что сказал этот человек. Выходит, бабушкин странный дракон занимает важное место в китайской истории и, более того, возможно, он из частной коллекции одного из приближенных императора. Эксперт многозначительно закивал головой и подсчитал, что такой раритет стоит тысячи долларов, или даже на сотни тысяч.

Когда передача закончилась, Райли и Нэн, не чуя под собой ног, побрели с площадки. И тут же на них со всех сторон набежали оценщики и другие специалисты: они давали им свои визитные карточки, пожимали руки, ободряюще похлопывали по плечу. У Райли онемели пальцы, но он цепко держал дракона, и не менее крепко — руку бабушки. Ощущение было такое, словно стае голодных волков бросили истекающий кровью стейк. Райли никогда не видел настолько откровенных алчных взглядов, таких жадных и голодных.

Бабушка хотела остановиться и насладиться всеобщим вниманием, поболтать с репортерами, но Райли силком протащил ее сквозь толпу, не ослабляя хватки, пока они не оказались в его машине и не захлопнули за собой дверцы.

— Настоящее безумие, — выдохнул он. — Они сумасшедшие.

— По-моему, просто восторженные люди, — пожала плечами Нэн, глядя на статуэтку у него в руках. — Ты можешь поверить, что этой вещи тысячи лет?

На краткий миг он почти поверил. Казалось, сильный жар, исходящий от дракона, жжет руки. Черт, вероятно, разыгралось воображение. Год или несколько тысяч лет, но это просто кусок бронзы, ничего больше. Он поставил статуэтку между ними и с облегчением почувствовал, какими свободным стали руки.