Так почему она не в состоянии слушать голос разума вместо сердца? Когда Райли приехал к ней час назад, она с готовностью уселась к нему в машину, даже не спросив, что он задумал. Уже по пути задала ему вопрос и узнала, что он хочет. Она сумасшедшая. Сошедшая с ума от любви.

Она просто должна переболеть им. Отнестись к нему как к простуде или гриппу. Ничего, выздоровеет. Надо просто немного подождать.

Конечно, она будет стараться, а это значит не проводить с ним много времени. Ну, она начнет с завтрашнего дня.

Пейдж устало вздохнула, и он спросил:

— Что-то не так?

— Я просто думаю.

— Ты делаешь это слишком часто. — Он подвинулся и положил правую руку на спинку ее сиденья.

— Что ты делаешь?

— Коротаю время.

Она отодвинулась на край сиденья.

— Мы не можем делать это здесь.

— Давай проверим.

— Эта машина слишком маленькая, — заспорила Пейдж, а рука Райли обвилась вокруг ее шеи и привлекла к себе.

— Превосходно. Ты — само совершенство, — пробормотал он.

Он подтвердил свои слова долгим, нежным и игривым поцелуем. Пейдж почувствовала, как ее тело отзывается страстно и горячо и разрушает напрочь все благоразумные намерения. Он, казалось, способен зажечь ее, даже не прилагая к тому особых усилий.

Райли, должно быть, уловил ее настроение, потому что поцелуи внезапно стали иными, глубокими и требовательными. Или, может, он чувствовал то же, что и она.

Когда они оторвались друг от друга, все переменилось — ни улыбок на лицах, ни шуток, ничто не ослабляло напряженность, возникшую между ними.

— Черт побери, Пейдж.

— Что?

— Я не должен был этого делать.

— Я виновата?

— Да, потому что ты неотразима. Каждый раз, когда я целую тебя, получается лучше, чем в прошлый раз. Я постоянно говорю себе, что так не бывает, но это правда.

Глядя на него, она чувствовала, как ее любовь разгорается сильнее.

— Я испытываю то же самое, — призналась Пейдж. — Я думаю, она перегорит.

— Мы должны заставить ее это сделать.

— Потому что мы из разного круга?

— Есть такая мысль.

Она не могла удержаться от улыбки и покачала головой.

— Еще одна плохая мысль. Сегодня вечером ты просто набит ими.

Прежде чем Райли успел ответить, их внимание привлек автомобиль, выкатившийся из ворот на проезжую часть улицы. Пейдж узнала машину деда. Они увидели спины двух человек и водителя.

— Похоже, нам пора — пробормотал Райли. — Готова?

— Да. — Сейчас обыск комнаты деда пугал ее меньше, чем этот автомобиль, наполненный страстным напряжением.

* * *

Алиса заметила своего дедушку сквозь жалюзи кафе «Плам Роуз». Он сидел за столиком, перед ним лежала газета. Вероятно, это список участников скачек, подумала она. Когда он не играет в маджонг или пай гау, то отправляется на Голден Гейт-филдз и смотрит скачки. Сейчас самый удачный момент поговорить с ним наедине. Завтра китайский Новый год, и вся семья соберется вместе на грандиозный праздник, ее бабушка и полдесятка родственников сейчас уже готовят традиционные блюда. Конечно, ее не пригласили помогать. Еще один штришок — напомнить, что она чужая.

Алиса поморщилась, прогоняя несвоевременные мысли. У нее есть более серьезные проблемы, о которых надо беспокоиться, а не о том, как вписаться в семью. После разговора с господином Фонгом стала очевидна связь между драконами и шкатулкой, а также между различными владельцами этих трех частей, и она не могла не думать о связи между тремя дедушками. Если у деда Райли был дракон, возможно, что Уоллес Хатуэй и ее дедушка также владеют частью этого комплекта. Но вряд ли ее дед. Он просто работал на складе у Хатуэев. Он не обладал никакой властью.

Тем не менее… В этом драконе есть что-то такое, что беспокоит ее бабушку и дедушку, и она должна выяснить.

— Алиса?

Она обернулась на голос и увидела Бена, переходившего через улицу.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она удивленно, чувствуя, что ее сердце замерло, стоило ей увидеть его.

Он улыбнулся.

— Пытался догнать тебя. Я увидел тебя, когда уходил от друга. — Бен указал на дом. — Не мог поверить, что ты снова появишься в Китайском квартале.

— Хочу поговорить с дедом. Он сидит в кафе.

— Да, вижу. Он ест в одиночестве. Скрывается от семьи?

— Избегает предновогодней суеты, праздничных приготовлений, — объяснила Алиса.

— Собираешься расспросить о драконе?

— Я хотела спросить об Уоллесе Хатуэе, если смогу найти подход.

— Хочешь, составлю компанию? — предложил Бен.

— Вряд ли стоит. Хотя он всегда любил тебя.

— Что не означает нравился? — спросил он насмешливо и посмотрел на окно кафе. — Он ест пирог. Похоже, ужин почти закончился. Если ты собираешься пойти, то лучше прямо сейчас.

— Все в порядке. Подождешь меня здесь? Если у тебя нет других планов. Хотя у тебя, наверное, есть дела. Сама не знаю, о чем думаю. Забудь, о чем я спросила.

— Ты сумасшедшая, — сказал Бен. — Говоришь одно, потом противоположное, прежде чем кто-то что-то скажет в ответ.

— Знаю. Я должна была стать адвокатом. Но я хотела заработать деньги сейчас, а не через три года. Не могу больше ждать, я хочу быть независимой. И хочу покончить с этим драконом и вернуться к собственной жизни. — Ее слова стерли улыбку с его лица и погасили свет в его глазах.

— Не сомневаюсь, что ты горишь желанием поскорее уйти отсюда, — сказал Бен. — Мне действительно есть, чем заняться. Как-нибудь увидимся, Алиса.

— Бен, подожди.

— Что?

— Я не хотела, чтобы мои слова прозвучали так, как вышло. Я благодарна тебе, ты мне очень помог. И особенно признательна за твое дружеское отношение, которого я не заслуживаю.

Бен подошел к ней решительно, ей захотелось отступить назад, но она не могла пошевелиться. Она напряженно ожидала, что он ей скажет.

— Ты заслуживаешь все, что хочешь, Алиса. И я надеюсь, все получишь.

— Мне бы хотелось, чтобы ты не был таким идеальным.

— Это моя проблема. Я хороший парень, но из тех, кто не получает то, что хочет, например, девушку…

— Дело не в тебе, во мне, — прошептала она. — Пока я сама для себя не выясню, кто я такая, мне нечего предложить тебе.

— Я знаю, кто ты. Знаю давно. Когда ты поймешь это, позвони мне. — Бен взял ее за подбородок, наклонился и заглянул в глаза. — Только не тяни слишком долго.

Прежде чем она успела ответить, он коснулся ее губ своими быстрым, дразнящим поцелуем, от которого захотелось большего. Бен уже успел отойти довольно далеко, прежде чем она смогла отдышаться. Повернувшись к кафе, Алиса заставила себя подойти к двери, потом подняться по ступеням, войти внутрь и сесть напротив деда.

— Алиса, — удивился он.

— Я увидела тебя в окно. Ты сегодня играешь на скачках? — Она склонила голову к газетной странице, на которой были сделаны отметки и проставлены цифры.

— Я выиграл несколько долларов. Я ставлю немного, ты знаешь. Твоя бабушка считает каждую копейку. Хочешь есть?

— Нет, спасибо. Я хотела поговорить с тобой кое о чем.

Он поморщился.

— Не о драконе, пожалуйста.

— О твоей работе у Хатуэев.

Дед перевел взгляд на пустую тарелку.

— Я работал на складе. Вот и все.

— Ты знаешь Уоллеса Хатуэя?

— Он был большим человеком. Я был маленьким человеком.

Она ждала продолжения, но дед ничего больше не сказал. Вместо этого он взял пустую чашку и махнул официантке, чтобы налила ему кофе. Он молчал, пока его чашка наполнялась. И после того, как официантка ушла, он ничего не говорил.

— Можешь рассказать мне что-нибудь о нем? — подталкивала его Алиса. — Или о пожаре? Я знаю, ты не работал у Хатуэев после пожара.

— Я все еще вижу это пламя, оно прыгало по стенам, как сердитые извивающиеся змеи. — Дед покачал головой, желая освободиться от видения. — Это был конец всего.

— Конец чего? — не поняла она.

Его взгляд стал острым.

— Конец моей работы.

У нее возникло ощущение, что он имел в виду другое.

— Почему ты задаешь эти вопросы — из-за дракона, которого никак не может забыть твоя мать?

— Частично. Но и потому, что я хочу знать больше о семье Хатуэев.

Его губы вытянулись в жесткую линию.

— Не говори об этом, Алиса.

Она поняла — дед знает то, что недавно узнала она — о Дэвиде, ее матери и о ней самой.

Алисе всегда внушали, что она не должна задавать вопросы старшим, особенно бабушке и дедушке. Она уважала это правило… до сих пор. Но внутри горело страстное желание узнать истину.

— Просто скажи мне, действительно ли связь моей матери с Дэвидом Хатуэем не имеет ничего общего с твоими отношениями с Уоллесом Хатуэем? — спросила она. — Я знаю, почему моя мать хотела Дэвида, но не знаю, почему он хотел ее. И не могу отделаться от мысли, что, может быть, моя мать послужила своего рода орудием мести или платой за что-то, или способом получения чего-то кем-то, может быть, даже тобой.

Лицо деда напряглось.

— Ты говоришь глупости. — Он вытащил бумажник и бросил деньги на стол.

— Мне жаль, если я расстроила тебя, — сказала Алиса, когда он поднялся из-за столика.

— Иди домой, работай и забудь об этом. Это случилось очень давно.

Дед ушел. Проблема осталась.

* * *

— Как ты думаешь, есть шанс найти здесь что-нибудь? — спросила Пейдж, когда они с Райли вошли в кабинет ее деда. Она включила настольную лампу. — Я была здесь много раз и раньше. Между прочим, вчера. И не видела дракона или что-нибудь такое же подозрительное.

— Он не держал бы его на столе, — ответил Райли, оглядывая комнату. — Мне здесь нравится. Настоящая комната мужчины. — Он одобрительно кивнул на темное дерево, на тяжелую мебель. — Здесь твой дед проводит время?

— Да. Он считает эти комнаты своим личным святилищем. Именно поэтому мы не должны делать то, что задумали. Мы не имеем права даже находиться здесь.

— Пейдж, руководи. Мы ничего не воруем. Мы просто все осмотрим. Ты же знаешь, твой дед что-то скрывает. Если спросишь его прямо, он ничего не скажет.

— Это верно, — подтвердила она.

— Не забывай, исчезнувший дракон едва не отправил твоего отца в морг.

Резкие слова Райли произвели нужный эффект.

— Хорошо. Ты меня убедил. Но будь осторожен. Я не хочу, чтобы дед обнаружил чужое присутствие. — Она оглядела комнату, в которой царил идеальный порядок. — С чего начнем?

— Ты проверяешь стол. Я осмотрю шкаф.

Пейдж сделала так, как он предложил, и несколько минут стояла тишина, нарушаемая только шорохом выдвигаемых ящиков и перекладываемых вещей. В столе не обнаружилось ничего необычного — канцелярские принадлежности, бумаги, ручки. Все лежало на своих местах. Она закрыла стол и ждала, когда Райли закончит со шкафом.

— Ничего, — сказал он. — Где твой дед может прятать что-то компрометирующее?

— Не думаю, что у него есть что-то подобное. — Инстинктивно она встала на защиту деда. Вторая натура — защищать семью.

— Пойдем в спальню, — сказал он, не обращая внимания на ее комментарий.

Райли прошел через смежную дверь. Она поспешно направилась за ним. Если он найдет что-то, она должна быть рядом. Пейдж остановилась посреди комнаты. Когда Райли с невозмутимым видом осматривал ящики бюро, ей стало не по себе. Он походил на опытного грабителя, вел себя в чужом доме по-хозяйски. Это снова напомнило ей, какие они разные. Как не похоже до сих пор жили.

Может быть, Райли прав. Возможно, они слишком разные, чтобы быть вместе. Сердце подсказывало ей, что это неважно, не имеет никакого значения. Сейчас они вместе — вот главное. Пейдж не признавалась самой себе, но если быть честной, то не Райли вовлек ее в этот обыск. Она хотела получить ответы на свои вопросы. И позволила Райли участвовать в их поисках.

Разве это не трусость? Как будто она, стоя и наблюдая за ним, перестает быть соучастницей. Нет, ничуть ни бывало. Они сообщники, партнеры. И она пришла в эту комнату с открытыми глазами. Нельзя делать вид, будто Райли затащил ее сюда. Ничего подобного.

Пейдж повернулась и открыла дверь гардеробной деда. Там висели в ряд костюмы, параллельно им, в другом ряду, — рубашки и брюки. Вся одежда деда собрана здесь — от официальной до повседневной, десятки пар обуви стояли на стеллажах, аккуратно развешены галстуки, разложены на полках шляпы и свитера. Это был гардероб очень богатого человека.

Она посмотрела на полки в верхней части шкафа. Ее взгляд зацепился за квадратную пластиковую коробку. Пейдж огляделась в поисках стула, чтобы встать на него, но не могли найти.