— Мы уже и так кучу времени потратили, — раздражается Яна. — Если будем долго торчать тут, нас спалят. И вообще… — Куркина осекается, потому что до нас долетают неожиданные звуки приближающейся машины, которая умудрилась незаметно подъехать к нам на приличное расстояние.

Миша машинально хватает меня за кофту и оттаскивает в сторону, и я оказываюсь у него за спиной. В этот же момент неизвестный автомобиль вырывается из темноты левого пролёта и останавливается в свете фар наших машин. Это длится всего секунду, а после оглушающая автоматная очередь эхом разлетается по парковке, словно сошедшая лавина камней. Миша толкает меня на пол, и я падаю, больно ударяясь головой о бетонный пол. Всё начинает плыть, в ушах звенит, и я выпадаю из реальности, шумно хватая ртом воздух и пытаясь не провалиться в темноту, всеми силами удержавшись в реальности.

Не могу понять, попали ли в меня или же нет, потому что кроме шока я ничего не испытываю. Слышу выстрелы пистолета и звуки удаляющейся машины. Я пытаюсь позвать Мишу, но голос не слушается. Я словно забыла, как нужно говорить.

Крики и голоса перемешиваются, превращаясь в сплошной водоворот: меня кто-то переворачивает на спину и пытается привести в чувство.

— Эй, ты жива? Тебя ранили?

Я с трудом фокусирую взгляд и замечаю Егора. Парень помогает мне подняться — я облокачиваюсь рукой о машину, чтобы ноги не подкосились, и пытаюсь осмотреться.

— Я в порядке, — пытаюсь отмахнуться от моего спасителя.

Парень отступает на шаг назад — в его глазах читается ужас, лицо измазано в крови, и Шторму явно требуется много усилий, чтобы держать себя в руках. Я скольжу по нему взглядом, но не вижу никаких ранений, и это меня успокаивает. С трудом смотрю в сторону остальных. Соня тоже, кажется, в порядке. Она стоит у второй машины, прикрывая рот руками, и испуганно смотрит куда-то вниз. Сделав пару шагов вперёд, я вижу сидящего на коленях Андрея, перед которым вся в крови лежит Яна Куркина и, кажется, не дышит. На капоте другой машины сидит Крис, придерживая левое плечо рукой: сквозь её пальцы просачивается густой поток крови. В это время Рома пытается перебинтовать обрывком своей футболки рану на её бедре. Крис стонет, даже не пытаясь смахнуть скатывающиеся слёзы, и каждый раз, когда Рома делает ей больно, морщится, изредка вскрикивая. Я осматриваюсь, пытаясь отыскать Мишу, но его нигде нет.

Голова болит, и я провожу рукой по виску и лбу. Пальцы пачкаются в крови, но я даже не обращаю на это внимания. Делаю ещё один шаг вперёд, продолжая облокачиваться о машину, но замираю, наткнувшись на что-то. Я опускаю взгляд, и ужас охватывает все мои внутренности, потому что прямо у моих ног лежит Кузнецов.

— Миш… — хриплю я, но мой голос дрожит, и я осекаюсь. — Миша…

Я с трудом опускаюсь перед ним на колени.

— Миш, — я прикасаюсь к его груди, пачкаюсь в крови, которая пропитала кофту, пытаюсь ухватиться за его щёки и привести в чувство. — Миша… очнись, пожалуйста.

Я нагибаюсь к его лицу, пытаюсь нащупать пульс на шее, но мои пальцы так сильно дрожат, что я не могу сосредоточиться и выяснить, жив ли парень или…

Невидимые тиски сдавливают моё горло с такой силой, что я не могу дышать. Хватаю ртом воздух — слёзы застилают глаза, но я не сдаюсь. Я нагибаюсь ещё ниже и пытаюсь почувствовать дыхание Миши. Возможно, он просто без сознания. Его можно спасти. Просто вызвать скорую и отправить его в реанимацию… Тогда…

Всё вокруг кружится, и я зажмуриваюсь, чувствуя подступающую тошноту.

— Маш, — Егор оказывается рядом со мной и пытается поднять меня на ноги, но я отталкиваю его.

— Вызови скорую! — почти кричу я. — Ему нужна помощь! Позвони…

Я осекаюсь, потому что Штормов отступает, с ужасом смотря на меня, но почему-то даже не собирается доставать сотовый, чтобы позвонить в больницу. Я не понимаю, почему он просто стоит и смотрит на меня, ничего не делая. Не хочу это понимать…

— Надо уезжать отсюда, — слышу голос Андрея. — Они вернутся. Их спугнул пистолет Ромы, так бы никто не выжил. Крис, ты как?

— Жить будет, — вместо неё отвечает Рома. — Остальные не ранены?

Я собираюсь сказать, что Миша ранен и что они должны срочно позвать кого-нибудь на помощь, но мой голос пропадает, и я не могу его контролировать. Всё внутри меня разрывается на кусочки, и я тону в круговороте мрака, не понимая, что со мной происходит.

— Действуем, как планировали, — продолжает Таран. — Будем медлить, нас найдут. Егор, ты с нами? Мы уезжаем из города. Есть место и деньги, сможем залечь на дно и перегруппироваться, пока всё не утихнет.

Я смотрю на Мишу: его глаза закрыты, рот немного приоткрыт, и я вижу его белые зубы.

— Нужно вызвать скорую, — шепчу я, потому что на большее мои голосовые связки не способны. Лёгкие горят, меня словно выворачивает наизнанку. — Нужно вызвать скорую…

— Маш, — Егор зовёт меня, но я не отвечаю.

— Нужно вызвать…

— Маш! — меня хватают за плечи и поднимают на ноги, встряхивая. — Он мёртв! — Шторм осекается, встречаясь со мной взглядом. — Он мёртв… — на грани шёпота повторяет парень.

Я трясу головой, не собираясь верить в подобный бред. Нет, он не мог умереть. Он же несколько минут назад стоял передо мной, прикрывая меня от пуль… Он…

Меня ведут к машине, открывают дверь и почти силком заталкивают на заднее сидение. Я не понимаю, что происходит, а когда сознание возвращается ко мне, мы уже выезжаем из подземной парковки и оказываемся в городе.

— Я позвонил в полицию, — говорит Егор, сидящий на переднем пассажирском сидении. — Сказал, что была перестрелка и двое убиты.

— Хорошо, — Таран за рулём.

Рядом со мной Соня. Она обнимает себя руками и смотрит в одну точку. Рома и Кристина, скорее всего, в другой машине. И, наверное, вместе с ними Миша…

Но потом я вспоминаю, что Кузнецов лежал на полу в крови, и понимаю, что нет. Он остался там, на парковке, где три года назад Малийский сломал спину Штормову. А теперь этот ублюдок отнял у меня Мишу…

Боль с новой силой охватывает меня, я дрожу то ли от холода, то ли от эмоций. Мне хочется кричать, стонать и рыдать в голос, но вместо этого я задыхаюсь, молча смотря на свои колени.

Я не знаю, куда мы едем.

Не знаю, что ждёт нас впереди.

Но одно я знаю точно: моя жизнь без Миши превратится в настоящий ад.

И в этот ад я затащу каждого, кто виноват в его смерти.

Я затащу в свою агонию их всех…