Валери Боумен - Похититель ее сердца

– Как скажете. Но, как вы понимаете, отправляясь в Шотландию, я одеваюсь не так, как на лондонский бал. Тогда какой в этом смысл?

– Разумеется. Но дело в том, что в Лондоне одежда чрезвычайно важна. Все видные джентльмены покупают шляпы у Ярдли, костюмы – у Вестона, рубашки – у Мартина, а обувь – у Хоби. И да, я вижу иронию в том, что читаю вам лекцию о модной одежде, когда на мне только халат.

Мистер Кристиан улыбнулся.

– В любом случае продолжайте. В халате вы мне нравитесь еще больше.

Сара вспыхнула, а Кристиан невозмутимо отпил кофе, явно не видя в своем замечании ничего предосудительного.

– Что же касается магазинов Ярдли и Вестона, я, кажется, слышал о них от Оуэна Монро.

– Вы знакомы с лордом Оуэном?

Кристиан кивнул.

– Да, лорд Оуэн о них знает все. Он всегда превосходно одет – достойный соперник самого Браммела.

– Вы помните Монро?

– Ну конечно. Он… – Она замолчала, сообразив, как неприлично это прозвучало. Сына графа она помнит, а мистера Форестера – нет. – Я хотела сказать, что он знает толк в одежде.

– Я всегда считал, что чем проще, тем лучше.

– Да, простота имеет значение. Но нельзя забывать о качестве. Нет никого привлекательнее мужчины, одетого в хороший черный вечерний костюм с идеально завязанным белым галстуком.

– А я-то думал, что леди привлекают ум и обаяние.

– Они нам тоже нравятся, – ухмыльнулась Сара.

– Прекрасно. Тогда я принесу одежду. Можете изучать ее, сколько хотите.

Кристиан вернулся через несколько минут и бросил на софу ворох одежды.

– Жду вашего приговора, миледи, – сказал он и поклонился.

Сара встала и разгладила халат. Она вела себя в высшей степени неприлично. Во-первых, она не была должным образом одета, а во-вторых, она собиралась перебирать мужскую одежду. Немыслимое поведение для Лондона! Все же Шотландия – странное место. Такое впечатление, что принятые в обществе правила не имели здесь никакого значения. Сара чувствовала себя здесь свободной и немножко дерзкой.

Она решительно подошла к груде одежды и уставилась на нее сверху вниз. Одежда показалась ей идеально чистой, хотя и немного помятой. Камердинер ее отца упал бы в обморок при одной только мысли о подобном обращении с вещами. Она взяла темно-синий сюртук и встряхнула его.

– Это… приемлемо.

– Приемлемо? – Кристиан нахмурился.

– Да. Я имею в виду, что покрой хороший, но…

– А как начет этого? – Он выдернул из вороха одежды рубашку и показал ей.

– Мне необходимо внимательно посмотреть, прежде чем я смогу составить собственное мнение.

Не дав ей времени, чтобы запротестовать, Кристиан сорвал с себя теплую фланелевую рубашку и стал надевать другую. У Сары перехватило дыхание. Несколько секунд она молча смотрела на широкую грудь мужчины, потом, опомнившись, развернулась и уставилась в противоположную сторону.

– Прошу прощения, – буркнул Кристиан. – Я не подумал.

– Все в порядке, – выдавила она, не поворачивая головы. – Просто дайте мне знать, когда будете скромно… я хотела сказать, прилично одеты.

– На мне рубашка, – объявил Кристиан, и Сара перевела дух.

Несмотря на заверение, что он выглядит уже вполне пристойно, Сара решила сначала посчитать до десяти и только потом поворачиваться. Так будет надежнее. Считая в уме, она продолжала думать о его широких плечах, освещенных пламенем камина, его бугристых мускулах, плоском животе. У нее пересохло во рту. Этот мужчина определенно находит время для спорта.

Наконец, обернувшись, она убедилась, что на нем действительно надета рубашка, а на шее болтается незавязанный галстук. Она оценила рубашку.

– Эта вещь немного помята, но хорошего качества. Где вы покупаете рубашки?

– Не у Мартина, – признался Кристиан с несколько виноватой улыбкой.

Сара указала взглядом на галстук.

– Какой ваш любимый узел?

– Разве я должен иметь любимый узел?

Сара покачала головой и украдкой улыбнулась.

– Тогда покажите, как вы завязываете галстук.

Кристиан быстро его завязал. Узел получился непрезентабельным и слегка кривоватым.

– Так вы завязываете галстук, когда идете в Лондоне на бал? – недоверчиво спросила Сара, уперев руки в бока.

– Да, а что не так?

– Ну, как вам сказать. Мне кажется, этот узел немного… простоват. Вы так не считаете?

– Я люблю простоту.

– Позвольте мне? – Она снова указала взглядом на галстук.

– Конечно.

Сара подошла ближе. От него пахло древесной стружкой. Подняв голову, она заглянула ему в глаза. Они сверкали весельем.

– Вы находите это забавным? – спросила она.

– Немного. Я никогда не уделял особого внимания одежде.

– Я пытаюсь вам помочь – по вашей просьбе. – Интересно, почему она никогда раньше не замечала, как хорошо пахнет древесная стружка. Запах отвлекал. Она сглотнула и нахмурилась.

– Да. – Кристиан кивнул и сжал губы, чтобы не улыбаться. – Конечно. Я сделаю все, что скажете.

Сара вздернула брови, подняла руки и быстро развязала созданный им узел. Интересно, с какой стати у нее дрожат руки?

– Я покажу вам мой любимый узел.

– Вы – эксперт в завязывании галстуков? – спросил Кристиан.

– Я много раз помогала Харту.

– Вместо его камердинера?

На этот раз Сара постаралась не обращать внимания на исходящий от мистера Форестера запах. Она не сомневалась, что теперь никогда не сможет вдыхать запах древесной стружки и не вспоминать о нем. И, разумеется, не забудет, как он выглядит без рубашки. Еще она старательно игнорировала то, что ее руки касаются его короткой бородки. Быть может, именно поэтому они немного дрожат? Почти незаметно. Сара нахмурилась.

– Камердинер Харта пьет. – Она усмехнулась. – Со всеми вытекающими из этого прискорбного факта последствиями.

– Что? Тогда почему ваш брат его не уволит?

– Харт слишком добросердечен. Отец почти каждый день угрожает уволить несчастного, но Харт об этом даже слышать не хочет. Мой брат слишком сильно привязывается к людям. Нередко даже в ущерб себе.

– Забавно, – пробормотал Кристиан, упорно глядя на что-то, расположенное над головой Сары. – Мой отец говорил то же самое обо мне.

– Это вовсе не плохая черта, – отметила Сара, не менее упорно глядя на галстук, который завязывала.

– Попробовали бы вы сказать то же самое моему отцу. Впрочем, это невозможно по многим причинам, – буркнул Кристиан. – Главная из них заключается в том, что он уже умер.

– О, мне очень жаль!

– А мне нет. Он никогда не одобрял ничего из того, что я говорил или делал.

– Я вас понимаю, – вздохнула Сара. – То же самое происходит между мной и моей матерью.

– Но разница в том, что вы цените то, что она говорит. Ее слова имеют для вас значение. Иначе вы не упоминали бы ее так часто.

– Что? Ох, мне даже думать не хочется, что она говорит обо мне сейчас!

– Если у нее есть сердце, – сказал Кристиан, – то она сейчас пытается понять, почему ее любимая дочь сбежала, и она вне себя от беспокойства.

– Могу вас заверить: и то и другое крайне маловероятно.

– Почему вы так думаете?

– «Делай, что тебе сказано, Сара», – проговорила она резким строгим голосом, явно подражая матери. – Это ее любимые слова, адресованные мне. После побега я уже должна была посетить полдюжины всевозможных званых вечеров. И самым главным для матери является то, что я недоступна для лорда Брэнфорда, рискую погубить свою репутацию и подвергаю риску помолвку, на которую она всем сердцем надеется.

Кристиан бросил на Сару быстрый взгляд.

– Значит, вот почему вы чувствуете себя виноватой за побег. Впервые в жизни не сделали то, что вам сказано?

Сара кивнула.

– Даже не знаю, что на меня нашло.

– Вы сказали, ваши родители не знают, что вы не любите Брэнфорда.

Сара возмущенно фыркнула.

– Конечно, знают. Думаю, они бы удивились, если бы я в него влюбилась.

Кристиан прищурился.

– Что вы имеете в виду?

Она несколько секунд сосредоточенно занималась галстуком, сгибая и перекручивая плотную ткань.

– Мои родители с малых лет растили меня как призовую кобылу. Статус, власть, положение при дворе, репутация. Вот что для них важно.

– А вовсе не счастье дочери?

Она так сильно дернула галстук, что Кристиан поморщился.

– Все… намного сложнее.

– Разве? Для меня, к примеру, вы не являетесь частью движимого имущества, а я знаю вас всего два дня.

Стараясь не обращать внимания на его слова, Сара снова дернула галстук.

– Я всегда знала, чего от меня ждут. Мой долг – сделать хорошую партию.

– Но разве нельзя выйти замуж за мужчину, отвечающего всем требованиям ваших родителей, который будет нравиться и вам тоже?

– Нет лучшей партии, чем лорд Брэнфорд.

– Это мнение ваших родителей, а не ваше.

– «Делай то, что тебе сказано, Сара», – прошептала она. На ее лице появилась улыбка, хотя глаза оставались грустными, и она еще раз дернула галстук. Кристиан потерял равновесие и, чтобы не упасть, был вынужден ухватиться за девушку. Его большие руки легли на ее хрупкие плечи, и она закрыла глаза.

Кристиан восстановил равновесие и убрал руки.

– Похоже, я сама не знала, на что способна. – Она засмеялась. – Ну вот, математический узел готов.

Посмотрев поверх ее головы в зеркало, мистер Форестер разинул рот.

– Я слышал, они очень модные.

– Совершенно верно.

Сара отошла и поворошила кочергой угли в камине. Она старалась выбросить из головы воспоминания об обнаженной груди мужчины, об исходящем от него запахе мыла и древесной стружки, о выражении его глаз, когда он говорил, что она – не движимое имущество. А тут еще ощущение его рук на своих плечах… Боже! Впервые в жизни ей хотелось, чтобы мужчина ее поцеловал.

Она помотала головой, словно пытаясь вытрясти из нее бесполезные мысли.

– «Делай, что тебе сказано, Сара», – прошептала она себе под нос. Положив кочергу, Сара обхватила себя за плечи. О чем она только думает! Она же помолвлена с другим мужчиной. – Надеюсь, погода скоро улучшится. Я должна как можно скорее уехать. Мне необходимо вернуться домой.

Ветер завывал всю ночь, и маленький лесной домик завалило снегом. Сугробы были уже выше подоконников и заглядывали с улицы в дом. У бедного Фергуса II возникли очень большие проблемы с выходом из дома. Он проваливался в снег не просто с головой – сугробы были в несколько раз выше него. Кристиан, вышедший из дома, чтобы проверить, как поживает его конь, очистил для собаки маленькую площадку у крыльца. Ветер становился с каждой минутой сильнее, но ему все-таки удалось пробиться сквозь снег к амбару.

Вернувшись, он отряхнул снег и потер замерзшие руки. Сара, одетая все в то же платье служанки, бегала вокруг стола за Фергусом II, который сжимал в зубах маленькую тряпичную игрушку.

Кристиан снял плащ и кивнул на игрушку.

– Откуда он это взял?

– Я сделала игрушку сегодня утром из остатков шерсти, которую дал мне мистер Фергус, чтобы я могла сшить курточку. – И она продолжила игру с собакой. Когда она бежала вправо, пес бросался влево. – Я сделала игрушку специально для него, – задыхаясь и смеясь, проговорила она. Ее щеки раскраснелись, а улыбка была обворожительной. Сара была так потрясающе красива, что Кристиану пришлось в очередной раз себе напомнить: она помолвлена с другим. Но даже будь она свободна, на него она все равно не обратила бы внимания. Она не взглянула бы на него дважды. И он сконцентрировался на ее признании: дочь лорда сшила игрушку для собаки.

– Вы снова меня удивили, – сказал он и повесил плащ на вешалку.

Сара остановилась. Собака тоже.

– Удивила вас? Что вы имеете в виду?

Кристиан переступил с ноги на ногу.

– Когда вы сообщили мне, что считаетесь первой красавицей лондонского сезона, я решил, что вы… вы…

– Тщеславна? Заносчива? – Она метнулась к собаке, но Фергус II ловко увернулся.

– Я не собирался этого говорить, – проворчал Кристиан и наконец отвернулся от вешалки.

– Но вы намеревались сказать что-то вроде этого. – На этот раз Сара метнулась в другом направлении, но собака разгадала ее маневр.

– Возможно, я имел в виду слово «равнодушная»? – предположил Кристиан.

Сара бросила на Кристиана косой взгляд.

– Вы считаете, что это намного лучше, чем «заносчивая»?

– Я всего лишь удивился, что вы готовите, убираете, чувствуете себя вполне комфортно в платье прислуги и с удовольствием проводите время, мастеря курточки и игрушки для собаки.