Анастасия Соловьева - Похождения соломенной вдовушки

Пришла официантка. В широкой зеленой юбке и в белой кофточке – сама как березка. Улыбнулась:

– Чего заказываем?

– А что есть? – Барби вдумчиво перелистала меню.

В конце концов она заказала салат с креветками, фаршированного карпа и ягодный мусс со сливками.

– А теперь расскажите-ка мне все по порядку. С самого начала.

– Ну мы же уже рассказывали вам. – Стася уныло заскребла ножом по тарелке, нарезая ветчину. Покончив с этим занятием, она стала аккуратно мазать желтоватый хрен на розовые кусочки. – Все началось с того, что дядя Коля посоветовал моему отцу купить дом в «Березовой роще».

– Какой дядя Коля? В какой еще роще?!

– Мы же вам говорили, – напомнила я, – что «Березовая роща» – это коттеджный поселок. А дядя Коля – это ваш муж. Николай Николаевич Соломатников.

– Простите, а почему вы моего мужа дядей Колей называете?

– А потому, – пережевывая ветчину, объяснила Стася, – потому, что я его знаю с детских лет. Он учился с моим отцом в институте в одной группе. Хотя в последнее время я зову его по имени-отчеству...

– Странно... Муж всегда уверял меня, что у него в институте не было друзей.

– Ну, если вы мне не верите, можете позвонить моему отцу. Скажете, что вы супруга Николая Соломатникова. Думаю, что он будет рад знакомству.

– Да нет, вы не поняли! Я не к тому!.. Продолжайте.

– Папа подарил мне дом, и я стала жить по соседству с дядей Колей...

– Подождите! Как это жить по соседству?

– Вот так! – Стася вытащила из сумки две сигареты. – Вот мой дом, а вот здесь, на соседней улице, дяди-Колин.

– У него собственный дом? Коттедж? – Барби с сомнением и надеждой уставила на Стасю синие глазищи.

– Я же сказала вам, что не бывала у него дома.

– А вы? – обратилась она ко мне.

– А я бывала.

– И что вы там видели?

– Панораму Древнего Египта. Плетеную кровать в виде корзины воздушного шара.

– Что-что?!

– У него дом такой – сплошная стилизация...

– Господи! А я узнаю обо всем последней! – Барби всплеснула руками. – А что вы у него дома делали?

– Знаете, у меня такое чувство, что ему очень хотелось перед кем-нибудь похвастаться, как у него все суперски.

– Да-да, вы правы! Мой муж ужасно инфантилен... Хотя и старше меня на двенадцать лет. А как по-вашему, на сколько потянет его коттедж? Вы ведь разбираетесь в недвижимости...

– Думаю, тысяч на восемьсот, не меньше, – ответила я быстро.

– Долларов?

– Евро.

– Потрясающе! И все у меня за спиной!..

– Хотите совет, – предложила я. – Человека надо или принимать всего в комплексе, или не принимать вообще.

– Легко вам давать такие советы, – вспыхнула барби, – ясно ведь, зачем вы потащились к нему домой! А я еще внесла за вас залог!

– Светлана, я вовсе не хотела вас обидеть. Мы здесь собрались совсем не для этого! – горячо воскликнула я. – Но вы правы, отчасти я виновата перед вами. Но лишь отчасти, и совсем не в том, в чем вы меня подозреваете.

– Мне все равно, что вы там говорите! – барби закрыла лицо руками. – Врете вы все!

– Я не вру!.. Но вы же не хотите разводиться...

– Только из-за детей!

– Давайте по делу, – напомнила Стася. – Менты хотят представить ситуацию так, чтобы мы все оказались под подозрением. Я, видите ли, не имела права заявлять об угоне, ты, тетя Мил, уклонилась от дачи показаний, ваш муж, – она кивнула барби, – угонщик.

– Кстати, мне до сих пор непонятно, почему его обвиняют в краже машины.

– Он просто поставил ее к себе в гараж, потому что Стася убежала на свидание и забыла запереть ворота.

– А вы... что делали вы, пока она была на свидании?

– Носились по поселку – разыскивали меня... – с раздражением сообщила моя приемная дочь. – Оба они – Николай Николаевич и тетя Мила – обещали моим родителям принимать посильное участие в моем воспитании.

– Вы должны все это в заявлении написать, – сказала барби серьезно. – Описать все шаг за шагом... И тогда мой муж будет спасен!

– Да, но в этом случае в следствие по делу будут втянуты третьи лица.

– Уже не третьи, а пятые, – напомнила я.

– Кто же?

– Например, мой жених. Я считаю, ему об этом знать совершенно не обязательно!.. А то и его могут привлечь в качестве свидетеля.

– Ну и что же? Пусть привлекут.

– Это вам – ну и что! А я не хочу начинать свою семейную жизнь с судебных разборок.

– Человек для вас старался – хотел вам как лучше! – Возмущение, как разряд электротока, пронзило барби сверху донизу: гневно сверкнули синие глаза, задрожали, как провода, ролтоновые волосы, поднялась и опустилась могучая грудь. – Опишите, я вам хорошо заплачу.

– Вы лучше им заплатите, – злилась Стася. – Ментам этим гребаным.

– Тогда напишите вы, – преодолев неприязнь, обратилась ко мне барби.

– Я с удовольствием, да у самой рыльце в пушку.

– А если поговорить с ними напрямую? Сказать все как есть? Ваша взяла. Мы вам заплатим.

– Это на самый крайний случай! Они такую сумму заломят в конце концов...

– Слушайте, девчонки. – Как по команде, мы оторвались от тарелок и устремили взгляды на подошедшего к столу упитанного пожилого мужчину с пышной седой шевелюрой. – Вот слушаю я вас...

– А вы не слушайте! – быстрее всех на его слова отреагировала Стася. – Подслушивать – это очень некрасиво!

– И рад бы я не слушать, да... Вы бы хоть убавили громкость.

– Хорошо. Извините, что помешали.

– Э, ладно. Чего извиняться теперь! Я вот послушал и понял ваше дело.

– Дело как дело, – враждебно сказала барби. – Сейчас такие дела творятся вокруг! Наше по сравнению с ними...

– Это верно, – согласился седовласый, – однако вы и с простеньким делом совладать не можете.

– А вы можете нам чем-то помочь? – обрадовалась я, жестом приглашая его присесть на скамью рядом с барби. – Закажем выпить? Вы что предпочитаете?

– Помочь – это, пожалуй, громко сказано. Я вам посоветовать могу.

– Так пожалуйста, – попросила барби.

– А насчет выпивки... тут есть неплохой коньяк. Советую всем попробовать.

– Я за рулем... – начала было Стася, но барби пнула ее ногой под столом.

– С удовольствием выпью за знакомство с вами. Я – Светлана. Это Людмила и Настя. А вы?

– Я Анатолий Павлович. Но для друзей просто Анатолий.

– Надеюсь, что вы станете нашим другом!

Мы выпили за знакомство.

– Вам, Анатолий, – начала издалека барби, – наверное, хорошо знакомы местные, дубровские, порядки?

– А то! Спрашиваете! – Следуя провинциальным правилам, гость закусил коньячок лимоном. – Дед мой в Дубровске родился. Тогда это еще было село. И мой отец, и я... После армии в ГАИ работать пошел.

– Долго проработали? – спросила Стася.

– Долго? Да тридцать семь годков! Ты еще на свете небось не прожила столько.

– Не прожила, – согласилась Стася почтительно. – И наверно, пенсию заработали почетную?..

– Какую пенсию! До пенсии они мне доработать не дали!.. Не нужен Палыч стал...

– Обидно...

– Пришла новая метла. Начальничек! Завгородний! При нем стали новые законы.

– Какие же законы? – Барби нахмурилась. – Одно беззаконие у вас тут!

– Э, Светка, не скажи. – Палыч налил себе коньяка и выпил на этот раз в одиночестве. – Есть закон – тайга.

– В каком смысле?

– Взятка.

– Ну! Что я вам говорила?! – воскликнула Стася торжествующе.

– Вам надо на Завгороднего выходить. Записываться к нему на прием. Он принимает по четвергам. Запись где-то за месяц.

– Это невозможно... Невозможно! – заволновалась барби. – Муж немедленно должен получить свободу. И я не могу просиживать тут целые дни. У меня болеет отец, мне нужно к нему – в больницу.

– Выход есть, – успокоил Палыч. – Я могу вас с человеком свести.

– Ой, ради бога!

– Только это будет дороже. Ему надо дать за хлопоты. И у меня тоже свой процент.

– Мы немедленно едем к этому человеку! – Бабри вскочила из-за стола. – Настя, вы останетесь здесь. Вот вам деньги – заплатите по счету.

– Поехали!

Барби тяжело опустилась за руль ярко-красного «мерседеса». Палыч, гордый таким знакомством, поспешил усесться рядом с ней.

– Я те буду дорогу показывать. Тут недалеко. На твоей ласточке докатим за пять минут.

– Скажите, какие у него цены?

– Он сам вам все скажет. – Палыч хитренько улыбнулся. – А мне много ль надо, старику?

Нужный человек жил на окраине Дубровска, в новеньком деревянном доме, выкрашенном желтой краской. Барби с Палычем ушли и отсутствовали довольно долго. Я даже задремала, ожидая их возвращения, – сказывалась усталость последних дней. Разбудил меня трубный голос барби. Спросонья мне показалось, что гремят трубы архангелов, возвещающие о конце света.

– О господи! – вопила барби. – Теперь все пропало! Всему конец!..

– Давайте членораздельно и по порядку, – попросила я. Мне очень хотелось потереть глаза, но я никак не могла вспомнить, красила ли я их сегодня утром. – Что они вам сказали?

– Лучше бы я туда не ходила! Палыч – как только мы с вами сразу не поняли? – обычная подсадная утка! Они в своем поганом Дубровске рассчитывают за счет нашего банка все свои материальные проблемы решить!

– Они назвали большую сумму?

– Астрономическую! Мне такую взять негде!

– Может, вы попросите у отца?..

– Папа болен. И вообще он не дает мне никаких денег, кроме карманных. То, что на карточке. Двести, максимум триста тысяч, а они заломили...

– Но если вы объясните своему папе...

– Да я замучилась уже объяснять! То он проигрался, то наделал долгов. – Я догадалась, что она говорит о муже. – А то его шантажирует любовница.

– Но на этот раз, я вас уверяю, ваш муж совершенно ни в чем не виновен.

– Да что вы делаете из меня дуру?! Думаете, я не понимаю, к чему ваши уговоры. Вам нужно одно – машину забрать! Вы его очередная подстилка!..

Барби заплакала горько-горько, и я неожиданно почувствовала свою глубокую вину перед ней.

– Ну послушайте, Светлана... Ведь между нами ничего не было.

– Как же – не было?! – рыдала барби. – Было!

– Да нет.

– Значит, вы просто не успели! Это я помешала вам!.. Зачем он привел вас домой?! Чаи гонять в третьем часу ночи?!

– Простите меня, Света. Я... сама не знала, что делала. В неадеквате была, как говорят теперь молодые.

– Он сказал... этот, как его...

– Палыч?

– Нет, другой. Виктор, хозяин дома... Он, сказал, завтра во всех газетах напишут, что член правления такого-то банка угнал машину у соседки, если я им до завтра не заплачу...

– Запомните, безвыходных положений нет. Мы сейчас что-нибудь придумаем!

– И вас они водят за нос! Не возвращать вам машину они не имеют никакого права! Это они специально, из-за него...

– Не плачьте, Света. Я вам сочувствую.

– Если бы не дети... я бы с ним... ни одной минуты... А-а-а...

Я пересела на пассажирское место и аккуратно погладила ее по волосам-вермишелинкам.

– У Никиты операция была в прошлом году на почке, – продолжала трубить барби, заливаясь слезами, – он даже к нему ни разу в больницу не пришел...

– Вы сейчас об этом не думайте. – Машинально я пыталась распрямить непослушные вермишелинки, но они закручивались снова и снова. – Вы успокойтесь, потому что...

Но в эту минуту у меня зазвонил мобильный, не дав мне донести до барбиного сознания простую и важную мысль о том, что в наших нелегких обстоятельствах необходимо сохранять спокойствие и ясность рассудка.

– Людмила, как настроение? – послышался из трубки голос мужа. – Как ты себя чувствуешь? Отдохнула?.. Ты плачешь?.. Что с тобой опять?

– Не волнуйся, Вадик, это не я.

– А кто?

– Одна женщина. Ее муж угнал у меня машину. То есть на самом деле он ничего не угонял, но его из-за этого арестовали.

– Люда, что ты говоришь? Повтори!

– Я говорю, что, пока мы с тобой были врозь, у меня угнали машину... как бы не по-настоящему. Она теперь в милиции в Дубровске. Он тоже в милиции. А его жена плачет, потому что не хочет скандала, а они деньги вымогают у нее.

– А ты вообще где?

– Я тоже в Дубровске.

– Где именно?

– На улице Рысакова.

– Вот там и оставайся. Я сейчас приеду за тобой.

– Вадик, ты что? Зачем?

– Люда, ты слышишь?.. Только никуда не уходи с этой улицы!

– Вадик! Но ты даже не знаешь, где находится этот Дубровск!

– Пятьдесят восьмой километр Холщевского шоссе. Тысячу раз бывал в этом городе. Жди! Через час я буду.

– Кто это звонил? – Барби перестала плакать, вынула из сумочки пудреницу и тщетно попыталась привести в порядок распухшее лицо.

– Мой муж. Он сказал, что сейчас приедет.

– Зачем?

– Просто так... Он волнуется за меня.