Анастасия Соловьева - Похождения соломенной вдовушки

– А может, лучше тебе не спешить?

– Знаешь, как это называется... Ну то, что у нас с ним? Дурная бесконечность!

– Давай я хотя бы посмотрю на него.

– Тетя Мил, он очарователен, перспективен и крут, но, боюсь, это ничего уже не изменит.

– Ну, если ты так уверена, будем продавать твой красный кубик.

– А завтра ты приедешь? – не унималась Стася.

– Девочка, ты веревки вьешь из меня.

– Тетя Мил, ну пожалуйста! Мне так не хочется сидеть одной.

– Ты боишься, что он придет? – Я испытующе посмотрела ей в глаза.

– Боюсь.

– И всерьез захочет остаться?

Она кивнула.

– И что у тебя не хватит сил его выгнать?

– Ты гений, тетя Мил! Гений сыска. Завтра после работы я тебя жду.

Я медленно ехала по поселку «Березовая роща», обдумывая завтрашний день.

Еще неизвестно, во сколько я завтра освобожусь. Проклятое здание на Транспортной улице грозит съесть без остатка все мое время. И неужели еще придется тащиться в «Березовую рощу» решать Стаськины личные проблемы?!

А Вадик? Вдруг он соскучится по мне и как ни в чем не бывало приедет на Кутузовский?.. А там никого нет. Пустота.

Нет! Лучше сидеть дома и ждать Вадима. Но если он не приедет, тогда...

На выезде со Стасиной улицы стоял серебристый автомобиль с включенными габаритами. Когда я приблизилась, из автомобиля вылез мужчина и сделал мне знак остановиться.

Я опасливо выглянула из приоткрытого окна «витары». Мужчина был среднего роста, довольно плотный. Мне показалось, что он чем-то здорово раздражен, хотя, конечно, я могла и ошибаться. Дело происходило поздним вечером, на плохо освещенной улице, к тому же я видела его впервые в жизни.

– Что вы хотите?

– Вы сейчас были в восемнадцатом доме, не так ли?

– Да, так.

– Вы были у Насти Давликановой? – продолжал он. – Будьте любезны объяснить, что с ней произошло.

– С ней все нормально. – Я приоткрыла окно пошире. – А почему это вы вдруг о ней беспокоитесь?

– По просьбе ее отца. – Тон незнакомца стал несколько дружелюбнее. – Он просил меня за ней приглядывать. Я к ней заходил, и до сих пор все было в порядке...

– Так вы Николай Николаевич!.. – обрадовалась я. – Стася говорила о вас.

– Но сегодня произошло нечто совсем непонятное! Какая-то женщина сняла трубку домофона и набросилась на меня...

– Да пустяки! Это я разговаривала с вами.

– Значит, это правда? Настя сбежала на остров Маврикий?

– Ой, ну что вы! Нет! Настя преспокойно спит у себя дома. Завтра утром поедет на работу. У нее все хорошо, можете не переживать.

– А про Маврикий вы придумали? Для чего?

– Я?.. Да просто так! Подурачиться захотела.

Ну не рассказывать же ему от печки про Лешку, не объяснять, к чему мы со Стасей стали городить весь этот огород!

– А раньше вы были серьезной девушкой, – ностальгически вздохнув, заметил мой собеседник. – Врачом собирались стать.

– Откуда вы знаете?

– А я вас знаю, Мила. Вы дружили с Настиной мамой Ольгой. А я со Степаном в одной группе учился. В Бауманском... Меня зовут Николай Соломатников. Помните, мы отдыхали вместе? На нашей студенческой турбазе?

– Не помню.

– Как же?.. Не может быть!

– Все может быть! И вообще, что было, то было. И быльем поросло... – Я вздохнула. – Извините, мне ехать пора... А насчет Насти не волнуйтесь. Завтра можете зайти и убедиться: она в полном порядке.

Я уже приготовилась нажать кнопку стеклоподъемника, но Соломатников не сдавался:

– Мила, подождите! Постойте. Такая встреча у нас произошла... через столько лет.

– А жизнь преподносит иногда странные сюрпризы, – ответила я, все еще находясь под впечатлением почти невероятной Стасиной истории, – сводит людей неизвестно зачем, потом разводит, потом зачем-то сводит опять... Не впечатляйтесь, так бывает.

– А я ведь, Мила, в молодости был влюблен в вас.

– В меня?! Вы?.. – Я даже подскочила на сиденье и больно ударилась диафрагмой о руль.

– Да. Я – в вас. А вы не знали?

Я промолчала.

– А хотите, я вам расскажу, как я вас любил?

– Нет... Зачем? Не нужно. Мне надо ехать. Поздно уже.

– А если я вас не выпущу? Скажу охране, что вы обворовали мой дом?

– Ну что ж, охранники вызовут милицию, и моя репутация будет спасена! – Я засмеялась.

– Мила! Ну хотя бы еще минуточку! Неужели вам ничего не говорит мое имя – Николай Соломатников? Вообще не говорит ничего?

– А если говорит, что тогда?

Имя Николая Соломатникова я впервые услышала от Ольги.

Она приехала ко мне в гости и с порога заявила:

– Милка! Как это здорово, когда в тебя кто-то влюблен.

– Хоть кто-то? – не поверила я.

– Кто-то хороший.

– А почему ты решила, что он хороший?

– Он мне дарит шоколадки и розы.

– Ну и что?

– Он меня смешит.

– Этого мало!.. А ты тоже влюблена в этого хорошего?

Вместо ответа, Ольга продекламировала мне детскую премудрость:

Не влюбляйся ни в кого!

Пусть сначала он полюбит,

А потом – и ты его!

– Но он же уже полюбил, – напомнила я ей. – А ты?

– А я... не знаю.

Лукавила подруга, при этом сильно смахивала на Наташу Ростову в исполнении американской актрисы Одри Хепберн.

– Ну хорошо. Он кто такой? Где ты его взяла?

– На набережной. Я пейзаж рисовала, он встал рядом и стал смотреть. Потом разговорились.

– Ну ты даешь! Совсем с ума сошла! Знакомишься на улице с кем попало!

– Он в Бауманском учится. Будет электронщиком. Инженером... А хочешь еще прикол?

– Ну?

– В тебя тоже один влюбился с их курса.

– Как это в меня? Заочно?

– По фотографии. – Таинственно улыбаясь, Ольга извлекла из сумочки портмоне. – Вот! Увидел и не мог оторваться!

Я выхватила у Ольги портмоне и стала недоверчиво рассматривать собственное фото. Из-под налезающей на глаза челки на меня смотрела ничем не примечательная девица. Нос у нее был широковат, губы – бледноваты. А презрительно-насмешивое выражение лица способно было осадить любого парня.

– Они на ноябрьские праздники за город зовут, – продолжала Ольга невозмутимо. – На институтскую базу отдыха. Поедешь?

– Не знаю.

– Так что мне ему сказать?

– Кому?

– Ну этому, который в тебя влюбился по фото.

– Этому-тому! Имя-то у него есть хотя бы?

– Имя неинтересное – Коля. Коля Соломатников.

– Соломатников? Соломатников... А в этом что-то есть, пожалуй. Как тебе – Людмила Соломатникова? Звучит, а?

– ...Значит, вы меня помните все-таки?

Я улыбнулась. Странный сегодня день – ужасно длинный и почему-то заполненный воспоминаниями.

– А я вас долго не мог забыть. Все ездил к вам на Студенческую. Надеялся вас увидеть. Возле дома стоял.

– Возле моего дома? На Студенческой? – с удивлением переспросила я. – Вы знали мой адрес?

– Вы не верите? Я до сих пор его помню... Вы жили на втором этаже, окно вашей комнаты смотрело на улицу. У вас в комнате были желтые шторы. Иногда вы выходили на лоджию покурить... А еще к вам приходил гость...

– Да, – поспешно перебила я его. – Вы действительно все очень хорошо помните.

– Необычный гость! Он поднимался по водосточной трубе.

– Послушайте, Николай! Ну должен же у вас быть такт! Прошло столько лет, зачем вы вгоняете меня в краску?

– Я смотрел на ваши силуэты на фоне желтого окна, – задумчиво продолжал Соломатников. – Вы с ним долго и жадно целовались, а потом исчезали в глубине комнаты. Гас свет...

– Прекратите! Я уеду сейчас!

– Как я ему завидовал, Мила!.. – продолжал Николай, не обращая внимания на угрозы. – Для меня было счастьем просто постоять на вашей улице.

– Но ведь это было давно, – напомнила я. – В юности. Юность – время дурацких поступков, ошибок, промахов...

– А я до сих пор не вижу в этом ни промаха, ни ошибки! – с жаром ответил он. – Потом вы переехали на другую квартиру, я вас потерял... Мне приходилось довольствоваться фотографиями, которые давала мне ваша подруга.

Я удивилась еще сильнее:

– Ольга давала вам мои фотографии?

– Некоторые посмотреть, некоторые навсегда.

– Она мне ничего не говорила.

– Я ее об этом просил. Я подолгу смотрел на фотографии и думал о вас.

– Но ведь теперь вы... Я хочу сказать, теперь с этим покончено?

– Но я все еще храню ваши фото.

– Вы же женаты!

– Это не имеет значения! Какая связь?

– А вдруг ваша жена случайно их обнаружит?..

– Не обнаружит!

– Ну а вдруг...

– Я ей объясню: эта девушка была моей первой любовью.

– Не говорите ей ничего! А фотографии... лучше выбросить от греха подальше. Ни одной женщине на свете такое открытие не может понравиться.

– Вы что же, Мила, всерьез беспокоитесь о моей жене?

– Да! Может, во мне говорит женская солидарность... Я не понаслышке знаю, сколько огорчений могут доставить разные мелочи, на которые мужчина и внимания не обратит.

– Не понаслышке – значит, по опыту?

Я поняла, что сказала лишнее.

– Николай, я прожила жизнь. И насмотрелась всякого...

– А хотите, – перебил меня он, – я изменю ваше мнение о мужчинах?

– Это как?

– Для начала приглашу вас к себе. – Я с недоумением посмотрела на него. – Да вы не бойтесь. Это близко – здесь, на соседней улице.

– А время вас не смущает? Уже двенадцатый час.

– Почему вы такая неромантичная, Мила?

Я усмехнулась:

– Потому что я именно такая! Вы вообще здорово заблуждались на мой счет.

– Я не заблуждался! – тихо, но очень уверенно сказал Соломатников.

– Но вы же должны понимать: это как минимум все несерьезно! Хотя бы потому, что вы почти не знали меня.

– Но я надеялся. Я ждал. Поверьте, Мила, сегодняшняя наша встреча совсем не случайна.

– Спокойной ночи, Николай. Идите спать... и ничего не выдумывайте.

Я помахала ему рукой, нажала кнопку стеклоподъемника и включила зажигание.

Что ты наделал, Вадим? После стольких лет ты бросил меня, выкинул, как ненужную вещь. И что я теперь собой представляю?..

Первые встречные мужчины делают мне сомнительные предложения. Коллеги-сплетницы перемигиваются, наблюдая за мной.

Мне даже ночевать теперь негде! Ну не могу же я безмятежно заснуть в комнате, в которой мы засыпали рядом целых пятнадцать лет?

Бормоча эту бессмыслицу, я ехала по Холщевскому шоссе в направлении Москвы. С таким же успехом можно было поехать в другую сторону. Я чувствовала себя тотально, космически одинокой и неприкаянной.

Вот если бы можно было вернуться на Студенческую...

Когда-то мне здесь было по-настоящему хорошо. Меня здесь любили и понимали, обо мне беспокоились и заботились. Здесь прошли первые годы нашей с Вадимом совместной жизни. Тогда я еще не видела его недостатков, была как сумасшедшая в него влюблена, и он платил мне тем же. Счастливые были времена.

Я и не заметила, как подъехала к своему старому дому. Припарковала в переулке машину.

Фасад дома был совершенно темным, лишь в моей бывшей комнате тускло светилось окно. Там горел ночник или бра.

Нужно зайти и поговорить с квартирантами. Сказать: уезжайте.

Жаль. Они с незапамятных времен живут в моей квартире. Те самые – сисадмин и визажистка. Она по-прежнему торгует косметикой. А он... Я не знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Теперь уж, видно, и не узнаю.

Я вылезла из машины, приготовилась щелкнуть сигнализацией, но вдруг раздумала подниматься в квартиру.

Поздно уже... И неизвестно, что делают при свете ночника мои квартиранты. Читают лежа в постели? Или просто разговаривают? Но разговаривать можно и без света...

Много лет назад вот так же гадал, что происходит за окнами моей комнаты, несчастный Николай Соломатников. Ольга-садистка зачем-то дала ему мой адрес. Хотя не зачем-то. У нее были определенные резоны.

Она вышла замуж за Степу Давликанова. Я могла бы выйти за его друга – за Колю Соломатникова. Стали бы дружить домами, в гости друг к другу ходить.

А Вадик – чужак. При этом еще и высокомерный. Какой-то не от мира...

После школы я ни с кем, даже с Ольгой, не говорила о Вадике. Сколько раз порывалась, но всегда тормозила саму себя, представив, как неинтересно прозвучит мое откровение.

– Мне в школе нравился один мальчик, – ни с того ни с сего сообщу я Ольге. – Мы с ним каждый четверг после уроков ходили к метро.

– Ну и что? – спросит Ольга с недоумением.

– Ничего. Просто иногда я вспоминаю его.

Ольга посоветует:

– Позвони.

– А что говорить?

– Ну мало ли!.. Спроси, как жизнь. Он тебя в кино пригласит.