Джуд Деверо - Покорение

— Девушка отпрянула, когда я хотела коснуться ее руки, — пояснила Маргарет, — и с такой завистью смотрела на мое платье! По-моему, она жаждет быть такой же, как все женщины, и носить красивые наряды. Думаю, розы могут завоевать твою даму.

— Розы?

— И музыка, и сказки о любви, и шелк, и нежные поцелуи за ушком.

Тирл задумчиво воззрился на женщину. Заред отвечала на его поцелуи! А вдруг ее ненависть к нему не так уж и сильна? Если бы он сегодня не позволил ревности взять над собой верх, кто знает, что могло бы случиться? Что, если Маргарет права и ему стоит поухаживать за собственной женой?

Тирл весело улыбнулся.

Ничто из пережитого до сих пор Заред не подготовило ее к жизни в доме Говардов. За ужином она сидела за чистым столом, еду подавали превосходную, а муж обращался с ней как с чем-то очень хрупким и драгоценным.

Спокойствие слуг, тишина в доме были для нее новыми и интересными. В замке Перегринов вечно царили шум и суета. Рыцари то и дело врывались в зал, требуя от брата, чтобы тот уладил очередной спор. Роган со своей стороны часто с размаху вонзал в столешницу боевой топор, чтобы заставить окружающих прислушаться к своим словам. Но Тирл спрашивал только, не налить ли ей вина и достаточно ли горяч ее суп.

После ужина молодой человек долго играл на лютне, глядя на Заред влажными глазами.

— О чем он поет? — спросила она, поскольку не понимала французского.

Тирл взглянул на жену поверх края серебряного кубка. Комнату ярко освещал горящий в очаге огонь.

— Он поет о твоей красоте, прелести и изящных белых ручках.

— Моих руках? — удивилась Заред. Братья вечно жаловались на ее слабые руки, утверждая, что она едва способна поднять меч.

Она осторожно поднесла к глазам ладони. Тирл поцеловал кончики ее пальцев.

— Прекрасные руки, — повторил он.

— А что еще он говорит? — заинтересовалась она.

— Только то, что ему велено. Ибо песню написал я, — сухо бросил Тирл.

Заред потрясенно раскрыла глаза:

— Ты? Ты умеешь писать песни на другом языке?

— Песни и стихи, и на лютне играю. Показать тебе?

— Если ты умеешь писать, значит, и читать тоже? Лайана тоже читает книги. Не мог бы ты прочитать мне какую-нибудь историю?

Тирл еще раз поцеловал ее пальцы, улыбнулся и знаком велел певцу их оставить. Что-то тихо велел слуге, и тот принес целых пять книг!

— Что ты хочешь послушать?

Заред недоуменно пожала плечами.

— Хорошо. Выберу сам. Я прочту «Элоизу и Абеляра». Это тебе понравится.

Час спустя Заред украдкой вытирала слезы: уж очень грустной оказалась история.

— Успокойся, все это случилось много лет назад, и плакать уже нет смысла.

Но она продолжала шмыгать носом, поэтому Тирл усадил ее себе на колени и погладил по голове.

— Не знал, что ты так мягкосердечна.

— А у тебя, по-моему, совсем нет сердца, — отрезала она.

Он поцеловал жену в лоб, затем встал и понес ее наверх.

— Тебе давно пора спать.

Заред прижалась к нему. Конечно, он остается ее врагом, но при мысли о том, что эту ночь они проведут вместе, ее бросило в жар. Но когда они вошли в спальню, он чмокнул Заред в щеку и ушел. Она не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться. И в конце концов совершенно запуталась. Но все же разделась, легла и долго ворочалась, размышляя о странном человеке, женой которого стала. Заред понимала, что он достаточно благоразумен, чтобы не трогать ее до того момента, когда брак аннулируют по приказу короля. Но откуда у него берется сила воли держать слово? Братья ни за что не подумали бы оставить жену девственной, как бы та ни умоляла.

И чем больше она об этом думала, тем сильнее терялась. Говард не походил ни на одного знакомого ей мужчину.

Проснувшись, она увидела его сидевшим у огня. На подушке, у самой ее головы, лежала роза. Тирл помог ей надеть костюм для верховой езды с юбкой до щиколоток и без шлейфа, но снова не притронулся к ней. Лишь поцеловал в шею, когда она приподняла волосы, чтобы ему было легче затянуть на спине шнуровку.

Они вместе спустились вниз. Во дворе ждали оседланные лошади. Слуги разносили подносы со свежим хлебом и сыром и кубки с вином. Они поехали на прогулку, и Тирл говорил с ней не о войнах и оружии, а о красоте дня. Показывал на милых птичек и даже пытался подражать их песням.

Они остановились у озера, и Тирл предложил пойти искупаться. Заред призналась, что не любит плавать, и воды тоже не любит. Поэтому она уселась под деревом и наблюдала, как Тирл, раздевшись до набедренной повязки, медленно входит в воду. Теперь, когда он отвернулся, она могла рассматривать его сколько пожелает. За последние несколько недель он словно вырос и стал шире в плечах. Подумать только, совсем недавно она считала его жалким маленьким человечком, способным умереть от простой царапины!

Сейчас же она видела, как он высок, какие мускулистые у него ноги и бедра. И по всему телу рассыпаны шрамы, совсем как у ее братьев. Шрамы, нанесенные оружием. Был ли он ранен в битве, или эти шрамы получены на турнирах или во время тренировок?

А как уверенно он плывет!

Она мечтательно наблюдала за мужем, хотя и сознавала, что зря тратит время и ей вместо этого следовало бы упражняться с оружием.

Но она тут же улыбнулась. Ее всю жизнь готовили к драке с Говардами, и вот она замужем за одним из Говардов и спокойно может смотреть, как тот плавает в озере!

Он лежал на спине, и Заред невольно заметила, какая мощная у него грудь. Конечно, он не так велик, как ее братья, но все же намного выше ростом, чем Колбренд.

В этот момент Тирл помахал ей рукой. Она улыбнулась и увидела, как он глубоко нырнул. Заред немного встревожилась и не сводила глаз с воды, ожидая, пока он выплывет. Прошла минута. Ничего. Она подождала ее несколько секунд, но по-прежнему не увидела мужа.

— Говард! — окликнула она. — Говард!

Ответа не было.

Заред не задумываясь бросилась к воде. Братья позаботились о том, чтобы научить ее плавать, но это было далеко не самым любимым ее занятием. Только теперь ей было все равно. Главное — спасти Тирла.

Набрав в грудь воздуха, Заред нырнула под воду с широко раскрытыми глазами и стала высматривать мужа. И сразу увидела, как он скорчился на дне, уткнувшись лицом в колени. Воздуха уже не хватало, легкие жгло огнем, но она сумела вытащить его на поверхность и потянула к берегу. При этом она не услышала легкого вдоха. Только отметила, что он бледен как смерть.

Заред не помнила, как вытянула мужа на сушу. Он был тяжел, как ломовая лошадь, и ей приходилось напрягать все мускулы, чтобы не уронить его. Правда, ноги его по-прежнему оставались в воде, но это уже было не важно. Хуже всего, что он был белее полотна и холоднее льда. Что же ей делать?

— Говард! — завопила она во весь голос. — Говард!

Он не отвечал. Она оседлала его живот и принялась бить по щекам, но ничто не помогало.

— Черт бы тебя побрал, Тирл, — пробормотала она со слезами. — Неужели ты посмеешь умереть как раз в тот момент, когда я уже посчитала, что ты чего-то стоишь?

Она встала на колени, наклонилась над ним и принялась трясти. Изо рта Тирла вырвался фонтан воды. Заред отряхнулась, кое-как отодвинулась и с изумлением уставилась на него.

Тирл открыл глаза и улыбнулся ей:

— Я всегда умел задерживать дыхание дольше, чем обычные люди.

Только сейчас она поняла, что он сыграл с ней очередную шутку. И немедленно плюхнулась ему на живот. Но он даже не поморщился.

— Ты несносный человек! — упрекнула она и стала колотить его кулаками в грудь. Он поймал ее руки и, перевернувшись, придавил к земле.

— Ты тревожилась за меня?

— Вовсе нет. Просто боялась, что твоя смерть может стать причиной войны между нашими семьями. Правда, твой братец мне безразличен. Я боюсь только за братьев и Лайану, да еще за сына Рогана, но не за тебя!

Он еще сильнее прижал ее к земле и поднял обе ее руки над головой. Ей вдруг захотелось поцеловать его. Честно сказать, она очень испугалась за Тирла, но не собиралась признавать это вслух.

Он потерся холодным мокрым носом о ее щеку, тоже холодную и мокрую, припал губами к шее. Когда он отпустил ее руки, она обняла его, но он поспешно откатился в сторону.

Заред нахмурилась, почему-то почувствовав себя отвергнутой.

— Ты замерзнешь, если немедленно не обсохнешь, — объявил он с некоторым самодовольством, ужасно ее рассердившим. Похоже, он очень хотел что-то узнать и вот теперь добился своего.

Тирл встал, увлекая ее за собой, и, поскольку она отказывалась взглянуть на него, приподнял пальцем ее подбородок.

— Неужели так ужасно, если Перегрин полюбит Говарда?

— Такого быть не может, — возразила она, стараясь говорить как можно искреннее, но даже на собственный слух слова прозвучали на редкость фальшиво.

Он рассмеялся, подхватил ее на руки и закружил, пока у нее не потемнело в глазах. Но Заред не рассердилась. Ей давно уже не было так весело!

Он снова прижал ее к себе.

— Пойдем обсыхать, мой маленький враг. Неподалеку есть коттедж фермера. Может, у них найдется немного еды.

Она дождалась, пока муж оденется, и позволила ему усадить себя в седло.

После этого дня в отношениях между ними что-то стало неуловимо меняться. Заред не знала, что именно, но остро чувствовала перемены: словно ее старания спасти мужа помогли ответить на какой-то таинственный вопрос и освободили его от невидимых уз, в которых он запутался.

Она совсем не знала Тирла, тем более что они встретились при самых необычных обстоятельствах. Но после проведенного у озера дня он, похоже, успокоился и стал менее сдержанным. Раньше он как будто опасался чего-то, теперь же этого не было. И она ясно увидела, с кем свела ее судьба.

Он и ее братья были так же непохожи, как ночь и день. Ее братья были заняты только работой и тренировками, Тирл же стремился извлечь как можно больше удовольствия из каждого дня. Он тоже тренировался, но не с утра до вечера, как ее братья, и в отличие от них был при этом весел и беспечен. И часто смеялся. Заключал пари со своими людьми и платил, когда проигрывал. В нем не было стремления драться с врагом не на жизнь, а на смерть.

Сначала Заред это раздражало. Она твердила, что он не понимает всей важности ежедневных тренировок и что необходимо ежечасно готовиться к войне. А он этого не понимает и так легкомыслен, что она легко одержит над ним верх, вооруженная одним кинжалом. Заред понимала, что не сможет долго орудовать тяжелым мечом, а вот кинжал… она проворнее его и более ловка!

Но уже через несколько минут она поняла, как ошибалась. При всей своей игривости он оказался грозным противником. Забавлялся, дразня ее, заставляя вообразить, что победа близка, но тут же отступал в сторону и этим сбивал ее с толку. Вспыльчивая, как все Перегрины, она мгновенно вышла из себя, и Тирл, воспользовавшись этим, легко отнял у нее кинжал.

— Надеюсь, ты поняла, что хладнокровие помогает лучше, чем гнев, — назидательно заметил он, после чего поймал ее в объятия и крепко поцеловал. Смех столпившихся вокруг мужчин ужасно смутил Заред.

Позже он пришел к ней и попытался помириться. Сыпал шутками, вручил ей букет цветов, клялся, что она красива и что ее глаза сверкают ярче драгоценных камней. Она смущенно бормотала, что он мелет чушь, но втайне была довольна. Рядом с ним ей было невероятно легко…

Назавтра он повез ее на ярмарку в город, за десять миль от дома. Заред впервые была на ярмарке: ей никогда не позволяли выходить из замка, и, кроме того, братья считали подобные вещи глупым баловством.

Для нее эта ярмарка оказалась настоящим чудом. На турнире она была слишком скованна и всего опасалась. Но здесь все оказалось по-другому. Собственно говоря, ничто не изменилось, но ей казалось, что сейчас все выглядит иначе. Она по-прежнему находилась рядом с кровным врагом семьи, но почему-то больше не испытывала к нему неприязни. Мало того, теперь она считала, что он так же высок, силен и красив, как ее братья.

И проведенный на ярмарке день оказался сказочным! Все торговцы были рады видеть господина и его хорошенькую жену. Здесь никто не смеялся над ней, не называл одной из нерях Перегринов!

И Тирл покупал ей все! Заред выросла в доме, где каждый пенни был на счету, и как же чудесно иметь деньги на покупку красивых вещей! Она объедалась лакомствами, пока Тирл не предупредил, что у нее непременно разболится живот. Когда по ее подбородку потек вишневый сок, Тирл наклонился и слизнул сладкие капли. Заред покраснела до корней волос, но он посмеялся над ней.