Джуд Деверо - Покорение

— Вряд ли ты найдешь мужа, похожего на братьев, — мягко заключила Лайана.

— В таком случае я никогда не выйду замуж, — заключила Заред со всей уверенностью юности. — Останусь девственной до самой смерти.

Лайана засмеялась и тут же ощутила, как толкается ребенок. Девица из рода Перегринов останется невинной? Хорошая шутка. Она лучше девушки понимала, что, когда Заред изведает вкус страсти, удержать ее будет невозможно. Если Северн не станет следить за ней в оба глаза и она встретит какого-нибудь блестящего рыцаря, который очарует ее…

Страшно даже подумать о возможных последствиях, ибо братья Заред убьют всякого, кто дотронется до их младшей сестры.

— Уверена, что делаю ошибку, позволяя тебе ехать… — начала она.

— Я буду послушной, — заверила Заред. — Буду во всем подчиняться Северну, не отойду от него… Клянусь, Лайана. Даю тебе слово Перегрина.

Лайана улыбнулась и снова вздохнула:

— Перегринам от рождения суждено попадать в беду. Уверена, что и ты, и твой братец окажетесь в какой-нибудь ужасной ситуации. Клянись, что не позволишь Северну никого убить и не вернешься домой беременная.

Заред раскрыла рот и потрясенно уставилась на невестку:

— Беременная?!

— Клянись или никуда не поедешь.

Заред сморщила нос. Невестка ничего не понимает! Северн едет, чтобы заполучить жену, и никого не собирается убивать! Кроме того, какой мужчина посмотрит на грязного растрепанного мальчишку? О какой беременности может идти речь?

Но тут она вдруг вспомнила о поцелуе младшего Говарда. Он знал, что она женщина, но это, возможно, потому, что сам был наполовину женщиной! Недаром едва не потерял сознание из-за крохотной царапины!

— Клянусь, — покорно пробормотала она.

— Полагаю, мне придется довольствоваться этим. А теперь постарайся хорошо выспаться, потому что завтра ты уезжаешь с братом.

Заред широко улыбнулась:

— Я обязательно высплюсь, и спасибо тебе, Лайана! Большое спасибо! Я еще прославлю имя Перегринов.

— Не говори так, иначе я подумаю, что ты собираешься вернуться с дюжиной голов на пиках. Доброй ночи, Заред. Я стану каждый день молиться за тебя, — сказала на прощание Лайана, закрывая за собой дверь.

Заред немного постояла и, подпрыгнув, коснулась рукой потолка. Ощущение было такое, что на следующий день начнется ее настоящая жизнь!

Вот уже два дня Тирл слушал, как Оливер поносит Перегринов. Большая часть услышанного была абсолютно бесполезной информацией, но Тирл все равно слушал. Он узнал, что девушку зовут Заред, но, по мнению Оливера, «мальчишка» никогда не сравняется с братьями.

На второй день Оливер получил известие, что Северн Перегрин собирается участвовать в турнире Маршалла и даже вроде бы задумал получить руку леди Энн.

Оливер был вне себя от радости.

— Я захвачу его прямо во время турнира.

— В присутствии короля? — зевнул Тирл. — Вряд ли отцу Энн понравится такое самоуправство.

— Энн? Вот как? — оживился Оливер, навострив уши — Ты ее знаешь?

— Только в лицо. Она некоторое время жила во Франции.

— В таком случае ты тоже должен ехать.

— На турнир? Шпионить за Перегрином, пока тот ухаживает за девушкой?

— Да. — Глаза Оливера лихорадочно блестели. — Увидишь, что они делают, последишь, куда ходят, и потом доложишь…

— Они? — Тирл выпрямился. — Кто еще едет, кроме младшего брата?

— Мальчишка будет его оруженосцем, — фыркнул Оливер. — Он даже не может позволить себе иметь настоящего оруженосца. Поэтому приходится везти с собой брата. Ничего, он скоро станет всеобщим посмешищем. Все Перегрины — неотесанная, грязная шваль, а Маршаллы — люди утонченные. О, я еще увижу унижение и позор Перегринов!

— Я поеду, — кивнул Тирл.

— Ты будешь сражаться с ним на ристалище? — ухмыльнулся Оливер. — В таком случае я просто должен там быть и все видеть собственными глазами! Говард выбивает Перегрина из седла. Король… весь свет… увидит, что Говард…

— Я не собираюсь с ним драться, — перебил Тирл, понимая, что не сможет и близко подойти к девушке, если во всеуслышание объявит себя Говардом. — Я хочу выступить под чужим именем. — Прежде чем Оливер успел открыть рот, он добавил: — Я намерен шпионить за ними. — Пусть одержимость Оливера будет хотя бы на время утолена. — Никто в Англии не знает, что я вернулся. Пожалуй, назовусь… Смитом. Поверь, оставаясь в тени, я смогу узнать о Перегринах куда больше, чем если они узнают во мне врага.

Оливер глянул на брата, и выражение его лица изменилось.

— Не уверен, что ты все правильно понял, — мягко заметил он. — Но мне не следует сомневаться в родном брате.

Тирл улыбнулся. Он совсем не чувствовал вины за обман брата, поскольку ненависть Оливера к этой семье не заслуживала уважения. Но он защитит Перегринов. Позаботится о том, чтобы им не причинили зла. Никаких случайных попаданий стрелы, камней, упавших с крыши, подрезанных подпруг. Хотя бы раз в жизни они будут избавлены от ненависти Говардов.

— Нет, не стоит во мне сомневаться. Я всегда был таков, каков есть. И никогда не менялся.

Оливер слегка нахмурился, но тут же вскинул голову и улыбнулся:

— Да, вижу, ты даже на чужбине оставался Говардом. Когда уезжаешь?

— Сейчас, — ответил Тирл, поднимаясь. Хватит с него ядовитой злобы Оливера. Кроме того, он хотел поскорее встретиться с Энн Маршалл. Он солгал брату, утверждая, что едва знает девушку. Когда-то он качал на коленях прелестную девчушку, сцеловывал слезы со щек, когда та падала и ушибалась, рассказывал страшные истории на ночь, а потом покорно терпел выговоры матери Энн за то, что малышка с криками просыпалась по ночам. Уже взрослая, Энн утешала Тирла, когда его мать умерла.

Тирл знал, что, если появится на турнире под чужим именем, следует прежде всего встретиться с Энн и рассказать о своих планах.

Тирл сидел на садовой ограде и наблюдал за гуляющими дамами, среди которых была Энн. Одна леди, как всегда, читала вслух. Тирл часто поддразнивал Энн за излишнюю страсть к учености: она вечно сидела, уткнувшись носом в книгу.

Он прислонился к ветке старой яблони и улыбнулся. Какое чудесное зрелище — все эти дамы в ярких платьях, с изысканными головными уборами, украшенными газовыми вуалями и драгоценностями. Но Энн выделялась даже среди этого изысканного общества: недаром она считалась красавицей из красавиц. Миниатюрная, едва доходившая до плеча мужчине, она была до того тщеславна, что вечно окружала себя высокими женщинами. Среди них она казалась ослепительной драгоценностью, оправой для которой служили роскошно одетые дамы.

Он не сомневался, что Энн его увидит. Остальные женщины, возможно, никогда не поднимали глаз, но от Энн ничто не ускользало. Ее ум превосходил даже неотразимую красоту. Вот только язык был острее меча.

Тирл невольно поморщился. Слишком часто он попадал ей на язычок, оказываясь под градом болезненных уколов, и знал, как они могут жалить.

Энн и в самом деле заметила его и на какой-то момент растерялась. Растерялась, но не испугалась, ибо требовалось куда больше, чем простой мужчина, чтобы устрашить Энн Маршалл. Тирл улыбнулся ей. Она поспешно отвела глаза и почти сразу же отпустила женщин, разослав их по различным поручениям, а сама подошла к тому месту, где сидел Тирл, и запрокинула голову.

Он легко спрыгнул на землю, взял маленькую ручку Энн и поцеловал.

— Ты затмила луну красотой. Цветы опускают свои головки от стыда, когда ты проходишь мимо. Бабочки складывают крылья, павлины боятся распустить хвосты, драгоценности меркнут, золото…

— Что тебе нужно, Тирл? — перебила она, отнимая руку. — Почему ты прячешься в саду моего отца? Влюблен в одну из горничных?

— Ты ранишь меня, — пожаловался он, прижав руку к сердцу. Энн презрительно хмыкнула, но Тирл, спотыкаясь, словно его предательски ранили, почти упал на каменную скамейку. — Я пришел только для того, чтобы увидеться с тобой. И пожалуй, прощу все несправедливые обвинения, если усядешься мне на колени, как когда-то.

Строгое лицо Энн чуть расслабилось. Она с улыбкой села рядом.

— Мне не хватало твоего красноречия. Не считаешь, что эти англичане — очень скучный народ?

— Ужасно скучный. Мой брат, например…

Он не успел договорить, как Энн кивнула:

— Я слышала. Моя сестра только и делала, что забивала мне голову сплетнями. Твоя семья воюет с другой семьей.

— Да, с Перегринами.

— Я много о них слышала. Моя сестра была на свадьбе старшего сына и леди Лайаны. — Она деликатно передернула плечиками. — Они не так уж плохи.

Он уже хотел рассказать Энн о Заред, но вовремя сдержался. Не стоит никому открывать ее тайну. Если человек, взглянув на нее, не сможет распознать в ней женщину, значит, вообще не заслуживает, чтобы ему выложили правду.

— Второй сын едет на турнир с намерением завоевать тебя.

Энн изумленно уставилась на него.

— Завоевать меня? Перегрин? Даже если оставить в стороне ваши с ними распри, ты просто не знаешь этих людей. Грязные, невежественные олухи. Представляешь, старший брат даже не счел нужным присутствовать на собственном свадебном пире: был слишком занят, считая золото, принесенное невестой в приданое. Когда мачеха леди Лайаны справедливо указала ему на это и пригрозила аннулировать брак, он увел свою девственную невесту наверх, и… и… — Она осеклась и отвела глаза. — Он скорее животное, чем человек.

— Все это сплетни, — отмахнулся Тирл. — Я видел, как дерутся эти мужчины. Тот, кто приедет, вполне возможно, выиграет турнир.

— И даже тебя победит?

Тирл улыбнулся.

— Я не собираюсь проверять. Потому что не буду участвовать в турнире. Но пришел просить у тебя одолжения.

— А, значит, просто приехал посмотреть, как бабочки складывают крылья, а павлины боятся распустить хвосты?

— О да, конечно, это самая важная причина.

Он снова потянулся к ее руке, но Энн отстранилась.

— Я бы приняла твои комплименты всерьез, если бы не слышала их с восьми лет. Ты повторяешься, Тирл. Честное слово, женщины слишком доверчивы и доступны! Тебе необходима женщина, которая не сдастся, выслушав все ту же старую заезженную лесть.

— Женщина вроде тебя? Я был бы счастлив видеть тебя своей женой.

— Ха! Я выйду за человека, который работает мозгами, а не руками! Хочу мужа, с которым могла бы поговорить! Я пыталась беседовать с тобой о чем-то, кроме доспехов и оружия, а ты тут же засыпал. Да еще и храпел!

Он ласково улыбнулся девушке. Она совсем не знает собеседника, если считает, будто его интересы этим и ограничиваются.

— Клянусь, что, будь я женат на тебе, ни за что бы не заснул! И, кроме разговоров, занял бы тебя еще кое чем.

— Твое хвастовство на меня не действует. Лучше скажи, какое одолжение тебе понадобилось.

— Я хотел бы помочь Перегринам, но не стоит, чтобы они знали мое настоящее имя. Я представлюсь Смитом.

Энн ответила холодным взглядом. Эта брюнетка с темными волосами и глазами могла при желании испепелить человека взглядом.

— Просишь меня подвергнуть опасности человека, которому предстоит быть гостем в моем доме?! — прошипела она, поднимаясь. — Я была о тебе лучшего мнения.

Но Тирл успел поймать Энн, прежде чем она сделала второй шаг.

— Я сказал, что собираюсь им помочь, и не солгал тебе! — воскликнул он, молясь про себя, чтобы она ему поверила.

— Почему? Почему ты хочешь помочь грязным животным вроде этих Перегринов? Разве не правда, что они считают ваши земли своими? И ты хочешь, чтобы я поверила в твои благородные намерения? Неужели ты поможешь человеку, мечтающему сделать тебя нищим?

— Понимаю, это трудно осознать, но тем не менее все так. Я даже не знаю этих братьев. Видел их только со стороны. Но не питаю к ним такой ненависти, как Оливер. Я просто хочу…

Он осекся. Если поведать ей все до конца, придется упомянуть о Заред, а это невозможно.

— Тут дело в женщине, — произнесла Энн.

Тирл ошеломленно моргнул. Что за умница! Ее проницательности можно только позавидовать!

— Женщина? Какая женщина? На турнир приедут два брата — средний хочет драться на ристалище, а младший служит его оруженосцем. Неужели я не могу сделать что-то просто из любви к человечеству? Мой брат ненавидит этих Перегринов, а меня тошнит от войны, крови и ненависти. Почему я не могу попытаться покончить с этой враждой и примирить обе семьи?

— Как ее зовут?

Тирл задумчиво прищурился и покачал головой.

— Я беру обратно свое предложение руки и сердца. Я знал тебя с самого твоего рождения. А ты сомневаешься в моих добрых намерениях. Ты бесчестишь меня и мою семью.