— Очнись, ты выглядишь последней дурой, — проворчал он.

Заред попыталась прийти в себя, но это было нелегко. Она увидела, как Колбренд присоединился к процессии. Перед ним шествовали шестеро лютнистов, позади шагали герольды. За ними медленно ехали шесть рыцарей на белых конях, везущие оружие Колбренда. И только потом ехал сам Колбренд, за которым шли оруженосец и слуги. И все были одеты в белое с серебром! Заред подумала, что эта группа выгодно отличалась своей элегантностью от пышных и режущих глаз костюмов остальных участников.

Девушка вздохнула. Прекрасен не только он, но и его конь, и одежда, и…

— Наша очередь, — окликнул ее Северн, и по его голосу было понятно, что он сердится. Заред выпрямилась. Лучше поскорее покончить с этим!

Северн действительно злился. Их вызвали последними, и он заметил, что некоторые зрители уже покидают трибуны. Наступило время ужина, и они, увидев, как бедно снаряжены Перегрины, решили, что не стоит дольше оставаться.

Его разбирал гнев. Люди судят рыцарей по блеску доспехов, а не по умению драться! С каких это пор достоинство мужчины заключается в умении богато одеться?

А милостыня, которую пытался подать им Колбренд, стала последней каплей. Северну не терпелось задать этому мямле хорошую трепку!

Он дал знак своим людям следовать за ним и уже ожидал сигнала герольда, но заметил, что тот наблюдает за трибунами, где семья Маршаллов как раз собиралась уходить.

Увидев прекрасную леди Энн, Северн решил не ждать. Даже если никто не желает смотреть на него, леди Энн должна вручить ему обещанную награду за спасение!

Он швырнул шлем на землю и пришпорил коня, игнорируя вопли герольда и смех толпы, сосредоточившись только на том, чтобы вовремя подскакать к леди Энн.

Заслышав топот копыт боевого коня, все уходившие обернулись. Северн мельком увидел мужчину, стоявшего рядом с леди Энн, но не обратил на него особого внимания, занятый выполнением давно задуманного намерения. Перегнувшись вправо и сжав бока коня ногами, он обхватил леди Энн за талию закованной в доспехи рукой, поднял на седло и попытался поцеловать, но так вспотел после многочасового сидения на солнце в стальном шлеме, что его губы просто скользнули по ее щеке.

Он остановил коня на дальнем конце ристалища и торжественно поставил даму на землю.

— Я получил свою награду, — громогласно объявил он всем присутствующим. Глаза леди Энн ярко блеснули, губы приоткрылись, словно она хотела сказать что-то, но он уже отъехал. Позже еще будет время для слов любви.

Северн даже не оглянулся, чтобы проверить произведенное им впечатление. Но смеха не было. Он заткнул рты всем!

Наблюдая за происходившим на ристалище, видя, как брат нарушил все правила и увез леди Энн, Заред молила Бога, чтобы он поразил ее громом прямо сейчас.

Но ее молитва осталась без ответа.

Что затеял Северн?

Она ничего не знала о правилах турнира, но понимала, что он сотворил нечто ужасное, поистине ужасное! Они могли спокойно проехать мимо трибун, и, возможно, изношенная одежда и ржавые доспехи не вызвали бы особого интереса, но после этого…

Заред осторожно глянула в сторону леди Энн, сжимавшей кулаки в бессильной ярости. Она хорошо распознала признаки: леди Энн была готова задушить наглеца!

Окружающие молчали, слишком потрясенные, чтобы высказаться. Но тут слева от Заред раздался громкий ехидный смешок. Девушка обернулась и увидела Джейми. Он стоял в своих белых тунике и шоссах, такой чистенький, такой аккуратный, что Заред задохнулась от гнева и, пришпорив коня, взяла знамя наперевес, как копье. Мальчишка, вытаращив глаза от страха, пустился бежать.

Заред так и не успела напасть на него — длинное, волочившееся по земле знамя, запуталось в ногах коня и наклонившаяся вперед девушка потеряла равновесие. Перелетев через голову животного, Заред упала на землю, да так неудачно, что несколько мгновений не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Просто лежала на спине, глядя в небо.

И первое, что услышала, был громовой хохот. Над ней стоял подбоченившийся Джейми и, глядя сверху вниз, смеялся. Откуда-то справа доносился смех сотен людей.

Она слишком сильно ушиблась, чтобы пошевелиться или встать. Не было сил.

— Прекратите! — воскликнул кто-то. Подняв глаза, она увидела нагнувшегося над ней Колбренда. В своих белых с серебром одеждах он казался посланным с небес ангелом.

— Сильно ушибся, мальчик?

Заред с трудом покачала головой и, когда он протянул руку, чтобы помочь ей встать, широко улыбнулась.

— Вот и хорошо, — тоже улыбнулся Колбренд. — Дай-ка я взгляну на тебя.

Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе спиной и принялся отряхивать. Заред подумала, что сейчас умрет от счастья. Оглянувшись, она посмотрела в его синие-синие глаза, и колени сами собой подогнулись.

— Думаю, что ты все же ушибся, — сказал Колбренд и, к полному изумлению Заред, подхватил ее на руки.

Такого она не вынесла. И лишилась чувств.


Энн Маршалл сполоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в настенное металлическое зеркало. Щеки все еще были красны: пришлось целых пять минут тереть их намыленной тряпочкой, чтобы смыть с лица чужой омерзительный пот. Ребра ныли в тех местах, где на них давила закованная в сталь рука. Теперь все тело будет в синяках!

В ушах, казалось, до сих пор звенело от смеха людей, когда… когда… этот… Нет, она не может придумать достойного наименования грубому чудовищу! Он унизил ее, выставил посмешищем перед сотнями людей! Даже тот отвратительный старик, ставший мужем Кэтрин, и то смеялся над ней!

Снова глянув в зеркало, она заметила, что глаза полны слез. Ах, если бы только они с сестрой и матерью остались во Франции! Если бы только ей никогда не пришлось оказаться в этой варварской стране, где мужчины немногим лучше животных! Если бы только…

Но додумать до конца она не успела: дверь распахнулась, и на пороге возник отец. Он не потрудился постучать, как не трудился выказать хотя бы капельку уважения к дочерям.

— Внизу пируют рыцари, которым не терпится увидеть мою незамужнюю дочь, — объявил он.

— Я нездорова, — прошептала Энн и, нужно сказать, не солгала. — И не могу есть.

— Будешь есть, даже если мне придется принудить тебя силой. Нечего капризничать из-за того, что мужчина посмел до тебя дотронуться. Иначе ты мне не дочь!

Жалость к себе, захлестнувшая было Энн, мгновенно испарилась.

— Мужчина? Грубый варвар, наглый язычник! И вы еще называете это животное мужчиной? Я знала собак, которые были куда более чувствительны, чем этот… чурбан!

— Да ты не отличишь мужчину от собаки! — фыркнул Хью. — Недаром вы, женщины, превратили турниры, которые всегда считались подготовкой к войне, в дурацкие представления с разряженными актерами! Если бы это зависело от тебя, все призы достались бы рыцарям, утыканным перьями и изукрашенным золотой вышивкой! Парень Перегринов не…

— Перегрин?! — ахнула Энн. — Так вот кто это? Мне следовало бы догадаться! Брат дикаря, женившегося на леди Лайане. Неудивительно, что…

— Они женаты всего два года, а она уже подарила ему сына. Да и второй не замедлит появиться! Отец этих Перегринов производил на свет только сыновей!

— Сыновья не самое важное в жизни, — выпалила Энн.

Хью Маршалл шагнул к дочери, но Энн не позволила себе съежиться и отступить.

— На твоем месте я не задирал бы перед ним нос! Кто знает, может, и тебе, подобно леди Лайане, придется производить на свет сыновей Перегрина!

— Нет! — выдохнула Энн. — Пожалуйста…

Она осеклась. Нет, отец не дождется ее просьб!

Девушка распрямила плечи. Нужно помнить о войне между умом и силой!

— Если хотите внуков-недоумков, тогда выдайте меня за этого человека. Не сомневаюсь, что король захочет видеть одного из Перегринов за своим столом. То, что я видела сегодня, безоговорочно свидетельствует о том, что из Перегрина выйдет хороший придворный. Но может, это ничего для вас не значит? Хотите, чтобы над вашими внуками смеялись и подшучивали, когда они пройдут в процессии перед королем? Может, спросите его величество, не собирается ли он пригласить этого славного рыцаря за высокий стол?

Хью злобно уставился на дочь. Он ненавидел умных женщин, ненавидел, когда женщина указывала ему на то, чего он сам не принял в расчет. Вот и ее мамаша была такой же. Ее язык работал вдвое быстрее его разума. Когда она попросила разрешения вернуться во Францию, к своим родственникам, он был более чем счастлив ее отпустить.

Но чересчур умная дочь такого не дождется! Ни за что он не даст ей понять, что ее речи смутили его.

— Если я увижу, что ты выказываешь свое недовольство этому человеку, берегись! Ты об этом пожалеешь! — предупредил он и поспешно вышел. Не будь у него иных соображений относительно замужества дочери, он выдал бы эту ведьму за самого неотесанного олуха, которого только смог бы отыскать. Энн нужен мужчина, который подрезал бы ее слишком болтливый язык. Но она знала, что Хью мечтал о внуках. Сам он не смог получить от жены сыновей, так что в этом зависел от своих жалких дочерей. И как ни противно признавать это, девчонка права. Ему не нужны внуки, над которыми будут смеяться на турнирах. Даже король усмехнулся при виде чумазых Перегринов.

Хью поморщился. Будь проклята девчонка! Если не считать умных женщин, больше всего он ненавидел те немногие случаи, когда правота подлых баб была неоспорима.

Он ринулся к лестнице. Ничего, в следующие три дня он найдет Энн мужа и навсегда избавится от нее. Он больше не вынесет ее ехидного языка и острого ума. Пусть другой мужчина мучается с ней.

После ухода отца Энн облегченно вздохнула. Пока что она справляется с ним… именно пока. Но все же она сознавала, что не всегда найдет слова, чтобы убедить его. Он так же глуп, как и злобен, и в какую-то минуту забудет о здравом смысле и станет действовать, повинуясь минутным порывам. Значит, необходимо выбрать человека, которого бы одобрил отец. Мужчину, который заставил бы его забыть о грязных Перегринах.

Девушка поспешно оделась, подняла эннен[1] в три фута высотой и надела на голову так, чтобы верхушка отклонилась назад. Тяжелый проволочный венчик, придерживавший эннен, впился в кожу, но боль скоро притупилась. Поверх эннена она накинула мягкую прозрачную вуаль и в последний раз посмотрелась в зеркало. Нужно выглядеть как можно лучше, потому что она отправляется на охоту. Охоту на мужа.


Очнулась Заред в шатре брата. Через откинутый полог было видно, что солнце уже садится. Голова так сильно кружилась, что она побоялась сесть. Последнее, что помнила Заред, — как Колбренд держал ее на сильных руках.

Она улыбнулась и вспомнила его лицо, запах, голос…

— Значит, ты пришла в себя.

Девушка осторожно повернула голову и только тогда увидела стоявшего рядом человека. Но солнце светило ему в спину, и она не смогла как следует его разглядеть.

— Есть что-нибудь на ужин? Я голодна, — пробормотала она.

— Ну конечно, разыгрывать из себя дуру — работа тяжелая, — фыркнул мужчина.

— Дуру? — недоуменно повторила Заред, щурясь, чтобы разглядеть мужчину. Он показался ей знакомым, но вот где они виделись?

Он повернулся и отступил в тень, и она рассеянно прислушалась к стуку посуды и журчанию льющейся жидкости. Но сейчас она могла думать только о Колбренде. Может, он приснился ей? Вряд ли на свете может существовать подобное совершенство!

— Ешь, — велел мужчина, ставя перед ней деревянную тарелку с мясом и хлебом.

Она приподнялась на локте и принялась жевать. Мужчина уселся на табурет рядом с ее топчаном. За стенами шатра зазвенела сталь.

— Началось! — воскликнула она, разом забыв о голоде. — Поединки начались! Я непременно понадоблюсь Колбренду!

Заред попыталась встать, но большая рука толкнула ее обратно.

— Что это ты… — начала она, но тут же охнула, глядя на незваного гостя. Да это младший Говард! — Ты! Это ты! — воскликнула она, потянувшись к спрятанному в сапоге кинжалу.

— Там ничего нет, — спокойно заметил он. — Я убрал все твое оружие, и, должен сказать, мне понравилось его искать.

Опустив голову, Заред боднула его в грудь. Он с шумом выдохнул и, схватив ее в объятия, крепко стиснул.

— Северн! — завопила она.

Он закрыл ей рот ладонью.

— Твой брат сейчас на ристалище. Как и эта тряпка Колбренд.

Заред перестала вырываться.

— Колбренд не тряпка.

— И ты это точно знаешь? Видела, как он дерется?

— Отпусти меня! Мой брат изрубит тебя в кусочки. Он…

— Да-да, ты уже это говорила.

Заред поняла, что он просто играет с ней, потому что гораздо сильнее. Играет, как отец с ребенком. Но его руки шарили по ее бедрам и талии. Заред собралась с силами, оттолкнула его и сама упала на топчан, но вызывающе вздернула подбородок и уставилась на него.