Луиза Аллен - Покорить маркиза

Здание располагалось в конце набережной, где мягкий песок постепенно уступал место прибрежным скалам. Во время прилива волны били в нижнюю часть стены, над которой была построена терраса. Будь сейчас ветер, Сара и Луциан сразу промокли бы от долетающих брызг. Но дул только легкий бриз, террасу заливал лунный свет, а ночной воздух казался прохладнее после тепла и духоты бального зала.

Луциан критически оглядел террасу, на которой сидело не меньше полудюжины пар.

– Вижу, здесь достаточно людей, и вашей репутации ничего не грозит, – язвительно буркнул он.

– Здесь почти безлюдно, кроме того, я дорожу своей репутацией, чтобы не приходить сюда с мужчиной, когда здесь никого нет, мил… мистер Дантон.

– Если ваша репутация выдерживает вашу работу в магазине, леди Сариса, уверен, она выдержит все, что угодно.

– Называйте меня, пожалуйста, Сарой. В других местах это, конечно, невозможно, но Сэндбей не посещает высшее общество, даже самая интеллигентная его часть. Однажды он войдет в моду, и тогда мне придется отказаться от магазина и стать респектабельной на все время или уехать. – Она вздохнула и медленно пошла вдоль перил.

Луциан внезапно ощутил холод. Ему не хватало исходящего от нее тепла.

– Вы не боитесь, что ваш маскарад – превращение в хозяйку магазина – уже нанес непоправимый вред вашей репутации?

Леди Сара остановилась, обернулась и прислонилась спиной к ограждению, облокотившись локтями на перила. Янтарный шелк струился по ее телу, мягко облегая великолепные формы. Луциан не сводил глаз с ее лица, хотя для этого ему приходилось делать над собой усилие, вероятно, заметное со стороны.

– Это не маскарад. Я действительно хозяйка магазина, но не все свое время. – Сара вздохнула. – Я была права относительно вас, мистер Дантон. Вы один из тех людей, которые непоколебимо уверены, что главное в женщине – ее репутация, а плохая и хорошая репутация определяются капризами общества.

– Едва ли капризами. Условности поддерживают моральные нормы и защищают даму от оскорблений.

– Вы считаете, что работа в магазине подрывает мои моральные устои? – Сара, казалось, с интересом ждала ответа на свой шокирующий вопрос. Не дождавшись, она продолжила: – Если бы я содержала шляпный магазин и поощряла блуд своих помощниц, что отнюдь не редкость, тогда я бы с вами согласилась. Но мне кажется, что общество слишком лениво, чтобы судить, не особенно вникая в подробности того или иного случая, и выносить огульные суждения, которые ничего не значат и только пленяют женщин.

– Правила существуют, чтобы защитить женщин, а не пленить их.

– Они не слишком защищают женщин, у которых нет денег и влияния, которые должны зарабатывать себе на хлеб. А для леди они – ловушка. – Голос Сары звучал с убежденной страстью. Она верила в то, что говорила.

А Луциан поверить не мог, что человек может так сильно заблуждаться.

– Защищать леди – обязанность джентльменов. Это дело чести. Вы знаете, что ваш отец и брат сказали бы то же самое, и ваш супруг согласился бы с этим.

– О да, он согласился. В конце.

Ее голос задрожал, и Луциан подумал, что она пытается справиться со слезами. Так это было или нет, но очень скоро она опять перешла в наступление.

– Вы, мужчины, считаете это делом чести, поскольку мы – ваша собственность.

– Леди нуждаются в защите, – чопорно проговорил Луциан. Он подошел к перилам и остановился на расстоянии безопасных шести футов от женщины. Встряхнуть бы как следует это дерзкое создание. Но вряд ли это хорошая идея. Или, может быть, поцеловать? – Как, например, вы сегодня добрались сюда? Улицы и аллеи темны и пусты. Там можно встретить кого угодно.

– Я наняла портшез и двух дюжих молодцев, услугами которых пользуюсь постоянно. Позже они придут и сопроводят меня домой. Но если некий отчаянный разбойник внезапно выскочит из темноты и уложит их обоих, тогда я сама могу себя защитить.

– Интересно, как? Язвительными словами? – требовательно вопросил Луциан. Он подошел, остановился перед ней и уперся ладонями о перила, так что женщина оказалась в кольце его рук. – Мужчины сильнее и порочнее, чем вы можете себе представить.

– И уязвимее, – пробормотала она. – Посмотрите вниз, милорд. Острыми могут быть не только слова.

Луциан послушался, поскольку в этот самый момент почувствовал, как что-то уперлось ему в живот. Опустив глаза, он увидел холодный блеск клинка и отметил, что рука женщины, сжимавшая нож, не дрожит. Мужчина замер.

– Где он у вас был?

Улыбка Сары стала озорной.

– В рукаве. Сегодняшняя мода на вечерние платья с длинными рукавами здорово упрощает жизнь. При мне всегда два ножа и три заколки для волос, которые заколками вовсе не являются. А шнур, на котором я ношу свой ридикюль, имеет отличную длину для гарроты. В моем арсенале есть и другое оружие, но я не стану о нем рассказывать. Вдруг понадобится.

– Кто научил вас пользоваться ножом? – Луциан был потрясен. – И гарротой? – Давление на живот в непосредственной близости от его мужского достоинства ослабело, и, когда мужчина снова опустил глаза, нож исчез.

– Моя мать. При индийском дворе леди учили сражаться. В случае проникновения врага в форт они были готовы защищаться и скорее умереть, чем попасть в плен и лишиться чести. Их честь находилась в их руках, вот в чем разница. – Сара улыбнулась. – Мои отец и брат тоже поучаствовали в моем образовании, хотя оба были англичане и желали сами защищать мою честь на дуэли.

– Надеюсь.

– Не будьте так напыщенны, милорд.

В зале снова заиграла музыка, и пары, сидевшие на террасе, отправились танцевать. Через некоторое время Луциан почувствовал, что они остались одни. Оглянувшись, он в этом убедился.

– Вы действительно считаете меня напыщенным? – обиженно вопросил он.

Сара кивнула, и ее волосы оказались близко к его лицу.

Луциан наклонился и поцеловал ее. Он уже давно убрал руки с перил, чтобы она могла отступить в сторону, если пожелает, закрыл глаза и целиком отдался наслаждению. Ее руки, в которых уже не было грозного оружия, обвили его плечи, а его руки переместились на более приятное место – женскую талию. Он ощутил восхитительный изгиб бедер и посоветовал себе не торопиться.

Сара была замужем, а значит, познала все чувственные удовольствия брачной постели. Это было ясно по ее откровенным поцелуям, по тому, как она приникла к нему. Целовать ее, прижимать к себе – это было воплощением его фантазий, которые он изо всех сил старался унять с того самого момента, как впервые увидел эту женщину. Точнее, это был первый акт его фантазий. Ему хотелось большего. Он желал получить ее всю, обнаженную, кричащую от страсти в его объятиях, в его постели.

✻ ✻ ✻

Поцелуй Луциана был таким же восхитительным, каким она себе представляла, а его руки, обнимавшие ее, – сильными и нежными. Сара почувствовала пробежавшую по его мышцам дрожь и поняла, что он героически старается сдерживаться. Она могла быть довольна, поскольку совершенно правильно поняла этого человека. Он хотел ее, но он попросит желаемое и не будет настаивать, если получит отказ.

Разрешить поцелуй – это одно, но позволить ему понять, что желания заходят намного дальше – совсем другое. Ей потребовалось сделать над собой усилие, удивившее ее саму, чтобы отстранить Луциана. Очень уж хотелось продлить последнее мгновение близости.

Луциан моментально убрал руки и сделал шаг назад. К сожалению, на террасе было слишком темно, и она не смогла рассмотреть выражение его лица.

– Приношу свои извинения.

– Извинения? – Сара была искренне удивлена. – По-вашему, я должна была сопротивляться? Но ведь я хотела, чтобы ты меня поцеловал.

– Почему? – спросил он.

Сара поняла, что в этот момент свет фонаря падает прямо ей на лицо и Луциан внимательно его изучает.

– Потому что ты привлекательный мужчина, потому что меня уже давно никто не целовал, и, кроме того, я любопытна.

– Теперь твое любопытство удовлетворено? – сухо поинтересовался Луциан.

– Полностью. Спасибо.

Он слегка подвинулся, и теперь свет упал на нижнюю половину его лица. Сара заметила слабую улыбку на чувственных губах, которые только что ее целовали.

– И что дальше?

– Ничего. Я знаю, почему ты здесь инкогнито, и я знаю, как ты целуешься.

– Ты знаешь почему… Но откуда? – С его лица моментально исчезли все чувства, кроме страха.

– Просто Дот знает, что такое потерять ребенка.

Луциан с шумом втянул в себя воздух. Звук не заглушили даже бьющиеся о стену волны.

– Никто из нас не выдаст ее тайну. Не думаю, что кто-то еще догадается. Люди могут только обратить внимание на ее болезненную худобу и грусть. – Луциан промолчал, и Сара решила продолжить: – Маргарет повезло, что она может рассчитывать на твою поддержку.

Таинственный маркиз пожал плечами.

– Я чувствую себя абсолютно беспомощным. Не знаю, чем ей помочь, как достучаться до нее. Она отвергает все, что я ей предлагаю.

– Тебе придется дать ей время. Пойми, она скорбит. – Из бального зала послышались аплодисменты. Закончился еще один танец. – Мы не можем больше здесь оставаться. Люди заметят. Магазин завтра утром будет закрыт. Приходи. Мне бы хотелось помочь Маргарет, если я, конечно, смогу. Любящий брат – это прекрасно, но, думаю, ей нужна женщина, с которой она сможет поделиться самым сокровенным.

Луциан переступил с ноги на ногу.

– То, что произошло здесь сегодня…

– Это момент слабости, который больше не повторится? Разумеется, не повторится. Я же говорила, всему виной мое проклятое любопытство, и я вовсе не стремлюсь к любовной связи. Кроме того, ты же не захочешь, чтобы рядом с твоей сестрой находилась женщина, с которой у тебя связь. Разве не так?

Его ответом стало холодное молчание. Даже интересно, куда подевалось его восхитительное тепло? Сара подхватила юбки и направилась к боковой двери.

– Я пойду в комнату отдыха для дам. Будет лучше, если нас больше не увидят вместе.

Что ж, неудивительно, что он к ней так быстро охладел. Она подавала знаки, что доступна, а потом пошла на попятную. Маркиз, наверное, подумал, что она отчаянная кокетка или, еще хуже, любительница возбудить мужчину, не имея намерений продолжать. Обе возможности заставили Сару покраснеть.

Комната, выделенная для отдыха дам – здесь они могли привести в порядок прическу или макияж, – оказалась – хвала Всевышнему! – пустой. Сара села за туалетный столик и занялась прической.

«Чего ты ждала?» – спросила она саму себя, но ответа не получила. Сара испытывала смущение, душевный дискомфорт, но предаваться этим бесполезным чувствам – пустая трата времени. Ей надо было разобраться в самой себе. Ей хотелось повторить момент безумия, снова ощутить прикосновение мужских губ к ее губам, как подтверждение того, что она еще не достигла возраста, когда думать о сексе нет никакого смысла. Судя по всему, Луциан предположил, что ей нужно больше, возможно, полноценная связь.

А может быть, ей необходимо именно это? Она не ожидала, что испытает рядом с ним такое острое физическое желание. С Майклом все было замечательно. Она его любила, а он был нежен и внимателен. Сейчас, оглядываясь назад, Сара предположила, что он был, пожалуй, слишком внимателен. Женщины, болтая о сексе, всегда называли его волнующим, возбуждающим, грандиозным. По опыту Сары, секс был приятным, иногда волнующим, и интимная близость и доверие определенно крепче привязали ее и Майкла друг к другу. Но что касается возбуждающего и грандиозного… Сегодняшний поцелуй оказался возбуждающим. У нее даже пальцы ног свело. Но, может быть, это потому, что ее целовал не муж, а посторонний мужчина.

Маркиз Кэннок, вне всяких сомнений, был привлекателен, и он интересовался ею. Эта мысль возбуждала. Но он принадлежал именно к той категории мужчин, общения с которыми она всегда избегала. Такие господа всегда желают собрать всех окружающих их женщин под защитный колпак чести и контролировать их, пусть даже не деспотично, а весьма благосклонно. Мечты и эротические сновидения – еще не повод связываться с мужчиной, за которого она не намеревалась выйти замуж.

Сара нахмурилась, глядя на себя в зеркало. Она только оправилась после смерти Майкла, и не настолько она безумна, чтобы растрачивать эмоции на мужчину, так не похожего на ее покойного супруга и такого опасного. Хотя тот факт, что ее привлек мужчина – хороший знак. Он говорит о ее возвращении к нормальной жизни после долгого траура. Вот и все. Сейчас надо думать не о себе, а о Маргарет. Вот кому действительно нужна срочная помощь.

✻ ✻ ✻

Следующим утром Луциан медленно поднимался вверх по склону к «Раковине Афродиты». С тех пор как ему исполнилось восемнадцать, он ни разу не испытывал такой неуверенности, связанной с женщиной. Леди Сара… Нет, миссис Харкур. Ведь сейчас день, а она, похоже, меняет обличье, когда ночь сменяет день и утром возвращает прежнее. Колдовское создание. Зато ее нельзя назвать нескромной, неосторожной или равнодушной. Как бы она ни относилась к нему после того поцелуя, она не причинит зла его сестре. Но чем был этот поцелуй? Сара, безусловно, имеет некоторый сексуальный опыт, но расценила поцелуй, как мгновение отступления, а не приглашение к настоящей связи, коим он его посчитал.