— Время даст нам возможность понять, способны мы или нет вести совместную жизнь.

— Как ты это себе представляешь? Вот мы провели вместе целый год, изучая друг друга и занимаясь любовью, чувства наши усилились и окрепли, но тут ты заявляешь, что не можешь выйти за меня замуж, потому что я не убираю за собой зубную щетку, и вообще у меня масса дурных привычек и пристрастий, от которых ты лезешь на стену. Так?

— Когда ты говоришь, все выглядит очень просто.

— Кендра, это на самом деле просто. Когда любишь, все становится чрезвычайно простым. Неужели ты действительно веришь, что со временем мы узнаем друг о друге нечто такое, чего не знаем уже сейчас?

— Пожалуй, нет.

— Думаешь ли ты, что я убийца, вор, сексуальный маньяк или совратитель малолетних?

— Нет.

— Что у меня жена и дюжина ребятишек в Грэди, штат Оклахома?

— Нет.

— В таком случае, выходи за меня замуж, Кендра.

— Но ведь сразу возникнет столько проблем: твоя работа, моя семья, туристическое агентство, которое я хочу открыть.

— Почему бы нам не решать все эти проблемы вместе, а не поодиночке? Неужели ты предпочтешь бросить меня, а не заняться вплотную возникшей у нас проблемой?

— Джек, прекрати. Тебе бы адвокатом стать, а не морским пехотинцем.

Он усмехнулся. Багровые лучи вечернего солнца освещали его красивое худое лицо.

— Ну, адвокат не сумел бы окрутить тебя так ловко, как морской пехотинец.

— Окручиваешь ты здорово, Джек.

— Хватит вилять, Кендра. Спрашиваю тебя еще раз: ты выйдешь за меня замуж?

— Да.

Он поцеловал ее. Это был сильный, страстный, многообещающий поцелуй.

— Об остальном не беспокойся, Кендра. Мы будем делать то же, что делают все женатые люди: бороться с трудностями, уступать друг другу, поворачивать дело так, чтобы проблемы сами собой уходили.

— Ты говорил, что не хочешь иметь связь с тем, кто живет далеко от тебя. Как же ты представляешь себе брак с тем, кто живет далеко? — спросила она, в свою очередь целуя его.

— Никак не представляю. Такой брак мне просто не нужен.

Он нежно провел пальцами по ее обнаженным плечам.

— Я ведь могу уйти из морской пехоты. Мне нужно отслужить еще восемь лет, чтобы выйти в отставку офицером. Разумеется, я потеряю пенсию и положенные мне льготы, если уйду сейчас, но, возможно, я буду иметь больше, работая инженером.

— Ты же любишь морскую пехоту. Ты сам мне это сказал.

— Милая, тебя я люблю больше. Я не хочу провести ближайшие восемь лет в разлуке с тобой или, хуже того, таская тебя за собой по миру, без надежды где-то надолго обосноваться, открыть свое дело, завести детей.

При мысли о собственном ребенке она вдруг остро ощутила чувство ужаса и восторга.

— Многие военные растят детей.

— А ты этого хочешь?

— Нет. Но я подумала, что готова мириться с чем угодно эти восемь лет, если только мы большую часть времени будем вместе.

— А как быть с твоими планами открыть туристическое агентство? Для тебя это значит ничуть не меньше, чем для меня морская пехота.

— Я не обязана затевать это сейчас. Деньги можно положить в банк и подождать с моим бизнесом, пока ты не выйдешь в отставку. Мы с самого начала должны жить вместе. Это еще один способ научиться уступать друг другу.

— Может, останешься со мной в Париже по окончании своего тура?

— Пожалуй. Вполне можно повременить с агентством, — кивнула она.

— Я подумал, что здесь, в Париже, ты могла бы потихоньку раскрутить свое дело. Организовать элитные туры для «людей с положением».

— Нечто подобное тому, что было с девочками, — воскликнула Кендра, схватывая его мысль на лету.

— Именно. Не автобусная экскурсия типа той, что была у нас в Версаль, а элитные роскошные туры. Иногда и я мог бы выбраться.

— Снять дорогие лимузины для обзорной экскурсии по Парижу. Машины попроще — для поездки во Французские Альпы. Уик-энды в каком-нибудь замке на Луаре. Интимные путешествия по Бургундии…

— При условии, что я буду сопровождать тебя в любой поездке, получившей определение «интимная».

— Идет!

У нее заблестели глаза.

— Ты в самом деле считаешь, что у меня это получится?

— Благодаря туру с девочками и визиту к Буркелям ты хорошо усвоила, что нужно богатому путешественнику и как его ублажить. Позднее можно будет подумать и о других, более дальних маршрутах — с учетом моего будущего назначения. Впрочем, если у тебя будет любимая работа, разлука, возможно, не покажется столь тяжкой.

— Разлука с тобой в любом случае будет невыносимой.

— Знаю, — вздохнул он. — Стало быть, надо вернуться к вопросу об отставке.

— Много ли я выиграю? Ты станешь преуспевающим инженером и будешь разъезжать по свету, стремясь построить все, что можно.

— И тогда моя преуспевающая красавица-жена воспользуется своим служебным положением и организует для нас небольшой тур на двоих.

Он погладил ее живот, а затем положил ладонь на треугольник пушистых волос.

— Но когда мы заведем детей, с поездками будет покончено. По крайней мере, на время. Я буду, конечно, человеком штатским, но за мной останется последнее слово, как и сколько может путешествовать моя семья.

— Джек!

— Да?

— Я думаю, что мы легко научимся уступать друг другу.

— Я тоже так думаю… Черт возьми. Знаешь, о чем я подумал?

— О чем?

— Мы никогда не сможем рассказать нашим детям, как я сделал тебе предложение.

— Ну, Джек, если это окажется самой большой нашей проблемой, то мы дешево отделаемся.

— Какое кольцо ты хочешь?

— Ты видишь? Сразу столько проблем…

Он засмеялся и поцеловал ее. Она почувствовала, как член его твердеет в ней, и сладко потянулась в предвкушении.

— На этот раз все будет гораздо медленнее, — пообещал он.

— Но нам же еще надо обсудить массу вещей!

— Успеется. Для начала мы должны как следует помучить друг друга, чтобы отпраздновать помолвку.

Кендра глубоко вздохнула. Страсть нарастала в ней при каждом прикосновении Джека.

Она была счастлива, безмерно счастлива. Деньги Буркелей, конечно, были нежданной удачей. Но главным подарком судьбы стала ее встреча с Джеком. Какое счастье, что она нашла его!