Марлен Сьюзон - Полночная невеста

Тетя казалась такой милой, что Рейчел не уставала поражаться. Неужели София так переменилась и за такое короткое время? Право же, только волшебник мог превратить эту ведьму в добродушную тетушку, обожающую Рейчел. Странно это все... Странно...

Она снова посмотрела на звезды и зевнула. Усталость одолела ее. Конечно, лучше выпить молоко и пойти спать. Возможно, как обещала София, это и поможет ей уснуть.

Со смутной тревогой Рейчел взяла стакан.

Вот и Уингейт-Холл! Джером, не тратя времени на объяснения с дворецким, бросился в открытые парадные двери и вихрем ворвался в дом.

Кэрлан бежал за ним следом.

– Ваша светлость! Куда вы?

– Где моя жена? У себя в комнате?

– Нет, на террасе.

Джером вздохнул с облегчением. Слава Богу, он успел.

София Уингейт торопливо вышла в холл из своего кабинета.

– Ваша светлость, какая радость вас видеть. – На лице Софии можно было прочесть все оттенки ненависти, о радости там ничего не говорило. – Что вас привело к нам? Вы хотите примерно наказать вашу неверную жену. Право, она того не стоит. Вам ведь удалось перехватить ее письма к Энтони Дентону и вывести ее наконец на чистую воду... у нее ребенок от него. – София несколько приглушила голос, словно сообщая страшную тайну.

– Вы имеете в виду письма, которые вы подделали, а ваш брат Леонард пытался мне продать?

София онемела от неожиданности. Краска сбежала с ее лица. Она вся задрожала и неуверенным тоном произнесла:

– Я не знаю, о чем вы говорите. Я не позволю вам так оскорблять меня. Немедленно покиньте мой дом!

– Это не ваш дом.

– Граф Арлингтон оставил моему мужу... Джером прервал ее:

– Документ, который вы подделали, оставлял вашего мужа управляющим лишь до возвращения Джорджа Уингейта.

– Поскольку теперь я здесь... – Джордж вышел из-за спины Джерома и встал рядом с ним. Самообладание оставило Софию.

– Нет, этого не может быть!

– Тем не менее он перед вами, – хладнокровно продолжал Джером. – Кроме того, у меня есть свидетельство о том, что вы убили по меньшей мере трех человек, ваших мужей. Их тела эксгумировали, все подтверждено экспертами. Вас повесят за убийство.

София повернулась и бросилась обратно в свой кабинет. Джером кинулся догонять ее. София выхватила откуда-то маленький кинжал и бросилась на Джерома. Ее глаза горели безумием.

Так бывают страшны бешеные собаки.

– Вас я тоже убью! – визжала она. Ее маленькая фигурка была невообразимо страшна.

Лезвие мелькнуло прямо у его лица, Джером попытался перехватить ее руку, но неудачно.

Они закружились по комнате. Она старалась достать его кинжалом, он уклонялся от смертельного клинка.

Наконец ему удалось схватить Софию за кисть. Ее глаза горели сумасшедшим огнем, она изо всех сил старалась вырваться.

Она обладала поистине дьявольской силой. Проклятие, он был вдвое крупнее ее и не мог ничего поделать. Где-то Джером слышал, что безумие придает своим жертвам нечеловеческую силу. София извернулась и впилась зубами ему в руку. Джером, вскрикнув, разжал пальцы. И вновь медленное кружение в полном молчании. Она опять и опять набрасывалась на него, пытаясь задеть концом лезвия.

Она держала кинжал очень странно. Пританцовывая нелепо и судорожно, она все пыталась оцарапать его острием. Похоже, она просто не понимала, что делала.

Наконец Морган, выбрав момент, напал на нее сзади и схватил Софию за руки. Два брата с трудом обуздали обезумевшую женщину.

Джером стал сгибать ее кисть, стараясь заставить бросить кинжал. На мгновение ее сопротивление ослабло, и кинжал полетел на пол, по дороге слегка задев ее.

Крик Софии перешел в хриплый стон. Безумие в ее глазах уступило место ужасу, и она стала медленно оседать. Морган подхватил ее и опустил на пол. С ужасом Джером понял, почему София пыталась просто задеть его концом кинжала, а не нанести глубокую рану.

– Кинжал отравлен? – произнес он охрипшим до неузнаваемости голосом.

– Да, и противоядия нет, – застонала София. Она корчилась на полу, но глаза ее горели неукротимой ненавистью. – Точно так же, как его нет от яда, который я дала вашей жене. Она уже выпила это молочко... выпила... – торжествующе хрипела София.

Джером беспомощно обернулся к Кэрлану, который стоял, как каменное изваяние, у двери.

– Вы сказали, что моя жена на террасе.

– Да.

У Джерома пересохло во рту, а горло так сжалось, что он едва смог произнести:

– София приносила ей молоко? Кэрлан кивнул.

– Чтобы уснуть, – уточнил пунктуальный дворецкий..

Боже, как это прозвучало! Просто ударом похоронного колокола. Крепче уснуть:-» Долгий, долгий... вечный сон.

Джером, оттолкнув Кэрлана, опрометью бросился на террасу, в который раз проклиная себя. Он ничего не говорил Рейчел об отравленных котятах. Он не хотел огорчать ее. Боже, разве он мог себе представить...

Рука Рейчел со стаканом молока. Если бы он мог выбить его, расплескать, разлить... успеть...

Его жена... его сын, который может и не родиться...

– Рейчел! – кричал он. – Рейчел! В ответ не раздавалось ни звука. Он понял, что опоздал. Джером выбежал на террасу, освещенную двумя фонарями по обе стороны от входа.

Терраса была пуста.

За ним примчался Кэрлан. Он уже не был невозмутимым, как обычно.

– Она сидела здесь. – Дворецкий указал на пустое кресло.

На низеньком столике стоял пустой стакан, на дне которого осталось всего несколько капель молока.

В отчаянии Джером швырнул пустой стакан на каменный пол террасы. Стакан разбился вдребезги, а Джером с проклятиями повернулся и побежал обратно в дом.

Он слышал позади себя топот бегущих за ним слуг. Он торопился вверх по широкой лестнице в ту комнату, из которой унес Рейчел в день их свадьбы. Он распахнул дверь, холодея от мысли, что может там увидеть.

Комната была пуста...

Джером лихорадочно соображал, куда бы еще она могла деться. Он обернулся и увидел стоявших на пороге Джорджа, Моргана и Ферри. Их лица были искажены тревогой.

– Обыщите дом сверху донизу, – крикнул он. – Мы должны ее найти.

И подумал: «В любом случае...»

Но поиски не дали ничего. Джером встретился с Джорджем и Ферри на нижней площадке главной лестницы. Голос Джорджа заметно дрожал:

– Кэрлан уверен, что Рейчел не возвращалась в дом с террасы.

– Я найду ее хоть под землей, – Джером огляделся вокруг, ища глазами брата. – Где, черт возьми, Морган?

Взволнованный голос донесся из кабинета Софии:

– Джером, иди сюда! Ты должен на это взглянуть.

Он вбежал в комнату. Морган стоял перед французским бюро, выдвигая ящики и ящички.

– Смотри, – Морган ткнул пальцем в лист бумаги, почти целиком исписанный. Рядом лежало перо. – Наверное, наш приезд оторвал Софию именно от этого занятия.

Джером бросил взгляд. На бумаге ровными рядами чернели слова, написанные почерком, который он, не задумываясь, назвал бы почерком своей жены. Он пробежал глазами текст и понял, что София сочиняла предсмертную записку, которую, несомненно, собиралась подписать именем Рейчел. В этом якобы прощальном послании Рейчел обвиняла Джерома в жестоком обращении и в том, что он отказался от своего ребенка, объясняя, что именно это толкнуло ее на самоубийство.

Джером присел в кресло рядом со столом, стараясь подавить отчаяние.

София была настоящим дьяволом. Если бы Гриффин не вывел ее на чистую воду, Джером мог бы поверить и этой записке.

Он посмотрел на скрючившееся на полу тело.

– Яд действует очень быстро, – мрачно сказал Морган. – София умерла за несколько минут.

– Если бы она не умерла, я бы задушил ее собственными руками, – сказал Джером. Слова его уже ничего не могли изменить. Просто всплеск бессильной ярости. Он погружался в ад и не хотел этого. Морган содрогнулся.

– Но на ее месте мог оказаться ты, если бы ей удалось оцарапать тебя этим кинжалом...

Джером устало подумал, что, может, это было бы лучше. Морган передал Джерому маленькую кожаную записную книжку. Она была открыта на странице, заполненной мелким почерком.

– Ты это должен прочесть. Это дневник Софии. Пожалуй, других доказательств не нужно. Она ив самом деле была сумасшедшей.

По мере того, как Джером читал записи, возрастал его ужас. София в своем нарастающем безумии намеревалась сделать своим следующим мужем его самого – как будто бы это было возможно. Ее больной мозг уже не мог воспринимать реальность. Она свято верила, что как только покончит с Рейчел и Альфредом, сможет добиться его внимания и стать герцогиней. Она постепенно травила мужа, торопя его к могиле.

Морган сказал:

– Альфреду неимоверно повезло, что мы приехали.

Если бы только повезло и Рейчел!

Морган показал Джерому и другие страницы дневника. Более ранние записи были посвящены Стивену, которого София ненавидела за то, что он пытался отговорить дядю жениться на ней.

Решив отомстить, она наняла людей, которые схватили Стивена в Дувре. Они-то и сдали его в матросы, разыграв спектакль с судебными исполнителями и полицией. Стивен был объявлен закоренелым преступником, ловким вором, который выдает себя за графа Арлингтона и убеждает владельцев магазинов отпускать ему товары в кредит. Вот почему никто не поверил Стивену, когда он протестовал и называл свое истинное имя.

София знала, что у Стивена практически нет шансов выжить и вернуться в Англию. Она с удовольствием представляла себе, что придется перенести несчастному страдальцу, прежде чем он умрет. Такова была эта, видимо, изначально порочная натура.

Кроме всего прочего, выяснилось, что София жестоко завидовала красоте Рейчел и всеобщей любви к ней. Она, пожалуй, искренне недоумевала, чем она хуже. Когда же выяснилось, что в случае смерти Стивена Уингейт-Холл унаследует именно Рейчел, София решила, что ей пригодится наемный убийца. Изворотливость Софии была поистине удивительной. Наемник, по ее плану, своими разговорами в трактире должен был создать полное впечатление того, что нанят Джорджем.

В тот самый день, когда в Рейчел неудачно стреляли, к Альфреду приехал лорд Феликс с предложением жениться на его племяннице. София сообразила, что сможет отхватить на этом деле солидный куш, а с убийством можно и подождать. Лишние деньги никому еще не мешали.

Но Рейчел неожиданно разрушила планы тети, выйдя замуж за Джерома. София некоторое время бесцельно бушевала. Слабости тоже были ей не чужды. Она попыталась отравить Рейчел, но жертвой пали несчастные котята. Рейчел будто хранили небесные силы, но София в безумии своем была готова поспорить и с Богом. Вновь был нанят убийца, на этот раз лучший стрелок в Англии. На это София не поскупилась. Именно от его выстрела и спас Джером жену в «Королевских Вязах».

София не оставила их в покое и в Лондоне. Поездка даже оказалась ей на руку. В ход пошли подложные письма к Дентону. Поразительное сочетание, но безумная женщина была дьявольски хитра. Она все рассчитала. Герцог придет в неописуемый гнев, отправит Рейчел домой. Положение ее будет таково, что она, несомненно, примчится в Уингейт-Холл. И здесь София наконец довершит задуманное, отправив Рей-чел вслед за своими многочисленными мужьями.

Кто бы усомнился в том, что молодая герцогиня, отвергнутая мужем и предположительно беременная от другого мужчины, от отчаяния лишила себя жизни? Тем более при наличии записки.

Сам дьявол разгуливал по Англии в обличье Софии Уингейт!

Джером отбросил кожаный альбом, словно это был ядовитый скорпион, и выскочил на террасу, где в последний раз видели Рейчел. Он сорвал фонарь с крюка рядом с дверью и бросился в темноту в отчаянной попытке найти свою жену.

Он выкрикивал ее имя снова и снова, но ответом ему была глубокая тишина. Если она умерла, он не станет жить. Он последует за Рейчел, и непрощенная душа его будет вечно гореть в адском пламени.

Джордж Морган и Ферри бесцельно бродили вокруг дома, не заходя далеко. Они были уже уверены, что с поисками можно не торопиться. Многие слуги плакали.

Джером стоял, тяжело дыша, и не знал, куда кинуться. К нему подошел Морган. Джером увидел, как блестят слезами глаза брата при свете факела, который он держал в руке, и понял, что Морган считает Рейчел мертвой.

– В такой темноте искать бесполезно, Джером. Опомнись. Прошло столько времени. Самое большее, на что мы можем надеяться, – это найти тело Рейчел. Отложим поиски до утра. Мужайся, брат.

Но Джером, сердце которого разрывалось от горя и чувства вины, отказывался смириться. Он упрямо твердил, что Рейчел жива, непременно жива. Пока он своими глазами не увидит ее тело, она жива. Как утопающий хватается за соломинку, он держался за глупую надежду, на чудо.

– Я не уйду отсюда. – Его голос охрип от криков. – Я буду искать, пока не найду ее.