А Суворов взял да и перевернул все мое мировосприятие. Я не умру в одиночестве, и у меня не совсем ужасный характер, раз такой парень хочет на мне жениться.

Уже позже, намного позже, я задумалась, а любила ли я вообще Сергея когда-нибудь. Или это была влюбленность, увлечение взрослым привлекательным мужчиной, его обаянием, его силой, мужественностью и тем фактом, что он без ума от меня. В тот момент, я, конечно, ответила бы на этот вопрос однозначно. Да, я люблю этого человека. Да, я хочу за него замуж, жить с ним всю жизнь, рожать от него детей, и очень желательно лет через сто умереть с ним в один день.

И только немного позже я во всем этом засомневалась. Потому что тогда я представления не имела, за кого собираюсь замуж.

20

Подготовка к свадьбе вытеснила из моей головы все остальные мысли. Куда-то подевалась та ироничная особа, с большой долей сарказма относившаяся ко всей этой кутерьме с платьями, лимузинами, ресторанами и прочей подвенечной атрибутикой. Я выбирала «платье на один раз», будто от этого выбора зависела как минимум вся моя дальнейшая жизнь. Сергей только смеялся надо мной, но по-доброму. Периодически напоминал мне о моем недавнем презрительном отношении к «девичьим розовым соплям», типа ленточек и цветочков на машинах, украшений из воздушных шаров в ресторане, и тому подобным мелочам. Я только отгрызалась, и этим еще больше веселила Сережу.

Жениться мы сначала решили осенью, но потом я поняла, что ничего не успею за два, и даже за три месяца. Все-таки хотелось сделать незабываемую свадьбу. Денег у Сережи на это мероприятие было достаточно, а вот желания заниматься подготовкой я у жениха что-то не наблюдала. Все предсвадебные хлопоты свалились на мои хрупкие девичьи плечи. И я мужественно перенесла мероприятие на декабрь. Сережа предложил пожениться в ноябре, на его день рождения, но эта идея мне совсем не понравилась. Ноябрь — самый тоскливый месяц в году. Хуже него только февраль. А декабрь — это же сплошной праздник! С самого начала месяца уже живешь в радостном предвкушении чуда. Пускай холодно и сыплет снег, зато настроение какое, а?! Подав, в итоге заявление, выяснилось, что дата регистрации нашего брака выпадала на 28 декабря. Памятная дата вручения той злосчастной премии, которая, в конечном счете, сыграла такую важную роль в наших с Серёжей отношениях. Я сочла это знаком судьбы…

А судьба, тем временем, готовилась нанести мне удар. Или пинок. В первую очередь, по самолюбию. И я впервые задумалась: а что я знаю, собственно, о человеке, с которым вот-вот свяжу свою жизнь? Помимо его кристальной биографии и общих анкетных данных…

В начале декабря мы застряли в пробке. Снегопад затормозил все движение, Москва встала, и казалось, выбраться нам не грозит, по меньшей мере, еще пару часов. Но я была совершенно спокойна. Сережа забрал меня с работы, мы сидели вдвоем в его машине, мне было тепло, спокойно и хорошо. Так хорошо, что я не сразу заметила, что мой мужчина как-то чересчур напряжен.

— У тебя что-то случилось? — наконец, дошло до меня, что с Сережей что-то не так.

— Да все в порядке, устал немного, — ответил он, не глядя на меня, и уткнулся лицом в левую ладонь. Потер глаза, снова не глядя в мою сторону, уставился в лобовое стекло.

— Эй, ну ты тормоз что ли, проезжай! — ни с того ни с сего вдруг заорал мой будущий муж не слышавшему его водителю впереди стоящего автомобиля.

— Сережа…

— Что? — слишком резко ответил, слишком резко посмотрел на меня. Сколько жести во взгляде, Боже мой!

— Ничего, — я отвела взгляд в сторону. Продолжать диалог мне расхотелось, настроение упало до нуля.

— Не обижайся, Настюш. Эй, ты обиделась?

— Нет, я в восторге. Ты орешь, ругаешься, продолжай, мне очень нравится! — язвлю я.

— Настенька, прости, малыш. Я весь что-то на нервах.

— Да нет, просто устал немного, а так все в порядке, — передразниваю его, подражая интонации.

— На самом деле, не только. Я давно хотел поговорить с тобой. Да все случая не было.

Теперь уже напряглась я. Что это он собрался мне сказать? Я буквально кожей почувствовала, что мне не понравится то, что скажет сейчас мой любимый. А он продолжал:

— Я очень надеюсь, что ты все правильно воспримешь, спокойно выслушаешь меня. И примешь как данность.

Пауза, похоже, затянулась, и не будет ей конца.

— Ну? — поторопила я Сергея — я слушаю!

— Сегодня день рождения у одного очень важного для меня человека, — наконец, собравшись с мыслями, начал он.

— И? — я все не понимала, к чему же он клонит.

— И этот человек… В общем, это мой сын.

Сначала я не поняла, потом мне показалось, что я ослышалась. Потом до меня, наконец, дошло — у Сережи есть сын. И я узнаю об этом меньше, чем за месяц до нашей свадьбы. Чудесно, ну просто чудесно!

Я молчала, наверное, полчаса. Сергей тоже не решался заговорить со мной. Потом, видимо, его утомило затянувшееся молчание, и он тихим, вкрадчивым голосом начал рассказывать историю появления на свет своего сына.

Все просто и банально. Сергей вернулся из армии, и собрался переезжать в Москву. В это время познакомился с девушкой. «Ничего серьезного, просто секс, не более того», уточнил он. Как будто это в корне меняло дело! Потом он уехал, и они, естественно, расстались. А через некоторое время оказалось, что она беременна.

— Я не мог, просто не мог бросить своего ребенка!

Он говорил твердо, с напором. Не оправдываясь, а именно констатируя факт. С той девушкой никаких отношений у них больше не было, через некоторое время после рождения ребенка она вышла замуж. Но Сергей, тем не менее, дал сыну свою фамилию, общается с ним периодически, и помогает деньгами. Хороший, заботливый отец.

Все это, безусловно, должно было только возвысить его в моих глазах. Я, по идее, должна была бы зауважать его еще больше, чем уважала до того. За его благородство и честность. Но, увы…

Что-то во мне словно оборвалось. Я спрашивала сама себя: «что, тебе было бы легче сознавать, что он бросил этого ребенка на произвол судьбы, как последний мерзавец?» И тут же отрицательно отвечала на этот вопрос. Но эти новые обстоятельства так глодали меня изнутри, что я уже не хотела ничего: ни свадьбы, ни вообще видеть Сережу.

В полном молчании мы приехали домой, и я решила лечь спать. Утро вечера мудренее. Подумаю об этом завтра! Не вышло.

Сергея, очевидно, возмутил мой бойкот, и он перешел в наступление:

— Настя, ты не любишь детей?

Мне показалось, или я отчетливо услышала вызов в этом невинном вопросе? Намеренная провокация? Меня сосем несложно спровоцировать.

— Я не люблю, когда от меня скрывают своих детей! А против детей я, в общем, ничего не имею!

Это была наша первая ссора. Меня словно прорвало, и из меня хлестали злые слова, словно я не я, а фонтан Дружбы Народов на ВВЦ. Сергей слушал меня с олимпийским спокойствием и поразительным хладнокровием. Его не смутили мои нелестные эпитеты в адрес мужчин, не способных удержать свои органы под контролем разума, и не задумывающихся о последствиях случайного секса. Он просто молчал и слушал. Без выражения каких-либо эмоций на лице. Словно каменное изваяние. А я бесилась, орала и неистовствовала, хотя сама понимала всю бесполезность, напрасность и нелепую глупость этой сцены. Ребенку уже девять лет. И этого мальчика никакие сцены уже не могли отменить. Да и… какая, в общем разница? Меня задел, обидел и вывел из себя отнюдь не факт существование у Сережи сына. Я негодовала потому, что он не счел нужным мне об этом рассказать!

О каком доверии может идти речь, если от меня все девять месяцев, что мы вместе, скрывали такой немаловажный факт? И ведь ни разу, подлец, не обмолвился! А что еще он от меня скрывает?

Наконец, я устала негодовать. Выдохлась, и замолчала на полуслове. Сергей все с тем же непоколебимым, окаменелым видом, продолжал изучать меня. Этот взгляд, которым он прямо, холодно и без эмоций, смотрел на меня сейчас, я знаю уже давно. С этим его взглядом я познакомилась, если можно так выразиться, намного раньше, чем с его обладателем. Я и забыла, что он может ТАК смотреть. Уже давно у Сережи для меня были совсем другие взгляды. Полные тепла, нежности, любви… Но не сейчас.

— Именно поэтому, — наконец, изрек мой будущий муж, — я не говорил тебе ничего о сыне. Предвидел реакцию.

Встал, и ушел в ванную. Поговорили.

Я так и осталась истуканом сидеть на своем месте. Переваривать последнюю фразу. Как искусно этот человек выставил меня же виноватой! Как мастерски, можно сказать профессионально! В два счета я оказалась плохой, злой мачехой из сказки про Золушку, или какой-то подобной феноменальной глупости. Сережа наш благородный рыцарь, а я? Идиотка, истеричка, ревнивая дурочка, кто там еще? О, можно массу эпитетов привести. Один другого не лучше. Именно так выставил меня сейчас Сергей. Обдав до кучи огромной порцией презрения.

С какой интересной, новой стороны открылся мне накануне свадьбы мой будущий муж! И как же дальше с этим жить?

Мы помирились, когда я уже засыпала. Сережа, наконец, покинул свое ванное убежище, нашел меня под одеялом в нашей постели, обнял и сказал:

— Ну, все, хватит. Я на тебя не злюсь.

21

Я мчалась по предрассветной Москве, как сумасшедшая. Гнала по пустым дорогам с нереальной для моей машины скоростью. Я вообще нечасто быстро езжу. Сегодняшние сутки — скорее исключение. А сейчас я даже не смотрела на спидометр. Потому что ехала к нему…Я боялась не успеть, опоздать. Боялась того, что, возможно, будет поздно. Что я никогда больше не скажу ему, что люблю его. Как сильно я люблю его. Все остальное в тот момент было для меня уже не важно. Только увидеть его, только обнять его… Только чтобы он был… Все!

Оказавшись у запертых ворот во двор на Шаболовке, ко мне ненадолго вернулась способность трезво рассуждать. Ключей у меня нет. Сейчас глубокая ночь. Как я интересно, попаду внутрь? Однако заспанный охранник, видимо, увидав меня в камере наблюдения, без вопросов открыл мне дверь. Я, забыв его поблагодарить, побежала к подъезду. Подъезд был заперт, а ключей у меня нет… И это даже не смешно!

Все, что оставалось мне сделать, это только позвонить в домофон. Надеясь и веря в то, что мне все-таки откроют. Меня трясло, руки дрожали, и я не с первого раза попала в нужные кнопки…

Все бесполезно. Мне никто не открывал. Слезы текли по моим щекам, а я и не заметила, когда начала плакать. Вдруг дверь протяжно пискнула, и открылась. Мне навстречу, едва ли не в объятия, вывалилась девушка весьма специфической внешности. Даже не смотря на мое состояние, на душившие меня слезы, я не могла не сообразить, что передо мной представительница древнейшей профессии. Или, попросту, проститутка. Интересно, подумалось мне, кто это в нашем престижном доме пользуется услугами ночных бабочек?

— Здрасти! — тем временем проронила девушка.

— Привет! — растерянно ответила я, и посторонилась, чтобы выпустить путану из подъезда.

— Все в порядке?

Видимо, мой вид просто требовал задать подобный вопрос.

— Надеюсь, — вздохнула я, и зашла в подъезд.

Тяжелая бронированная дверь захлопнулась за моей спиной, издав глухой и короткий стук. В голове мелькнула шальная мысль: уж не к Сереже ли приходила ночная фея? И тут же разозлилась на себя за это предположение. Что-то я откровенно тупею на собственных глазах. Нервы что ли, дают о себе знать? «Хватит дурить!» приказала я себе, и отправилась к лестнице. Ноги не слушались меня, и вместо уверенного твердого шага, я плелась, едва переставляя конечности. Мне было жутко. Впервые в жизни мне действительно было ТАК страшно. Сжав кулаки, впившись ногтями в ладони, я заставляла себя идти. Какие огромные лестничные пролеты в этих старых сталинских домах! Какие высокие ступени, и как их много… Только дойдя до третьего этажа, я вспомнила о существовании лифта. Пожалуй, схожу сейчас к Сереге, увижу, что с ним все хорошо, и сдамся в сумасшедший дом. Пускай полечат!

Четвертый этаж. Металлическая дверь, обитая бежевой матовой кожей. Мы покупали эту квартиру уже с этой дверью. Она красивая, но сейчас такие уже не в моде. Что ждет меня за этой дверью? Я боялась даже предположить.

Не решившись позвонить, я нажала на дверную ручку. Дверь с тихим скрипом отворилась. Это привело меня в ужас. Казалось, сбывались все самые страшные мои предположения. Боже мой, нет…

Нет!

Я зашла в квартиру, и словно некая потусторонняя сила вселила в меня уверенность. Откуда-то взялась решимость, оставившая меня, едва я вышла из машины и направилась сюда. Твердым шагом я прошла в кухню и включила верхний свет. Никого. Лишь пустая бутылка из-под виски на столе. Газ отключен, и это уже хорошо! Отлично!