— Bon AppИtit[3], - как раз вовремя вмешался в диалог приветливый голос официантки, она поставила на стол тарелки, разложила приборы, не обращая внимания на разыгрывающуюся перед ней сцену, и с вежливой улыбкой удалилась.

Саша растерянно посмотрел на свой суп. Резко прерванная нить разговора унесла с собой часть его гнева, но оставила неприятный осадок раздражения и недосказанности на сердце. Настроение было испорчено, есть уже не хотелось.

— Из-за этого ты решила пойти в их проклятый дом одна? — после недолгой паузы тихо спросил мужчина. Ему не хотелось больше оставлять недомолвок.

— Прости, — шепнула Ева, снова уткнувшись взглядом в стол, — я действительно не хотела, чтобы ты пострадал, но не нужно винить себя в том, что я согласилась уехать с ними. Мне просто было страшно. А потом я как-то совсем потерялась и стала думать, что пала слишком низко, считать себя недостойной чьей бы то ни было любви. Поэтому написала тебе и родителям такие письма.

— Почему ты решила, что недостойна? — с искренним непониманием сокрушался друг, стараясь подавить вновь зарождающуюся ярость и негодование.

— Ну, я, — она замялась. — Я не могу сказать…

Его кулаки снова сжались.

— Как мне хочется стереть обоих с лица земли, — тихо прошипел Саша, не в силах сдерживать всех вновь поднявшихся чувств. Он наконец понял, что именно произошло, теперь сомнений не оставалось.

— Не нужно, — неожиданно ласковый голос возлюбленной заставил его отвлечься. Ева перешагнула через все свои эмоции и накатывающие слёзы, чтобы только закончить наконец этот разговор. — Прошу тебя, — она положила прохладные пальцы на его руку, — давай, забудем. Это всё было в прошлой жизни, которую лучше не вспоминать.

Парень глубоко вдохнул, выдохнул медленно, стараясь успокоиться, накрыл своей ладонью белую ручку девушки, взглянул в её глаза с прежней добротой и теплом, лишь немного разбавленными отчаянно подавляемым гневом.

— Хорошо. Прости, я, наверное, не могу пока спокойно говорить об этом.

Подруга улыбнулась так мило, как только умела.

— Это было не здесь и не с нами, — произнесла она тихо, — ни к чему думать иначе.


После тяжёлого откровения обед показался невкусным, даже долгожданные сладости не принесли блондинке особого удовольствия. Она десять раз отругала себя за то, что завела болезненную тему и в конечном итоге решила, что больше не будет говорить об этом никогда. Если будет нужно, переживёт все свои всплески воспоминаний и эмоций сама, чтобы только не увидеть снова в родных тёмных глазах зловещего огня, который пугал и заставлял чувствовать себя страшно виноватой. Саша почти всё время молчал, обдумывал что-то, возможно, тоже винил себя, а может просто осмысливал всё услышанное. Постоянный недосып и без того сделал его раздражительным и, хоть он никогда не позволял себе негативных выпадов в отношении избранницы, её невыносимо коробило то, что именно она так сильно испортила настроение своему доброму покровителю.

— Пойдём домой, — проронила она, так и не доев своего кусочка торта. — Мне кажется, ты устал.

— Есть немного, — вздохнул мужчина, отвлекаясь от тяжёлых думю. — Скоро начнёт темнеть. Ты права, нужно идти.

— А знаешь что? — вдруг лукаво улыбнулась собеседница, в надежде чуть развеять дурные мысли. — Давай, сегодня устроим ужин при свечах.

Саша посмотрел на неё удивлённо, слегка усмехнулся в ответ.

— Давай. А что мне приготовить для этого ужина?

— Я не хочу, чтобы ты что-то готовил, — заботливо промурлыкала Ева. — Ты должен немножко отдохнуть. Мы купим замороженную пиццу и какой-нибудь махонький тортик. Думаю, этого вполне хватит.

— День отказа от здоровой пищи? — шутливо спросил парень. План сработал — от ласковой улыбки любимой спутницы, настроение у него начало подниматься.

— Моему желудку тоже нужен выходной, — ухмыльнулась девушка, с долей неприязни вспоминая утреннюю овсянку. — А тебе явно необходимо поспать.

— Может быть, — он потёр уставшие глаза и, оставив чаевые, последовал за прохладными тонкими пальчиками, тянущими за руку к выходу из тихого кафе.


Зайдя по дороге в небольшой продуктовый магазинчик, уставшие спутники накупили фруктов, замороженных полуфабрикатов, печенья, пирожных и со всем этим добром завалились в тёмную квартиру. Ева практически насильно затолкала Сашу в свою кровать, чтобы тот поспал хоть часок, пока она разберёт пакеты, решит, что именно приготовит (читай «разморозить») на ужин и накроет на стол. Мужчина хотя и с трудом, но всё же, поддался её мольбам, решив, что он действительно стал не в меру раздражительным и невнимательным из-за своей вынужденной бессонницы. Взяв с подопечной обещание разбудить его ровно через час, он практически тут же отключился, удобно устроившись в мягкой кровати (ни в какое сравнение с его лежанкой она, естественно, не шла, так как в съёмной квартире оказалось на удивление мало одеял и покрывал). Коварный план вступил в действие. Конечно, девушка не собиралась будить его, да и ужин её не интересовал (ну съела втихаря одну пироженку — разве это еда?). Чтобы не оставаться в одиночестве надолго, она устроилась под настенным светильником в кресле, недалеко от кровати, где мирно посапывал до невозможного вымотанный за эти дни покровитель, и взялась снова за свой роман. Обманщица решила, что Саша должен выспаться как следует, а потом… потом, возможно, она сможет порадовать его ещё чем-нибудь.

Неожиданно нахлынувшее вдохновение настолько увлекло писательницу, что она напрочь забыла о времени. Глаза её начали слипаться только, когда электронные часы коротким писков возвестили, что за окном давно уже ночь и на циферблате высветились цифры «2:00». Ева не спеша размяла затекшую шею, отложила в сторону тетрадь. Друг спал крепко, глубокого спокойного дыхания почти не было слышно в тихой комнате, всё то время, пока она писала, мужчина даже не двинулся во сне (хотя, если бы он и двинулся, да хоть встал и вышел, она была так увлечена, что, пожалуй, не заметила бы этого). Сейчас ей хотелось спать, но прогонять парня из своей кровати не было желания, как, впрочем, и устраиваться на его импровизированной постели — она не выглядела слишком уж удобной. Девушка в полумраке подошла ближе, взглянула на спящего с умилением, затем окинула взглядом его тело. Он лежал поверх одеяла в джинсах и свитере, как пришёл с улицы (ай-ай-ай! Но, в общем, она сама не дала приятелю раздеться). Блондинка недовольно покачала головой и взялась стягивать с него тёплый джемпер. Саша морщился и постанывал во сне, но Морфей слишком крепко сжимал его в своих объятьях и даже при всех экзекуциях мужчина никак не просыпался. Не открыл он глаз и когда тонкие пальчики стянули с него футболку, а за ней и джинсы. Наконец Ева, довольная собой, воззрилась на плоды своих трудов — почти голый покровитель бессильно раскинулся на её кровати, не в силах разорвать путы долгожданного сна, чтобы понять, почему вдруг стало как-то слишком прохладно.

Взгляд зелёных глаз нескромно заскользил по идеальному рельефу расслабленных мышц, и спать хотелось всё меньше. «Когда он успел стать таким? Таким мужественным. Таким возбуждающе сексуальным?» — девушка удивлялась собственным мыслям, она сама до конца не понимала, что с ней происходило — внутри всё начинало безудержно дрожать. Но это была не та дрожь, что возникала рядом с Троем, совсем иная — трепетная, сладкая, желанная. Ева ощущала, что в теле разгорается неистовое пламя — то, что с таким трудом сдерживал Саша, когда сидел рядом с ней полуобнаженной по ночам… Что ж, они наконец поменялись ролями, с одним лишь отличием — ей вовсе не хотелось себя останавливать. У них когда-нибудь должен быть «первый раз», ведь оба знают и хотят этого, так почему не сейчас? Неужели для этого так нужны романтические ужины, кино, цветы? Ей — нет. А ему? Всё это никуда не убежит и после сегодняшней ночи. Вдобавок, она на собственном опыте убедилась, что влечение совсем не зависит от цветов и подарков, подобными вещами его не купишь и все знаки внимания становятся постылыми и ненужными. А вот если желание уже есть, и источник его — искренние чувства, то всё прочее будет неотъемлемой частью отношений, вне зависимости от количества подобных ночей.

Набравшись решимости, искусительница осторожно прилегла рядом со спящим мужчиной, нерешительно провела пальцами по его мерно вздымающейся груди. В памяти на мгновение блеснул отрывок ночи, когда она впервые сама пришла в спальню Троя, но девушка поспешно откинула эти воспоминания, полностью отдаваясь мыслям о том, кто мирно спал перед ней сейчас. Она расстегнула пуговицы на домашней рубашке, закусив губу, прижалась покрытой мурашками кожей к его горячему телу. Саша тихо простонал что-то во сне и, повинуясь неуправляемому инстинкту, повернулся на бок, одной рукой обнимая свою возлюбленную. Она застыла на секунду под внезапно навалившейся тяжестью, прижалась лбом к нависшему над ней горячему плечу. Когда окружающая тишина восстановилась, легонько коснулась его губами, белые пальчики заскользили по широкой спине вниз.

— Что ты делаешь? — раздался сонный шёпот откуда-то сверху, и Ева вздрогнула, поднимая глаза. Мужчина глубоко вдохнул, отгоняя блаженный покров нарушенного наконец сна, взглянул на неё с наигранным укором.

Блондинка не стала отвечать, почему-то было страшно, что если ответит, то всё обязательно кончится плохо, ну, или, по крайней мере, совсем не так, как она планировала. Девушка чуть приподнялась, придвинулась ещё ближе и, вложив в это движение всё, что хотелось бы сейчас сказать, прильнула к горячим губам в долгом, нежном поцелуе. Впрочем, нежность быстро сменилась огненной страстью, и Саша сдался почти без сопротивления под этим пламенным напором. Он прижал искусительницу крепче, наслаждаясь неожиданными и безумно волнующими прикосновениями, не желая нарушать идеального течения долгожданного момента.

— Я хочу большего, — прерывисто прошептала Ева, снова отчаянно отгоняя воспоминания уже о другой ночи — о ночи с Тимором в собственном выдуманном мире. Той, что закончилась для неё смертью. Она уверенно повела тяжёлую руку мужчины по своему полуобнаженному телу, тот не сопротивлялся, только дышал всё глубже и глуше, ощущая под пальцами все его плавные изгибы, не отрываясь от пьяняще глубокого поцелуя. Когда ладонь наконец легла на тонкую ткань белья, под которой пылала невероятно манящая округлая грудь, парень напряженно сглотнул, понимая, что ещё секунда такого сладкого ада и он уже не сможет себя остановить.

— Ева, — зарычал он, стиснув зубы, — пожалуйста, прекрати, ты мучаешь меня.

— Я не хочу, чтобы ты мучился, — послышался возбужденный шёпот в ответ, и он ощутил, как уходит из-под пальцев кружево белья, отдавая рукам обнаженное горячее тело. — Я хочу быть твоей.

Саша напрягал последние душевные силы, чтобы держать себя в руках, чувствуя, как захлёстывает неистовая волна безумной жажды, ненасытного желания овладеть соблазнительницей, сексуально вздыхающей где-то у его уха и бесцеремонно водящей прохладной ладонью уж слишком близко к точке детонации сил телесных.

— Ева, — он готов был хищно вцепиться в горячие губы, дразнящие обжигающими прикосновениями шею, но всё ещё держался, — я не хочу, чтобы ты о чём-то пожалела.

Вместо ответа тонкие пальчики бесстыдно скользнули под чёрную ткань единственной детали одежды, оставшейся на теле мужчины, и это нескромное движение стало последней каплей. Где добрый темноглазый ангел? Со звериным рычанием он завалил искусительницу на спину и впился в вожделенные губы, срывая с неё одежду. В порыве неистовой страсти он целовал и слегка покусывал тонкую бледную кожу желанного тела. Девушка тихо протяжно стонала, зарываясь пальцами в его растрёпанные волосы. Память уже не пыталась сыграть с ней злую шутку, больше не появлялись перед глазами картины из недавнего прошлого, она всецело отдалась настоящему моменту и бесцеремонно получала от него всё удовольствие, какое только он мог дать. Куда исчезла скромная мечтательная девочка? В полумраке мелькал неукротимый огонь жаждущих близости зелёных глаз. От ощущения острых ноготков легко царапающих спину, Саше окончательно снесло голову, он оторвался от жадных прикосновений к разгоряченной коже, в иступленном порыве сжал руками плечи избранницы, вдавливая хрупкое тело в подушку, припал к её обнаженной груди своей и был уже так близок к последнему шагу. Безумно близок. Но в слабом отсвете настенной лампы глаза напротив блеснули неожиданным страхом. Этот мимолётный испуг, словно щёлкнул бичом безжалостного укротителя где-то возле самого уха, заставляя хищное желание отхлынуть, бешеного волка — забиться в самый тёмный угол сердца и заскулить беспомощным щенком. Парень резко отпрянул от желанного тела. Даже слишком резко, будто вдруг увидел под собой не страстную возлюбленную, а рогатую демоницу с испепеляюще-развратным взглядом. Ева быстро приподнялась, прикрываясь одеялом, и недоуменно уставилась на растерянного друга, который, сидя уже на другом конце кровати, в панике пытался придумать, как объяснить свои неадекватные действия. Но оправдываться не пришлось, девушка поняла всё сама. Поняла, уткнулась носом в свои укрытые колени и тихо вздохнула, усмиряя собственное бушующее влечение к явно потерявшему пыл мужчине.