— Да, народу много, — проронила Ева, подозрительно озираясь по сторонам, видимо, всё ещё ожидая неприятного сюрприза.

— А давай куда-нибудь присядем, — вдруг предложил голубоглазый. — А то здесь стоять как-то неуютно.

— Я не уверена, что хочу этого, — честно призналась девушка.

— Да брось, — он дружелюбно улыбнулся. — Мы в аэропорту, приставать я к тебе не буду. Да и когда мы ещё сможем так мирно поболтать?

— Сдаётся мне, что никогда, — серьёзно ответила она.

— Я просто хочу поговорить и всё, — тоже посерьёзнел Киран.

— У вас это семейное, — еле слышно буркнула Ева, чувствуя как настроение медленно, но уверенно катится вниз. Всё же, он хочет сказать что-то? Что ж, пусть скажет. — Ладно, пойдём. А куда? Народу тьма, сесть некуда.

— На втором этаже есть малообитаемые ресторанчики, сойдёт? — обрадовался собеседник.

— Нет. Я здесь жду одного человека и не могу далеко отходить.

— Оттуда видно это место, — он указал рукой на высокие эскалаторы, ведущие на второй этаж, вдоль оградительных перил которого горели вывески кафе и ресторанов, а под ними располагались столики с видом на кишащую толпу.

— Нет, слишком далеко.

— Ну, позвонишь ему. Где он?

— В кассе, покупает билеты.

— И давно он там?

— Не знаю, — девушка пожала плечами, — минут сорок.

Юноша наиграно рассмеялся.

— Да у тебя вечность впереди! Ты видела, какие там очереди? Сегодня по всему аэропорт проблемы с электроникой и, соответственно, с кассами. Часа три точно не жди.

Она неуверенно помялась, затем испытующе взглянула в голубые глаза.

— Хорошо, только, если что, я с твоего мобильного позвоню. Можно?

— Не вопрос, — Киран довольно усмехнулся. — Идём.


Ева выбрала столик на самом краю «смотровой площадки», откуда лучше всего было видно то место, где она должна была ждать Сашу. Оттуда также хорошо просматривались кассы, и очередь в них уходила куда-то очень далеко, поэтому поверить в минимальное трёхчасовое ожидание было не сложно.

— Давай закажем что-нибудь перекусить, — предложил юноша, усаживаясь напротив неё. — Я голодный.

— Спасибо, — она отрицательно помотала головой, не сводя взгляда с толпы, в попытке найти там знакомое лицо, — я ничего не хочу.

— Ну, хотя бы от чая ты не откажешься? — он воспользовался отрешенностью девушки, снова мотнувшей головой, сделал вид, что счёл это за положительный ответ, тихо сказал что-то подошедшему официанту.

— Так ты собираешься домой? — спросил Киран спокойно, как будто болтал с хорошей старой знакомой, когда заказ был сделан, и они остались вдвоём.

— Да, завтра улетаем, — она отвела взгляд от очередей, не найдя в них Сашу, бесстрастно посмотрела на собеседника.

— А с кем?

— С другом, — ответила Ева, чуть помедлив.

— Это с тем, что меня по голове огрел? — так же спокойно задал вопрос юноша.

Девушка гневно прищурилась, понимая, что разговор не был запланирован, как непринуждённая беседа.

— Ты позвал меня, чтобы в чём-то обвинить? — тихо произнесла она, не скрывая своего негодования.

— Нет-нет! — тут же встрепенулся голубоглазый. Лицо его, из безмятежно-наглого, снова сделалась инфантильно-участливым, каким было почти всегда. — Прости, я чуть перебрал с равнодушием. Но на самом деле, я очень волнуюсь.

Блондинка одарила его подозрительным взглядом, но перебивать не стала.

— С того дня, — Киран смущенно опустил глаза, — я много думал. И понял, что это я виноват… Я не давал тебе покоя, даже когда узнал, что ты… Ну, что вы с Троем хотите быть вместе, — он нервно перебирал пальцами край своего свитера. — Я должен был понять раньше и оставить вас вдвоём. Но ты сбежала и бросила не только меня, но и его…

Девушка чувствовала, как в груди разгорается пламя невысказанной злости, она уже хотела ответить что-то, но юноша жестом попросил её дать ему договорить.

— Когда я в тот день вернулся домой… Я никогда не видел брата таким, он как с цепи сорвался, чуть не убил меня, хотя за всю жизнь я и не вспомню, чтобы он хоть голос на кого-то повышал. Он всегда был добрым, хоть и немного замкнутым. Видимо, Трой очень страдал, от того что ты ушла. Поэтому я хотел спросить, раз уж судьбе была угодна эта наша встреча. Может у тебя получится простить меня и вернуться, если я пообещаю, что больше не буду тебя добиваться…

Он посмотрел на собеседницу и испуганно замолчал — лицо её медленно багровело от подступающего гнева, в глазах плясали яростные огоньки.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — прошипела она, из последних сил держа себя в руках. — «Он всегда был добрым»?! Мы хотя бы об одном человеке ведём речь? Мы с Сашей улетаем завтра и, я надеюсь, что больше никогда не увижу ни тебя, ни твоего сумасшедшего брата!

— Что?! — настала очередь Кирана заводиться. Он вдруг осмелел, приподнялся на стуле, наклоняясь к ней, заговорил громко и с обвинением в голосе. — С кем?! С этим уродом?! Да ты в своём уме?! Ты сбежала от Троя к этому зверю?!

— Зверю?! — Ева уже почти кричала. — Да кто здесь зверь?! Если бы не Саша, я бы давно покончила с собой после того кошмара, что пережила в вашем доме!

— Ты называешь это кошмаром? То, что он тебя использовал, а мы приютили и обогрели и после этого ты убегаешь обратно к нему, это, по-твоему, не кошмар? Это нормально?! Захотелось ещё пострадать?! Пожалуйста! Только теперь Трой не сможет прийти к тебе на помощь! Потому что решил не искать тебя, чтобы ты сама выбирала свою судьбу! А ты значит вот что выбрала! Думаешь, что всё будет как в сказке, чудовище вдруг обернётся принцем?! В жизни такого не бывает!

В голове Евы отрывками метались гневные фразы возмущенного собеседника, и злая память с большим опозданием подкинула ей разговор с Троем, в тот день, когда она покинула дом и в слепом отчаянии отправилась в ад с двумя странными братьями. Конечно, наивный Киран так ничего и не знает! Накопившаяся бушующая ярость толкала высказать всё ему в лицо прямо сейчас — пусть узнает, каков на самом деле его брат! Пусть посмотрит на всё её глазами! Но вдруг в сердце вспыхнул неожиданный огонёк — огонёк невыносимого сожаления. Девушка зажмурилась, прикрыла глаза ладонью, будто этот слабый свет ослепил их, но он горел внутри, и ничто не могло защитить от блеска душевной искорки.

— Я не хочу ничего объяснять, — тихо произнесла она, открывая глаза, но не глядя на собеседника. Ради тех добрых воспоминаний о месяцах проведённых здесь, которые всё же остались у неё, Ева решила оставить разговоры о чести и доброте для своих мучителей, не раскрывая истинной причины побега. Что изменится, если она выплеснет все переживания на Кирана сейчас? Они с братом поссорятся? Только больше ненависти вызовет это между ними и по отношению к ней. А раз уж двуликий демон действительно решил не преследовать беглянку, то и не стоит провоцировать его месть. «Пусть у него всё будет хорошо» — шепнул внутренний голос, и девушка прикусила губу, стараясь не задумываться о том, какие чувства могли сохраниться у неё к этому человеку. — Просто знай, — спокойно продолжила она, — что Саша самый добрый и заботливый человек, которого я встречала в своей жизни. Трой ошибся. Он мой лучший друг и никогда не делал мне больно.

— Что? — юноша подозрительно взглянул на Еву. — Нет, ты уж объясни. Что значит «самый добрый и заботливый»? Ты же сама ревела у нас на кухне после его «доброго» поступка.

— Саша меня не трогал, — повторила она. — Тогда… это был другой человек.

— И кто же? — он недоверчиво прищурился.

— Спроси у брата, он знает, — блондинка опустила глаза. «Он мастер на выдумки, отвертится как-нибудь»- мелькнула успокаивающая совесть мысль. — Ты хотел спросить ещё о чём-то? Или я могу идти?

— Я? — глубокий задумчивый вздох немного охладил пыл. — Раз уж ты всё равно решила уйти, скажи, ты бы смогла быть с моим братом, если бы не было меня?

— Киран, — она посмотрела в голубые глаза без страха и смущения, — я с самого начала не хотела быть ни с тобой, ни с Троем. Всё, что происходило в последние пять месяцев, имело свои причины, но о них я тебе рассказать не могу.

— Так значит, то, что ты написала в том сценарии, — он вдруг подозрительно нахмурился, — правдой было всё? Не только последние страницы?

— Не помню, — соврала Ева. — Возможно, я тогда была не в себе. В любом случае, — она вдруг стала говорить мягче, понимая, что от этого разговора зависит дальнейшее поведение инфантильного подростка, — я хочу оставить у вас о себе только добрую память. Поэтому, давай забудем всё, что было, и каждый начнёт новую жизнь. Я не так хороша, чтобы рушить чьи-то судьбы. И ты это обязательно поймёшь после разговора с братом.

— Ты думаешь, мне будет так просто взять и перестать любить тебя? — прошептал Киран, опуская глаза.

— Я верю, что ты будешь счастлив, — ласково ответила девушка, поднимаясь из-за стола. — От меня у вас были одни неприятности, — она легонько провела пальцами по его волосам. Юноша поднял на неё растерянный взгляд. — Спасибо за всё. Будьте счастливы… вы оба, — тихо добавила Ева и быстрым шагом направилась к эскалаторам.

Киран с грустью смотрел ей вслед, в душе неприятно перекатывались смятение и печаль. Как много ещё хотелось сказать.

— Будь счастлива, — проронил он, когда девушка вовсе скрылась из глаз.


Стоять и ждать Сашу дальше, зная, что за ней теперь вполне могут следить, было бы невыносимо, и Ева сама отправилась к кассам, чтобы найти его там. Она надеялась, что рядом с заботливым другом все чувства улягутся и тревога уйдёт, но… Девушка заметила тёмную макушку чуть возвышающуюся над толпой, радостно кинулась к ней сквозь поток людей и, пробившись наконец к нескончаемой очереди, увидела знакомую добродушную улыбку, адресованную какой-то симпатичной барышне с торчащим из выреза майки бюстом, в мини-юбке и на шпильках, которая стояла непозволительно близко к непринуждённо болтающему о чём-то мужчине. Подогретая не утихшим ещё негодованием, в сердце взметнулась жгучая ревность. Ева застыла в нескольких метрах от не замечающей её парочки, сжав кулаки. О, если бы взглядом можно было убивать! Расфуфыренная кудрявая блондинка рассыпалась бы пеплом и была развеяна по всему зданию аэропорта! Какая-то неожиданная вредность заглушала голос разума, говорившего, что стоит просто подойти, и Саша с доброй улыбкой обнимет её, представит неожиданной новой знакомой, и та пойдёт своей дорогой, увидев тёплые чувства в его тёмных глазах, принадлежащие только одной девушке — его зеленоглазой подруге сердца. Но альтер эго ядовито нашёптывало: «Постой. Подожди. Что он будет делать, когда уверен, что ты не видишь его?». И она стояла, тяжело дыша и кусая губы от разрывающих её желаний, когда незнакомка усмехнулась и, переступив с одной ноги на другую, как бы случайно не устояла на своих высоченных каблуках. Что должен был сделать нормальный мужчина на месте Саши, когда хрупкая девушка с испуганным вздохом падает на него? Конечно, он не имеет права отойти и дать ей растянуться на полу, просто обязан поймать и помочь подняться. И Саша, будучи нормальным мужчиной, поступил так, как было должно. А довольной девице только это и было нужно — она сделала невинные, благодарные глазки, прижимаясь к широкой мужской груди, не дала ему отстраниться, изобразив, что всё ещё не твёрдо стоит на ногах.

— Простите, — донесся до слуха Евы её медовый голосок, — у меня что-то голова закружилась. Спасибо.

И, блестящие розовой помадой губы, вдруг прильнули к щеке растерянного мужчины. Растерянного? Да, он растерялся. Кто бы не растерялся на его месте? Но Еву это уже не волновало. Всё происходящее показалось ей кадрами из какого-то плохого низкопробного кино, и внутренний голос разъяренно вопил, что если она сейчас подойдёт и вмешается, то сценарий станет уж слишком унизительно предсказуемым! Хотя, если ничего не делать, то он всё равно останется таковым. В любом случае, она повиновалась нахлынувшей обиде и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, тяжёлыми шагами пошла прочь, чтобы сесть где-нибудь в тихом тёмном уголке и беспомощно разрыдаться. Быть может от этого станет легче? Взгляд машинально поднялся ко второму этажу, пробежал вдоль перил и, не обнаружив там силуэта старого знакомого, которого, естественно, встретить снова не хотелось, устремился к эскалаторам.


Слёзы негодования и обиды катились сами собой. Тихий голос разума, твердящий, что всё это большая и смешная ошибка, что нужно вернуться и Саша будет уже один — он ведь любит и не станет разменивать свои искренние чувства на случайные поцелуи. Наверняка, он рассердился на такой нахальный поступок, и незнакомка была отправлена восвояси ни с чем — этот голос был слишком тих. Крик разгневанного сердца заглушал его бесцеремонно, не желая давать даже шанса для оправдания секундного бездействия, которое допустил Саша, дав коварной блондинке себя поцеловать.