— О нет, Мэгги. Ты повеселилась, когда мы были детьми. Теперь моя очередь. — Герцог снова припал к ее губам.

Мэгги не стала раздумывать и отреагировала инстинктивно. Только на этот раз ее действиями управляла не страсть, а гнев. Выпустив его волосы, она со всей силы ударила Джереми в нос. Вернее, целилась туда. Пять лет назад Джереми объяснил ей, что нос идеальное место для удара, его даже легко сломать, не повредив себе руку.

Но поскольку он продолжал сжимать ее в объятиях, Мэгги промахнулась и чуть не разбила кулак об его зубы. Тем не менее удар произвел должный эффект: хватка сразу же ослабела. Мэгги отбежала подальше и замахала рукой, чтобы унять боль в пальцах.

— Что за… — Джереми поднес ладонь ко рту и, когда опустил ее, увидел на ней кровь. Мэгги рассадила ему верхнюю губу. Было не слишком больно… но удивительно до чрезвычайности.

— Мэгги! Зачем ты это сделала? — изумился он. Она проверила, не вывихнула ли себе палец, и решительно произнесла:

— Я же тебе сказала: отпусти.

Сердито глядя на быстро распухающие пальцы, она размышляла, что теперь делать. Поранила руку о зубы герцога Ролингза. Как объяснить это матери?

— Да, но… — Джереми с недоверчивым удивлением уставился на испачканную кровью ладонь. — Мэгги, ты ударила меня!

— Ну и что? — дерзко спросила она. — Думаешь, раз ты герцог, то можешь лапать кого захочешь? Придется тебе передумать, нахал самодовольный. Я говорила тебе, прекрати. Говорила всерьез.

Мэгги с удовлетворением заметила струйку крови, сочившуюся у него из уголка рта. Ее сердце успокаивалось, пульс стал ровнее, таинственные позывы, которые он в ней пробудил, стихли… по крайней мере на время.

— Я не собирался причинить тебе вред, Мэгги. — Такого странного выражения она не видела у Джереми за все время их знакомства. Впрочем, подобного выражения у герцога Ролингза не видел никто и никогда. Оно появилось у него впервые — ибо первый раз в жизни его отвергла женщина.

— Я отлично понимаю, — пылала гневом Мэгги, — что ты пытался сделать. И лучше тебе как следует подумать, Джереми Ролингз, прежде чем ты решишь это повторить, иначе, обещаю, получишь то же самое, но в большем количестве!

Джереми не верил своим ушам. Перед ним соблазнительнейшая женщина из всех, кого он видел в жизни, и она его не хотела! Ничего подобного никогда не случалось, до сих пор ни одна женщина так не вела себя с ним. Никогда!

Джереми не знал, что и подумать. Это явно не из-за того, что Мэгги сочла его непривлекательным. Ее поцелуй доказывал обратное, тут он не мог ошибиться. Почему же она его остановила?

Возможно, она просто воспитана в представлении, что прежде, чем позволить мужчине вольности, надо быть с ним помолвленной или выйти за него замуж. Вольности, которые он позволил себе без всяких брачных обязательств. Но это ведь не останавливало многих светских барышень, которые радостно шли ему навстречу хотя бы в прошлом лондонском сезоне.

Джереми внимательно посмотрел на Мэгги, освещенную ярким солнцем, с лихорадочным румянцем на щеках, с бурно вздымающейся грудью… Она явно неравнодушна к нему… Он снова восхитился зрелищем, открывавшимся в расстегнутом лифе…

…и на что обратил сразу внимание дядя Эдвард, вошедший в конюшню.

— Джереми! — рявкнул он.

Стрижи взмыли из-под стрех и с пронзительными криками закружили в воздухе. Они были не единственными, кого напугал лорд Ролингз. Взвизгнув и залившись пунцовым румянцем, Мэгги прикрыла руками полуобнаженную грудь.

— Что здесь происходит? — свирепо вопросил лорд Эдвард.

— Господи, дядюшка, — протянул Джереми, лежа на сене. — Неужели вам обязательно появляться так не вовремя? Мы с Мэгги просто возобновляем наше знакомство.

— Маргарет, отправляйся к своей матушке. Немедленно!

Та даже подпрыгнула, ибо лорд Эдвард выглядел не на шутку сердитым. Подобное она видела только раз, когда он поймал их с Джереми за попыткой привязать хлопушку к двуколке викария.

— Да, милорд. — Мэгги круто повернулась и убежала… вернее, собралась убежать, но ее остановила рука, ухватившая за металлический обруч кринолина. Ленты, стягивающие конструкцию на талии, врезались Мэгги в живот, и, охнув от боли, она бросила обвиняющий взгляд через плечо. Однако Джереми смотрел на дядю.

— Нет нужды отсылать Мэгги домой к матери, — с герцогской надменностью произнес он. — Ничего дурного она не сделала. Если вам надо на кого-то сердиться, то сердитесь на меня.

— О, я совершенно уверен в невиновности Мэгги. — У нее сердце ушло в пятки, ибо лорд Эдвард, которого она никогда не видела даже с растрепанными волосами, начал раздеваться в конюшне! — Я готовлюсь избить до полусмерти тебя. Если Мэгги хочет понаблюдать, как я буду это делать, то она имеет полное право.

Вскрикнув от ужаса, она выдернула кринолин из руки Джереми и выскочила за дверь.

Глава 5

Джереми проводил ее взглядом, пока она не растворилась в солнечном сиянии, затем раздраженно обернулся к дяде:

— Вам не было нужды пугать ее.

— О нет, — отозвался лорд Эдвард, расстегивая манжеты рубашки и закатывая рукава. — Ты сам великолепно справился с этим.

— Я? — оскорбленно вздернул подбородок Джереми. — Я не пугал ее.

— Неужели? Тогда почему у тебя кровь?

— Ах, это, — фыркнул герцог. — Я сам научил ее когда-то этому приему, совершенно не предполагая, что Мэгги опробует его на мне.

— Вот как? — яростно сверкнул глазами лорд Эдвард. — А как, ты предполагал, она поступит, Джерри? Сомлеет в твоих объятиях?

— Ну-у, обычно женщины так и делают. Впервые получилось по-другому. Никак не соображу, почему она повела себя иначе. Но…

— Значит, никак не сообразишь? — мрачно повторил дядя. — Ты, может, и достиг совершеннолетия, Джерри, но Мэгги Герберт еще дитя.

— Господи, — поморщился Джереми, — ей почти семнадцать. Моя мать в семнадцать уже родила меня.

Лорд Эдвард удивился, что племянник упомянул о матери, поскольку делал это чрезвычайно редко, практически никогда.

— Мэгги Герберт — дочь дворянина. Ее отец — твой поверенный в делах и мой друг. — При этих словах Джереми закатил глаза, потому что неоднократно слышал высказывания дяди по поводу занудства сэра Артура. — Она здесь в качестве гостьи моей жены, то есть находится в Ролингз-Мэнор под твоим покровительством… А у тебя хватило наглости… нет, глупости попытаться ее соблазнить… да еще в конюшне… будто какую-нибудь служанку из таверны, куда тебя занесло во время пьянки с друзьями.

— Это совсем не так. — В голосе Джереми прозвучало уязвленное достоинство. — Я никогда не стал бы соблазнять служанку в конюшне, а потребовал бы отвести меня в комнату с кроватью…

Он видел приближающийся кулак, однако не уклонился и принял удар безропотно, повалившись на сено.

Помахивая ушибленной рукой (слишком много прошло времени с тех пор, как он участвовал в драке: члены парламента обычно решали свои споры другими методами), лорд Эдвард произнес с некоторой долей возмущения:

— Мне жаль, что пришлось так поступить. Но, Джерри, ты…

— Знаю. — Тот приподнялся, стряхивая с взъерошенных волос сено и осторожно потирая дважды пострадавшую челюсть. — Я заслужил.

— Это еще мало, — сурово подтвердил дядя. — Вечером ты поедешь в Герберт-Парк, чтобы принести свои извинения Мэгги, хотя я сомневаюсь, что она согласится тебя видеть, и ее родителям. А завтра утром отправишься на континент. — Лорд Эдвард протянул ему руку, помогая встать. — Чем скорее ты уедешь из Англии, тем скорее забудется этот прискорбный инцидент.

— А когда состоится бракосочетание? — поинтересовался Джереми. — Через полгода? Ты считаешь, для безопасности мне следует подождать с возвращением полгода? Я имею в виду из-за Пирса…

Лорд Эдвард, который осторожно пробовал согнуть и разогнуть пальцы, недоуменно взглянул на племянника.

— Какое бракосочетание? — подозрительно спросил он.

— Ну, свадьба. Наша с Мэгги.

— Ты сделал предложение Мэгги Герберт?

— В общем-то нет. Разумеется, нет. Ни один мужчина не хочет жениться. — Джереми хохотнул, но тут же нервно оборвал смешок. — Разве ты не будешь заставлять меня жениться? Поскольку застал нас, как бы это сказать… на месте преступления?

— Приятно слышать, что за время пребывания в Оксфорде ты приобрел умение выражаться по-ученому, однако я вовсе не имел намерения заставлять тебя жениться на Мэгги Герберт.

К изумлению лорда Эдварда, племянник выглядел разочарованным.

— Но, дядя, я ведь ее скомпрометировал и думаю…

— Я только заметил, что лиф платья был расстегнут. Или ты хочешь сказать, будто действительно ее совратил?

— Нет. Но совратил бы, если бы она не постаралась расшибить мне голову. И, разумеется, если б не появились вы.

— Тем более следует поскорее отправить тебя во Францию, — удовлетворенно кивнул лорд Эдвард. — Можешь совращать всех француженок, только держись в стороне от английских девиц, особенно от Мэгги Герберт. А теперь ступай и приведи себя в порядок. Тетя уже спрашивала о тебе, поэтому я и стал тебя разыскивать.

Джереми подошел вплотную и смотрел на него с нескрываемой яростью в серых глазах. Распухшая и побагровевшая челюсть не прибавляли его лицу приятности.

— Почему нет? — хрипло спросил он.

— Извини, не понял.

— Почему нельзя приближаться к Мэгги? Вы считаете, что она будет плохой герцогиней? Думаете, она мне не пара?

Лорд Эдвард, натягивая сюртук, ответил ему мягким тоном, который противоречил суровости слов:

— Она могла бы стать прекрасной герцогиней. Ты, мой мальчик, недостаточно хорош для нее.

— Из-за того, кем была моя мать?

— Боже мой, конечно, нет. Это вовсе не связано с тем, что твоя мать была шлюхой. — Молодой человек даже не поморщился, и лорд Эдвард почувствовал уважение к племяннику. — Нет, ты недостоин Мэгги или другой приличной женщины, потому что ты бездельник и повеса.

— Что? — Джереми растерянно заморгал.

— Джерри, ты меня удивляешь. — Лорд Эдвард покачал головой, сдерживая улыбку. — Разве ты не замечал, как Пиджин заботится о всяческих фондах и благотворительных начинаниях, которым жертвует деньги от твоего имени? Господи, да сейчас в нашем розарии играет дюжина сирот, приглашенных ею на какой-то пикник. Она воспитала тебя с младых ногтей, Джерри. Неужели ничто из того, что пыталась она заронить тебе в душу, там не задержалось? Она посвятила себя улучшению нашего мира, чтобы он стал достойным местом для жизни детей, женщин, бедных. Вот чем тебе следовало бы заняться.

— Филантропией? — В тоне Джереми прозвучала явная неприязнь, а выражение лица было разочарованным.

— Необязательно. Однако ты должен придать своей жизни какой-то смысл.

— Почему должен? — воинственно отозвался Джереми. — Я герцог, и все.

— Потому так важно, чтобы ты проявил себя в чем-то значительном. Ты должен показать миру, что достоин своего титула и не можешь проводить всю жизнь в глупых дуэлях и обольщении молоденьких девиц…

— Почему бы и нет? В моем возрасте, кажется, вы занимались только этим.

— Верно, — согласился лорд Эдвард. Ему не хотелось выглядеть педантом, но иначе не получалось. — Я был таким же, как ты, считал единственной своей обязанностью получать удовольствие и развлекаться. Но когда я встретил Пиджин, то осознал, насколько был не прав. И если ты хочешь добиться единственной нужной тебе женщины, то не станешь просто соблазнять ее в конюшне и ждать, чтобы родители заставили ее выйти за тебя замуж…

— Честно говоря, я вовсе не к этому стремился, — покраснел Джереми.

— И не рассчитывай, что понравишься женщине, которой стоит добиваться, лишь потому, что у тебя есть титул. Нет, ты должен постараться хотя бы выглядеть достойным ее… Я, например, мало чего стоил, когда встретил твою тетю. Но, видишь ли, Джерри, я изменился. Я выяснил, что умею хорошо спорить, убеждать, и превратил эту способность в основное занятие. Теперь я спорю и убеждаю, причем довольно успешно, на благо английского народа. По крайней мере надеюсь на это. Ты должен понять, Джерри, что умеешь делать хорошо, и посвятить себя этому. Потом, если ты найдешь девушку вроде Мэгги…

— Я не хочу девушку вроде Мэгги. Я хочу именно ее.

Лорд Эдвард выразительно поднял брови. Не то чтобы он слишком удивился. В конце концов Мэгги Герберт была единственной из знакомых Джереми, кто не проявил ни малейшего желания стать герцогиней. Но понимает ли Джерри, что, возможно, в этом и заключалась главная ее привлекательность для него.

— Все равно. Тебе следует найти в себе нечто…

— Я умею только хорошо драться, — твердо заявил герцог.

— Пусть так. Несомненно, ты проявляешь к этому и склонность, и способности. Ученые занятия тебя явно не привлекали, и вряд ли политика подойдет тебе больше…

— Я умею драться, — повторил Джереми. Казалось, он перестал слушать дядю, шагая взад и вперед по разбросанной соломе. — Лучше всего мне удается фехтование, но я также отлично стреляю и хорошо езжу верхом.