Сюзан Руа - После грозы

– Ничего. Она просила меня дать ей еще один шанс, но… ничего не получилось. Во мне было слишком много… горечи.

Я отнимаю у него свою руку, вытираю слезы, ищу в сердце сочувствие к Алексу, но страх заставляет меня спросить о том, что для меня важнее всего:

– Выходит, он отобрал невесту у тебя, а ты – у него? Ты использовал меня, чтобы отомстить брату?

– Нет!

Судя по реакции, это обвинение для Карла – полная неожиданность. Он смотрит на меня с отчаянием:

– Шарлотта, нет! Что ты придумала? Я даже представить не мог, что у нас с тобой что-то может получиться! И я тебя люблю! Правда люблю!

Карл обнимает меня за плечи, поворачивает к себе лицом, твердит, что любит, и эта давняя история не имеет к нам никакого отношения, и он давным-давно обо всем этом забыл. Но мне почему-то трудно в это поверить. Я чувствовала, что он волнуется, когда разговор заходит о Дане. И когда я рассказывала о нашем с Алексом прошлом! Но только теперь мне стало ясно, насколько силен был у братьев дух соперничества!

Я скрежещу зубами, отталкиваю руки Карла, сжимаюсь в комок, мотаю головой. Это мучительно, и я ни в чем не нахожу утешения.

– Алекс не должен был так поступать! Просто не могу поверить, что он это сделал!

Я смахиваю слезу и бормочу:

– А может… может, он влюбился в эту Дану?

Карл прячет искаженное страданием лицо, как будто пытается сдержать гнев.

– Нет.

Я вздыхаю, но все равно не могу поверить, что Алекс оказался таким мелочным. Вспоминаю текст письма, которое читала Карлу с Брендой вчера, ищу в нем хотя бы намек на чувство вины, которое у Алекса должно было оставаться. Карл произносит дрожащим от волнения голосом:

– Алекс так и не простил меня за то, что я отстранил его от управления фирмой.

– Но это не повод, чтобы наставлять тебе рога!

– Шарлотта, Алекс и не смог бы этого сделать, если бы Дана не была согласна. Я хорошо знаю своего брата. Это был… прирожденный покоритель сердец, он мог очаровать кого угодно. И очень нравился женщинам. Больше чем я, но… не знаю, я надеялся, что Дана – она другая.

Мне неловко выслушивать его признания. И я не нахожу, что сказать. Конечно, сейчас Карл пытается смягчить, обезличить то, что случилось между ними тремя, но я-то вижу, как напрягается его лицо, когда он замолкает. Шмыгая носом, я молча тереблю краешек простыни.

– Не думай о том, что давно прошло.

Карл вздыхает, протягивает ко мне руку, и наши пальцы переплетаются.

– Я люблю тебя. Почему ты мне не веришь? – произносит он.

Я ничего не говорю, но Карл попал в точку. Я до сих пор не уверена в нем до конца. Как может он любить меня? Меня, простую официантку из кафе, бывшую девушку своего брата, которая к тому же носит чужого ребенка. Может, все дело в подсознательном желании отомстить? В противном случае зачем Карлу было на мне жениться? Спать со мной? Неужели он не видит, насколько все это противоестественно, особенно если принять во внимание историю с Алексом и Даной? И я тоже хороша… Что на меня нашло? Как я могла влюбиться в Карла?

– Что бы между нами ни произошло, я любил брата, Шарлотта. И его смерть для меня – большое горе. Как бы мне хотелось, чтобы мы с Алексом помирились, прежде чем он…

Я киваю, разрешаю Карлу погладить меня по волосам, по шее. Он обнимает меня сзади, окружая своего рода защитным коконом.

– Клянусь, ни о какой мести я не думал. Я вообще ни о чем таком не думал! Ни секунды, слышишь? Все как раз наоборот. Шарлотта, для меня ты – настоящий подарок судьбы!

И снова в голосе Карла – нежность, а его слова переворачивают мне душу. Он прижимается ко мне и шепчет, что не проходит и дня, чтобы он не поблагодарил Алекса за то, что я здесь, с ними. Мое присутствие – радость для всех. В качестве примера Карл приводит свою мать и добавляет, что с мыслью обо мне он просыпается и засыпает, и, если бы мог, он бы увез меня на край света, чтобы ни с кем мной не делиться. Он предлагает поехать в Лондон, в Париж – да не важно куда, лишь бы мы были вдвоем, он и я. Говорит о том, как ему хочется все рассказать матери, чтобы любить меня открыто, и что в этой любви нет ничего противоестественного, что она – прекрасна и чиста, и как ему не терпится наслаждаться ею, ни от кого не прячась…

– Со мной ты будешь счастлива, Шарлотта. Я знаю, у меня получится…

Его рука опускается мне на живот, тихонько поглаживает едва заметную выпуклость. Я поворачиваюсь к Карлу. Глядя мне в глаза, он обещает, что сделает для меня все, что моя жизнь будет прекрасна и что он будет заботиться о моей дочке, как о своем родном ребенке, будет самым внимательным мужем на свете…

– Послушай, я знаю, что ты до сих пор любишь Алекса. Я буду ждать, сколько потребуется. Вместе… у нас все получится. Обещаю, я обязательно стану… тем супергероем, которого ты во мне видишь!

Эта последняя фраза вызывает у меня улыбку сквозь слезы. Я растрогана, смущена, огорчена и рассержена – и все это одновременно. И мне это состояние совершенно не нравится. Карл обнимает меня, и я прижимаюсь к нему что есть сил. Мне не терпится ощутить тепло его тела, нежность его губ. Забыться – вот все, что мне сейчас нужно. А потом вспомнить любовь, которую он ко мне испытывает, его неистовые ласки… И если Карл готов стереть все мои сомнения до последнего, я сделаю все, чтобы у него это получилось.

На улице ночь, в доме совершенно тихо. Дурачась, я вожу пальцами по телу Карла – медленно, снизу вверх. Он массирует мне шею и плечи. При обычных обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы я моментально уснула, но сегодня вечером мне не хочется спать. Мы с Карлом провели вместе так мало ночей, и я не желаю терять ни секунды.

– Шарлотта, я хочу, чтобы ты осталась, – говорит он вдруг.

Я реагирую не сразу. Но стоит мне осмыслить услышанное, как я сажусь на постели и задаю встречный опрос – чтобы убедиться, правильно ли я его поняла:

– Что? Ты имеешь в виду – чтобы я осталась в Англии?

– Ну да. Тебе ведь с нами хорошо?

– Да, но… мы никогда раньше об этом не говорили.

Карл тоже привстает и серьезно смотрит на меня.

– Я тебя люблю и хочу, чтобы ты всегда была рядом. Я бы забрал тебя к себе. И ты бы каждое утро могла смотреть на море… И комната для ребенка у меня есть. Там только нужно кое-что переделать…

Его руки беспокойно скользят по простыне. Вдруг Карл хватает меня и я оказываюсь в его объятиях. Он приближает лицо к моему лицу.

– Знаю, я прошу очень много. Но ребенок родится в мае, и… В общем, пожалуйста, подумай об этом.

Еще Карл говорит, что эта просьба может показаться мне эгоистичной, но он много об этом размышлял. И уверен, что рано или поздно Бренда обратится ко мне с такой же просьбой, но он бы предпочел, чтобы я жила с ним, а не с его матерью. И уже почти скороговоркой начинает убеждать меня в том, что мы можем хотя бы попробовать – и это не будет ни к чему меня обязывать – пожить вместе месяца четыре или полгода, чтобы я решила для себя, нравится мне или нет…

– Ты совсем меня запутал, – говорю я, прикрывая Карлу рот ладонью.

– Все это неожиданно, и я желаю слишком многого, это правда, но, Шарлотта, я дождаться не могу, когда мы будем вместе. Я хочу быть для тебя настоящим мужем и… отцом для твоей девочки, если ты согласишься.

Слезы текут у меня по щекам. Карл смахивает их большим пальцем, качает головой.

– Шарлотта, я не хотел тебя расстраивать…

– Я плачу… от радости.

Я бросаюсь ему на шею, обнимаю изо всех сил.

– Я люблю тебя, Карл! Знаю, у меня нет на это права, потому что еще слишком рано, но…

Он укладывает меня спиной на кровать и нависает надо мной.

– Скажи это снова!

– Что? Что я тебя люблю?

– Да! Это первый раз, когда ты это сказала!

– Я думала… Я не имею права на это чувство, нужно подождать…

– Чего?

– Ну, не знаю… Пока не родится ребенок? Или пока твоя мама не будет к этому готова?

Карл колеблется, но потом все-таки задает вопрос:

– Ты хочешь подождать, пока не разлюбишь Алекса?

Слезы снова застилают мне глаза. Карл хмурится, шепчет, что это не важно, и что, возможно, я вообще никогда его не разлюблю, и что это естественно – что Алекс до сих пор живет в моем сердце. У меня же чувство, будто все, что он говорит, – не обо мне, потому что мне так хорошо в его объятиях и так нравится запах его тела…

– Карл, ты не понимаешь! Дело в том, что я хотела бы чувствовать себя виноватой!

Он заглядывает мне в глаза, но я не спешу развить мысль, поэтому Карл говорит:

– Не понимаю, что ты пытаешься мне сказать.

Ну как ему объяснить, что творится в моей голове? Я вспоминаю, как Карл танцевал с маленькой девочкой на рождественском празднике. И как баюкал своего племянника, когда мы были в гостях у его родственников. Это как мечта – я вижу, какой могла бы быть наша с Карлом совместная жизнь… Я прижимаюсь лбом к его плечу и произношу:

– Я не хотела… влюбляться в тебя так быстро и так… сильно! Но это случилось, и мне очень хорошо! Даже если бы я хотела, чтобы это было не так, я бы все равно не смогла ничего с собой поделать.

– И замечательно! Я тоже очень люблю тебя, Шарлотта!

– Нет, ты все-таки не понимаешь! Ты не можешь знать, о чем я думаю, а ведь в это время я должна оплакивать Алекса…

– Я уверен, Алекс понимает, что между нами происходит, Шарлотта. Мы не хотели влюбляться друг в друга. Но это случилось. И у меня совершенно нет желания бороться со своими чувствами.

Что ж, он прав… Я тоже не могу сказать, что предпочла бы, чтобы между нами все вдруг закончилось. После нескольких месяцев траура я не могу избавиться от ощущения, что Карл привнес свет туда, где, как мне казалось, его уже никогда не будет. Единственная проблема – это случилось слишком быстро.

– Знал бы ты, как я счастлива с тобой! – говорю я, сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– А в чем тогда дело?

– Ни в чем!

Плача и смеясь, я порывисто обнимаю его. И шепчу, что мои чувства слишком сильны и что меня саму это пугает. Я повторяю слова, которые так обрадовали Карла: «Я тебя люблю!» – и мне хочется говорить ему это снова и снова, пока мои последние сомнения не улетучатся. Это так мало, если подумать о счастье, которое Карл мне дарит…

Я обещаю поразмыслить над его предложением – переехать в Англию, но сначала мне все равно нужно вернуться в Монреаль. Я делюсь с ним своими опасениями: что, если горе и все те чувства, которые я испытываю к Алексу, только и ждут, когда я вернусь домой? Ведь мы сблизились слишком поспешно, и расстаться ненадолго – не такая уж плохая идея. Хотя бы для того, чтобы больше обрадоваться друг другу при встрече…

– Мне не хочется тебя отпускать, – признается Карл и обнимает меня крепко-крепко.

Мне тоже хочется остаться, но я должна оплакать Алекса. И подвести черту под этой, довольно болезненной, главой своей жизни, чтобы избавиться наконец от сомнений, которые не дают мне покоя. Пока Карл рядом, у меня это вряд ли получится. Стоит ему меня обнять, как все мои страхи улетучиваются и воспоминания об Алексе – тоже…

– Я вернусь очень скоро. И, может быть, останусь надолго. Но в таком случае нужно будет сказать твоей матери правду.

Карл с надеждой смотрит на меня.

– Отлично, так мы и поступим! Скажи, ты ведь будешь мне звонить и говорить, как ты по мне соскучилась? И просить, чтобы я поскорее к тебе приехал?

Я смеюсь, хотя точно знаю, что буду скучать очень сильно.

– А если я попрошу тебя приехать, ты приедешь?

– И ты еще спрашиваешь? Ты разве забыла, кто я? Я – твой личный супергерой! Твой Супермен!

– О да! Мой Супермен!

Карл целует меня, улыбается и обещает, что перед моим отъездом мы проведем несколько дней в Лондоне. И что это будет самая романтическая поездка, какую только можно вообразить; я вернусь в Монреаль переполненная любовью. Эта идея мне безумно нравится: наполниться до краев любовью и только потом вернуться к Алексу и примириться с ним, вырваться из-под его влияния, которое не дает мне на весь мир заявить о своем счастье…

И впервые в жизни мне хочется верить, что сказка может стать явью.

В самолете я то дремлю, то с замиранием сердца вспоминаю о трех днях, проведенных в Лондоне с Карлом. Все было прекрасно – прогулки, ночи любви, посещение шикарных ресторанов, дождь из цветов… Когда мужчина окружает тебя такой любовью и вниманием – разве это может надоесть? А еще я думала, что Карл ни в чем не знает меры…

И вот, уже на пути в Монреаль я спрашиваю себя, как я вообще могла уехать из Англии. Если бы не встреча с доктором Ганьон, запланированная на следующую неделю, думаю, я бы осталась еще на пару месяцев. Бренда взяла с меня бессчетное количество обещаний: что я буду правильно питаться, спать по восемь часов в сутки, не стану искать работу и, разумеется, очень скоро вернусь в Англию. Со своей стороны она дала слово, что очень скоро приедет меня навестить и обязательно проведет со мной несколько недель перед родами.