Анна Тодд - После падения

– Останови их! – кричу я Триш.

Я хочу вмешаться, потому что знаю, что, как только Хардин увидит меня, он тут же остановится, но мне страшно. Если он окажется слишком зол, чтобы контролировать себя, и случайно меня заденет, то потом места себе не найдет от чувства вины.

– Хардин!

Триш хватает Хардина за плечо, пытаясь остановить его, но ни он, ни Кристиан ее не замечают.

Тут распахивается дверь, и появляется растерянный Майк. О боже!

– Триш? Что прои…

Он моргает из-за толстых стекол очков и тут же понимает, что происходит.

В следующее мгновение он присоединяется к драке, подходит к Хардину сзади и хватает его за руки. Поскольку Майк достаточно силен, он легко поднимает Хардина и прижимает к стене. Кристиан вскакивает, и Триш отталкивает его в другую сторону. Хардина трясет, он так тяжело дышит, что мне кажется, что он повредит себе легкие. Я подбегаю к нему, не зная, что мне делать. Я просто хочу подойти к нему поближе.

– Что здесь происходит? – сердито спрашивает Майк.

Все случилось так быстро: ужас в карих глазах Триш, злое, все в синяках, лицо Кристиана, кровоточащий нос Хардина… Это какой-то кошмар.

– Их спроси! – кричит Хардин, и ему на грудь падают капельки крови.

Он тычет пальцем в перепуганную Триш и взбешенного Кристиана.

– Хардин, – спокойно прошу я. – Пошли наверх.

Я хочу взять его за руку, стараюсь успокоить. Меня трясет, по щекам текут горячие слезы, но сейчас не время думать о себе.

– Нет! – Он отстраняется от меня. – Расскажи ему! Расскажи, чем вы занимались!

Хардин вновь пытается наброситься на Кристиана, но Майк тут же вклинивается между ними. Я на секунду зажмуриваюсь, надеясь, что Хардин не станет драться и с ним.

Я вновь – в своей комнате в общежитии, по обе стороны от меня стоят Хардин и Ной, и Хардин заставляет меня признаться парню, с которым я встречалась половину своей жизни, в том, что я ему изменила. Выражение лица Ноя в тот момент не идет ни в какое сравнение с выражением лица мужчины, на которого я смотрю сейчас. На лице Майка – смесь осознания, смущения и страдания.

– Хардин, пожалуйста, не делай этого. Хардин, – повторяю я, умоляя его не ставить Майка в неловкое положение.

– К черту все это! К черту вас всех! – кричит Хардин, он бьет по дешевому столу, и тот трещит. – Уверен, Майк не будет возражать, если завтра вы воспользуетесь приготовлениями к свадьбе. – Хардин понижает голос, тщательно подбирая слова. – Уверен, он не будет против, учитывая, какую прорву денег он должен был выкинуть на эту свадьбу. – Он усмехается.

Меня пробирает озноб, я опускаю глаза. Когда он в таком состоянии, его не переубедить. Никто и не пытается ничего сделать. Все молчат, и Хардин продолжает:

– Из вас получится отличная пара. Обрученная бывшая жена алкоголика и его лучший друг, – злобно смеется он. – Майк, боюсь, ты минут на пять опоздал на представление. Ты пропустил ту часть, в которой твоя невеста целовалась с другим.

Кристиан хочет вновь броситься на Хардина, но Триш преграждает ему путь. Хардин и Кристиан злобно таращатся друг на друга.

Я никогда не видела Кристиана таким. Обычно он общителен и остроумен, но сейчас от него так и веет злобой. Он совсем не похож на того себя, который обнимает Кимберли за талию и шепчет ей, как она прекрасна.

– Ты сопливый лицемер… – цедит Кристиан сквозь зубы.

– Это я-то? Это ты постоянно расписывал мне прелести брака, а у самого – интрижка с моей мамой!

Происходящее не укладывается у меня в голове. Кристиан и Триш? Триш и Кристиан? Это какая-то ерунда. Я знаю, они давно дружат, и Кристиан приютил их и заботился о них после того, как Кен ушел. Но интрижка?

Я никогда не думала, что Триш способна на такое, а Кристиан всегда казался влюбленным в Кимберли. Кимберли… Мне так ее жаль, она так любит Кристиана. Она вовсю планирует свадьбу мечты с лучшим на свете женихом, а выходит, что она его совсем не знает. Она будет в шоке. Ей удалось наладить прекрасные отношения с Кристианом и его сыном. Неважно как, но я не дам ей узнать об этом от Хардина. Я не дам ему насмехаться над ней так же, как только что издевался над Майком.

– Это не так!

Кристиан зол не меньше Хардина. Его зеленые глаза сверкают от ненависти. Я понимаю, что единственное, чего ему сейчас хочется, так это добраться до Хардина.

Майк молчит и смотрит на свою заплаканную невесту.

– Мне так жаль, этого не должно было произойти. Я не знаю… – Голос Триш срывается, и я отворачиваюсь.

Майк качает головой, отвергая извинения, молча проходит через кухню к выходу во двор и хлопает дверью. Триш падает на колени и закрывает лицо руками, стараясь приглушить рыдания.

Кристиан опускает руки и заботливо обнимает ее, мгновенно растеряв всю злость. Хардин вновь поднимается и сжимает кулаки. Встаю перед ним и кладу ладони ему на щеки. У меня все сжимается при виде крови, залившей ему все лицо. Его губы тоже разбиты… он весь в крови.

– Не надо, – предупреждает он, отталкивая мои руки.

Он смотрит на свою мать и Кристиана, обнимающего ее. Похоже, они забыли о нашем присутствии. Или же им все равно. Не знаю.

– Хардин, пожалуйста, – говорю я с надрывом в голосе, снова обнимая его.

Наконец он смотрит на меня, и я вижу, как на его лице появляются признаки угрызений совести.

– Пожалуйста, пошли наверх, – прошу я его.

Он смотрит на меня, и я стараюсь не отворачиваться. Хардин постепенно успокаивается.

– Уведи меня подальше от них, – бормочет он. – Уведи меня отсюда.

Беру его под руку и увожу с кухни. Когда мы доходим до лестницы, Хардин останавливается.

– Нет… я хочу уйти отсюда.

– Хорошо, – тут же соглашаюсь я. Я тоже этого хочу. – Пойду возьму наши сумки, а ты иди к машине.

– Нет, если я туда пойду…

Ему необязательно договаривать. Я знаю, что случится, если я оставлю его наедине с матерью и Кристианом.

– Пойдем наверх, это не займет много времени, – обещаю я ему.

Изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, поддерживать его, и пока что мне это удается.

Он соглашается и идет следом за мной по лестнице в комнату. Я спешно раскидываю наши вещи, не тратя время на то, чтобы аккуратно их складывать. Я подпрыгиваю и вскрикиваю от неожиданности, когда Хардин ударяет по шкафу, от которого отваливается кусок и с грохотом падает на пол. Он наклоняется и выдвигает один из ящиков. Швыряет его в сторону и берет следующий. Если я не уведу его отсюда, то он разнесет всю комнату.

После того как он швыряет в стену последний ящик, я обнимаю его за талию.

– Пойдем в ванную.

Мы проходим по коридору, и я закрываю за нами дверь. Хватаю полотенце, включаю воду и велю ему сесть на унитаз. То, что он молчит, успокаивает, и я не хочу давить на него.

Он ничего не говорит и даже не дергается, когда я подношу теплое полотенце к его щеке, чтобы вытереть кровь рядом с носом, на губах и подбородке.

– Нос не сломан, – заключаю я после беглого осмотра.

Разбитая нижняя губа уже распухла, но, по крайней мере, перестала кровоточить. Я все еще не в себе от вида ужасной сцены, когда двое разгневанных мужчин избивают друг друга.

Хардин молчит.

Смыв большую часть крови, споласкиваю испачканное полотенце и оставляю его в раковине.

– Пойду за сумками. Оставайся тут, – прошу я, надеясь, что он меня послушает.

Спешу в комнату, чтобы схватить наши сумки и застегнуть чемодан. На Хардине нет ни футболки, ни обуви, одни шорты. На мне лишь его футболка. Когда я услышала крики, то не подумала о том, чтобы переодеться. Я не знала, что случилось, но уж точно не ждала, что Кристиан и Триш будут заниматься сексом.

Хардин молчит, а я натягиваю на него чистую футболку и носки. Надеваю толстовку и джинсы, не заботясь о внешнем виде, и еще раз мою руки, стараясь вычистить кровь из-под ногтей.

Молча идем к лестнице. Здесь Хардин берет у меня обе сумки. Он закидывает их на плечо и морщится от боли, а я с ужасом представляю себе, какой синяк появится у него под футболкой.

Когда мы выходим из дома, до меня доносятся всхлипывания Триш и успокаивающий голос Кристиана. Дойдя до взятой напрокат машины, Хардин оборачивается и смотрит на дом, и я вижу, как содрогаются его плечи.

– Я могу сесть за руль. – Я достаю ключи, но он тут же выхватывает их у меня.

– Нет, я поведу, – наконец произносит он.

Я не спорю.

Хочу спросить, куда мы направляемся, но решаю подождать: пока что он не в себе, надо быть аккуратнее. Я беру его за руку и радуюсь тому, что он не отстраняется.

Минуты кажутся часами. Мы молча проезжаем деревеньки, и с каждой милей возрастает напряжение. Смотрю в окно и вижу знакомую улицу: я была здесь днем, когда мы проходили мимо свадебного салона Сьюзен. Я начинаю плакать, вспоминая, как стояла в свадебном платье Триш и смотрела на себя в зеркало, пока она смахивала с глаз слезы. Как она могла так поступить? Она же должна была выйти замуж; зачем ей так себя вести?

Слышу голос Хардина:

– Это какая-то бессмыслица.

– Я тоже ничего не понимаю, – отвечаю я, осторожно сжимая его руку.

– У меня в жизни все вечно идет не так, – говорит он ровным голосом.

– Я знаю. – Сейчас не время спорить с ним, хоть я и не согласна.

Хардин останавливается на парковке небольшого мотеля.

– Переночуем здесь, а завтра уедем, – произносит он, глядя в лобовое стекло. – Не знаю, что сказать о твоей работе и том, где ты будешь жить, когда мы вернемся в Штаты.

Он выходит из машины.

Я так переживала из-за драки на кухне, что совсем забыла, что в ней участвовал мой босс, в доме которого я жила.

– Ты идешь? – спрашивает Хардин.

Вместо ответа вылезаю из машины и молча иду за ним к мотелю.

Тесса

Мужчина за стойкой, улыбаясь, дает Хардину ключи от нашей комнаты. Хардин мрачен. Я пытаюсь улыбнуться, но выходит натянуто и неуклюже, и клерк быстро отворачивается.

Мы молча идем по длинному узкому коридору. На стенах кремового цвета висят картины на религиозную тему. На одной изображен красивый ангел, преклоняющий колени перед девой. На другой – обнимающиеся любовники. При взгляде на последнюю картинку я содрогаюсь: у нашей комнаты нас встречает взгляд самого Люцифера. Смотрю в его пустые глаза, забегаю в номер вслед за Хардином и включаю весь свет, чтобы рассеять тьму. Хардин кидает мою сумку на кресло в углу, а чемодан бросает на пол рядом с дверью, там, где стою я.

– Пойду в душ, – негромко говорит он.

Не оглядываясь, уходит в ванную и закрывает за собой дверь.

Хочу пойти следом за ним, но сомневаюсь, стоит ли. Не хочу докучать ему или еще больше расстраивать, но в то же время мне хочется удостовериться, что он в порядке, и я не хочу оставлять его одного.

Разуваюсь, снимаю джинсы и футболку Хардина и иду вслед за ним абсолютно голая. Когда я открываю дверь, он не оборачивается. Маленькая ванная уже наполнилась паром, скрывающим обнаженное тело Хардина, но черные татуировки все же видно. Я подхожу к нему.

Встаю на его лежащие на полу вещи.

– Не надо… – глухо начинает Хардин.

– Знаю, – перебиваю я его.

Я знаю, что он зол и растерян, что между нами вновь появляется стена, над разрушением которой я столько трудилась. Он так хорошо контролировал свой гнев, что я готова убить Триш и Кристиана за то, что он сорвался.

Я удивляюсь своим мыслям и отгоняю их.

Ничего больше не говоря, он отодвигает занавеску и встает под поток, извергающийся из душа. Я глубоко вдыхаю, набираясь уверенности, и встаю позади него. Вода обжигающе горяча, под ней едва можно стоять, и я прячусь от нее за Хардином. Наверное, он это замечает, потому что делает воду чуть холоднее.

Беру бутылочку бесплатного геля для душа, выдавливаю на мочалку и аккуратно начинаю намыливать Хардину спину. Он отстраняется и делает шаг вперед, но я не отстаю.

– Можешь не разговаривать, но я знаю, что сейчас тебе нужно, чтобы я была рядом, – почти шепчу я, мой голос теряется за дыханием Хардина и шумом воды.

Он молча стоит, пока я тру ему спину там, где набита татуировка. Моя татуировка.

Хардин поворачивается ко мне, чтобы я могла намылить его грудь, и следит за тем, как я это делаю. Стою в затянутой паром ванной и чувствую, как он злится. Похоже, он сейчас взорвется. Внезапно Хардин берет меня за шею обеими руками и отчаянно целует. Мои губы непроизвольно раздвигаются под его напором. В прикосновениях нет ничего, даже отдаленно напоминающего нежность. Наши языки встречаются, и я аккуратно кусаю его за нижнюю губу, пытаясь не задевать рассеченное место. Он издает легкий стон и прижимает меня к мокрому кафелю.