Джоджо Мойес - После тебя

Лили упаковала вещи, жизнерадостно ликвидируя следы своего присутствия в гостевой спальне, за исключением Кандинского на стене, раскладушки, кипы глянцевых журналов и пустого баллончика из-под дезодоранта. Я отвезла весело болтавшую Лили на вокзал, стараясь не показывать своей нервозности. Камилла Трейнор должна была встретить ее на станции в Оксфордшире.

– Тебе непременно надо к нам приехать. У меня там просто классная комната. А у фермера по соседству есть лошадь, на которой он разрешил мне кататься. Ой, и там отличный паб! – Поднявшись на цыпочки, она посмотрела на электронное табло с расписанием поездов. – Блин, мой поезд! Ну ладно. Где одиннадцатая платформа?

Лили, с рюкзаком на плече, принялась проталкиваться вперед, ее ноги в черных колготках издалека казались особенно длинными.

Неожиданно она обернулась, нашла мое лицо в людском водовороте и помахала мне рукой. Лили улыбалась во весь рот, волосы разметались от быстрой ходьбы.

– Эй, Лу! – крикнула она. – Я вот что забыла тебе сказать. Двигаться дальше не значит предать память о моем папе. Зуб даю, он сказал бы тебе то же самое.

И она исчезла в толпе.

Ее улыбка была совсем как у него.

Лу, она никогда не была твоей.

Знаю. Просто с ней у меня появилась цель в жизни.

Только один человек способен помочь тебе определить цель в жизни.

С минуту я вникала в смысл этих последних слов.

Мы можем встретиться? Ну пожалуйста!

У меня сегодня дежурство.

Приезжай ко мне после.

Возможно, в конце недели. Я позвоню.

Вот это «возможно» решило все. Было в нем нечто окончательное, словно медленно закрывающаяся дверь. Вокруг сновали пассажиры, а я стояла, тупо уставившись на экран телефона, и у меня в голове вдруг что-то щелкнуло. Выбор был, в сущности, невелик. Либо идти домой, чтобы всласть оплакать очередную потерю. Либо насладиться неожиданной свободой. На меня словно снизошло озарение: единственный способ не быть брошенной – начать двигаться дальше.

Я вернулась домой, сварила себе кофе и вперилась в серую стену. Затем достала ноутбук.

Дорогой мистер Гупник!

Меня зовут Луиза Кларк. Месяц назад вы были настолько любезны, что предложили мне работу, от которой мне пришлось отказаться. Я отдаю себе отчет, что в данный момент место наверняка уже занято, но если я не скажу вам правду, то буду сожалеть об этом до конца своих дней.

Я действительно очень хотела получить эту работу. И если бы ребенок моего бывшего работодателя не попал в беду, то полетела бы к вам быстрее ветра. Нет, я отнюдь не собираюсь обвинять ее в том, что мне пришлось принять такое решение, поскольку для меня большая честь – помочь ей разобраться с возникшими проблемами. Однако я хочу вам сказать, что, если в будущем вам снова кто-нибудь понадобится, быть может, вы обо мне все-таки вспомните.

Я знаю, вы деловой человек, а потому не буду отнимать ваше драгоценное время. Я просто хотела, чтобы вы знали.

С наилучшими пожеланиями,

Луиза Кларк.

Что ж, я не была уверена в том, что делаю, но, по крайней мере, я хоть что-то делала. Я нажала на «Отправить», и это совсем незначительное действие неожиданно придало мне новый импульс. Я рысцой пробежала в ванную комнату, на ходу стягивая с себя одежду и путаясь в штанинах. Мне не терпелось поскорее залезть под горячий душ. Я принялась намыливать голову, одновременно строя планы на будущее. Отправлюсь на станцию скорой помощи, найду Сэма и…

И тут позвонили в дверь. Я выругалась и схватила полотенце.

– Я сыта по горло, – сказала мама.

До меня не сразу дошло, что на пороге действительно стоит мама с набитой сумкой в руках. Я завернулась в полотенце, вода капала с волос на ковер.

– Сыта чем?

Она вошла в квартиру, закрыв за собой входную дверь.

– Твоим отцом. Зудит и зудит, что бы я ни делала. Считает меня чуть ли не шлюхой какой-то, потому что я хочу немного свободного времени лично для себя. И я сказала ему прямо в глаза, что мне надо от него отдохнуть и я еду к тебе.

– Отдохнуть?

– Луиза, ты даже не представляешь. Он вечно ворчит, вечно не в духе, а я ведь тоже не каменная. Все вокруг изменяется. А почему я не могу?

У меня было такое чувство, будто я неожиданно влезла в разговор, который длился уже чуть ли не час. Возможно, в баре. И даже не час, а много-много часов.

– Когда я начала изучать основы феминистского сознания, мне казалось, будто они несколько преувеличивают. Утверждая, будто кругом сплошной патриархат и все мужчины контролируют женщин. Буквально на подсознательном уровне. Ну, оказывается, это даже не вся правда, а только половина. Твой отец вообще не видит во мне свободной личности. Ему важно лишь то, что я выставляю на стол и вытворяю в постели.

– Э-э-э…

– Ой, похоже, я слегка переборщила.

– Есть немного.

– Тогда давай обсудим все за чашечкой чая. – Мама решительно прошла на кухню. – Ну, теперь совсем другое дело. Стало гораздо лучше. Хотя этот серый цвет меня все же смущает. Он тебя бледнит. А где у тебя чайные пакетики?

Мама сидела на диване, и, пока остывал ее чай, я слушала длинный перечень ее разочарований, стараясь не думать о времени. Сэм приедет на работу через полчаса. Дорога до станции скорой помощи займет у меня не меньше двадцати минут. Но затем мамин голос трагически взмыл вверх, а ее руки взметнулись к ушам, и я поняла, что уже никто никуда не едет.

– Ты можешь себе представить, как это утомительно, когда тебе вечно твердят, будто ты не способен измениться? Никогда в жизни? Потому что никому это не нужно? Ты можешь себе представить, как это ужасно – застрять в болоте обыденности и топтаться на месте?

Я энергично кивнула. Уж кто-кто, а я это прекрасно представляла.

– Уверена, папа не нарочно. И он вовсе не собирался загонять тебя в угол… Но послушай, я…

– Я даже предложила ему поступить в вечернюю школу. Подучиться тому, что ему нравится. Ну, ты понимаешь, починкой антиквариата, или рисованием с натуры, или чем-то еще. Кстати, я отнюдь не против голых натурщиц! Я надеялась, что мы сможем духовно расти вместе! Что такая жена, как я, которая даже не против голых натурщиц, если это во имя культуры… Но он только и делает, что твердит: «А что я там забыл?» У меня такое чувство, будто у него чертова менопауза. Ну а этот его вечный скулеж по поводу моих небритых ног! Боже ты мой! Он такой лицемер. Луиза, а ты никогда не обращала внимания на его волосы в носу?

– Н-нет.

– Уж можешь мне поверить. Он вполне может вытирать ими свою тарелку. Ты не поверишь, все последние пятнадцать лет мне приходилось просить парикмахера их подстричь. Словно он малый ребенок. Но разве я возражала? Да никогда! Ведь он такой, какой есть. Просто человек. Волосы в носу и все остальное! Но если мои чертовы ноги не такие гладкие, как попка у младенца, он начинает вести себя так, будто я какой-то чертов Чубакка![34]

На часах уже без десяти шесть. Сэм выезжает на дежурство в половине седьмого. Я тяжело вздохнула и еще плотнее завернулась в полотенце.

– Итак… Хм… Ты ко мне надолго?

– Ну, пока не знаю. – Мама глотнула чая. – Дедушке теперь приносят ланч социальные работники, поэтому у меня нет необходимости постоянно быть дома. Может, задержусь у тебя на несколько дней. Мы ведь с тобой тогда замечательно провели время. Разве нет? Почему бы нам завтра не навестить Марию из женского туалета? Правда, чудесная идея?

– Чудесная.

– Хорошо. Тогда, пожалуй, пойду постелю постель. Где у тебя вторая кровать?

Но только мы поднялись с места, как снова загудел домофон. Я открыла дверь, полагая, что это разносчик пиццы ошибся адресом, но на пороге нарисовались Трина с Томом, а за ними, сунув руки в карманы штанов, совсем как непослушный подросток, маячил папа.

Даже не взглянув на меня, Трина решительно прошла в квартиру:

– Мама, это просто смешно! Ты не можешь взять и убежать от папы. Сколько тебе лет? Четырнадцать?

– Трина, я вовсе не убегаю. Я только хочу освободить для себя немного жизненного пространства.

– Тогда мы останемся здесь, пока вы двое не разберетесь между собой. Лу, ты в курсе, что он теперь ночует в своем минивэне?

– Что?! Ты мне не говорила, – повернулась я к маме.

Она воинственно вздернула подбородок:

– У меня не было такой возможности. Со всей этой твоей болтовней. – (Папа с мамой упорно отказывались смотреть друг на друга.) – Но прямо сейчас мне нечего сказать вашему отцу.

– Присядьте! – бросила Трина. – Оба! – Родители, обменявшись сердитыми взглядами, неохотно поплелись к дивану. Затем Трина повернулась ко мне. – Прекрасно. Давай приготовим чай. А потом все тихо-мирно обсудим в семейном кругу.

– Отличная идея! – Вот он, мой долгожданный шанс. – Молоко в холодильнике. Чай тут. Будьте как дома. А мне надо кое-куда сбегать на полчаса. – И, не дав им опомниться, я поспешно натянула джинсы, схватила ключи от машины и выскочила из квартиры.

Не успела я свернуть на парковку перед станцией скорой помощи, как тотчас же увидела Сэма. Он шел к машине, перекинув через плечо сумку-укладку. У меня неожиданно екнуло сердце. Я соскучилась по изгибам его мощного тела, мягким линиям его лица. Заметив меня, он даже споткнулся от неожиданности. Похоже, я застала его врасплох. Он резко повернулся к машине «скорой помощи» и открыл задние двери.

Я торопливо подошла к нему:

– Мы можем поговорить?

Он легко поднял кислородный баллон, словно это был баллончик с лаком для волос, и осторожно поставил в специальный держатель.

– Обязательно. Только в другое время. Мне уже пора выезжать.

– Это очень срочно. – (Но Сэм как ни в чем не бывало наклонился, чтобы взять упаковку марлевых салфеток.) – Послушай, я просто хотела объяснить. Я о том, о чем мы говорили. Ты мне действительно нравишься. Просто… просто я очень боюсь.

– Мы все боимся, Лу.

– Ты вообще ничего не боишься.

– Ага! Еще как боюсь! Только не того, что лежит на поверхности.

Он уставился на свои ботинки. И тут к нему подбежала Донна:

– Черт! Нам пора выезжать.

Я решительно запрыгнула в «скорую»:

– Тогда я еду с вами. А обратно вернусь на такси.

– Нет, нет и нет!

– Да ладно тебе! Ну пожалуйста!

– По-твоему, у меня мало проблем с дисциплинарной комиссией, да?

– Срочный вызов. Нам надо быть на месте через восемь минут. Ножевые ранения. Молодой мужчина. – Донна швырнула укладку в машину.

– Луиза, нам пора.

Я его теряла. Это чувствовалось по тону его голоса, по ускользающему взгляду. И я вылезла из «скорой», проклиная себя за медлительность. Но тут Донна крепко схватила меня за локоть, потянув за собой к переднему сиденью.

– Оставь, ради бога! – отмахнулась она от протестов Сэма. – Ты всю неделю ходил, как больной медведь. Так что советую вам обоим поскорее выяснить отношения. Мы высадим ее по дороге.

Сэм неохотно открыл пассажирскую дверь, покосившись на окошко диспетчера:

– Из Донны вышел бы отличный консультант по личностным отношениям. – В его голосе проскользнули горькие нотки. – Конечно, если бы нас действительно связывали определенные отношения…

Второго приглашения мне явно не понадобилось, и я поспешно забралась на переднее сиденье. Сэм сел за руль и посмотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, но затем передумал. Донна принялась разбирать медикаменты. Сэм завел мотор и включил мигалку.

– А куда мы направляемся?

– Лично мы с Донной направляемся в Кингсбери. С сиреной и мигалкой на все про все уйдет не больше семи минут. А ты направляешься на центральную улицу в двух минутах езды оттуда.

– Итак, в моем распоряжении пять минут?

– И длинная прогулка назад.

– Ладно. – И тут я неожиданно поняла, что не знаю, о чем дальше говорить.

– Ну, тут вот такое дело… – Из-за воя сирены мне приходилось кричать.

Сэм включил поворотник и выехал на проезжую часть.

– Дон, ну что у нас там? – бросив взгляд на бортовой компьютер, поинтересовался Сэм.

– Возможно, ножевое ранение. Два сообщения. Молодой парень упал в пролет лестницы.

– Может, я все-таки выбрала не самое удачное время для разговора?

– Зависит от того, что ты хочешь сказать.

– Не то чтобы я не хотела серьезных отношений, – начала я, – но я совершенно запуталась.

– Тут ты не одинока. Мы все запутались, – заметила Донна. – Каждый мужик, с которым я пробую встречаться, начинает свидание с того, что у него проблемы с доверием. – Она покосилась на Сэма. – Ой, я дико извиняюсь. Не обращай на меня внимания.

Сэм смотрел прямо перед собой: