– Сиди, у тебя, видно, коленки гнутся от репетиций, я уж сам открою, – предложил Бен.

Но отворив, он пожалел, что вызвался заменить хозяина.

– Добрый вечер, отец.

– Мэрион! Какими судьбами!

– Что тут особенного? Меня пригласили на ужин, как и тебя.

– Какой приятный сюрприз.

– Ах да, я и забыла тебя предупредить, – Сара вышла из кухни, вытирая руки фартуком. – Надеюсь, ты не опечалился, Бен?

– Опечалился? Да это просто замечательно! – Он врал. Ничего замечательного он тут не находил. Чтобы вот так в один присест и Сара, и Мэрион – это уж слишком. Но делать теперь нечего. Мэрион уже ощупывала Эллен взглядом, а та, сидя рядом с Милтом, пыталась поддерживать разговор.

– Мэрион, познакомься, это квартирная хозяйка Бена мисс… – Сара бросила на Эллен взгляд, подсказывающий, как надлежит ответить.

– Можно просто Эллен.

Мэрион пожала протянутую Эллен руку так, словно ей в ладонь сунули сосульку.

А еще будут говорить, что не надо так уж сходить с ума из-за жестов. Бен растерянно поглядел на Милта.

– Ой, на кухне явно что-то горит, – всполошился тот.

– Батюшки! – и Сара, оторвавшись от волнующего сюжета в гостиной, кинулась спасать свое жаркое.

– Можно я вам помогу? – последовала за Сарой Мэрион.

– Ну и отлично, будет им чем заняться, – заметил Бен. – Хотя я что-то никакой гари не почувствовал.

– А ее и не почувствуешь, – улыбнулся Милт. – Это у них внутри все полыхает.

Все трое расхохотались. Эллен поняла, что на ее стороне не один Бен.

Вскоре появилась и Сара с дымящимся блюдом в руках – ничего не пригорело, просто ей надо было на минуточку уединиться с Мэрион, обсудить, что да как. – За стол, за стол, вы, поди, с голоду уже умираете!

Убедившись, что она его не видит, Милт подмигнул Бену и поднес ко рту ладонь, изобразив, что он сейчас срыгнет, а Эллен сделал вид, что не поняла жеста.

Уселись.

Жевали молча, сосредоточенно.

– Бен, ведь тебе жилы грызть очень полезно, а?

– Какой разговор! – подхватил Бен, оценив смелость Милта.

Тот закашлялся. Не то наслаждался их розыгрышем, не то пытался скрыть, что давится Сариной стряпней.

– У вас имеется семья? – Мэрион смотрела на Эллен в упор, вовсе не скрывая, что приступила непосредственно к допросу.

Эллен с удивлением взглянула на нее.

– Да нет. То есть… я хочу сказать, что мои родители уже довольно давно умерли, но есть дядя Пит, мы с ним встречаемся иногда.

– Ах вот как. Любопытно, – многозначительная пауза. – Так, значит, отец ваш умер, когда вы были еще ребенком?

– Нет, я уже в колледже тогда училась.

Мэрион поправила очки. Поковыряла вилкой в тарелке, стараясь придать себе вид светской дамы, словно от этого задаваемые ею вопросы станут восприниматься просто как болтовня о том-сем.

– И вы сохранили о своем отце самые теплые воспоминания, не так ли?

– Нет, никаких воспоминаний я о нем не сохранила. – Ответ прозвучал с подчеркнутой жестокостью.

Мэрион откашлялась, но Эллен, не давая ей времени сформулировать следующий вопрос, добавила:

– Отец покинул семью, когда я еще была в колыбели.

– Так вы, выходит, по-настоящему отца и не знали? – в интонациях Мэрион как будто появилась некая убежденность.

– Зато был дядя Пит… – Эллен положила вилку, смотря прямо в глаза этой свалившейся на нее следовательнице. – Хотя, конечно, мне иногда было жаль, что отца рядом нет.

– Вы очень об этом жалели?

– Да, очень.

Все молча следили за развернувшейся дуэлью. Надо было совсем уж ничего не понимать, чтобы остался в тайне подразумеваемый Мэрион смысл. Все так ясно: профессиональный психолог желает удостовериться, что у этой юной женщины страсть к старым мужчинам, а женщина не пытается что-то от нее утаить, не намерена оправдываться, просто и прямо говорит, что думает. Ужас до чего интересно!

– В подобных ситуациях – я, к вашему сведению, психолог – обычно ищут кого-нибудь, кто способен, пусть отчасти, но заменить отца.

– Как же, знаю, я ведь прошла курс у специалиста.

– Стало быть, отсутствие отца причиняло вам беспокойство?

– Да, но потом я нашла человека, который его заменил, и благодаря этому человеку сумела лучше понять своего отца… сумела его простить.

Мэрион, явно не ожидавшая подобной откровенности, только и сумела промямлить что-то вроде: «Надо же!»

– Я считаю, что мне выпала большая удача, когда в моей жизни появился этот человек, – Эллен улыбнулась, с торжеством глядя прямо на Бена. – Это один бездомный, его зовут Джелло.

Милт так и зашелся в кашле, поспешив спрятать лицо за салфеткой. Бен широко улыбнулся.

Пытаясь скрыть растерянность, Мэрион бросилась наливать себе воды.

Во взгляде Эллен проскальзывало даже какое-то сочувствие к Мэрион.

– Понимаете, мой отец был алкоголиком, он прямо на улице умер. И пока я не встретила Джелло, я не понимала, как такое может произойти, ведь только отпетые типы могут докатиться до подобного срама. А теперь я знаю, что человек – просто не очень сильное существо, и у каждого есть свои слабости, а значит, надо быть к ближнему снисходительнее.

У Бена от умиления заволокло глаза. Она настоящее чудо. Даже на Мэрион она должна произвести впечатление.

Но не на Сару. Та как будто и не слышала, о чем шел разговор. И возобновила допрос с обходительностью прущего напролом:

– Часто вы пускаете к себе жильцами мужчин?

– Нет, до Бена никогда не пускала. – Эллен повернулась к Саре, сохраняя ту же спокойную приветливость, с какой отвечала Мэрион.

– И вас это не смущает?

– Смущает? Почему? Наоборот, я считаю, что с Беном мне очень повезло.

– Сара! – поспешил вмешаться Бен, предотвращая очередную ее идиотскую выходку. – А чашку кофе в твоем доме можно получить? – Хватит, надо было ему раньше вступить в эту беседу. Как он мог бросить Эллен на произвол судьбы? Хотя она, уж это точно, справляется и без него.

– Ой, что же это я! – Вдруг вспомнив про свои обязанности, Сара заторопилась на кухню. – Одну минуточку!

– Пойдемте обратно в гостиную, там удобнее, – предложил Милт.

– Вы меня простите, но мне пора идти, хотя терпеть не могу подниматься из-за стола, как только поели, – сказала Эллен. – Но мне еще сводку доканчивать, патологоанатомы попросили сделать к утру.

– Я принесу наши пальто, – предложил Бен, но она жестом остановила его. – Что вы, Бен, останьтесь, – она исподтишка подмигнула ему. – Вам, наверное, и с дочкой есть о чем потолковать.

Именно этого Бен больше всего и опасался.

– А на дорожку ничего выпить не хотите? – поспешил к буфету Милт.

– Нет, спасибо, – улыбнулась Эллен. Милт и правда ей понравился, а вот про Сару она бы этого не сказала. Однако, увидев, что та вышла с нею проститься, поблагодарила Сару со всей вежливостью: – Чудесный был вечер, миссис Шульц, чудесный, так жаль, что мне пора уходить.

– Мне тоже очень жаль, – отозвалась Сара, всем своим видом демонстрируя прямо противоположное чувство.

– Действительно, жаль, я надеялась, мы с вами познакомимся поближе, – добавила Мэрион.

– Ну что вы, этак мне от своего эдипова комплекса деваться станет некуда, – Эллен насмехалась над нею совершенно открыто.

Не готовая к столь прямой атаке, Мэрион опять утратила самообладание, засуетилась. А Эллен развивала успех:

– Вы не находите, что фрейдовские доктрины иной раз слишком упрощают дело?

– Не понимаю, о чем вы говорите, мисс Риччо. Эллен повернулась к Бену и сказала, глядя ему прямо в глаза:

– Молодых может тянуть к немолодым что-то и помимо желания заменить недостающего отца. Может быть, тут самое важное – это попытка понять, что значит в жизни человека его возраст, или, допустим, приучить себя к мысли, что ты тоже постареешь и умрешь… не знаю, возможно, такое просто нельзя объяснить.

– Послушайте, мисс Риччо…

Но Эллен не позволила себя прервать.

– Что касается лично меня, доктор Джекобс, то никаких особых сложностей искать не нужно… – Она смотрела прямо в глаза Мэрион. – Просто мне нравится, когда у мужчины такие ласковые руки.

Сказано это было с таким вызовом, с такой откровенностью, что в гостиной Шульцев точно разорвалась бомба.

Сара метнула непонимающий, обеспокоенный взгляд на Мэрион. А у той от изумления даже рот приоткрылся.

Эллен, сопровождаемая Милтом, пошла к выходу, чеканя каждый шаг своими высокими каблучками, а он приобнял ее за плечи, легонько клюнул в щеку: «Молодец, ну и молодец, ничего не скажу. Ах, Бен, сукин он сын, как же ему повезло».

– Увидимся дома, Бен, – крикнула Эллен, когда Милт закрывал за нею дверь.

– Неплохо она вас всех послала в то самое место, – подытожил Милт, вернувшись.

– Я же просила, никаких грубостей, пожалуйста!

– Да, отец, не могу тебе позавидовать, никак не могу, – Мэрион наконец-то стала приходить в себя от возмущения.

– Остановись сразу же, хорошо? – Бену все это надоело.

На помощь ему попробовал прийти Милт.

– Ох, Мэрион, ты еще непонятливее, чем Сара. Ну, поживет человек пару месяцев в свое удовольствие, что тут такого?

– Пару месяцев! – фыркнула Мэрион. – Это поначалу так говорилось, а живет он там уже целых восемь!

– А хоть бы и десять, тебе-то что? – Милт открыто принял на себя роль адвоката Бена.

– Да ничего, Милт, дорогой мой, конечно, ничего, – вмешалась в разговор Сара. – Вот я умру, так знай, я тебе разрешаю подцепить на углу первую же наркоманку и переехать к ней жить, особенно если она еще недавно на горшок ходила.

Бен резко встал.

– Мне лучше уйти.

– Конечно, отец, конечно, тебе же еще предстоит перепечатывать эту ее сводку для патологоанатомов.

Не обращая внимания на эти колкости, Бен подошел к Саре, поцеловал ее в щеку.

– Говори что угодно, Сара, а все равно я тебя считал и считаю выдающейся женщиной! – Потом повернулся к дочери. – А тебя попрошу оставить при себе недовольство Эллен, очень попрошу.

– Никакого недовольства. Мне она совершенно безразлична. – Лицо ее так и пылало от гнева. – Мне только одно нужно, чтобы никто не вздумал тобой пользоваться, как тряпкой.

– Не беспокойся, ведь ты за мной следишь, разве не так?

Мэрион промолчала.

И вдруг Бену стало ее жаль. Она сюда явилась вывести Эллен на чистую воду… нет, еще хуже, она хотела ее унизить, а вышло так, что Мэрион разбита по всем статьям, и положение у нее самое незавидное: одинокая женщина, читает всем нравоучения, а при этом ревнует отца к его любовнице.

Милт проводил его, дружески похлопав по плечу. Милт все понимал.

Он ехал домой, преследуемый грустными мыслями. Из этого ужина ничего хорошего не получилось, так он и знал. Надо, надо было как-то отвертеться. Хотя чего еще было ждать от его дочери? А вот Сара! Додумалась ведь пригласить Мэрион, ему такое и в голову не приходило. Странная она какая-то: так ему сочувствовала, когда он лишился жены, но стоило на его горизонте появиться другой женщине, и она просто из себя выходит от негодования. Словно ей больше по душе видеть его несчастным.

И неужели она не понимает, какая Эллен замечательная? Ведь с Эллен он даже опять смеяться выучился. И с удовольствием ездит на Кони-Айленд раздавать бутерброды членам БВГ. Нравится ему помогать Эллен во всех ее делах. Да нет, это она сама ему нравится. Какое там нравится, он в жизни не чувствовал себя таким счастливым. Настоящие друзья только радоваться должны, видя, что их другу хорошо. Вот как Милт этому радуется.

Перед тем как отъехать, Бен немножко прошелся по улице. Для февраля было не так уж и холодно. В воздухе стояла легкая дымка, влажная, успокаивающая – предвестие дождей, которые скоро принесут весну. В машине он включил кассету – танго, конечно. Взглянул на Ист-ривер, по ней шел буксир, время от времени издавая низкий плачущий звук, который исчезал в тумане над водой. Но если вслушаться, то не жалобный это был гудок, а какой-то другой. Ностальгический, вот что. И вместе с туманом он рассеивался где-то во тьме. Бен посидел в машине, отстукивая пальцами ритм танго и разглядывая неясные очертания небоскребов там, за рекой, где все терялось в светло-серых парах. Никогда он не мог оторваться от этого пейзажа – просто магия какая-то, настоящее волшебство. Вдали мигали сквозь ночь смягченные расстоянием огни, и Бен неожиданно испытал прилив оптимизма, словно особая радость исходила от тех фонарей и реклам.

Когда он ехал по пустым улицам, в нем что-то звенело от счастья, от сознания чуда, происходящего прямо сейчас в его жизни. Ему верилось, что он опять молод и полон сил, что это туман вымыл, вычистил его душу.

Чем ближе он подъезжал к их дому, тем крепче становилось это чувство.


– А почему бы тебе со мной вместе не слетать, это же всего полчаса в воздухе, – ему до того было больно расставаться с Эллен, что впервые за все это время он попросил сопроводить его на Файр-Айленд.