Лоретта Чейз - Последний негодник

Лидия отошла прочь, отвязала лодку и отпустила ее на волю волн. Чем бы не завершилась для Корали эта ночь, этим путем ей не спастись.

– Я пришла за подопечными Эйнсвуда, – сообщила Лидия Нелл. – Ты можешь пойти со мной или попытаться добраться до «Колокола и Бутылки». Как только там очутишься, тебе ничего не будет угрожать.

– Я останусь, – заявила Нелл. – Мне никогда не добраться до «Колокола и Бутылки» целой и невредимой. Мик такой же скверный, как Джос с Биллом.

Тогда от Мика придется избавиться в первую очередь, решила Лидия. И избавиться как можно быстрее и тише. Что будет нелегко. Ее армия союзников состояла из троих уличных оборвышей, каждому не больше десяти лет, и двоих проституток, самых жалких образчиков этой профессии, когда-либо ею встреченных. Но это было лучшее, что ей удалось собрать за столь короткий срок даже с помощью Тома.

Все остальные, непосредственно доступные в окрестности, были либо слишком пьяны, либо не в меру истощены или же совсем уж мерзкие типы.

Она все отдала бы за то, чтобы в этот момент иметь на своей стороне Эйнсвуда. Но его с ней не было, и все, что она могла, это надеяться на правоту Нелл: что Корали в самом деле собирается подождать до того, как получит выкуп, и уж потом обрушит свою подлую месть на Элизабет и Эмили.

И посему Лидия надеялась и молилась, пока следовала в компании Нелл к жилищу Безумной Доум.

Поскольку их хозяйка в подробностях описала, что намеревается сделать с ними, то Элизабет и Эмили не составило хлопот уловить значение звуков, которые они расслышали не так уж много минут спустя после того, как за Нелл захлопнулась дверь.

В тишине довольно легко оказалось различить звон бьющегося стекла. Девочки уже видели бутылку. Корали махала ею несколько раз в сторону их лиц.

Подавив отвращение, Элизабет подобрала извивающийся куль, который она спрятала под кучей гнилой соломы и ослабила ленту. Полоску ткани девушка прежде оторвала от нижней юбки, и перевязала ею мешочек. Элизабет подтолкнула Эмили к двери. Эмили распласталась с одной стороны от двери.

– Не геройствуй, – прошептала Элизабет. – Просто беги.

Прикусив губу, Эмили кивнула.

Они ждали, как им показалось, целую вечность, хотя прошло лишь пару минут, как отворилась дверь, и с разбитой бутылкой в руке вошла Корали.

Эмили завизжала, Элизабет швырнула мешочек в лицо их захватчицы, и сводня завопила, когда ей в волосы вцепилась огромная крыса. Элизабет со всей силы толкнула ведьму и опрокинула ее навзничь. Эмили выбежала за дверь. Мгновением позже прорвалась Элизабет и припустила вслед за сестрой.

Она услышала крик Эмили и увидела страшилище Мика, гонящегося за ней, услышала сводню, изрыгающую громкую ругань.

И побежала спасать сестру.

Лидия почти нагнала Мика, который бежал по пятам за девочками, когда увидела, как из дома, как ошпаренная, выскочила Корали.

– Нелл, Том, все, кто есть, помогите девочкам, – резко бросила Лидия, затем погналась за Корали, которая ринулась вслед за девочками, и в бешенстве была куда опаснее Мика.

– Сдавайся, Корали, – закричала Лидия. – У нас численный перевес.

Сводня замешкалась и повернулась на голос Лидии. Она заколебалась, но лишь на мгновение, затем выругалась и сменила направление, на этот раз побежав к ветхой пристани.

Лидия последовала за ней, но помедленней, держа врага на расстоянии.

– Лодка уплыла, – выкрикнула она. – Тебе не уйти, Корри.

Корали продолжала бежать, сначала по заброшенной тропе, потом по скользким камням. И по пути все вопила «Ты, сука!», и это было самое мягкое оскорбление, которое выкрикивала она, карабкаясь вниз.

Лидия услышала в отдалении безошибочно узнаваемый рев вышедшей на охоту мастиффихи, который перекрывал оглушительные непристойности.

– Благодарю тебя, Господи, – выдохнула Лидия. У нее не было особого желания лезть вниз и вступать в драку с Корали на скользких валунах. Ей и нож не пригодится, если она поскользнется и расколет себе череп. Лидия осталась наверху тропы.

– Брось бутылку, Корри, – посоветовала Лидия. – Ты слышишь собаку. Драться бесполезно. Она порвет тебя на кусочки.

Корали двинулась тогда, но не наверх. Она стала карабкаться по камням, потом под пристанью и побежала дальше.

А держала она путь к перевернутой днищем лодке, за которой недавно пряталась Лидия.

Лай приближался, но Сьюзен была еще в нескольких минутах отсюда. И за эти минуты Корали могла бы перевернуть лодку и столкнуть ее в реку. Сводня ускользнет прочь, а сегодняшнее поражение только сделает ее еще опаснее, где бы она не очутилась в следующий раз.

Лидия кинулась за ней.

Вир и его спутники услышали крики за несколько улиц и тут же прибавили ходу. Лишь они очутились на берегу реки, как он увидел огромного скота, набросившегося на девочку, и вцепившихся в того несколько маленьких фигурок.

– Лиззи! Эм! – проревел Вир. – Сюда!

Ему пришлось несколько раз крикнуть, чтобы его услышали за громоподобным лаем Сьюзен, которая рвалась с поводка и жаждала кого-нибудь убить.

Но, наконец, приказ был услышан, и вся маленькая компания на короткое время застыла, а потом бросилась врассыпную. Две тонкие фигурки кинулись к нему. Мик остался один, дико озираясь вокруг.

– Взять его! – приказал Вир собаке, отпустив поводок.

Сьюзен напала на Мика, который ринулся было к реке. Собака схватила его за ногу, и он упал в вязкую тину. Сьюзен намертво вцепилась челюстями в его ногу.

Тут на место битвы примчались Трент с Джейнзом, и Вир оставил Мика на их попечение, а сам поспешил к своим подопечным, которые стояли и смотрели, как Сьюзен захватила в плен Мика.

– С вами все хорошо? – спросил Вир девочек.

Там, где они стояли, в сумраке он с трудом мог различить их лица. Но слышал, как они, захлебываясь, пытаются наперебой говорить.

Он потянулся, обнял их каждую одной рукой и притянул поближе. Обмякнув, они привалились к нему, и повеяло запахом, напоминающим тот, что оставляет после себя отлив.

– Боже мой, ну вы и воняете, – произнес Вир, горло его при этом сжалось. – Когда вы последний раз мылись?

Ответ он не расслышал, потому что Сьюзен, уступившая своего пленника Джейнзу и Берти, снова неистово залаяла.

Вир огляделся. И различил какие-то фигуры в темной дымке: никто на свете не был похож в таких мельчайших подробностях на его жену, как одна из них.

– Лидия! – закричал он.

– Гав! – вторила Сьюзен. Затем стрелой рванула на запад.

Вир немедленно оставил своих подопечных и помчался за ней.

Вир пробирался сквозь тьму, сквозь промозглый туман, дурно пахнущий гнилью. Дороги он не мог разглядеть, но слепо следовал за лаем собаки.

– Лидия! – ревел он снова и снова, но в ответ раздавался только отчетливее усилившийся, становившийся все яростнее лай Сьюзен,.

Он перешагнул через камень, чуть не упал, но выпрямился и побежал. Образы стремительно проносились в его голове: Чарли, Робин, холодные надгробия, лики живых – всех тех, кого он когда-либо любил – растворяющиеся в тумане, тающие в полумраке и исчезающие.

НЕТ! Только не в этот раз. Только не она, пожалуйста, Боже, только не она.

– Я иду! – орал Вир. Легкие обжигало, как огнем.

Впереди неясно замаячила черная преграда. За мгновение он заметил перевернутую лодку, но было слишком поздно: он споткнулся и ухнул лицом в грязь. Потом вскочил на ноги и ринулся вперед лишь затем, чтобы, увидев их, тут же остановиться.

Не дальше, чем в ярдах трех от него в грязи и отбросах у края воды извивался клубок из тел.

Безумно лая, на них снова и снова кидалась Сьюзен.

Она не знала, что делать.

Как и Вир. Он видел, как сверкало лезвие, но не мог понять, кто держал его, или обе были вооружены. Одно неверное движение со его стороны может закончится тем, что нож окажется в женщине, которую он любит.

Он прочистил пересохшее горло.

– Прекрати играться, Гренвилл, – произнес он как можно спокойнее. – Если ты не покончишь с ней через десять секунд, я сам это сделаю и испорчу тебе все удовольствие.

Мгновенное движение – взлетела рука, сверкнуло лезвие – затем триумфальный выкрик, заставивший похолодеть его сердце, поскольку то был возглас не его жены. Потом еще один крик и яростный выпад.

Вир увидел, что клубок из тел вдруг замер, и в ту же секунду герцог услышал сиплый, задыхающийся голос:

– Только моргни – и я располосую твое горло от уха до уха.

Голос его женушки.

Вир подошел ближе.

– Нужна какая-нибудь помощь, Гренвилл? – спросил он, голос его подрагивал.

– Да. Будь добр. – Она задыхалась между словами. – Поосторожней. Она. Грязно. Дерется.

Вир пришлось кстати предостережение. Сводня казалась ему полумертвой, но лишь только он развел парочку, как Корри обрела второе дыхание и попыталась продолжить битву. Вир потащил ее, пинающуюся, царапающуюся и визжащую так, что впору пробудить всю округу Ротерхайт, в противоположную сторону от берега – подальше от своей измученной жены.

– Поколоти ее, – задыхаясь, попросила Гренвилл, так как одержимая дьяволом Корали не выказывала ни единого признака усталости, кроме того, что дралась как сумасшедшая, каковой она и являлась.

– Я не бью женщин.

Гренвилл с трудом подтащилась к ним, уклонилась от кулака и выбросила вперед свой собственный, заехав прямо в челюсть Мадам.

Корали повалилась.

Вир позволил ее обмякшему телу упасть на землю. Сьюзен, рыча, рванулась вперед.

– Охраняй, – приказал Вир собаке. Сьюзен растянулась возле врага, ворча и расположив свои огромные истекающие слюной челюсти в нескольких дюймах от лица сводни.

Вир уже спешил к жене, которая наклонилась, схватившись за бок. Он отвел ее руку, почувствовал что-то влажное, и его сердце ухнуло вниз, в дыру, не имеющую дна.

– Прости, – прошептала любимая, голос ее был столь слаб, что Вир с трудом ее расслышал. – Кажется, ведьма ткнула меня ножом.

Вир продолжал держать ее, и когда она осела мертвым грузом в его руках, он знал, что на сей раз она не притворялась.

В толпе зевак у «Колокола и Якоря» стоял Фрэнсис Боумонт, наблюдая, как герцог Эйнсвуд несет свою неподвижную жену в карету. За считанные минуты по всей округе поднялся гвалт, все обсуждали новость, что сводня с Друри-Лейн убила герцогиню.

Горевал он не по герцогине, а по себе, родимому. Очевидно, Корали Бриз повесят, и, вне всякого сомнения, она про то знала, а сие означало, что она, конечно же, непременно будет болтаться на виселице в большой компании. И она поведает свою историю, у нее ведь есть что порассказать: прекрасное и длинное повествование, где главным героем выступает он, Фрэнсис Боумонт.

Он пожалел, что не прикончил ее прошлой весной в Париже, вместо того, чтобы помочь удрать. Но тогда он не очень хорошо соображал. Наряду со всем у него в семье было не все в порядке, и к тому же его мучил приступ неудовлетворенной похоти.

Боумонт вознамерился убить Корали, как только услышал в устричном баре Пикерса, что натворила эта глупая сука. У него не заняло много времени догадаться, где ее отыскать, потому что некий художник из «Полицейской газеты» рассказал ему о старухе, которую зарезали гарротой. По описанию художника Боумонту не составило труда догадаться, кем была та женщина, и кто ее убил.

Увы, герцогиня Эйнсвуд выследила сводню раньше него. Он был в двадцати ярдах от дома, когда все полетело к черту. Как только он услышал, что герцогиня заявила Корри о численном превосходстве, он отступил. Все, что потребуется Корри, это указать на него и назвать его имя, и его причислят к преступникам. Знай он, что вся армия герцогини состояла из трио костлявых парнишек и парочки беззубых исхудавших проституток, он бы действовал менее осторожно.

Но в тумане и неразберихе не было возможности что-то разобрать.

Сейчас уже ничего не поделаешь. Через несколько минут вслед за герцогом Эйнсвудом и его людьми появились констебли. Весь разгром, от начала и до финала, занял не более четверти часа. В очень короткий срок Корри заперли, и она продолжала выкрикивать все, что думала, всем и каждому, кто ее слышал – а это была большая часть прихода.

Боумонту бы следовало смыться. Прямо сейчас. Он не осмеливался вернуться домой за сменой одежды или деньгами. Все знали, где живет Фрэнсис Боумонт. Его жена была знаменитой художницей.

Она-то по нему скучать не будет. Существует очередь длиной в милю из мужчин, жаждущих занять его место. И возглавляет эту очередь некий белокурый французский граф.