– Хорошо, – выпалил он. – Я помогу тебе.

Улыбка, которая озарила её лицо, была самой большой из тех, что он, когда-либо видел у Харли. С легким макияжем, в розовой одежде и ленивой усмешкой, она действительно немного походила на Лорен.


* * *

– Харли МакВэй только что ушла от твоего дома, верно?

Хантер задал вопрос сразу после того, как Дилан открыл входную дверь в ответ на его стук. От волнения он забыл, что Хантер вообще должен прийти.

– Да. Это она.

Нет смысла лгать.

–Почему она была одета во все розовое? И почему она держала в руке белокурый парик? – Хантер поднял брови, проходя в дом. – Хэллоуин уже прошел.

–Эээ... – Дилан попытался придумать логическое объяснение, но ничего не приходило на ум. Надеясь, что Хантер не последует за ним, он направился в кухню, которая находилась прямо у входа, где они сейчас и стояли. – Хочешь что-нибудь выпить?

– Уходишь от темы? – на лице Хантера заиграла понимающая улыбка, которая заставляла внутренности Дилана напрягаться. Они дружат с пяти лет и рассказывали друг другу все. Но это было то, чего Хантер никогда не поймет.

– Она актриса. Репетирует, – наконец сказал Дилан.

Это было лучшее оправдание, что он мог придумать.

– Игра, да? Тогда почему она здесь? – Хантер нахмурил брови. – Ты не режиссер, не так ли? - Легкий смешок сорвался с его губ, и Дилан присоединился к нему, благодарный за подшучивание.

Дилан протянул руку и взялся за ручку двери холодильника.

– Серьезно, хочешь что-нибудь выпить? Поесть?

Когда он потянул дверь на себя, холодный воздух охватил его тело.

– Я буду содовую, – сказал Хантер.

Дилан схватил две бутылки напитка и резко захлопнул дверь. Когда он отошел от холодильника, то был рад отойти от холода. Он передал Хантеру одну содовую. На кухне раздались хлопки открывающихся бутылок и шипение газа.

– Сыграем в видеоигры? – спросил Дилан.

Это была слабость Хантера. Как только он начнет играть, то, скорее всего, забудет о Харли.

– Конечно.

– Круто.

Успокоившись, Дилан вышел из кухни, Хантер шел за ним по пятам.

– Подожди минутку. – Хантер остановился. Мышцы Дилана напряглись. – Ты и Харли встречаетесь? Иначе почему она так одета? Вы двое... это как... странная ролевая игра?

– Что?

Только не это.

Почему его друг во все сует свой нос?

– Да ладно. – Хантер подтолкнул его. – Ты можешь мне сказать.

Но он не мог. По крайней мере, не всю правду. У Дилана не было выбора, кроме как согласиться с тем, что думал Хантер.

–Что происходит в доме ДиМарко, остается в доме ДиМарко, – пошутил он, и его живот мгновенно скрутило.

– Ты дикарь. Я даже не подозревал, что ты запал на нее. – Хантер пнул его в бок. – Все в порядке, мужик. Я знаю, что все думают о ней, но... эй, если она тебя заводит, то я не стану тебя винить. Ну, не то, чтобы я хотел это сделать.

Так же, как и Дилан. Когда Хантер протянул руку и легонько ударил его по спине, желудок Дилана перевернулся. Он надеялся, что Харли поймет почему он так поступил.

– Чувак, твоя жизнь круто изменилась в последнее время. Сначала труп Лорен, теперь – интрижка с Харли, – сказал Хантер, недоверчиво покачав головой. – С ума сойти.

– Да. Точно, – пробормотал Дилан.

– Чувак, извини. Не в плохом смысле.

– Все в порядке. – Дилан заставил себя улыбнуться.

Расстроенный вид не принесет пользы. Хантер ничего плохого не имел в виду. И он прав. Все это было сумасшествием. Дилан завидовал другу, который лишь слышал о смерти Лорен от друзей и через новостные сообщения.

Лучше бы и Дилан не имел к этому никакого отношения.

Прочистив горло, он присел на пол перед телевизором:

– Во что играем?

Он открыл нижний шкаф, где все видеоигры аккуратно размещались на двух полках – дело рук его мамы. По своей натуре она не была очень уж чистоплотным человеком, но делать моего отца счастливым было её главным приоритетом.

– В какую из них мы давно не играли? – Хантер плюхнулся на диван.

Просматривая игры, Дилан чувствовал, как его легкие резко расширялись, а в теле ощущалась усталость – последствия от раннего подъема. И это было хорошо, нормально. То, чего он хотел больше всего – быть нормальным. Как месяц назад. План Харли дал ему надежду. Возможно, вместе они могли бы вернуться к этому.


3

Неудачница. Зубрила. Уродка.

Харли знала, что дети в школе её обзывают. Именно поэтому она не подошла к Дилану в своем обычном виде. Но притворяться Лорен тоже не было её самой умной идеей. Она напугала его, хоть и не стремилась к этому. Харли просто хотела, чтобы он заметил ее. Поговорил с ней.

Как бы это ни было глупо, но это сработало.

Пока она возвращалась домой от Дилана, начался дождь. Харли знала, что так будет: над головой нависали темные и зловещие облака, словно ожидая момента, чтобы разразиться громом. Но она надеялась, что это случится после того, как она надежно спрячется внутри дома, затаив дыхание. В нескольких кварталах от нее прогремел первый удар. В течение нескольких секунд вода с неба проливалась тяжелыми и быстрыми каплями.

Харли не ездила на машине. Она могла бы, но не хотела. Не после аварии её мамы.

К тому времени, как она оказалась дома, Харли была насквозь мокрой. Вода стекала с ее волос и ресниц, оставляя следы на деревянных полах. Дрожа, девушка покачала головой. Как в доме могло быть холоднее, чем снаружи? Поспешно она включила обогреватель и начала растирать руки, чтобы хоть немного согреться. Она сразу заметила отсутствие отца. Не то чтобы ее это удивило. Его почти никогда не было дома.

Парик стал неузнаваемым: шелковистые светлые блики напрочь исчезли. Теперь это было не что иное, как спутанное воронье гнездо. Харли бросила его на пестрый ковер. Может быть, позже она попытается привести его в порядок. Скинув розовые балетки, девушка почувствовала еще больший холод. Какие глупые туфли. Они едва прикрывали ноги. Если бы она носила свои ботинки, ее ноги бы остались сухими и теплыми. Зубы стучали и Харли направилась в ванную. Оказавшись внутри, она сняла с себя промокшее розовое платье и выбросила его на плитку пола. Тушь размазалась по глазам и стекала по щекам. Она выглядела как сумасшедшая.

Тело дрожало от холода. Она зашла в душ и включила кран. И начала ждать. Сантехника в этом доме была старой, и требовалось некоторое время, чтобы вода нагрелась. Когда пар начал подниматься, она встала под струю воды и задернула шторку. Горячая вода рассекала ее холодную кожу, согревая тело. Девушка намылила лицо, смывая тушь и розовую помаду. Затем она просунула кончики пальцев в волосы. Уже много лет она носила короткую стрижку. Восстание против отца заставило её сделать это. Она думала, что таким образом расстроит его, но ничего не вышло – ему понравилось. Он даже сказал Харли, что теперь она не напоминает ему её покойную мать. Замечание отца причинило немало боли, но она понимала, что он имел в виду.

Члены семьи всегда говорили ей, что она оскорбляет образ матери. Они были очень похожи: бледная кожа, темные глаза и длинные черные волосы. Ее мама никогда бы не сделала свои волосы короткими и колючими, как у Харли.

Вот почему Харли оставила эту стрижку. Она делала ее уникальной. У нее появилась собственная черта. И когда она смотрела на свое отражение в зеркале, то больше не видела женщину, которую любила больше жизни.

Иногда ей казалось, что она попала в параллельную вселенную. Она молилась, чтобы однажды могла открыть глаза и вернуться в мир, в котором она жила раньше. Тот, в котором у нее был папа и мама, которые любили ее. В мир, где она жила в городе с друзьями, которых любила, а не в этом маленьком, скучном городе, где у нее никого не было. Но это было невозможно. Это была единственная реальность, в которой она застряла.

Харли задавалась вопросом, ценила ли Лорен свою жизнь? И почему-то сомневалась в этом. Лорен наверняка не хотела, чтобы девушка изучала ее жизнь. Хотя Харли не росла с Лорен с самого рождения, как большинство других детей в их школе, она была здесь достаточно долго.

Ее отец переехал сюда вместе с Харли вскоре после автомобильной аварии, в которой погибла ее мама. Харли было тринадцать. Она попала в переделку, и отец подумал, что переезд в небольшой город поможет им. Как бы не так.

Харли закончила принимать душ, и ванная комната покрылась паром. Ей стало теплее, чем, когда она вернулась домой, но не так тепло, как бы ей того хотелось.

В этом доме присутствовал отчетливый запах плесени, и во время дождя становилось только хуже. Запах дрейфовал в её носу, выворачивая желудок, пока она искала что-нибудь поесть. Жаль, что ничего не было. Папа уже долгое время не ходил в продуктовый магазин. Она должна была что–нибудь купить, когда была в супермаркете вчера вечером. Но это, вероятно, испортило бы всю иллюзию призрака, которого она из себя строила.

Разочарованная, она позвонила отцу.

– Привет, – сказал он после нескольких гудков.

Ей понадобилась секунда, чтобы ответить. Девушка думала, что он не возьмет трубку.

– О, привет, пап.

– Харли, что случилось?

– Я проголодалась, – сказала она.

Тишина воцарилась на том конце трубки на несколько секунд. Харли задалась вопросом, был ли он все еще там. Она собиралась спросить об этом, когда он, наконец, заговорил.

– Ну, найди что-нибудь.

Её желудок заурчал.

– У нас ничего нет.

– На прошлой неделе мы ездили в бакалейную лавку. Я уверен, что ты можешь что-то найти. – Отцу явно хотелось поскорее закончить этот разговор. – В холодильнике есть яйца, и я видел коробку с макаронами и сыром в кладовой.

– Макароны и сыр с яйцами? Это ужасно. – Она с отвращением сморщила нос.

– Верю, ты не станешь есть их одновременно.

На заднем плане Харли слышала голоса, звон телефона и шелест бумаг.

– Мне не нужны макароны, сыр или яйца.

– Слушай, Харли, у меня нет времени на это. Я очень сильно занят.

Конечно. Как она могла забыть?

– Я знаю, папа, но я твоя дочь, и в обед я хочу есть. Разве у тебя нет обеденного перерыва? Ты же можешь вернуться домой и...

– Харли, – отрезал он. – Девушка мертва. Разве ты этого не понимаешь?

Он будто залепил ей пощечину, жесткую, прямую, из ниоткуда.

– Да, да, – тихо ответила она, её сердце сжалось.

– Хорошо, потому что это немного важнее, чем то, что ты не хочешь есть имеющиеся на кухне продукты.

Мертвые всегда были важнее для отца, чем живые.

Именно поэтому Харли размышляла о том, что произошло год назад. Что бы она ни делала, дабы привлечь его внимание, не срабатывало. Но она была слишком бесхарактерной, слишком напуганной, слишком слабой.

– Просто ешь всё, что можешь найти, – закончил папа. – А если ты не можешь этого сделать, то на моем комоде есть немного налички. Купи фаст-фуд.

«Для этого нужно выйти на улицу», – почти сказала она, но зажмурилась. Она не хотела, чтобы он снова ругал ее.

– Хорошо, – вместо этого пробормотала она.

– Позже поговорим.

Он нажал отбой, прежде чем она успела попрощаться.


* * *

Харли почувствовала их запах, прежде чем увидела. Стоя посреди коридора, они были одеты в брендовые одежды и пахли дорогими духами. Она не знала их. Похоже, что это новенькие. Ее желудок завязывался в узел от их чрезмерного хихиканья. Харли знала, что это значит. Они смеялись над кем-то. И не понадобилось много времени, чтобы выяснить над кем именно.

Раньше она уже видела эту молодую девушку в классах. Всегда одна, глаза устремлены в экран телефона. Пухленькая. Стеснительная и неуверенная в себе. Одним словом – магнит для хулигана.

– О мой Бог. Что она надела? – громко прошептала одна из девушек.

– Я знаю. Кажется, она купила этот наряд в отделе для беременных?

Девушки засмеялись. Харли покачала головой. Популярность не шла ни в какое сравнение с остроумием.

– Наверное, это единственное место, где есть её размер.

Новый взрыв смеха.

Сердце Харли сжалось, глядя на то, как шея девушки вжалась в плечи, как будто она пыталась залезть в панцирь. Это было чувство, к которому она привыкла. И это так внезапно вызвало у Харли приступ гнева, что испугало её.