Сандра Мартон - Постарайся простить

Николо, как американцу, для брака достаточно было заполнить несколько бланков, но для нее все было сложнее – итальянцам положено было ждать две недели.

Ник перекатился на постели и подмял Алессию под себя:

– Посмотрим.

Как и при поиске виллы, Ник начал с телефонных звонков. В середине второй половины дня на пороге возник курьер. Ник открыл доставленный конверт и улыбнулся.

– Что? – спросила Алессия.

Улыбка стала шире.

– Время покупать свадебное платье, принцесса.

Он привез ее в центр Флоренции, в бутик, который заприметил в один из приездов сюда.

– Нам нужно платье, – повелительно сказал он служащей.

Женщина перевела взгляд с него на Алессию и обратно.

– Для особенного случая?

– Очень особенного, – серьезно и торжественно ответил Николо. – Завтра мы женимся.

Алессия покраснела. Ник улыбнулся. Продавщица усмехнулась. Час спустя они покинули бутик, унося с собой бледно-розовое шелковое платье с жакетом, маленькую золотистую сумочку и в тон ей туфли на шпильке.

Смеркалось и стало прохладнее. Наверное, поэтому Алессия начала дрожать.

– Замерзла, милая?

Она кивнула, и Ник теснее прижал ее к себе, направляясь к «феррари». Но на самом деле Алессии не было холодно, просто одна мысль крепко засела в ее голове и не давала покоя. Почему Николо так спешит? Чтобы у нее не оставалось времени передумать? Или чтобы не дать для этого времени себе самому?

Алессия снова вздрогнула. Ей не хотелось задумываться об этом.

Ник понимал, что торопит события, но у него были на это веские причины. Малейшее промедление, и его семья может узнать, что происходит. Братья Орсини были мастера разнюхивать секреты. А если они узнают про женитьбу, свадьба превратится в цирк. Мать и сестры с чисто женским энтузиазмом бросятся в бой. Райф, Данте и Фалько не отстанут от них. И что в итоге? Церковь. Музыка. Прием. Торт. Меню. Цветы. Смокинг. Платье…

Чем больше Ник думал обо всем этом, тем сильнее убеждался, что поступает правильно. Его ребенок, малыш, которого они с Алессией зачали вместе, заслуживает, чтобы у него был отец.

И женщина, на которой он собирался жениться, была прекрасна! Красива, умна. Она умела заставить его смеяться. Испытывать нежность. А он даже не подозревал, что способен на такое. Да, его женитьба несколько поспешна, но у них с принцессой все получится.

По сути, когда прошел первый шок, идея пожениться больше не казалась Нику чем-то ужасным. Наоборот, он находил в ней все больше положительных аспектов. Ему нравилось просыпаться по утрам рядом с Алессией, а вечерами засыпать, сжимая ее в объятиях.

Многие браки строятся и на более хрупком фундаменте.

Ему только нужно немного времени и пространства. Сначала они поженятся, съездят в свадебное путешествие, а потом он сообщит братьям новость и попросит рассказать о его женитьбе матери и сестрам. Когда же все обо всем узнают, он привезет Алессию в Нью-Йорк и познакомит с семьей.

Пока же единственным человеком, которого он обязан проинформировать, был отец принцессы. Вечером, когда Алессия уже легла в постель, Ник позвонил принцу и оставил короткое сообщение на голосовой почте.

«Говорит Николо Орсини. Ваша дочь оказала мне честь, согласившись стать моей женой. Свадьба состоится завтра в десять часов утра в Красном зале палаццо Веккьо. Будем рады видеть вас на церемонии»

Послание Ника нельзя было назвать теплым, но оно было официально-вежливым.

День свадьбы выдался ярким и солнечным.

За несколько минут до десяти Ник с Алессией, крепко держась за руки, вошли в старый палаццо, служащий теперь для бракосочетаний и проведения других торжеств.

Утром, сжимая принцессу в объятиях, Николо заверил ее:

– У нас будет хороший брак.

Ей очень хотелось верить ему, но только вот она выходила за него замуж по любви, а Ник женился на ней по обязанности, потому что был ответственным и порядочным человеком.

Он был полной противоположностью ее отцу… И вдруг Алессию как громом ударило. Она не спросила, сдержал ли отец обещание позаботиться о матери, получив деньги Орсини. По-прежнему ли мама находится в санатории, который за долгие годы привыкла считать своим домом?

Алессия не успела додумать, потому что к ним с Николо уже подходили мэр, который решил сам провести церемонию бракосочетания, и ее отец.

– Я должна поговорить с отцом.

Ник положил ладонь на ее руку, лежавшую на сгибе его локтя:

– А это не подождет до конца церемонии, милая?

От глубокой нежности в его голосе Алессия едва не расплакалась.

– Это важно, Николо. Всего одну минутку! Можно?

Ник за подбородок приподнял ее голову, чтобы увидеть глаза принцессы, а потом слегка коснулся губами ее губ.

– Тебе не нужно спрашивать моего разрешения, принцесса. Последний перед замужеством личный разговор дочери с отцом? – Ник ободряюще улыбнулся. – Конечно, иди и поговори с ним. Только не забудь вовремя вернуться ко мне, чтобы стать моей женой.

Алессия улыбнулась в ответ, привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Затем поспешила к отцу и жестом попросила его пройти с ней в нишу.

Принц улыбнулся, но его улыбка была весьма неприятной.

– Мои поздравления, дочь. Какая партия! Жена одного из Орсини!

Алессия проигнорировала эти его слова.

– Что с мамой? – спросила она, понизив голос.

– А что с ней? С ней все в порядке.

– Ты оплатил дальнейшее ее пребывание в санатории, как обещал? У нас же была договоренность, отец. Я принимаю твоего гостя вместо тебя, развлекаю Чезаре Орсини, а ты…

– А я вознаграждаю тебя за старания. – Принц Антонини улыбнулся еще противнее. – Ты прекрасно справилась. – Он хихикнул. – Мне бы так с мужчиной никогда не управиться. Десять миллионов и один из самых влиятельных нью-йоркских богачей в качестве зятя. – Принц выразительно выгнул бровь. – Ты беременна? В этом причина такой спешки?

– Это тебя не касается, – резко ответила Алессия. – Меня волнует только наша договоренность насчет мамы. Ты сдержал свое слово?

Драматический вздох.

– Сдержу.

Алессия не поверила отцу. Какое-то время, заполучив деньги, он еще будет оплачивать пребывание ее матери в санатории, а потом перестанет. Она быстро посчитала в уме и решительно произнесла:

– Немедленно переведи на мой счет три миллиона.

– Три мил… Да ты шутишь, дочь. Это слишком много, даже невзирая на то, что главную роль в добывании десяти миллионов Орсини сыграла ты. Да еще и заполучила его в мужья, забеременев…

– Продолжайте, – холодно произнес Ник совсем рядом. – Хотелось бы услышать остальное.

Алессия и ее отец резко обернулись. Принц побледнел.

– Синьор Орсини! Я не видел, как вы…

– Понятное дело, не видели.

Алессия побелела как мел. Николо все слышал. И вдруг она испытала облегчение. Теперь он знает все… Но за это короткое время она привыкла доверять ему. Даже тогда, когда правда была унизительной для нее. Ее отец – холодный, бесчувственный человек. Николо – полная ему противоположность. Она попросит Николо проследить за тем, чтобы отец выполнил свое обещание насчет матери.

Своему будущему мужу она может доверить все на свете!

– Николо! – Алессия робко улыбнулась. – Я рада, что ты услышал наш разговор. Я хочу сказать, что у нас с отцом была договоренность…

– Я слышал.

Голос был холодным, глаза безжизненны и черны как уголь. Николо выглядел опасным и враждебным, хотя Алессия не могла понять причины… Но вдруг, с пугающей внезапностью, она поняла, что он мог превратно истолковать услышанное.

– Нет! Ты все не так понял…

Она охнула, когда его железная рука обручем обвилась вокруг ее талии.

– Я все понял правильно, принцесса. – Ник выразительно посмотрел на ее живот, потом перевел взгляд на лицо. – Особенно твою историю о том, что ты принимаешь таблетки.

Лицо Алессии побелело еще сильнее, хотя это, казалось, было уже невозможно.

– Ты ошибаешься! Клянусь…

– Попрощайся с папочкой, дорогая. Ты теперь его долго не увидишь.

– Николо, por favore. Пожалуйста…

– Не волнуйся, детка. – И это «детка», и циничная усмешка Ника были просто ужасны. – Приз по-прежнему твой. Я женюсь на тебе. Как бы там ни было, черт возьми, ты носишь моего ребенка. Неужели ты думаешь, что я оставлю его на вашу с отцом милость?

– Николо, – голос Алессии дрожал, – услышанное тобой…

– Уйдите с моих глаз, – резко приказал Николо принцу, и тот отступил на шаг, другой… – Если я увижу вас снова, то злодеяния ваших предков на протяжении пяти веков покажутся вам детской забавой.

Принц поспешно ретировался. Алессия протянула руку к Николо. Она никогда не видела его таким – яростным, холодным, безжалостным.

– Николо, пожалуйста, послушай…

– Я уже достаточно наслушался, принцесса. Раз уж мы здесь, давай завершим аферу, которую вы с отцом задумали, и ты все-таки станешь моей женой.

– Нет! Не было никакой аферы! Господи! Пожалуйста…

Алессия смотрела на него в ужасе. Ник ждал безо всякого выражения на лице, только на его щеке бесконтрольно дергалась мышца. Затем он молча протянул ей руку. Алессия как завороженная медленно вложила в нее свою, и они вместе прошли через зал туда, где их ждал мэр.

– Нет! – в отчаянии прошептала Алессия. – Только не так!

– Именно так, – отрезал Николо.

Через пять минут их объявили мужем и женой.

Медовый месяц он планировал провести в Венеции, в фешенебельном отеле «Гритти-Палас». Пять дней в роскошных апартаментах для новобрачных, затем два дня в Милане, где Алессия смогла бы с удовольствием походить по магазинам, а затем перелет в Нью-Йорк, во время которого в украшенной розами и орхидеями спальне на борту их бы ждала бутылка розового шампанского в серебряном ведерке.

Ничего из этого не будет.

Ник быстро скорректировал планы: забрать вещи с виллы, самолет без цветов и шампанского, но со спальней – он не упустит ничего из того, что может предложить ему принцесса. А после того, как его сын или дочь родится, Ник решит, нужна ли она ему.

– Николо, – обратилась к нему Алессия. – Выслушай, пожалуйста.

Выслушать что? Очередную порцию лжи? Он уже наслушался ее вдоволь, произносимую нежными, сладкими губами.

О том, что она не слишком опытна?

О том, что в порыве страсти забыла вовремя принять таблетку?

О том, что он ее любимый? Воспоминание об этом mio amante злило Ника больше всего. Теперь он понимал, что она говорила эти слова в угаре сексуальной страсти, и все, что ей было нужно, – это доступ к его жирному банковскому счету.

Он позволил принцессе одурачить себя, принял за чистую монету ее вздохи, ласки, нежный, горячечный шепот. Как он мог?

Секс. Теперь будет только секс. Вот от чего Ник не откажется ни за что.

Они заняли места в кожаных креслах и приготовились к взлету. Его лгунья жена наклонилась к нему и испуганно прошептала:

– Николо, пожалуйста…

Ник вскочил на ноги, выдернул Алессию из кресла и потянул за собой. Проследовав в хвостовую часть самолета, он распахнул дверь спальни и втолкнул ее внутрь.

– Раздевайся! – рявкнул он и запер дверь.

Принцесса в ужасе смотрела на него испуганными бездонными синими глазами на бледном лице.

– Нет, Николо…

– Снимай все! Или я сам сделаю это!

По ее щекам покатились слезы, а Ник начал расстегивать пуговицы на пиджаке.

– Ты ведь не такой, – прошептала она. – Ты хороший, добрый. Ты…

Сократив расстояние между ними, он положил руку на V-образный вырез ее бледно-розового шелкового платья, которое еще несколько часов назад казалось ему самым прекрасным нарядом невесты. Рывок – и платье уже лежало у ног принцессы бесформенной кучей.

– Господи! – всхлипнула она. – Не надо. Николо!…

Ник толкнул жену на кровать и упал сверху.

Именно так он и планировал овладеть ею в первый раз, вспомнил Ник. Пригвоздить ее руки над головой, чтобы прекратить бессмысленное сопротивление. Взять ее грубо, жестко, ничего не давая взамен, независимо от того, готова она к его вторжению или нет. Все было именно так, кроме того, что Алессия не сопротивлялась.

Она неподвижно лежала под ним, отвернув лицо в сторону, и плакала. Тихо, безнадежно. Только слезы стекали на подушку. Нижняя губа закушена до крови.

Вся ярость Ника куда-то испарилась, уступив место такому глубокому отчаянию, что у него перехватило горло.

Он поднялся на ноги, надел рубашку. Бросил пиджак на стул, чтобы она могла прикрыть разорванное платье.

Выйдя из спальни, Ник закрыл дверь и занял свое место в салоне.

Женитьба была ошибкой.

Ник сидел в своем вращающемся кожаном кресле за массивным дубовым столом и смотрел в окно на узкие улицы Сохо. Он провел все встречи, сделал все звонки и теперь сидел в своем кабинете без дела.