Редклифф почувствовал прилив страсти. Не желая представать в таком возбужденном состоянии перед многочисленными женщинами, ожидающими начала показа, он рассмеялся и слегка отстранился.

- Именно это мне и хотелось услышать. - С видом собственника он окинул Джоанну оценивающим взглядом с головы до ног. - Ты выглядишь просто потрясающе.

- Спасибо. - Она шутливо сделала книксен. - Сначала я думала надеть что-нибудь менее яркое, в тон декорациям, но потом остановилась на красном цвете. В красном я всегда чувствую себя увереннее.

Шелковое платье с глубоким вырезом и короткой юбкой, вышитое огромными маками, плотно облегало соблазнительную фигуру девушки. Глядя на нее в этом наряде, любой мужчина, у которого кровь еще течет в жилах, неминуемо воспылал бы желанием сорвать с нее эти яркие цветы.

- Оно тебе очень идет. - Еще раз окинув ее взглядом с видом собственника, Редклифф заставил себя не думать о тех нежных прелестях, которые скрываются под украшенным цветами шелком. - Но кое-чего не хватает.

- Не хватает?

Круто обернувшись, она принялась разглядывать себя в трюмо. По предложению Милдред в гардеробной царил полумрак, подчеркиваемый слабым розовым светом, что являло собой разительный контраст с привычным ярким светом флюоресцентных ламп.

- Хоть я и не разбираюсь в женской моде, - Редклифф сунул руку в карман пиджака, - мне кажется, тебе нужно надеть вот это. - С этими словами он протянул Джоанне коробочку из серого бархата.

- Ой, Ред! - Она не смогла сдержать восхищения при виде изящной золотой цепочки ручной работы, украшенной бриллиантовым сердечком. - Какая красивая!

- Да, но не такая красивая, как ты. Но, поскольку бриллианта, хотя бы отдаленно похожего на тебя красотой, не существует, тебе придется удовлетвориться моим подарком.

Джоанна зарделась от удовольствия.

- Ах ты, льстец! - Повернувшись к зеркалу, она подобрала волосы и обнажила шею. - Помоги мне ее надеть.

Застегивая цепочку, Редклифф поймал себя на мысли, что ждет не дождется того момента, когда все эти милые знаки внимания можно будет оказывать в открытую, не прячась от чужих глаз за запертыми дверями.

Скоро , сказал он себе, когда они выходили из гардеробной. Если все пойдет так, как он задумал, уже через несколько недель он станет свободным человеком.

Милдред предложила, чтобы Джоанна сама представляла свои модели: по ее мнению, это придаст коллекции фирменный оттенок. Девушка неохотно согласилась. Она боялась, что, выйдя на подиум, умрет со страху.

Уступив Джоанне, считавшей, что «живая» музыка лучше фонограммы, но стараясь удержаться в пределах сметы, иначе расходы составили бы умопомрачительную сумму, Редклифф предложил компромиссный вариант - пригласить джазовый квартет. Музыканты родом из Бостона удовлетворяли и ее, и его критериям: они были талантливы и брали недорого. Что же касается музыки, то, как заявила Милдред, которая могла кого угодно заткнуть за пояс по части маркетинга, она как нельзя лучше подходит для показа коллекции «Лунный берег».

Показ начался с демонстрации повседневной одежды - изящных, воздушных платьев из тончайших шелковых тканей, украшенных цветами и листьями, гаммой красок напоминавших полотна импрессионистов. Эти платья соблазнительно подчеркивали линии женской фигуры. Наряду с ними были представлены облегающие короткие костюмы, навевавшие воспоминания о пятидесятых годах. Под них надевались расшитые блестками лифы или яркие, словно цветные мелки, шелковые кофточки.

- Каждая женщина, разумеется, мечтает о нарядном платье, которое можно надеть вечером, идя в театр, - говорила Джоанна, почти не заглядывая в сценарий. Она понизила голос: - Или собираясь тайком на свидание средь бела дня.

Присутствующие взволнованно зашептались, когда Мэрил Люмет, которую каждая сидящая в зале женщина готова была заклеймить позором как распутную любовницу Ланг, выступила на подиум из-за колонны в древнегреческом стиле. Распахнув паланкин, украшенный фуксией, она предстала перед публикой в облегающем коротком платье с цветами, вышитыми шелком. Собравшиеся сначала изумленно выдохнули, а потом разразились аплодисментами.

- Когда вы играете в игру под названием «обольщение», попробуйте бросить вызов сверкающим огням Лас-Вегаса, - декламировала Джоанна, - в коротком, ярком, блестящем вечернем платье…

Манекенщица игриво прошлась по подиуму.

- Наденьте этот наряд, и все вокруг вас смолкнет, кроме музыки, - продолжала она, описывая открытое облегающее Платье до пят из красного шелка.

- Ну а если в душе вы цыганка… - По подиуму, качая бедрами, двинулись три манекенщицы в удлиненных платьях из черного, красного и золотистого муслина. Подолы ниспадали мягкими сборками, придавая манекенщицам сходство с танцовщицами фламенко.

Взрыв аплодисментов, раздавшийся при виде этой модели, так жестоко отвергнутой в свое время Бертье, заставил Джоанну испытать бурную радость. Вся ее нервозность улетучилась вместе с опасениями. Оставшееся до конца показа время пролетело как одно мгновение.

После показа, завершившегося тем, что Джоанну бесчисленное множество раз вызывали на бис, молодые люди в красных куртках с легким поклоном распахнули перед публикой двери универмага «Сэвидж» - последнего в сети фирменных магазинов компании, переливавшегося всеми цветами радуги, словно бриллиант.

Толпы возбужденных женщин заполнили эскалаторы, ведущие на шестой этаж. Возникшая суматоха свидетельствовала о долго сдерживаемом спросе. Ажиотажу способствовала в первую очередь часовая передача, посвященная коллекции одежды Джоанны Лейк, которая выходила на телевидении каждую неделю. Когда число покупателей в считанные минуты достигло двадцати тысяч, охрана универмага, для которой драка двух женщин из-за кашемирового свитера уже представляла собой чрезвычайное происшествие, занервничала и распорядилась временно закрыть входную дверь до тех пор, пока не будет восстановлен порядок.

И тут вновь в полной мере подтвердилось безошибочное чутье Милдред. Как она и предсказывала, покупательницы желали приобрести во что бы то ни стало тот самый атласный пеньюар нежно-зеленого оттенка, в котором щеголяла оказавшаяся в сложном положении героиня телесериала, ставшего гвоздем сезона, в тот день, когда она была арестована по обвинению в убийстве. Популярностью пользовался также костюм из темно-фиолетового шелка, который был на Ланг в том эпизоде фильма, когда она отправляется в морг, чтобы опознать труп своего третьего мужа.

Модели бойко раскупались под аккомпанемент отсчитывавших деньги кассовых аппаратов. Согласно данным учета, регулярно поступавшим в распоряжение Редклиффа, в одежде, предназначенной для ношения в дневное время суток, наибольшей популярностью пользовались сексуальные, но выдержанные тем не менее в классическом стиле деловые костюмы, продемонстрированные на показе моделью, игравшей в сериале роль праведной женушки.

Пальму первенства среди платьев для коктейлей удерживало платье, которое демонстрировала манекенщица, исполнившая роль брошенной жены, а из моделей нижнего белья безоговорочную победу одержала модель, принадлежавшая любовнице.

Даже Редклифф, никогда не понимавший поистине маниакального пристрастия Памелы к модной одежде, был вынужден признать, что поток покупательниц с семьюстами платьями и пятьюстами пеньюарами, который изливался из универмага подобно золотисто-черному шлейфу платья главной героини мыльной оперы, являл собой поистине грандиозное зрелище. Судя по выручке, полученной по итогам первого дня, коллекция Джоанны Лейк имела колоссальный успех.

К исходу дня, когда сбившиеся с ног охранники наконец закрыли двери универмага, «Сэвидж» продала большую часть имевшихся в наличии коллекционных моделей и получила огромное число новых заказов, удовлетворить которые пока была не в состоянии. В самом деле, каждой женщине, желавшей предстать на своей свадьбе в подвенечном платье, усыпанном жемчугами и горным хрусталем, теперь придется ждать несколько недель, прежде чем фабрика в Атланте сумеет удовлетворить спрос на свою продукцию.

Наутро поступили еще более ошеломляющие новости. За завтраком, предшествовавшим вылету во Флориду, Редклифф объявил, что начало купли-продажи акций «Сэвидж» было отложено на сорок минут после гонга, возвестившего о начале торгов, из-за огромного количества людей, преисполненных желания вложить деньги в акции компании.

Когда же торги наконец начались, акции «Сэвидж» заметно поднялись в цене.

В самолете они услышали уже официальное сообщение. Пресса, пишущая о моде, и финансовые средства массовой информации в один голос заявили, что коллекция «Лунный берег» Джоанны Лейк имеет колоссальный успех.

Джоанна торжествовала, испытывая громадное облегчение. Наконец-то развеялись окончательно хоть и небольшие, но все же тревожившие ее опасения относительно того, что, возможно, Бертье был прав, говоря, что ее модели не будут пользоваться спросом на рынке.

Теперь все должно быть отлично, подумала она. Но при одном условии. При условии, что она сможет разделить свое счастье с Редклиффом.

Глава 34

Джоанна сидела в богато обставленном салоне самолета, отсутствующим взглядом рассматривая проплывающие мимо облака, и предавалась размышлениям, когда внезапно перед ней выросла Памела.

- Прими мои поздравления. Как чувствует себя человек, ставший образцом для подражания в моде для людей со средним достатком?

Джоанна поняла, что слова этой мегеры не имеют ничего общего с комплиментом.

- Я рада, что людям нравятся мои работы, - ответила она спокойно.

- Надо же, как мило! - Памела поднесла к губам хрустальный бокал. Глядя, как она слегка покачивается на высоких каблуках туфель от Пьера Жюрдана, Джоанна заподозрила, что она пьет, наверное, не минеральную воду. - Только этот номер у тебя не пройдет.

- Какой еще номер?

- Да тот, который ты задумала. - Взмахнув рукой, Памела расплескала водку прямо ей на белые джинсы.

Джоанна достала из сумочки салфетку и стала вытирать влажное пятно.

- Ты просто грязная приспособленка, - брызгая слюной, Памела нацелилась алым наманикюренным пальчиком ей в лицо. - Или ты будешь отрицать, что спала с Бертье ради того, чтобы получить работу в Париже?

Первым ощущением Джоанны при этих словах было удивление: откуда Памела знает о ее романе с модельером? Опомнившись, она тут же заметила, что жена Редклиффа привлекает к себе внимание всех остальных пассажиров.

- У тебя неверная информация. - Джоанна старалась говорить спокойно.

- Ты так думаешь? - Памела наклонилась вперед. Ее ярко накрашенные губы скривились в злобной ухмылке. - Ты не только хитрая потаскуха, но еще и лгунья.

Редклифф, сидевший в кабине рядом с пилотом, подоспел как раз вовремя и слышал ядовитое обвинение, брошенное женой.

- Ты выпила лишнего, Памела. - Взяв ее за руку, он попытался отобрать у нее бокал, но она выдернула руку.

- Вот здесь ты ошибаешься, дорогой. Я выпила не так уж много и знаю, что говорю. - Запрокинув белокурую голову, она залпом осушила бокал. - Я знаю, что ты спишь с моим мужем, грязная шлюха, - зашипела она в лицо Джоанне. - И знаю почему. Ты просто используешь его для того, чтобы втереться в доверие к моей тетке и в ее жизнь.

Памела огляделась. Ее глаза, метавшие молнии, обшарили салон, на мгновение задержались на Милдред и снова впились в Джоанну.

- Только не воображай ни на секунду, что, если тетя Милдред считает тебя своей внучкой, похищенной много лет назад, все остальные окажутся столь же легковерными.

Джоанна понимала, что не стоит отвечать на эти огульные обвинения, брошенные ей в лицо под воздействием спиртного, но оставить без ответа последние слова Памелы не могла.

- Это просто смешно.

- Согласна, смешно думать, что ты и есть дорогая сердцу тети маленькая Элисон, которой она лишилась давным-давно, - ответила Памела. - Впрочем, ты не первая мошенница, которая дурачит ее. Спроси хотя бы своего любовника. - Она мотнула головой в сторону Редклиффа, и ее гладко причесанные белокурые волосы, отливавшие золотом, разлетелись в разные стороны. - Одна из служебных обязанностей моего мужа состоит в том, чтобы собирать досье на всех самозванок, называющих себя Элисон. И ты узнаешь, - зло продолжала она, заговорщически понизив голос, - какое пухлое прелюбопытное досье он на тебя собрал.

Нет! Этого не может быть! Это просто ложь, плод воображения ядовитого, мстительного, отравленного алкоголем ума злой женщины. Памела никогда не питала к ней симпатии. К тому же она угрожала устроить большой скандал. Это лишь очередной залп в их нескончаемой войне.

В конце концов, успокоила себя Джоанна, Редклифф любит меня. Он не станет мне лгать. Не станет притворяться. Не станет меня дурачить. Он не может этого сделать. Он любит меня!