Нэн Райан - Потому что ты моя

Он ошибся, полагая, что Тереза Карилло никогда не узнает о доверенности. Очевидно, умирающий генерал успел рассказать об их уговоре молодому капитану гвардейцев Виктору Ривьера и написать письмо девочке, в котором известил ее о полагающемся наследстве. Когда Терезе Карилло исполнилось восемнадцать, Ривьера забрал ее из монастыря и связался с ним, Рейли Бернетом, сообщив, что Тереза достигла того возраста, когда можно вступить во владение ранчо.

Вспоминая тяжелые дни, последовавшие за этим, Рейли Бернет тяжело задышал. Тереза вскоре вышла замуж за vaquero, Тито Риоса, и они оба взялись за дело. Потянулись годы горьких обвинений, законных притязаний, злых угроз. Потом Тито Риос попал в катастрофу и оставил борьбу. Тереза тоже опустила руки. В конце концов даже упрямый Виктор Ривьера понял, что здесь ничего нельзя поделать. Тереза Карилло Риос осталась без наследства.

– Ты заплатишь за это, Бернет! – зловеще предупредил Ривьера при их последней встрече. – Тебе это так не пройдет, ты, жадный, грязный ублюдок! Запомни мои слова, gringo. Настанет день, и ты получишь то, что тебе причитается!

Рейли Бернет понял, что этот день настал.

Ему не нужны были доказательства. Он инстинктивно чувствовал, что загадочная молодая женщина, Сабелла Риос – дочь Терезы Карилло Риос. Он также отлично знал, зачем она приехала в Капистрано.

Она приехала отплатить ему за то, что он сделал с ее матерью.

Он не винил ее. Он заслужил это. Но эта заслуженная месть может осуществиться только одним-единственным путем: эта женщина погубит жизнь его любимого сына Бертона.

Чувствуя, что ему не хватает воздуха, Рейлн Вернет попытался повернуть колеса кресла-каталки, чтобы добраться до звонка. Это отняло столько сил, что, ослабев и тяжело дыша, он был вынужден обождать несколько минут, прежде чем сумел дернуть за шнурок.

Блантон появился почти сразу. Бросив всего один взгляд на хозяина, слуга с тревогой спросил:

– Вы хотите прилечь, не дожидаясь обеда?

– Я ничего не хочу, – упрямо заявил Рейли Бернет. – Я останусь здесь. Как только мальчики вернутся, пришли моего сына ко мне.

– Вы сможете поговорить с Бертоном во время обеда, а сейчас лучше...

– Слушай, что я говорю.

– Что случилось, Рейли? – тихо спросил потрясенный и сбитый с толку Блантон. – Чем мисс де Темпл так расстроила вас?

Рейли Вернет печально покачал седой головой.

– Это не Джина... это... о Боже...

Больше ничего не сказав, он сделал слуге знак выйти. Блантон подчинился, но остался за дверью, размышляя, стоит ли ему сразу послать за доктором Ледетом или лучше подождать. В конце концов Блантон решил подождать.

Берт и рабочие вернулись рано. Едва пробило четыре, как Берт и Каппк Рикс уже были дома. Блантон услышал, как они подъехали и, бросив через приоткрытую дверь быстрый взгляд на Рейли Бернета, поспешил по длинному коридору в главный холл особняка.

Каппи Рикс похлопал перчатками по штанине и, ни к кому не обращаясь, объявил, что пойдет на кухню пить кофе. Берт по лестнице направился в свою комнату.

– Бертон, – окликнул его Блантон, – отец хочет видеть тебя. Он в игорной комнате.

Берт обернулся и с улыбкой указал на пропитанную потом рубашку и запыленные джинсы.

– Через десять минут. Я только переоденусь.

– Мне кажется, лучше пойти прямо сейчас. Берт нахмурился, сбегал по лестнице и пригладил запыленные взъерошенные волосы. Сделав Каппи и Блантону знак следовать за ним, он поспешил по коридору к отцу.

Перед дверью Берт вытер пот со лба и, велев слугам остаться в коридоре, вошел в комнату.

– Папа, как дела?

Заходи и закрой дверь.

Берт пожал плечами и закрыл за собой дверь.

– У тебя усталый вид. – Он подошел ближе к старику. – Ты пропустил дневной сон?

Рейли Вернет посмотрел на сына и с силой сжал на коленях искривленные артритом пальцы.

– Ко мне на завтрак приезжал гость.

– И отлично. Кто?

– Твоя невеста Джина. – Он нахмурился. – Или ты забыл, кто она такая?

– Нет, не забыл. – Берт спокойно оперся руками о высокую спинку стула, стоящего возле одного из покрытых зеленым сукном столов.

Лицо отца побагровело.

– Тогда какого черта ты так себя ведешь?

– Господи! Что такого рассказала тебе Джина? И, черт побери, почему она надоедает тебе со своими проблемами?

– Со своими проблемами? – взревел Рейли Бернет. – Ее проблемами? А как насчет твоих проблем? По-моему, это у тебя проблемы!

Он прямо дымился от гнева.

– Успокойся, папа. Ты же знаешь, что тебе не следует слишком волноваться.

Старик подался вперед.

– Тогда тебе стоило об этом подумать, прежде чем начинать шашни с дешевой испанской шлюхой!

Загорелое лицо Берта вспыхнуло и стало почти таким же красным, как у отца. Он резко выпрямился и отшвырнул стул.

– Никогда, – произнес он ледяным тоном, – больше, не называй Сабеллу Риос шлюхой! Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты ничего о ней не знаешь.

– Ошибаешься! – крикнул отец. У него на лбу вздулись и запульсировали вены. – Я знаю об этой женщине больше, чем ты когда-нибудь узнаешь!

– Неужели? – Берт наклонил голову. – Тогда, может быть, ты расскажешь мне о ней? Повтори всю грязь и мерзкую ложь, которой попотчевала тебя Джина вместе с завтраком.

Рейли Бернет уставил трясущийся, костлявый палец на сына.

– Не пытайся переложить вину на Джину. Она поступила совершенно правильно, что приехала и рассказала мне обо всем.

– Какого дьявола?! Она отлично знает, что... Но Рейли оборвал его.

– Черт побери, мальчик, когда ты повзрослеешь? Не прошло и месяца с твоей помолвки, а ты уже спишь с другой женщиной. Тебе одной женщины недостаточно?

– Достаточно, – успокоился Берт. – Я наконец понял, что мне нужна только одна женщина.

– Тогда какого черта…

– Отец, я влюбился в первый и в последний раз. Я не думал, что это случится, но это случилось, и теперь уже ничего нельзя изменить. Я полюбил прекрасную молодую женщину, которая, кстати, отказывается от близости со мной.

– А ты знаешь почему? – Глаза Бернета-старшего буквально вылезли на лоб. – Знаешь почему? Я скажу тебе почему. Потому что она хочет...

– Потому, что она порядочная женщина. Она прекрасна, умна и добра. Просто она испанка, и в этом вся причина того, что ты возненавидел ее прежде, чем увидел.

– Дело совсем не в этом!

– Неправда, папа. Если бы ее звали Смит или Джоунс, ты бы рассердился вдвое меньше.

– О Боже, совсем нет... ты не знаешь... – Слова застряли у него в горле.

Глядя на обезумевшее лицо старика, Берт пожалел о том, что не выбрал более подходящего момента, чтобы тактично сообщить ему о разрыве с Джиной и женитьбе на Сабелле. Но теперь уже было поздно.

– Прости, папа, – сказал он мягко, – я знаю, что тебе это тяжело.

– Ты спятил! А как же Джина де Темпл? Женщина, которая любила тебя все эти годы, которой ты обещал жениться?

– Я не хочу причинять боль Джине, но сегодня вечером я расторгну помолвку. Во всём происшедшем виноват один я, а потому, надеюсь, мой разрыв с Джиной не изменит твоих дружеских отношений с сенатором. Я женюсь на Сабелле Риос. Если она согласится.

– О, она согласится, будь спокоен! Она согласится, но только... – Бернет отчаянно искал выход.

Наконец старик протянул к Берту костлявую руку.

– Бертон, послушай меня. Пожалуйста, послушай. – Джина – мудрая, понимающая женщина. Я поговорю с ней. Я все устрою. Попрошу дать тебе еще немного времени. – Он беспомощно улыбнулся, надеясь, что предлагает хороший выход. – Можешь увезти эту Риос в Сан-Диего или Лос-Анджелес. Посели в лучший отель, ухаживай за ней, очаровывай, завали икрой и шампанским, пока она не даст тебе, что ты хочешь. Оставайся с ней неделю, две – сколько надо. Держи ее в постели до тех пор, пока не пресытишься, а потом возвращайся домой и женись на Джине.

– Ты не слушал меня, папа. Я люблю Сабеллу и собираюсь на ней жениться.

Страх сковал сердце Рейли Бернета.

– Бертон, с той ночи, как ты родился, ты был гораздо дороже мне, чем, может быть, думаешь. Все, что я когда-либо сделал, было сделано для тебя. Все, что я имею: состояние, которое я приобрел, этот особняк и вся земля Линда Виста... – все... все это должно стать твоим. – В его бледно-голубых глазах выступили слезы, и он всхлипнул. – Не отказывайся от этого. Я прошу тебя, Бертон. Ради меня. Я всю жизнь жил для тебя, поэтому, пожалуйста, не...

Берт решительно покачал головой.

– Я люблю тебя, папа, и готов умереть за тебя. Но я не хочу жить для тебя.

– Я лишу тебя наследства! Ты не увидишь ни пенни из моих денег, ни акра земли!

– Поступай, как считаешь нужным. Ничто не изменит моего решения. Я женюсь на Сабелле Риос.

Берт резко повернулся и направился к двери.

Рейли Бернет был в ловушке: если он хочет спасти сына, ему придется рассказать Бертону всю правду, страшную, непростительную, проклятую правду.

– Нет, Бертон, подожди! Вернись! Есть вещи, которых ты не знаешь об этой женщине. Ты не знаешь, что я... что я... оооо... – Он захрипел и стал ловить ртом воздух.

Увидев, как отец, цепляясь скрюченными пальцами за грудь, начал сползать с кресла, Берт бросился к отцу и подхватил его на руки.

– Каппи, Блантон! Проклятая Джина! Это все из-за нее.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали Каппи и Блантон.

– Я Перенесу его на диван в музыкальной комнате.

– Нет... нет... мая собственная... моя...

– Он хочет в свою комнату, – пояснил Каппи. Берт нес отца на руках через весь дом в спальню.

Рейли Бернет, тяжело дыша, стонал от боли и наконец потерял сознание.

– Господи, он умирает.

Добежав до спальни, Берт осторожно положил почти безжизненное тело отца на кровать. – Я поеду за доктором Ледетом.

– Пошлите кого-нибудь из рабочих, – посоветовал Блантон, начиная раздевать похолодевшего, мертвенно-бледного старика.

– Я съезжу, Бертон, – тронул его за плечо Каппи.

– Нет. Мой Сэм домчит меня быстрее, а вы оставайтесь с отцом. Вы нужны ему.

У дверей комнаты старого полковника уже собрались слуги. Ни на кого не глядя, Берт прошел через толпу, на ходу объяснив, что отцу очень плохо.

А в комнате на огромной кровати лежал Рейли Бернет, бледный и неподвижный, в белой ночной рубашке, с вытянутыми поверх одеяла руками, и не подавал признаков жизни.

Каппи на цыпочках подошел ближе к кровати.

– Как ты думаешь, что с ним? – шепотом спросил он Блантона.

– Я точно не уверен, но подозреваю, что это сердечный приступ, а может быть, удар.

– Он...

Блантон покачал головой. Подняв с ковра разбросанную одежду, он сложил ее и вышел.

Оставшись один, Каппи долго стоял возле постели, вглядываясь в белое как мел лицо хозяина.

Вдруг полупрозрачные веки Бернета слабо дрогнули. Подойдя ближе, Каппи легко тронул безжизненно лежащую на одеяле тонкую руку и сказал:

– Я Каппи Рикс. Я здесь, с тобой.

– Б-Бе-Бе... – ослабевшими губами старик попытался произнести имя сына.

– Берт поехал за доктором Ледетом. Он вернется с минуты на минуту.

Тонкие, как бумага, веки поднялись, и стеклянные бледно-голубые глаза глянули на Каппи.

– Каппи, это ты...

– Я, дружище. Я здесь, с тобой. Рейли Вернет тихо вздохнул:

– Каппи, я умираю.

– Нет, вовсе нет, – В тишине голос прозвучал так резко, что Каппи сам вздрогнул. – Ты просто немного устал и...

– Пожалуйста... Я должен кое-что сказать тебе...

– Я слушаю, Рейли.

– Ты должен знать это, чтобы предупредить Берта. Рейли Вернет облизнул пересохшие губы, тихонько вздохнул и начал:

– Когда-то давно я совершил ужасный грех...

Длинный, покрытый скатертью стол ломился от яств. На серебряных подносах лежали ломти копченой свинины, сочной говядины и зажаренный на открытом огне шашлык; вареные креветки на узорных розетках изо льда, копченые устрицы и лосось; нежные фазаны, хрустящие жареные цыплята и запеченная утка. Глубокие серебряные чаши были наполнены калифорнийскими оранжевыми апельсинами, желтыми лимонами и гроздьями спелого пурпурного винограда. Массивный хрустальный чан с розовым пуншем был похож на озеро, а на поверхности этого озера плавал высеченный изо льда лебедь. Крепкое пиво, изысканное красное вино, портвейн, мадера и, конечно, бурбонское и шотландское виски и бренди соседствовали с пуншем. А посреди стола стоял огромный, в три яруса, свадебный торт.

В чистом сентябрьском воздухе аромат цветов смешивался с легким, едва уловимым запахом моря.

К пяти вечера свадьба в Линдо Виста была в полном разгаре. Улыбки на лицах гостей, количество съеденного и выпитого, частые взрывы смеха свидетельствовали, что свадьба удалась на славу.