Нэн Райан - Потому что ты моя

Берт последовал за ней.

– Подожди, я не сделаю тебе ничего дурного.

– Я знаю. У тебя просто не будет такой возможности.

– А будет возможность узнать, кто ты? Она не отвечала.

– Кто ты? – нахмурившись, повторил Берт и остановился.

Сабелла медленно повернулась и вдруг одарила его дразнящей улыбкой.

– А ты хочешь, чтобы кем я была?

– Моей, – Берт протянул руку, чтобы поправить ей ворот рубашки.

– Ты думаешь, что такой ответ должен польстить мне?

– Многие женщины были бы польщены, – сказал Берт.

Сабелла насмешливо, с притворным восторгом подняла глаза к небу, сбросила его руку и направилась к гнедому жеребцу, мирно пощипывающему травку неподалеку.

Берт а два прыжка настиг ее и схватил за руку.

– Я видел тебя на вечере в прошлую субботу.

– Я знаю. Я видела, что ты видел меня.

– Зачем ты позвала меня и скрылась, прежде чем я подошел?

– Я даже не разговаривала с тобой. Она попыталась вырваться.

– Ты глазами позвала меня. – Берт не выпускал ее руки. – Нет, неправда. Ты не просила меня…

– Конечно, не просила...

– Ты настаивала. Приказывала мне подойти.

– Боюсь, ты сегодня перегрелся на солнце. Может, тебе лучше...

– Хватит. – Темные глаза Берта стали почти черными. – На том вечере ты бросила мне вызов и отлично знаешь это. Но зачем?

Сабелла не отвечала. Берт схватил ее за плечи и повернул к себе.

– Скажи мне, что все это значит? Ты ведь не случайно прискакала сюда сегодня? Ты каждый день приезжаешь на ранчо. Мое ранчо. Зачем? Что ты хочешь от меня?

– А что ты мне можешь дать? Загадочная улыбка блуждала на губах Сабеллы.

– Все, что ты захочешь. – Глаза Берта потеплели. – Все. Позволь мне отдать тебе все.

– Уже темнеет. Мне нужно ехать.

– Не раньше, чем скажешь, как твое имя.

Крепко держа ее одной рукой, Берт указательным пальцем другой прикоснулся к нижней губе Сабеллы, провел по подбородку и остановился в ямке на тонкой шее; затем его загорелая рука скользнула через расстегнутый ворот рубахи и замерла чуть ниже ямки на горле. Сердце Сабеллы невольно забилось сильней.

– Отпусти меня, – требовательно сказала она.

– Скажи, как тебя зовут.

– Сабелла, Сабелла Риос, А теперь отпусти.

– Сабелла, – с нежностью произнес Берт. Он прижал тонкие пальцы Сабеллы к груди.

– Сабелла, – снова повторил он. – Ты, наверно, знаешь, кто я?

– Да, конечно.

– Тогда скажи мне... Назови меня «Берт».

– Берт, – сказала она как можно тише. – Берт, я действительно должна идти. И ты тоже. – Она опустила глаза. – И вообще, ты помолвлен.

– Когда? Когда я снова увижу тебя? – Он словно не слышал ее слов.

– Завтра.

– Я не могу ждать так долго.

– Тогда сегодня ночью.

Сабелла вырвала руку, повернулась, поставила ногу в стремя и почувствовала, как две сильные руки обхватили ее, чтобы подсадить в седло. Вскочив на коня, она улыбнулась Берту и сказала:

– В полночь. Церковь у старой гостиницы на окраине.

Сабелла хлестнула гнедого жеребца и, вонзив шпоры в бока лошади, понеслась по лесистому склону холма.

Прекрасно зная, что Бернет следит за каждым ее движением, она решилась на небольшое представление. Перейдя на галоп, Сабелла направила коня по узкой тропе вдоль края обрыва.

– Господи, осторожнее! – взволнованно прокричал Бернет.

Сабелла рассмеялась и, резко подняв коня на дыбы, послала Берту воздушный поцелуи.

– Оооо, Сабелла! – Берта охватил ужас. – Ради Бога, прекрати!

Увидев, что он поскакал вслед за ней, Сабелла понеслась по тропе вверх. Достигнув вершины холма, она направила лошадь в долину. Эхо доносило до нее голос Берта: «Сабе-елла».

Сабелла засмеялась. Итак, она выиграла первый раунд. Второй раунд состоится в полночь.

В глубоких карих глазах появилась тревога. При воспоминании о властном поцелуе Берта дрожь пробежала по ее телу. И это не была дрожь отвращения.

Сабелла никогда не обманывала себя. Берт Бернет ей нравился. Он был удивительно Красив. Густые, черные как смоль волосы, от природы смуглая кожа, ставшая под жарким солнцем Калифорнии еще темнее, серые глаза, прямой, четко очерченный благородный нос, чувственный рот, редкостное обаяние и жажда жизни делали его неотразимым.

Лицо Сабеллы стало жестче.

Немудрено быть веселым, счастливым и красивым, когда жизнь так великолепно легка, а все, что ни есть на земле, принадлежит тебе.

Сабелла нахмурилась. Она подумала о самой дорогой для нее женщине, чья молодость и красота увяли гораздо раньше срока и которая только и делала, что мыла полы, готовила еду и гладила горы чужого белья. Как хорошо она помнила эти вечно усталые, печальные глаза!

Чтобы заработать пару монет для своего ребенка и павшего духом мужа-инвалида, несчастная женщина бралась за любую работу.

Когда-то красивая, она рано состарилась. Ее бледное, изможденное лицо сморщилось под безжалостным солнцем Аризоны, а темные, густые волосы потеряли блеск и поседели. Гибкое тело высохло, словно из него ушла жизнь. И вскоре душа действительно покинула исстрадавшееся тело.

А ведь она тоже могла быть молодой, здоровой и красивой, если бы жизнь ее была так же легка и безоблачна, как жизнь Берта и его друзей, и на которую она имела все права от рождения.

На глаза набежали непрошеные слезы. Сабелла постаралась прогнать их. Она не может переделать прошлое, но она может изменить будущее. И она изменит его.

Вечер у Джины тянулся ужасающе долго.

Берт украдкой бросал взгляды на стоящие на камине витиеватые французские часы. Он буквально считал минуты до долгожданного свидания.

– Так как? – Джина смотрела на Берта в ожидании ответа. – Что бы ты выбрал?

Берт словно очнулся:

– Прости, дорогая. О чем ты говорила? Джина вздохнула и покачала головой.

– Знаешь, Берт, иногда мне кажется, что ты совсем не обращаешь на меня внимания.

– Я люблю тебя. – Берт механически изобразил лучшую из своих улыбок. – Пожалуйста, повтори, что ты сказала...

– Я спросила, как ты думаешь, мне больше идет бежевый цвет или темно-лиловый? Во время свадебного путешествия я хочу надеть свой дорожный костюм.

– Да, – улыбаясь, кивнул Берт. – Вне всякого сомнения.

Зеленые глаза Джины сверкнули от досады.

– Что не ответ, ты не слушаешь меня!

– Ты права, – смущенно признался пойманный с поличным Берт. – Я ужасно устал. У меня был долгий, трудный день на ранчо.

Он потер глаза и добавил:

– Как ты думаешь, это будет непростительная грубость, если я скажу тебе «спокойной ночи» и уйду немного раньше?

– Господи, еще только одиннадцать. На тебя это совсем непохоже. Устал! Особенно в субботу вечером.

Берт погрозил ей пальцем.

– Ты тоже не слушаешь меня. Я повторяю: у меня действительно был трудный день.

– Ладно, ладно. Поезжай домой и завтра хорошенько отдохни.

Берт мгновенно согласился:

– Все, что мне нужно, – это один день отдыха.

– Не забудь завтра быть к семи. У нас обед в честь Джуда Файта. Приедут лучшие папины друзья: Том и Вивиан Джентри, семья Робфрендзов, дон Мигель Андрее Амаро...

– Приеду. – Берт резво вскочил на ноги, забыв, что он должен выглядеть усталым.

Прощаясь в дверях, Джина обняла Берта за шею:

– Отправляйся спать, милый, и постарайся увидеть.

Улыбаясь, Джина смотрела, как Берт пересек каменную террасу, через ступеньку слетел по лестнице и впрыгнул в двуколку.

Как только она отъехала, улыбка исчезла с лица Джины.

– Джулио! Джулио! – хрипло кликнула она слугу, – Где ты? Сейчас же иди сюда!

В дверях появился пожилой, маленький мексиканец.

– Si, senorita Джина. Что вы хотите, а то я уже собрался спать?

– Приведи мне Франко и Санто, – приказала она. Джулио озадаченно поднял седые брови и молча смотрел на хозяйку.

– Чего ты ждешь?

Джулио растерянно развел руками.

– Senorita Джина, сегодня суббота и уже почти ночь; Их здесь нет. Они, вероятно, в городе.

– Приведя их ко мне! – взорвалась Джина. – Мне нужны Франко и Санто! Сейчас! Немедленно!

Добравшись до города, Берт направился к Гранд-отелю, архитектурный стиль которого представлял собой странную, но довольно приятную смесь испанской готики и итальянского ренессанса. Остановившись перед входом, Берт отпустил слугу, вручив ему пару монет, и вместо того чтобы направиться в гостиницу, поспешил прочь. Улыбаясь, Берт тешил себя мыслью, что сегодня ночью он вернется в номер Гранд-отеля, и возможно, не один.

Старая гостиница в лунном свете выглядела тихой и унылой. Берт прошел через сад с благоухающими цветами и фонтанчиками, миновал разрушенную во время землетрясения церковь, старое индейское кладбище, где покоились останки тех, кто когда-то строил ату гостиницу, и остановился перед маленькой часовней, самой старой в Калифорнии постройкой миссионеров. Толкнув тяжелую резную дверь, он вошел внутрь.

Время тянулось медленно. Берт нервно ходил по гулкой часовне. Она придет, говорил он себе. Она придет, но заставит ждать до последней минуты, будет мучить его до тех пор, пока не пробьет полночь, а то и дольше.

Берт остановился, снял пиджак и повесил на спинку деревянной церковной скамьи, потом, ослабив галстук, расстегнул пуговицы на воротнике рубашки. Сунув руки в карманы, он принялся нервно перебирать пальцами лежавшие там монеты.

Потом опять походил, позвякивая монетами, пощелкал пальцами, повторяя себе, что она обязательно придет.

Быстро устав от этого занятия, Берт стал хрустеть суставами пальцев: по очереди тянул каждый палец за фалангу, пока не раздавался щелчок. Так он ходил и хрустел, хрустел и ходил.

Наконец раздался звук тихих шагов и шорох платья.

Берт коротко вздохнул, неслышно подошел к двери и встал там, прижавшись спиной к кирпичной стене.

Когда Сабелла открыла тяжелую деревянную дверь, часы на башне пробили полночь. Шагнув в темноту, она прошла несколько шагов и остановилась.

Сабелла не могла видеть Берта, но чувствовала, что он здесь. Она почти физически ощущала его присутствие. Сильные, загорелые руки нежно обняли ее за плечи, скользнули вниз и властно обвились вокруг талии. Над ухом раздался тихий бархатный голос:

– Я боялся, что ты не придешь.

Смех Сабеллы наполнил тишину святилища.

– Ты лжешь, Берт Вернет, – нежно сказала она, слегка запрокинув голову и глядя ему в глаза. – Да еще в таком святом месте, как это.

– Я лгу? – Он крепче сжал ее в объятиях.

– Конечно. Ты отличено знал, что я приду. Так же как и я знала, что ты ждешь меня здесь.

– Поцелуй меня. – Берт приблизил губы почти вплотную к ее губам. – Поцелуй меня, Сабелла Риос, – повторил он и поцеловал сам, поцеловал удивительно нежно и трепетно.

Не отрывая теплых губ, прошептал:

– Ты как ангел, живущий в этой церкви, Сабелла, ты ангел?

– Нет, я далеко не ангел.

– И слава Богу. – Берт снова поцеловал ее. Притянув Сабеллу к себе, он принялся покрывать поцелуями лицо, шею, руки.

– Пожалуйста, – почти беззвучно прошептала Сабелла, – остановись. Еще немного, и я упаду в обморок.

– Еще только один поцелуй. Только один, и все.

Он запрокинул голову Сабеллы и, прежде чем поцеловать, долго смотрел на нее. Зная, что сегодня это будет последний поцелуй, Берт хотел сделать его незабываемым, долгим и страстным, чтобы ночами вспоминать о нем.

Он начал медленно, легко, едва касаясь губами левого уголка рта Сабеллы, затем покрыл его дождем крошечных поцелуев, пока ее губы не раскрылись в нежной готовности.

Но Берт медлил. Он дразнил ее. Обхватив ртом ее нижнюю губу, потом верхнюю, он мучил Сабеллу долгой прелюдией предстоящего поцелуя, ждал, пока ее тело затрепещет.

Берт провел языком по краю губ Сабеллы и скользнул вглубь. Сабелла вздрогнула. В этот момент она ненавидела Берта Бернета за его уверенность в том, что она уже покорилась ему, но еще больше она ненавидела то жуткое, невыносимое ощущение, которое зарождалось в ней, пока, его губы касались ее губ.

Берт слегка прикрыл глаза. Одной рукой он нежно поддерживал ее затылок, другой обнял за талию и, мгновение помедлив, скользнул ниже.

Сабелла пыталась сопротивляться его непозволительной вольности, но недолго. Берт перестал дразнить ее, и его губы прильнули к ее рту в жарком, требовательном поцелуе. Сабелла почувствовала, что у нее подгибаются колени, и она бы упала, если бы Берт не держал ее. А он, крепко держа красавицу за нежные округлости ягодиц, ритмично прижимал ее к себе навстречу движениям своих бедер.

Замирая от ужаса, Сабелла позволила ему эту новую вольность: она должна заставить Берта Бернета захотеть снова увидеться с ней.