Мэри Блейни - Поцелуй куртизанки

Этот поцелуй открыл для них место, где не существовало ничего, кроме них, кроме того, чем они были и чем могли быть. Это был совершенный поцелуй, и его совершенство нельзя было передать словами. В этом поцелуе Дэвид Пеннистан заблудился, потерялся, забыл все остальное и всех остальных. Ее мягкие губы влекли его в самый интимный из миров, где все — смесь ясности и растерянности, небес и ада, магии и хаоса, наслаждения и муки. Его тело жаждало этого соединения, такого совершенного, такого полного, что поцелуй стоил того, чтобы рискнуть всем, забыть о будущем, о прошлом, забыть все страхи и даже все надежды — это был величайший дар, какой только ему когда-либо преподносили. И искушение полностью отбросить контроль и взять то, что предлагает этот момент, было очень близко.

Когда Дэвид вернулся в мир, который, он и она покидали, он лишился дара речи. Мия тоже, но ее глаза сверкали, а пухлые губы сложились в полное изумления «О!», которое он прекрасно понимал.

Если он надеялся ее ошеломить, то он совершил роковую ошибку. Это она его ошеломила. О чем только думал Уильям Бендасбрук, когда отказался от этой женщины?

«Спокойствие! Сядь на скамейку, грациозно сядь, так, чтобы он не увидел, что у тебя дрожат коленки. Улыбнись слегка. Или, по крайней мере, попытайся сделать вид, что ты не впервые в жизни целовалась таким образом».

Лорд Дэвид откашлялся.

— Почему вы заводите часы в полночь?

Он задал еще один вопрос. По-видимому, он не в таком замешательстве, как она. Теперь Мия могла улыбнуться:

— Четвертый вопрос, милорд? Есть опасность, что вопросы станут привычными, тогда они вряд ли достойны награды.

Мия встала, довольная своим умным ответом. Ноги у нее больше не подкашивались, сердце успокоилось и стало биться в нормальном ритме, и это доказывало, по крайней мере ей самой, что она контролирует ситуацию. Мия решила испытать себя дальше — попыталась пойти. Оказалось, что, хотя она все еще была ошеломлена, ноги ее слушались. Мия сошла с тропинки и вышла на лужайку, в менее уединенное место.

Лорд Дэвид последовал за ней, но потом вернулся за удочкой и садком, которые она оставила на скамейке. Он отдал их Мие. Выражение лица у него было настороженное, и от этого Мия почувствовала себя еще лучше.

Это был поцелуй самого лучшего сорта, думала она, полный приглашения и обещания, и очень может быть, что он содержал больше, чем лорд Дэвид намеревался дать. Ее охватило радостное возбуждение.

— Я завожу часы в полночь, потому что в первую ночь часы в моей спальне остановились. По-видимому, у миссис Кантуэлл не было времени их завести, а я не подумала. Когда я пошла узнать время по большим напольным часам в холле, то обнаружила, что ни одни часы не были заведены.

Мия набрала в грудь воздуха и заговорила медленнее, в темпе, больше подходящем для беседы.

— Вот я и решила, что заводить часы — это то, что я могу делать, чем я могу помочь. — Она отмахнулась от пчелы, подлетевшей слишком близко, и заправила за ухо прядь волос. — Миссис Кантуэлл сказала, что часы надо заводить в одно и то же время, иначе можно перекрутить пружину.

Они миновали последний подъем, и в поле зрения показался дом.

— Поэтому я делаю эту небольшую работу около полуночи, перед тем как лечь в постель.

«Это на случай, если вы хотите знать, где меня найти».

В маленьком саду их приветствовал аромат роз. Они были близко к террасе, протянувшейся во всю длину задней стены дома.

Розы были самыми любимыми цветами Мии. Они так щедро расточали свой аромат и цвет, и она не могла сказать, что ей нравилось больше — пряный сладкий аромат или глубокий бордовый цвет. И чем было бы одно без другого?

Хотя розы и отвлекли Мию, она сознавала, что они идут в напряженном молчании. Лорд Дэвид не собирался ничего говорить, если она сама его не подтолкнет. Что ж, она — непревзойденный мастер вести разговоры в трудных обстоятельствах.

— А вы, лорд Дэвид, как вы проводите время?

Мия обнаружила, что это, оказывается, трудно. Сможет ли она вообще когда-нибудь задать, или, — услышать другой вопрос, не думая о том поцелуе? Дело было не столько в том, что она хотела, чтобы поцелуи продолжились. Вообще-то да, в этом. Тогда по крайней мере первый поцелуй занял бы подобающее ему место, а не влезал в каждую ее мысль.

— По всей вероятности, я потерял половину финансирования, необходимого для постройки хлопкопрядильной фабрики. Поэтому я составлял список вероятных перспектив и писал письма в надежде вступить в партнерство с кем-то другим, кто согласится финансировать половину проекта. Кроме того, я пытался разобраться в чертежах фабрики и жилья для рабочих.

— Жилья для рабочих? Это необычно.

— Да, я предложил эту идею герцогу, когда он был очень расстроен, что его билль о содержании для сирот и вдов не был поддержан в парламенте. Потом я выяснил, что фабрика Лонг-Бэнк-Милл уже предоставляет рабочим жилье. И мне показалось логичным обратиться с предложением о строительстве новой фабрики к мистеру Себолду.

— Мистер Себолд — это тот, который отказался от участия в проекте?

— Да.

Мгновенный ответ прозвучал окончательно, как последняя точка. С таким же успехом он мог бы прокричать, что не собирается ничего ей больше рассказывать, сколько бы поцелуев она ему ни предлагала.

— Милорд, вы рыбачите?

— Нет.

— Если хотите научиться ловить рыбу на наживку, я могу вас научить сегодня вечером.

Это было приглашение к неприятностям. Мия знала это так же хорошо, как он. Чего она не знала, так это как он отреагирует.

— У меня есть работа, которую нужно закончить.

— Но рыбалка — это тоже работа. — Она посмотрела на него и подумала, что хорошо бы вызвать у него улыбку. — Знаете, лорд Дэвид, работа может быть развлечением. — Она подняла руку, предупреждая его замечание. — Вы собираетесь сказать, что я в жизни ни одной минуты не работала. Но вы забываете про гаммы, я играла их на фортепиано часами. Именно об этом я и говорю. Я люблю музыку, поэтому для меня не имело значения, что это работа.

— Мисс Кастеллано, я должен составить письмо с просьбой о финансовой поддержке. Герцог может финансировать из фондов поместья не больше половины проекта.

— Вы слишком добросовестный, и не подумайте, что это комплимент.

Мия устала его уговаривать. Она не была куртизанкой и видела, что трудно соблазнить такого твердолобого упрямца.

— Вы можете написать письмо утром, до прихода мистера Новинса. Вечер — самое лучшее время, которое можно провести на природе. Когда меркнет дневной свет, наступает полумрак и сумерки.

— Сначала сумерки, а потом полумрак.

Он поправил ее таким тоном, будто она делала эту ошибку уже десять раз.

— Значит, сначала сумерки? — Мия остановилась и повернулась к нему лицом. — Меня всегда это интересовало.

— Сумерки наступают сразу после того, как солнце сядет, или перед тем, как оно встанет. Вечером полумрак наступает после сумерек, а утром — сначала полумрак, потом предрассветные сумерки, потом рассвет.

— Благодарю вас. — Она заморгала, удивленная его быстрым ответом. — Пойдемте со мной ловить рыбу до сумерек.

— Мы оба знаем, что это было бы неразумно.

— А вам не надоело делать только то, что разумно?

Последнее слово Мия произнесла со стоном и улыбнулась, чтобы он понял, что она его дразнит.

Лорд Дэвид не улыбнулся и ничего не ответил. Теперь он пошел впереди, и Мия поспешила его догнать.

— Вы узнали про сумерки и полумрак от вашего ученого брата?

— Нет.

— Из вашей службы во флоте?

— Да.

— Вы правда были во флоте?

— Да.

— И правда потерпели кораблекрушение?

— Да.

— Вы со мной не играете? Поклянитесь.

Он чуть заметно улыбнулся, и она подумала, что сказать «со мной не играете» было с ее стороны не очень мудро.

— Мисс Кастеллано, я действительно служил во флоте, действительно попал в кораблекрушение, и, Бог свидетель, я действительно собираюсь построить хлопкопрядильную фабрику.

Мия поморщилась: она поняла, что в тот вечер на постоялом дворе, когда она в негодовании удалилась из гостиной, лорд Дэвид рассказал ей чистую правду. В ту ночь, когда Джанина заболела. Она вспомнила тот разговор.

— Надеюсь, вы когда-нибудь расскажете мне о вашей жизни в Мексике.

— Нет. — Он быстро взглянул на нее. — Вам нравится это слово, когда его использую я?

Мия сдалась. Лорд Дэвид снова отгородился от нее, и ее разочарованию не было предела. Он вернулся к своей любимой манере вести разговор: к предложениям из одного слова.

— Не знаю, зачем я вообще пыталась с вами разговаривать. Вы безнадежны! — закричала она. — Отнесите садок в кухню. А я иду гулять!

— Не выходите за территорию поместья!

Он поднял садок, но не двинулся к дому.

— Ах, успокойтесь, вы хуже гувернантки.

Мия пошла быстрым шагом. Да что там, она побежала обратно к реке, желая как можно быстрее оказаться подальше от него. Тропинка привела ее к тому месту на берегу, где камнем был отмечен брод через реку. Она села на камень, подобрала юбки, чтобы не намокли, и камень за камнем проследила глазами переход на другой берег, гадая, куда же ведет эта тропинка.

«Кто знает, куда ведут тропинки?» — подумала Мия и фыркнула: теперь она стала рассуждать так же философски, как мистер Новине. Даже Брюс, форель, интересовал ее больше, чем Дэвид Пеннистан, так почему же его поведение расстроило ее? Сначала очень чувственный поцелуй, а потом через минуту — почти полное безразличие.

Безразличие. Оно было тем хуже, что последовало за поцелуем, который образовал между ними страстную связь. Если поцелуй ни к чему не ведет, то он ничего не значит, как тропинка, которая исчезает до того, как приведет хоть в какое-нибудь поддающееся определению место.

Бывало ли вообще когда-нибудь такое, чтобы поцелуй оставлял ее чувства равнодушными? У Мии упало сердце: она вдруг поняла, что все до одного предшествующие поцелуи были прозаичными. Они ее не трогали. Но этот… Может, куртизанки так и относятся к поцелуям — остаются равнодушными? Может быть, но все равно поцелуи должны иметь какое-то значение. Потому что каждый означает взнос в банк. От этой мысли Мне стало немного не по себе. Она решила, что для того, чтобы отвлечься, ей необходимо небольшое приключение. Она встала, подобрала юбки выше колен и, неся туфли в руках, осторожно ступила в воду, па камни, уложенные для переправы. Вода оказалась холодной, но приятно холодной. Суверенностью, на которую у нее вообще-то не было права, Мия перешла на другой берег. Там она отпустила юбки и наклонилась, чтобы обуться. Она решила, что поднимется на гребень холма и посмотрит, что там, дальше.

— Мия! Вернитесь, это уже не Сэндлтон!

Она повернулась к Дэвиду.

— Но здесь мне некого заражать. Если я кого-нибудь увижу, прибегу обратно.

— Вернитесь сейчас же!

— Нет.

Повелительный тон лорда Дэвида очень раздражал Мию. Она снова пропела:

— Не-ет.

— Послушайте меня, это небезопасно!

Лорд Дэвид уже почти перешел на другой берег, даже не разувшись. Один раз он поскользнулся и выругался, выбираясь из воды.

Небезопасно? Мия остановилась. Пейзаж выглядел идиллически, как и другие холмистые места, мимо которых они проезжали. Холмы поднимались и опускались, деревья и кусты проплывали мимо в нескончаемом параде. Она пошла дальше, но медленнее. Лорд Дэвид догнал ее, когда до вершины холма и вида, который с него откроется, оставалось несколько ярдов. Он схватил Мию за руку и потянул обратно к реке.

— Это земля Джаспера Дилбера. Этот берег ручья принадлежит ему, и он охраняет его с ружьем и собаками. Собаки у него очень злые. Пойдем обратно.

— Хорошо, хорошо. — Он так крепко сжимал ее руку, что у нее начали неметь пальцы. — Но, Дэвид, много ли шансов, что он окажется где-то поблизости?

— Шансы очень даже велики, поскольку он знает, что в Сэндлтоне сейчас кто-то живет. Вы должны были видеть его утром, когда ловили рыбу.

— Он старый? Я видела, как какой-то старик проходил пару раз по другому берегу, но я на него лишь мельком взглянула, потому что была занята Брюсом.

В эту самую минуту она вдруг услышала собачий лай и совершенно точно — звук ружейного выстрела. Эхо от выстрела разнеслось по всей маленькой лощине, а пуля ударила в дерево футах в десяти от того места, где они стояли.

— Проклятие!

Мия и без ругательств лорда Дэвида поняла, что у них неприятности, Причем источник этих неприятностей приближается очень быстро. Она посмотрела в ту сторону, откуда прозвучал выстрел, и увидела того же самого старика. Он остановился, чтобы перезарядить ружье, но его собак ничто не задерживало, и они мчались к Мие и Дэвиду. Черные псы были не слишком велики, но их небольшой размер с лихвой компенсировали злобный оскал и неистовый лай. Казалось, они не могли дождаться, когда вцепятся в горло.