После того, как она ушла от него, день не стал удачнее. В крыше кузницы обнаружилась течь, на мельнице треснуло колесо, а двое фермеров затеяли вражду из-за свиньи. Вдобавок ко всему этому она не могла найти Изабелл. В этом, конечно, не было ничего нового, Изабелл частенько пропадала где-то по несколько часов кряду – либо охотилась с друзьями, либо убегала в город. Но сегодня это раздражало Сюзанну, потому что она хотела поговорить с дочерью и напомнить ей, чтобы она держалась подальше от Эндрю. При мысли о том, что эти двое могут проводить время вместе, у Сюзанны внутри все переворачивалось.

Сюзанна поежилась. Кладовка находилась под землей, и здесь было прохладно, но ее пробирала дрожь не от этого. Ее приводил в ярость Эндрю, будь он проклят!

– Сюзанна.

Она вздрогнула. Он застал ее врасплох. Сюзанна повернулась, прижимая к груди список, хотя он не мог ее защитить. Ничто не могло ее защитить.

Эндрю стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Он был такой высокий, что заслонял собой свет. Сюзанну раздражала его усмешка. Все в нем раздражало. То, как бугрились мускулы на его руках, его широкая грудная клетка, торс, сужающийся к талии…

– Что вы здесь делаете? – резко спросила она.

– Просто осматриваюсь.

Она шагнула глубже в комнату, подальше от него, и сделала вид, что пересчитывает висящие на крюках окорока.

– Вам уже устроили экскурсию.

– Она меня… не удовлетворила.

– Вот как?

Сюзанна удержалась, чтобы не фыркнуть. Вероятнее всего, Кейр правильно ее понял и провел для них лишь поверхностный осмотр.

– Нет, не удовлетворила.

Он шагнул ближе. Сюзанна чувствовала его, ощущала его запах. Она притворилась, что считает.

– Там не было вас.

Женщина шумно выдохнула. Хоть он и приблизился к ней, она не смотрела в его сторону.

– Я вам там не была нужна.

– Нет, но я… этого хотел.

Ее сердце сжалось. От этих слов, всего лишь слов, все ее мысли разлетелись. Она заставила себя расправить плечи и возвести вокруг себя защитные барьеры. Да, он неотразим, но она должна ему сопротивляться. Должна устоять перед ним. Тот вчерашний поцелуй почти перенес ее на шесть лет назад в прошлое, едва не сделал ее снова глупой наивной девчонкой. Она не могла допустить, чтобы ее опять соблазнили. Тем более мужчина, который, по-видимому, соблазнил так много женщин, что не может их всех упомнить. И все же его присутствие лишало ее спокойствия. Его взгляд обжигал ее лицо. Она прочистила горло.

– Кейр очень методичный.

По комнате разнесся его звонкий смех.

– Да! – Сюзанна повернулась к нему.

– Я рад, что вы так сильно в него верите.

Что-то в выражении его лица ее задело. Она нахмурилась.

– Почему вы представляете это таким образом?

– Каким?

– Как если бы мне не стоило в него верить. Кейр – человек преданный и надежный. Он служит в Даунрее много лет.

Эндрю посерьезнел.

– Я уверен, что так оно и есть. Уверен я и в том, что наш осмотр замка был каким угодно, только не методичным. Однако даже с учетом этого мы с Хеймишем заметили, что вам недостает некоторых очень важных вещей. У меня есть кое-какие предложения, и я бы хотел их вам представить.

Боже, как же он ее раздражает! Этот наклон головы, его притворное уважение. Можно подумать, что он готов позволить ей сохранить всю власть.

– Предложения?

– Во-первых, я думаю, что на стенах всегда должны быть люди.

– Люди нам нужны для патрулирования. У нас недостаточно людей, чтобы оставить кого-то на стенах.

– Теперь достаточно. – Он шагнул ближе. – С учетом моих людей. И ваши войска должны регулярно тренироваться по установленному расписанию, а не только когда они пожелают.

– Вряд ли у нас есть на это время.

– Вы должны его выделить. Кейр объяснил, что многие из ваших ополченцев – фермеры и ремесленники. Торговцы.

– И что из этого?

– И если им придется встретиться в бою с бывалыми солдатами, дополнительная подготовка им очень даже пригодится.

Проклятье! Сюзанна не знала, что бесило ее сильнее: то, что ему хватало самонадеянности учить ее, как защищать ее землю, или тот факт, что он был прав.

– Мы можем обсудить это позже? – Она показала на вяленую баранину. – Я занята.

Его глаза блеснули.

– Это я вижу.

– Мне нужно придумать, как накормить всех ваших людей.

– Они могут ходить на охоту.

Сюзанна бросила на него недовольный взгляд.

– Я не хочу, чтобы наши леса опустошили.

– По словам вашего отца, леса изобилуют дичью. Однако если вас это беспокоит, я могу написать Александру и попросить его прислать продовольствие. Мы не знали, что вы пребываете в таком бедственном положении.

Он многозначительно оглядел битком набитую мясом комнату. Сюзанна нахмурилась и постучала носком по полу.

– Это же его люди.

– Да.

Он больше ничего не добавил, просто стоял и смотрел на нее, и это ее слегка тревожило. Или не слегка.

– Это все? – рявкнула она.

Эндрю повернулся, чтобы уйти. И почему при этом у нее упало сердце, она не имела понятия. Но он не ушел. Он ударом ноги закрыл дверь и снова вернулся к ней. Ее пульс пустился вскачь.

– Я… что вы делаете?

Он подошел ближе. Свет лампы падал так, что на его лице образовались резкие тени, и это придавало его облику нечто зловещее.

– Я не могу перестать об этом думать, – сказал Эндрю.

У нее заурчало в животе.

– О чем?

– О том поцелуе.

Сюзанна почувствовала жар внизу живота. Она огляделась, ища путь к отступлению. Пути не было. Она не могла сбежать от желания, которое внезапно стало в ней разрастаться.

– О том… том… поцелуе?

Эндрю улыбнулся.

– Это было восхитительно. Но в нем было и еще что-то…

Он шагнул еще ближе, и хотя она пятилась, деваться было некуда. Он снова загнал ее в угол. Она положила ладонь на его грудь – наверное чтобы удержать его на расстоянии. Под ее ладонью гулко билось его сердце.

– Что-то еще? Что?

Сюзанна подняла на него взгляд. Она была не в силах двинуться с места.

– Я не уверен. – Шепот. Но большего и не было нужно, потому что он и так подошел настолько близко, что ближе уже было некуда. Ее опалило тепло его тела. – Мне нужно попробовать еще раз.

Прежде чем она успела ускользнуть или хоть как-то отреагировать, его губы коснулись ее губ, провели по ним, и это повлияло на ее рассудок. Это был не поцелуй, а всего лишь намек на поцелуй, но этого оказалось достаточно, чтобы все ее существо наполнилось его вкусом, его ароматом. У Сюзанны ослабели колени, она покачнулась. Его руки окружили ее и поддержали. Эндрю положил ладонь на ее спину и привлек ближе. Застонал и углубил поцелуй, накрывая ее рот своим ртом. Омывая ее волной желания. Это было море, в котором она бы с радостью утонула. И так же, как это уже случилось вчера, от одного только прикосновения его губ к ее губам все ее сомнения, вся боль, вся ее продержавшаяся шесть лет решимость рассыпались в пыль. Она могла возненавидеть себя за эту слабость и даже должна была это сделать, но не сейчас. Уже вечером она об этом пожалеет, но пока она хотела только упиваться ощущениями, которые он пробудил в ее голодном, ноющем теле. Как будто в его объятиях она снова оживала. Но, конечно, лишь ненадолго. Скоро Сюзанна снова свернется, как ежик, в клубочек и обратится в камень, но сейчас она была живой.

Она открылась навстречу Эндрю, впустила его внутрь, втянула в рот его язык. Он немного отстранился, его ноздри трепетали, глаза расширились. Он погрузил руки в ее волосы, захватил их в кулаки, рванул ее на себя и снова поцеловал. На этот раз не было бережного исследования, он не пробовал ее нежно на вкус, а с яростным желанием долго голодавшего человека поглотил ее целиком. Это было великолепно, страстно, неистово и… неосмотрительно, но Сюзанна утонула в этом ощущении. Пока Эндрю ее целовал, его руки двигались по ее телу, скользили по спине, по бедрам, накрыли ее ягодицы. Он прижался к ней и потянул ее на себя. Она почувствовала, насколько он возбужден. В ее сознании мелькнула одна мысль – глупая, неразумная. Они были одни в погребе, и вряд ли к ним кто-нибудь мог ворваться. Ее тело было готово его принять, ее лоно ныло от желания. Разве трудно было бы поднять юбки и откинуться назад? Насколько безумно было бы отведать вкус того давнего наслаждения хотя бы еще один раз? Да, потом она может об этом пожалеть, но она это переживет. Как уже пережила однажды. Но еще до того, как она начала действовать, повинуясь безрассудному и необузданному желанию, Эндрю поднял голову и посмотрел на нее. Его влажные губы приоткрылись, на лбу пролегла складка.

– Сюзанна? – прошептал он.

Она с трудом сглотнула.

– Что?

– У тебя такой вкус…

Ее сердце застучало громче. И тут, к ее досаде… нет, к ее облегчению, он отстранился. Конечно же, проблеск узнавания, мелькнувший в его глазах, ей почудился. Он же ее не помнит. Не помнит? В ней вспыхнула было надежда, но она тут же ее загасила. Это было не узнавание, а досада. Кроме того, она же не хотела, чтобы он ее вспомнил. Она не хотела, чтобы он вспомнил хоть что-нибудь, потому что слишком многое было поставлено на карту.

– У тебя восхитительный вкус.

Сюзанна заставила себя расслабиться. И напрасно. Потому что он снова ее поцеловал. Но на этот раз это был не пламенный и обольстительный поцелуй, а… проба. Он словно откусил еще один крошечный кусочек от лакомого блюда, пытаясь понять, хочет ли он его есть. Это было восхитительно и слишком коротко. Но за этим поцелуем последовал еще один, и еще. Выражение лица Эндрю стало еще более озадаченным. Его кадык дернулся.

– Мы когда-нибудь раньше уже целовались?

Сюзанна испытала какое-то неприятное чувство, она не была уверена, что это: гнев, облегчение или разочарование. Она оттолкнула Эндрю, и он позволил ей это сделать.

Сюзанна отошла в другую часть комнаты. На этот раз Эндрю не пошел за ней.

– Вы что же, не помните всех девушек, которых целовали?

Она пыталась говорить вежливым тоном, и это ей почти удалось.

– Помню, конечно.

– Тогда почему вы спрашиваете, целовали ли вы меня? Ради всего святого, мы даже никогда не встречались!

Полнейшая ложь, к тому же, пожалуй, с примесью отчаяния. Но эта ложь была необходима.

– Ваш вкус… вы кажетесь… вы кажетесь мне знакомой.

В ней стал подниматься страх, но она его поборола и, фыркнув, сказала:

– Я вас умоляю! Сколько женщин вы целовали?

Иногда лучшая защита – это нападение. Он поморщился, но не ответил. По какой-то причине его молчание разозлило ее еще сильнее, хотя ее изначальной целью и было заткнуть ему рот.

– Вы помните имя хотя бы последней девушки, которую целовали?

– Конечно, помню!

– И как ее звали?

Эндрю побледнел. Его губы шевелились, но он не отвечал. Впрочем, отсутствие ответа само по себе было ответом. Он не помнил имен. Он никогда их не запоминал. Он никогда ничего не запоминал. И каким бы ярким ни был этот поцелуй, он его забудет, как только его внимание привлечет какая-нибудь другая девушка. Он снова забудет ее, как уже забыл однажды.

Сюзанна гневно посмотрела на Эндрю, и на ее лице ясно отразились вся ее боль, вся горечь.

– Сюзанна…

– Ну, давайте, признайтесь, что вы его не помните.

– Я помню, просто… я не могу сказать.

– Не можете сказать?

Она шумно выдохнула, вложив в этот звук все свое презрение. Она была права, когда не доверяла ему. И правильно делала, что держала его на расстоянии вытянутой руки. И ее желание его наказать, заставить его заплатить за ее разбитое сердце, тоже было правильным. Он мерзавец. Бессердечный ловелас, ветреный волокита, который соблазняет женщин, использует их, пока ему не надоест, а затем выбрасывает. И просто их забывает. Ах, какой же она была дурочкой! И тогда, и сейчас. Ведь она была полна решимости сопротивляться ему, избегать общения с ним – и была права. Но стоило ему только ее поцеловать, как все ее верные мысли разлетелись, решимость пошатнулась, ею овладело безумие.

Ни слова не говоря, она прошла мимо него и вышла из комнаты. Хорошо, что он не пошел за ней, потому что иначе она могла бы его зарезать.


Эндрю стоял, облокотившись на парапет, и смотрел вдаль на живописный городок Кайрен Рей. Вид, открывавшийся с башен, был поистине прекрасен, Эндрю мог видеть очень далеко во всех направлениях. Землю Стаффорда на западе, Скрастера – на востоке. В южном направлении, где рос густой лес, он не мог разглядеть все фермы, но если наладить систему оповещения сигнальными кострами, то солдатам, стоящим на посту на этой башне, будет легко заметить дым и послать помощь в самые отдаленные части. Почему здесь не был установлен пост, было для него загадкой. И это было не единственное, что приводило его в недоумение. После того фиаско с Сюзанной он с головой ушел в работу. Еще никогда в жизни Эндрю не сожалел ни об одном поцелуе так сильно, как об этом. Нет, речь шла не о поцелуе с Сюзанной. Он сожалел о поцелуе с Ланой. Когда он отказался назвать имя девушки, Сюзанна в гневе выскочила из кладовой, а он остался на месте, не в силах двинуться. Он смотрел ей вслед, и в его мыслях был полный сумбур. Он не хотел ее отпускать, и, вероятно, ему не стоило этого делать, надо было продолжать ее целовать и, может быть, воспользоваться тем, что она разомлела и желает большего. И нужно было подавить в себе эту настойчивую потребность поговорить с ней. Потому что когда он поднял голову и пробормотал вопрос, вертевшийся у него в голове, он все испортил.