«Черт побери! Это что же, мы стали свидетелями ограбления? Здесь и сейчас? В первые моменты после их прибытия в Рей? Превосходно!»

Путь из Даннета был долгим и не богатым на события. Эндрю очень не хватало действия. И сейчас его охватило радостное возбуждение. Ну разве не прекрасно было бы прибыть в замок победителями, с захваченным вором, связанным, как свинья, и брошенным поперек его седла? Он усмехнулся Хеймишу:

– Этого я беру на себя.

С этими словами Эндрю ударил пятками коня и поскакал вниз по холму к грабителю и его жертве. Он мчался так, что из-под копыт Бричера во все стороны разлетался дерн. Эндрю с удовлетворением отметил, что по мере его приближения у грабителя от страха затрепетали ноздри. Спору нет, конь у мальчишки был крупный, но Бричер был намного внушительнее. Да и сам Эндрю выглядел весьма впечатляюще. Огромный воин, мчащийся так, как мчался Эндрю на мальчишку, должен казаться ему устрашающим.

Эндрю спрыгнул с седла и выхватил меч из ножен, в тишине поля звон металла прозвучал зловеще. Выждав мгновение, Эндрю своим коронным жестом описал мечом круг над головой, а затем нацелил острие на разбойника.

Было очевидно, что фермер напуган, как и должно было быть. Он взвизгнул и прикрыл голову руками, периодически с опаской выглядывая. А мальчишка… как ни странно, он не так уж и испугался. Уперев кулаки в бока, он свирепо посмотрел на Эндрю, когда тот закончил свой ритуал. А потом вдруг резко спросил:

– Какого черта ты здесь делаешь?

Да, точно, мальчишка. Парнишка. У него еще и голос не начал ломаться. Эндрю решил, что не стоит быть к нему слишком строгим.

– Не твоего ума дело, – сказал он негромко. Потом оценил свою позу – да, он в самом деле выглядел устрашающе. – Брось оружие.

Мальчишка прищурился, его глаза вспыхнули изумрудным огнем. Потом медленно перевел свой лук с фермера на Эндрю.

– Это ты брось оружие!

Эндрю так опешил, что недоуменно заморгал. Никогда еще он не сталкивался с таким явным неповиновением, да еще со стороны какого-то мальчишки. Перед силой его меча трепетали взрослые мужчины, а женщины лишались чувств. На его собственный взгляд, он выглядел весьма грозно. Возможно, зря он решил быть с этим мальчишкой помягче. Пожалуй, ему стоит преподать урок.

Эндрю подошел ближе, держа меч наготове.

– Я сказал, брось оружие! – пробасил он.

В ответ мальчишка поднял лук, натянул тетиву и выпустил в него стрелу. Эндрю чуть было не вздрогнул – слава богу, все-таки не вздрогнул. Стрела просвистела прямо рядом с его головой, так близко, что срезала прядь волос. Эндрю видел, как его серебристые волоски медленно плывут по воздуху и опускаются на зеленую траву луга. И тут в нем что-то поднялось, не столько ярость, сколько решимость. Хотя, если вдуматься, пожалуй, это была и ярость тоже. Все-таки он предпочитал, чтобы его волосы оставались на голове.

Пока мальчишка вытаскивал из колчана следующую стрелу, Эндрю метнулся вперед, взмахнул мечом и рассек его лук пополам. Лук развалился у мальчишки в руках. Мальчишка зарычал от досады и потянулся за кинжалом. Но Эндрю не дал ему возможности до него дотянуться. Он крепко обхватил мальчишку руками. При этом Эндрю обнаружил, что парень не только слишком молод для таких занятий, но у него к тому же совсем нет мускулов. Более того, он оказался почти мягким.

Пареньку явно требуется сильная рука. И, возможно, порка. Кто-то должен его приструнить. Тем временем мальчишка совсем обезумел, он молотил Эндрю кулаками и пытался вырваться, хотя было совершенно ясно, что освободиться из хватки взрослого мужчины ему не удастся. Вдобавок он еще и визжал так, что уши закладывало, и сыпал такими грязными проклятиями, что Эндрю был вынужден зажать ему рот рукой.

– Ты можешь идти, – пробурчал он, обращаясь к крестьянину, и кивнул в сторону дороги.

Крестьянин неловко поднялся на ноги и бросился бежать. Это происшествие его так ошеломило, что он даже забыл про свою корову.

– Значит, ты думаешь, что можешь воровать скотину из Рея? – прошипел Эндрю в ухо воришке.

Мальчишка повернул голову и посмотрел на него. Они оказались лицом к лицу, очень близко. Их взгляды встретились, и внутри у Эндрю что-то шевельнулось. Он не знал толком, что это было, а времени как следует проанализировать свои ощущения у него не было – внезапно его руку пронзила острая боль, это воришка впился острыми зубами в его ладонь. И одновременно ткнул его в бок своим острым локтем. Тут уж Эндрю волей-неволей его выпустил. Мальчишка круто повернулся, и с его головы слетел капюшон. По его плечам сияющим водопадом рассыпалась копна огненно-рыжих волос.

Эндрю застыл, ошеломленный поразительным открытием: вор оказался не мальчишкой. Это была женщина. И, черт бы ее побрал, какая женщина!

Рыжие волосы, развевающиеся на ветру! Мягкое тело, извивающееся рядом с его телом! Огонь во взгляде! А это чувство? То, которое возникло и прошло так быстро, что он не успел его осознать. Возбуждение. Как же много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз испытывал подобное, слишком много! Ему следовало догадаться. Он должен был понять, что перед ним женщина, в тот же миг, когда он ее заметил. В ту же секунду, когда к ней прикоснулся. И уж точно – когда она стрелой срезала с его головы прядь волос. Мужчина никогда бы так не поступил, это чисто женская мстительность. Мужчина бы просто пронзил его стрелой.

Пусть она мегера, но она была великолепна. Эндрю пришло в голову, что он очень некстати только что дал обет не ввязываться в случайные интрижки. А то бы эти женские округлости в его руках…

Она улучила момент и влепила ему пощечину. Но Эндрю этого почти не почувствовал. Во-первых, потому, что она была невероятно миниатюрной, а во‑вторых, потому, что он был очень озадачен. Но, по крайней мере, он это заметил.

– Идиот! – закричала девушка. – Остолоп! Скотина! Смотри, что ты натворил! – Она бросилась к обломкам лука, подобрала их с земли и подняла. Эндрю видел ее ярость, обращенную на него, и у него не было ни малейших причин для смеха, но тем не менее он усмехнулся. Это ее еще больше взбесило. Вдобавок к пощечине она еще стукнула его луком – вернее, тем, что от него осталось. – Это был мой любимый лук!

– Твой любимый лук?

Она пронзила его полным ярости взглядом.

– Что ты вообще здесь делаешь?

– Разве это не очевидно?

Она скрестила руки на груди.

– Вообще-то нет.

– Защищаю скотину округа Рей от воров.

Выражение ее лица сменилось на язвительное.

– В самом деле?

– Да.

– В таком случае ты не очень хорошо справляешься с этой задачей.

– Почему же, ведь я тебя поймал.

Она наклонилась вперед и посмотрела на него с прежней яростью.

– С какой стати ты решил, что я ворую скотину?

– Ты выскочила из леса одна, нацелила оружие на безоружного крестьянина…

– Он не был безоружным. И он не крестьянин. Этот тип уже несколько недель воровал у нас скот.

Эндрю сглотнул и сжал зубы.

– Когда я это увидел, я вполне естественно предположил, что это ты пыталась украсть корову.

– Как я могла украсть мою собственную корову?

– Твою собственную?

– Конечно, дубина, эта корова моя.

– Эта корова принадлежит Магнусу Даунрею.

Она зарычала на него. Зарычала!

– Я его дочь.

Эндрю застыл. «Проклятье! Она сестра Ханны?» Но теперь, когда девушка об этом сказала, он задним числом понял, что в ней было что-то мучительно знакомое. Точно так же хмурилась Ханна, в этом он был уверен – он достаточно часто видел ее хмурый взгляд.

– Мы выслеживали этого вора несколько дней. – Она бросила взгляд на место, где лежал крестьянин. – И посмотри, что ты наделал! Все наши старания поймать этого мерзавца пошли прахом, потому что ты его отпустил.

– Но он не забрал корову, – попытался хоть немного оправдаться Эндрю, но это не помогло.

Девушка ткнула его в грудь своим острым пальцем. Он почувствовал укол даже сквозь кожаный нагрудник.

– От тебя одни неприятности. Держись от меня подальше.

Держаться от нее подальше? Да ни за что на свете! Внезапно назначение в Рей стало казаться Эндрю весьма интригующим. Он склонил голову набок, усмехнулся и сказал:

– Не могу.

– Это еще почему?

Он махнул рукой в сторону отряда, стоявшего на гребне холма вместе с Хеймишем.

– Потому что лэрд Даннета послал нас сюда, чтобы мы обеспечивали безопасность Рея. – Видя, что на ее лице отразилась досада, он усмехнулся еще шире. – Так что я пробуду здесь довольно долго.

У Сюзанны Даунрей упало сердце. Мало того что она увидела не кого-то, а его, воплощение всех ее ночных кошмаров, мчащегося к ней с видом карающего ангела. Того самого мужчину, которого она хотела никогда больше не видеть. Мало того что он к ней прикоснулся, сгреб ее в охапку и прижал к своему твердому телу, пробудив воспоминания, сожаления и желания, которые она долго держала под замком. В довершение всего этого он ее не узнал! После всего, что они испытали вместе, после всего, что он с ней сделал… он ее не помнил!

Ей бы радоваться этому. Она должна бы быть в восторге. Прыгать от радости. Сюзанна совершенно не понимала, почему эта мысль причиняла ей такую боль. Но самое страшное было еще впереди. Потому что Эндрю, которого она вообще не желала больше знать, небрежно сообщил, что он собирается здесь задержаться. Она невольно представила, что может произойти, если он останется, и у нее засосало под ложечкой. Ее охватила паника. Ему нельзя оставаться! Она не может этого допустить. Видеть его, говорить с ним, изо дня в день терпеть его присутствие – она этого не вынесет.

Сюзанна скрестила руки на груди и всмотрелась в него, выискивая какие-нибудь признаки слабости. Но, к ее досаде, не нашла ни одного. Он стал намного выше, чем был, когда они встречались в последний раз. И шире. А его мускулы были… ее взгляд скользнул по его широкой груди… о да, мальчишкой он не мог похвастаться такими впечатляющими мускулами. А вот волосы у него всегда были очень красивые. Светлые, почти белые, и длинные, эффектно развевающиеся на ветру. В Перте девчонки сходили по ним с ума. Сюзанна же боролась с искушением выхватить кинжал и отрезать их все. Глаза у него были все такие же голубые, хотя сейчас, казалось, на них набежала тень. Все его лицо от длинного прямого носа до широкого лба и этих проклятых ямочек на щеках, по которым ей хотелось его ударить, было совершенным, словно оно было творением талантливого скульптора. Ее охватили гнев, ярость, досада и… что-то еще, что она не могла определить. Как такое вообще возможно, что он стал еще красивее? Годы явно пощадили его, и почему-то это бесило Сюзанну еще сильнее. Она не желала, чтобы он оставался здесь!

– Ты вполне можешь развернуться и ехать домой.

Сюзанне казалось, что она произнесла эти слова с нужной долей властности в голосе, но, по-видимому, это было не так. Он усмехнулся, и на его щеках появились те самые ямочки, которые она помнила даже слишком хорошо.

– Я не уеду. Мой брат поручил мне охранять эти земли, и он на меня рассчитывает.

У нее в груди что-то сжалось, словно сдавленное холодной рукой. В ее душу закралось пугающее подозрение.

– Твой брат?

– Даннет. Александр Лохланнах – мой брат.

О! Проклятье! Он Лохланнах! Ее свояк! Значит, что бы она ни говорила, что бы ни делала, это ничего не изменит. И даже не важно, уедет он или останется, они все равно навсегда связаны узами родства через ее сестру и его брата. Жаль, что шесть лет назад, когда он причинил ей столько боли, он не удосужился назвать свою фамилию. Знай Сюзанна, кто он, она бы ни за что не стала уговаривать Ханну выйти замуж за члена этой семьи. Более того, она бы посоветовала ей бежать от них во всю прыть.

Он оперся на свой меч и самоуверенно улыбнулся:

– Меня зовут Эндрю.

Сердце Сюзанны сжалось. Она знала. Его имя она знала даже слишком хорошо. Она же так часто его проклинала!

– А вы, должно быть, Сюзанна? – спросил он вкрадчивым голосом. – Ханна говорила, что вы красивая, но я и подумать не мог, что настолько красивая.

«Неужели он стал еще нахальнее, чем был мальчишкой? Неужели это в человеческих силах?»

Она зло посмотрела на него и прошипела:

– Зачем вы сюда явились?

Эндрю не понял истинного смысла ее вопроса и ответил на него всерьез:

– Сюзанна, я приехал, потому что вам нужна наша помощь. Нападения на ваши земли участились, к тому же соседние лэрды становятся все агрессивнее.

Она чуть не зарычала от досады. Во-первых, потому, что он ухитрился так нараспев произнести ее имя, что у нее по коже пробежали мурашки – несомненно, от неудовольствия. А во‑вторых, потому, что ей до смерти надоели мужчины и их позерство. От лэрда Стаффорда, их восточного соседа, который совершал налеты на их земли, до лэрда Скрастера, их соседа на западе, который занимался тем же самым. Но гораздо больше ее раздражал вот этот мужчина. Этот дерзкий ухмыляющийся самодовольный павлин, который к тому же слишком красив. Мужчина, который всегда делал все по-своему. Мужчина, который брал то, что хотел, а потом, когда ему это было больше не нужно, отбрасывал прочь ради чего-то нового и лучшего. Он приводил ее в ярость.