– Эти огораживания… это что-то ужасное.

– Да, Александр относится к ним так же. И да, по этому вопросу он готов противостоять даже герцогу.

– А как насчет предположения Кейра, что твой брат состоит в сговоре со Стаффордом?

У Эндрю от удивления даже челюсть отвисла. Он издал резкий смешок. Должно быть, Кейр действительно в отчаянии, если сочиняет такие небылицы.

– Со Стаффордом? С человеком, который хотел, чтобы Ханна вышла за его сына?

Сюзанна постучала пальцем по губе.

– Да, мне это тоже показалось бессмыслицей. Но я начала волноваться за Ханну.

– С Ханной все хорошо. – Он снова шагнул к Сюзанне, и на этот раз она не стала сопротивляться, прильнула к нему.

– Они с Даннетом счастливы?

– Да, я думаю, они счастливы. – Он посмотрел ей в глаза. – Мне кажется, они без ума друг от друга.

– Неужели? – Эндрю не понял, прозвучало ли в ее голосе сомнение или надежда. – Я правда за нее переживаю.

– Сюзанна, запомни вот что: он будет защищать Ханну всеми силами, до последнего вздоха, такой он человек.

– Для меня большое облегчение это слышать, она мне очень дорога.

– Она удивительная женщина. – Видя, что Сюзанна подняла брови, он поспешил добавить: – Она идеально подходит Александру.

– Идеально?

– Именно такая женщина ему нужна. Она… она для него очень хороша.

– Как это очень хороша?

– У него была трудная жизнь, на его долю выпало много испытаний. Ханна принимает его таким, какой он есть. Она придает ему сил. – Эндрю погладил Сюзанну по руке и передвинул руку на ее талию. – Так и должно быть между мужчиной и женщиной. Каждый отдает другому частичку себя, и оба друг друга поддерживают.

Казалось, Сюзанна поняла, что он говорит уже не о Ханне. Ее руки тоже пришли в движение. Эти минуты были для них периодом познания, взаимного исследования, они действительно узнавали друг друга. Вряд ли можно было принимать в расчет встречу в оружейном складе. Тогда имело место не бережное исследование, а неистовство похоти. Хотя сейчас они исследовали не просто тела друг друга, а нечто большее. Их взгляды встретились, и ощущение было такое, словно сплелись сами их души.

– Мне понравился обед, – прошептала Сюзанна.

– Мне тоже.

Она подняла ногу и ступней погладила его ногу.

– А ты, оказывается, проказница, – сказал Эндрю.

– А ты, оказывается, проказник.

Он усмехнулся.

– Я думал, твой отец выскочит из своей кожи, когда я по ошибке нащупал его ногу вместо твоей.

Ее глаза расширились, а в следующее мгновение она затряслась от смеха.

– Не может быть!

– Да, да. И он чуть не завизжал.

– Бедняга.

– Наверное, он никогда больше не сядет между нами.

– Это было бы мудро с его стороны.

Оба улыбнулись, и внимание Эндрю переключилось на ее рот, губы. Сюзанна высунула кончик языка, и он расценил это как явное приглашение.

– Ах, Сюзанна, – пробормотал он. – Как долго я этого ждал!

– Ммм… – Ее пальцы запутались в его волосах. Царапая ногтями его кожу, она притянула его голову к себе. – Слишком долго.

А потом она его поцеловала. Как же прекрасно было снова почувствовать его вкус! Его взгляды и прикосновения на протяжении всего обеда воспламенили ее, его аромат ее дразнил. Ей было трудно сосредоточиться на общем разговоре, хотя тема была важная. Но теперь Эндрю ответил на ее вопросы и снял с ее души тяжесть. Он убедил ее, что обвинения Кейра были беспочвенными, как она и думала. Бедняга беспокоился, что теряет свое место при ней, и цеплялся за соломинку. Завтра нужно будет его подбодрить. Но сегодня вечером… Сегодняшний вечер принадлежит Эндрю. И ей.

Сюзанна притянула его ближе и потерлась об него. Чувствовать его плоть, особенно когда она упиралась ей в живот, было очень волнующе. Твердый, настойчивый, он был готов. Впрочем, и она тоже. Их страстное свидание на оружейном складе было восхитительным, но по сравнению с тем, что было у нее на уме, это было лишь пробой, лишь короткой любовной схваткой.

Сюзанна взяла инициативу на себя и повела Эндрю к кровати. Он ей это позволил. Но когда его ноги уперлись в матрас, он крепче схватил Сюзанну за талию, развернул и бросил ее спиной на пуховую перину. Упав на кровать, она пискнула, ее юбки задрались, открывая ноги. Эндрю уставился на ее обнажившуюся кожу, и его глаза вспыхнули.

– Ах, Сюзанна! – К ее удивлению, он встал перед кроватью на колени, взял в руки ее ступню и снял с нее туфлю. – Ты хотя бы отдаленно представляешь, как я ждал этого момента?

Она пошевелила пальцами ног и усмехнулась.

– Этого момента?

– Да.

Эндрю крепко обхватил ее щиколотку и провел пальцем по своду ступни. Сюзанну пронзило невероятно острое ощущение, и она попыталась отстраниться, но он ее не отпустил.

– За обедом вы очень шалили, миледи, дразнили меня.

Он наклонил голову. О боже, что это, его язык? На пальцах ее ног? Она снова чуть было не завизжала.

– Думаю, я должен ответить тем же.

Сюзанна извивалась, пытаясь избежать сладкой пытки, но это было бесполезно. Кроме того, хотя ей было щекотно, она действительно наслаждалась тем, что он делал.

– От-ответить тем же?

Он перехватил ее взгляд. Его глаза горели.

– Наказать тебя.

«Матерь Божья!»

– Наказать меня?

– Да.

Он рывком подтянул ее ближе, взял ее ступню обеими руками и стал водить пальцем и языком по всем ее изгибам, словно исполняя на ее коже возбуждающую симфонию. Сюзанна стиснула зубы и заставила себя оставаться неподвижной, а изысканная пытка все продолжалась. Ей страшно хотелось узнать, что еще он запланировал.

А! Дальше по плану у него шла ее вторая нога. Теперь он держал в руках обе ее ступни и дразнил по очереди то одну, то другую, исследуя, поглаживая и даже покусывая кожу ее ступней и выше, до щиколоток, а потом и до икр.

Его прикосновения обжигали, воспламеняли, от сладкой муки по телу Сюзанны бежали мурашки. К ней очень давно никто не прикасался. Не прикасался по-настоящему. И когда Эндрю делал это с ней, гладил, исследовал, лизал языком каждый дюйм, это было восхитительно. И одновременно раздражало. Потому что он действовал слишком уж скрупулезно.

Сюзанна знала, к чему все это ведет, и она хотела именно этого. И прямо сейчас. Она сползла по кровати ниже. Эндрю усмехнулся и принялся исследовать ее колени. Сюзанна и не подозревала, что ее колени настолько чувствительны. Даже не догадывалась, что его прикосновения могут ее так сильно возбудить. Эндрю переместил ласки выше, к ее бедрам. Он подбирался все ближе и ближе к средоточию ее женственности, и она замерла, почти не смея дышать. Затем он приподнялся и одним сильным движением раздвинул ее ноги. Она оказалась открытой перед ним, нагой, уязвимой. Очень долго он просто смотрел на нее, словно хотел запомнить каждую линию, каждый крошечный завиток. Потом дрожащей рукой к ней прикоснулся – очень легко. Провел пальцами по пушку ее волос и, удерживая ее взгляд своим, слегка надавил. Когда он задел крошечный клубочек нервов, она выгнулась дугой. Сюзанну пронзили непередаваемо острые ощущения, они обрушились на нее, как ливень. Ей хотелось рухнуть в них, расплавиться в них, раствориться. Но это было еще не все, должно было последовать намного большее.

Когда Эндрю стал исследовать ее расщелину, она, тяжело дыша, всмотрелась в напряженные черты его лица. Каждое движение его пальцев вызывало у нее головокружение, каждая ласка была безупречной. Он обвел круг вокруг ее жемчужины, потом еще раз и еще, все ближе и ближе к ноющему пику. Но прежде, чем достичь его, он остановился – чем вызвал ее невероятную досаду, а потом скользнул пальцем между ее налившихся губ.

– Дождя нет, – пробормотал он.

Сюзанна понятия не имела, о чем он говорит, да ей это было почти безразлично. Зарычав от нетерпения, она резко приподняла бедра. Их взгляды встретились. Он тоже издал какой-то звериный звук, нечто вроде рычания, и опустил голову между ее бедер.

О, великолепно!

Он посасывал, поглаживал, похлопывал языком, покусывал. Его умелый язык доводил ее до грани безумия. Сюзанна раздвинула ноги шире, поощряя его продолжать. Эндрю замедлил движения. Когда ей показалось, что он собирается остановиться, она впилась ногтями в его голову. Он что-то пробурчал, передвинулся, а потом… а потом он ввел в нее палец. Нет, два пальца. Ее плоть сомкнулась вокруг них, Сюзанна задрожала. Эндрю издал звук, похожий на стон, а потом убрал руку. Сюзанна тяжело дышала, в предвкушении томясь и извиваясь на кровати, а он навис над ней, выжидая.

– Сделай это! – приказала она.

К ее разочарованию, Эндрю этого не сделал. Он поднял голову и улыбнулся ей влажными губами.

– Умоляй меня.

Шепот. Коварный шепот.

– Что-о?

– Сюзанна, попроси меня. Скажи одно простое слово, «пожалуйста». Ты же знаешь, что ты этого хочешь.

Подушечкой большого пальца он начал поглаживать ее жемчужину и продолжал делать это до тех пор, пока Сюзанна не начала хныкать.

– Сделай это.

– Скажи «пожалуйста».

Сюзанна посмотрела на него сердитым взглядом, но она знала, и он тоже это знал, что она не сможет долго сопротивляться.

– Пожалуйста.

Это было сказано сквозь зубы и неохотно, но оно того стоило. Эндрю не колебался. Он, гладя и наполняя ее, ввел в нее свои пальцы. Он искал и нашел глубоко внутри какую-то волшебную точку и стал играть на теле Сюзанны, как на лютне, рождая в нем божественную музыку. Напряжение в ней нарастало, оно наливалось и раздувалось как шар, а потом лопнуло. Достигнув экстаза, она в исступлении закричала.

Пока Сюзанна приходила в себя, Эндрю продолжал с ней играть, поддерживая в ней желание и возбуждение. Он улыбался именно так, как она могла ожидать – его улыбка была дерзкой и победной. О, этот мужчина был неотразим! Как бы он ее ни раздражал, он был неотразим. Сюзанне не нравилось, что он заставил ее умолять, такое ей никогда не нравилось, но она была ему благодарна за то, что он повернул их игру в этом направлении. Потому что теперь она могла считать это явным приглашением сделать то же самое с ним.

Сюзанна улыбнулась и встала. Она обхватила его голову руками и поцеловала его повлажневшую бороду, щеки, губы. Жаль, что он даже не догадывался о том, что именно она собирается с ним сделать. Впрочем, если бы он догадался, он бы сбежал.

Сюзанна целовала его с неистовством, которого Эндрю не ожидал, но оно ему определенно нравилось. Пробовать ее вкус, ласкать ее, доводить ее до экстаза – это был восторг. Особенно Эндрю понравилось то, как ее плоть смыкалась вокруг его пальцев, втягивала их и трепетала, когда Сюзанна потеряла всякий контроль над собой. Ее стоны и вскрики его воспламенили. Он сгорал от желания взять ее, погрузить свой жезл в ее бархатные ножны. Он ответил на ее поцелуй и поцеловал ее сам, поглощая ее, властвуя над ней. Потом приподнялся, намереваясь положить ее на кровать, сорвать с себя брюки или хотя бы расстегнуть ширинку и овладеть ею. Но она ему не позволила. Захватив его волосы в кулак, Сюзанна рванула его назад, прервав их поцелуй, и посмотрела на него с выражением решимости на лице.

От этого по телу Эндрю прокатилась волна жара.

– Сюзанна, – прорычал он. – Я тебя хочу.

Она улыбнулась, но ее улыбка показалась ему слишком сладкой и невинной для такого момента. В другое время это бы его обеспокоило, но сейчас он был слишком возбужден.

– Конечно, хочешь, дорогой, – прошептала Сюзанна. Она положила руки на его плечи, потом стала гладить его шею. Затем ее ладони легли на его грудь, и она толкнула его назад. Эндрю не сразу осознал, что она его отталкивает. Его душа зарыдала.

Оставив Эндрю стоять на коленях возле кровати, Сюзанна, на губах которой играла дразнящая улыбка, встала и непринужденной походкой прошла к камину. Эндрю наблюдал за ней. Возле большого кресла, стоящего у огня, она остановилась. А потом повернулась к Эндрю и поманила его пальцем. Эндрю был не настолько уж опытен, но одно он знал точно: когда такая женщина, как Сюзанна Даунрей, манит мужчину пальцем, он идет к ней. С надеждой.

Не разрывая контакта глаз, Эндрю встал и направился к креслу. Он понятия не имел, что у Сюзанны на уме. Но ему было все равно. Особенно когда она опустила руку и обвела пальцами очертания его мужского достоинства. Оно налилось, восстало и натягивало брюки, что было очень неудобно. Но, о боги, как же это было приятно, когда она его ласкала! Она придвинулась ближе, погладила его уже всей ладонью и прошептала:

– Мммм.

Пламя разгорелось, похоть вскипела. Эндрю хотелось схватить Сюзанну, перегнуть ее через спинку кресла и взять ее так, как жеребец берет кобылу. Но он этого не сделал. Потому что ему до смерти хотелось узнать, что она задумала. Он был уверен, что ему это понравится.