Сабрина Йорк - Поцелуй шотландца

– Обычно.

– Я хочу посмотреть.

Хотя Эндрю и возражал, она толкнула его в кресло у камина. Он плюхнулся на сиденье, а она встала на колени между его ног. Ему следовало ее остановить. На самом деле он даже собирался это сделать, но она взялась за застежку его брюк, расстегнула их и выпустила на свободу его мужское достоинство. А когда она взяла его в руки и стала поглаживать, словно изучая на ощупь, Эндрю обнаружил, что не в состоянии против этого возразить.

– Он очень твердый. – Она обвела пальцем головку и провела вдоль выступающей вены по всей его длине. – И очень нежный.

Она обхватила его рукой и осторожно, словно на пробу, сделала движение вверх-вниз.

– Ах, Сюзанна, лучше бы ты этого не делала, – пробормотал Эндрю.

Выражение энтузиазма на ее лице померкло.

– Тебе не нравится?

– Очень нравится, но я… Господи, не делай этого!

Она принялась щекотать его яички, он содрогнулся.

– Почему?

Эндрю взял ее за плечи, потом передумал и схватил за запястья.

– Потому что я думал о тебе, – сказал он многозначительно. – Некоторое время.

У нее расширились глаза, словно она не понимала, о чем он говорит. Он вздохнул.

– Разве твой муж иногда себя не трогал?

Сюзанна недоуменно заморгала.

– Я… я не знаю. – Она посмотрела на его пах. – Ты трогал себя?

Эндрю пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Как это ты не знаешь?

Как жена могла не знать об этом? Особенно если они с Джилли спали в одной постели. Если они спали в одной постели. Эндрю, прищурившись, посмотрел на нее. Для женщины, которая была замужем, Сюзанна иногда казалась на удивление неосведомленной.

Она сжала зубы, снова взяла его в руки и вместо ответа повторила вопрос:

– Ты трогал себя?

– Да.

– Я хочу посмотреть.

Он в изумлении воззрился на нее.

– Сюзанна…

– Ну пожалуйста, Эндрю, покажи! Я хочу посмотреть.

Его шею залил жар. Эндрю не был уверен, было ли это от смущения или от желания. Да и имело ли это хоть какое-то значение.

– Сюзанна, я хочу заняться с тобой любовью.

– Сначала покажи, как ты себя трогаешь.

Он вздохнул.

– Если я покажу, этим все может и закончиться. Я буду не способен заняться с тобой любовью. А я бы предпочел тебя любить.

Сюзанна фыркнула.

– У тебя что, совсем нет выдержки?

Он фыркнул в ответ:

– Нет. – С ней у него не было выдержки. – Ты очень красивая женщина, и рядом с тобой я теряю всякий контроль над собой.

Она изогнула губы.

– Я уверена, ты сумеешь сдержаться.

– Не знаю, откуда ты набралась этой глупой уверенности во мне.

– Просто покажи мне совсем немного.

– Ну, хорошо.

Он закрыл глаза, потому что если бы он еще и смотрел на нее, это бы точно привело к катастрофе, и начал тереть свое орудие. Медленно, потому что если бы он двигал рукой быстро, он бы не выдержал. Вдруг самого кончика его мужского орудия коснулось что-то очень легкое и теплое. Он поморщился, потом открыл глаза и ахнул: «Нет! Боже, нет, пожалуйста!» Этим «что-то» оказалось теплое и влажное дыхание Сюзанны. Ее рот сомкнулся вокруг его стержня. Эндрю втянул воздух сквозь зубы, его глаза сами собой закрылись, голова откинулась назад. Она стала сосать его плоть, и на него обрушились одновременно рай и ад.

– Сюзанна, пожалуйста!

Она с хлюпающим звуком выпустила его изо рта и прошептала:

– Ты можешь сдержаться. Ты большой, сильный мужчина.

Каждое слово она сопровождала движением руки по его стволу.

– Я не могу.

– Можешь. И сдержишься.

Она произнесла это таким повелительным тоном, что у него дрожь прошла по спине. Ее кулак задвигался быстрее, потом она снова взяла его в рот, всасывая в себя. У Эндрю в паху нарастало мучительное напряжение, яростная, ослепляющая потребность.

– Сюзанна! – взмолился он.

Она только усилила хватку и добавила к каждому проходу небольшое покручивание. Потом взяла его в рот глубже, так, что ее рука встретилась с губами, и он весь оказался охвачен или тем, или другим. А потом она сжала его ртом. Эндрю охватило безумие, блаженство и мучительное удовольствие взорвались в нем, захлестнули его сердце, ум и душу, и он излился в ее рот. Он не собирался этого делать, видит бог, не собирался, но она была такой женщиной, перед которой он не мог устоять, никогда не мог.

Эндрю опустил взгляд на Сюзанну. Она облизнула губы, и будь он проклят, если этот жест не пробудил его пыл снова.

– Зачем ты это сделала? – спросил Эндрю.

Он был уверен, что в его голосе не прозвучало недовольство.

Она улыбнулась с видом кошки, наевшейся сметаны.

– Потому что мне хотелось узнать.

– Что узнать?

– Каков ты на вкус.

В уме Эндрю завертелись тысячи вопросов, включая один, самый настойчивый: «Делала ли она когда-нибудь это для Джилли?» Но Эндрю ограничился малым:

– И что ты думаешь?

– Что я думаю?

– Да.

Он ждал ее ответа и даже не дышал. Хотя то, что произошло, не входило в его намерения, он получил невероятное удовольствие.

– Я думаю, у тебя восхитительный вкус. – При виде выражения ее лица Эндрю почувствовал, как у него в животе разгорается огонь. – И я думаю, что я бы очень хотела когда-нибудь сделать это снова.

Помоги ему бог, хотя она его полностью опустошила, его мужское достоинство снова зашевелилось.

От обжигающего взгляда Эндрю у Сюзанны захватило дух. Она застегнула его брюки и убрала руку. Он помог ей встать на ноги, потом сам встал рядом с ней и посмотрел в ее лицо. Его внимание было приковано к ее губам, и он ее поцеловал. Это был медленный, сладкий, восхитительный поцелуй, от которого у Сюзанны задрожали коленки.

– Иди сюда.

Эндрю взял ее за руку и повел к кровати.

– Мне нужно идти, – сказала она.

Он хмыкнул, и этот звук отозвался эхом по всей комнате.

– Ты правда думаешь, что я тебя вот так отпущу? После этого?

– Но…

Что еще они могли сделать? Она же его опустошила.

– Тсс. – Он провел пальцами по ее волосам и взял ее лицо в ладони. Потом стал поглаживать ее рот подушечкой большого пальца. – Молчи.

Эндрю подвел ее к кровати и опустил на матрас. Она не сопротивлялась. По выражению его лица было понятно, что у него есть на нее планы – планы, которые доставят ей огромное удовольствие.

Он не присоединился к ней, нет, он сделал то, что уже однажды делал: снял с нее домашние туфли, сначала один, потом другой. Сюзанна вспомнила, как это было, и ее пронзила дрожь.

Он сел на кровать у ее ног и стал целовать и покусывать пальцы ее ног, потом лодыжку, затем икру. Так, водя языком по ее коже, он стал прокладывать путь вверх по ее бедрам, по дороге задирая ее юбку. Он делал это медленно, с мучительной дотошностью, не пропуская ни единого даже самого маленького участочка. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до пульсирующего комочка между ее бедер. Когда Эндрю коснулся ее там, она застыла, но он дотронулся до нее так легко, что она чуть было не завизжала. Сюзанна сказала себе, что это, конечно, не от нетерпения.

– Что ты делаешь?

– А ты как думаешь? – ответил Эндрю.

Он раскрыл ее, посмотрел на нее и легко подул на ее плоть. От сочетания жара, бушевавшего у нее внутри, и прохлады его дыхания ее пронзили острейшие ощущения. Она была уже влажной, уже готовой его принять, но то, что он обольщал ее медленно, еще больше усиливало ее возбуждение. Она немного изогнулась, надеясь заставить его действовать быстрее. Но Эндрю не ускорил темп. Он наклонил голову. Сюзанна затаила дыхание. Но он всего лишь запечатлел легкий поцелуй на внутренней стороне ее бедра. Она немного раздвинула ноги – только чтобы его поощрить. Он задрал подол ее юбки выше и поцеловал ее в живот. И все это время он играл с ее кудряшками внизу живота, почти прикасаясь к ней, но все же не совсем. Она выгнулась вверх навстречу его ласкам, но он с улыбкой отстранился.

– Хватит меня дразнить.

– Это вполне справедливо.

Сюзанна нахмурилась.

– Я тебя не дразнила.

– Ты меня дразнишь каждую минуту каждого дня. Каждым взглядом, каждой улыбкой.

– Ничего подобного.

– Дразнишь, Сюзанна, дразнишь.

К ее досаде, он сел. Она уже собиралась высказать недовольство, но не успела еще и рот раскрыть, как он сказал:

– Я хочу видеть тебя обнаженной.

Она глотнула.

– Об-бнаженной?

– Да. Сюзанна, я никогда не видел тебя нагой.

Эта мысль одновременно и возбуждала ее, и пугала. Почему пугала, Сюзанна понятия не имела. Она же ему доверяет. Она его хочет. А вероятно, в этом и кроется источник страха. В том, как сильно она его хочет.

– Сначала ты.

Ни секунды не колеблясь, Эндрю сорвал с себя тунику. Его тело, словно высеченное из камня, было поистине совершенным, начиная от бугрящихся бицепсов на руках и до плоского живота. Тени от неяркого света лампы делали его мускулы еще рельефнее. Сюзанна смотрела на него, и у нее буквально слюнки текли, так ей хотелось исследовать его тело. Видя это, Эндрю усмехнулся. Но его лицо выражало уверенность, а не высокомерие, и Сюзанна это оценила. Хотя у него было полное право быть высокомерным – ведь он, если выразить это одним словом, был прекрасен.

– Брюки тоже.

Его взгляд потеплел. Он медленно расстегнул брюки и дал им сползти на пол.

«О, Иисусе, Мария и Иосиф!»

Сердце Сюзанны забилось часто-часто.

Она уже видела его мужское орудие, прикасалась к нему, знала его вкус. Но она никогда не видела его таким. Перед ней гордо стоял великолепный мужчина. Обнаженный. Возбужденный. Его красивое лицо было безупречно. Волосы ниспадали на плечи серебряным водопадом. А эти плечи… широкие, плотные, сильные. На широкой груди под загорелой кожей проступали очертания мускулов. Живот был плоским и твердым. Мощные ноги, бедра, а между ними его мужское достоинство. Тяжелое и полное, гордо восставшее. Под взглядом Сюзанны его жезл шевельнулся.

Эндрю озорно усмехнулся, показывая ямочки на щеках.

– Сюзанна, – в его голосе послышалось предупреждение, – теперь твоя очередь.

Сюзанна с трепетом поднялась с кровати и встала перед ним. Расстегнула пуговицы платья. Платье соскользнуло на пол, и она осталась в одной рубашке. Эндрю с напряженным вниманием смотрел, как она берется за подол и поднимает его. Когда обнажились ее бедра, он резко втянул воздух. Потом взгляду открылись ее живот и грудная клетка. Она поднимала подол рубашки все выше. Эндрю невольно высунул кончик языка. Ее груди обнажились. Это были всего лишь груди, но его реакция на это зрелище привела Сюзанну в восторг.

Он сглотнул, сплел пальцы рук и издал неопределенный звук, в котором слышались томление и боль. Его мужское достоинство поднялось еще больше, на его кончике блеснула перламутровая капля.

«Ага, мои груди ему нравятся. Это приятно».

Сюзанна быстро сорвала с себя рубашку. После того, как она медленно перед ним раздевалась, она сама испытывала нетерпение. Эндрю шагнул к ней, подставляя сложенные чашечками ладони, словно собирался почувствовать вес ее грудей. Но Сюзанна подняла палец.

– Ах, ах.

Он остановился, быстро заморгал, открыл рот – наверное, чтобы возразить.

Сюзанна улыбнулась дьявольской улыбкой и промурлыкала:

– Еще не время.

А потом сама обхватила свои груди руками. Это были всего лишь ее собственные груди, но ее поразило, насколько острые ощущения она испытала, когда стала их гладить, потирать, играть с ними – для него. Лицо Эндрю напряглось, хотя при этом у него открылся рот, и Сюзанне показалось, что это довольно забавно.

– О-о, – прошептала она, – какие они нежные!

Она потерла один сосок, обвела вокруг него пальцем, упиваясь волной ощущений, прокатившейся по ее телу от груди прямо к средоточию ее женственности.

– Сюзанна, – прошептал Эндрю. Это была мольба. Вздох сквозь зубы.

– Ах, Эндрю, это так приятно!

– Сюзанна.

Все его мускулы напряглись, челюсти сжались, ноздри затрепетали. Стоя перед ним, она гладила свое тело, а он наблюдал. Когда ее рука опустилась ниже, скользнула по животу и достигла гнездышка между ее бедер, Эндрю издал сдавленный звук.

Сюзанна стала гладить себя.

– О-о-ох! – вырвалось у нее.

Складки ее плоти стали гладкими и влажными, бугорок между складок набух, увеличился и отвердел. Да, конечно, она бы предпочла, чтобы ее ласкал Эндрю, но держать его вот так в плену было тоже очень возбуждающе. Кроме того, он ее дразнил – когда он прикасался к ней, она корчилась от неудовлетворенного желания. А когда она начала ласкать себя сама, то оказалось, что дорога страсти не петляет, она прямая и неизбежно ведет к наслаждению. Сюзанна нашла тот ритм, силу давления и движения, которые ей больше всего нравились, и у нее захватило дух. Желание разгоралось в ней как костер. Она стала двигаться быстрее, сильнее, с таким отчаянием, какого никогда еще не чувствовала.