Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины

Как водится, музыка гремела, и Родион посочувствовал тем станичникам, чьи дома находились неподалеку. Стремительно, по-южному, смеркалось. Пренебрежительно задрав нос, Дана уселась на скамейку под самым фонарем, чтоб всем их было видно. Родион понял, что она решила дать бой местным неприятельницам.

Воспользовавшись моментом, взял ее за руку и принялся играть тонкими пальчиками. Лучезарная улыбка Даны несколько померкла, и она посмотрела на него с угрожающим намеком. Он близко склонился к ее ушку.

– Ты что, решила мне леща отвесить? Не советую! Сама велела за тобой приударить! Так что я только выполняю твое указание.

Она мило улыбнулась, и ответила так же тихо:

– Все хорошо в меру! Если ты вздумаешь намекать на какой-то там интим, то получишь у меня! Я не посмотрю, что ты больной и увечный!

Родион не выдержал и расхохотался. Ребра тут же отозвались укоряющим стоном.

– Не смеши меня, Данка! И без тебя ребра болят, и ты еще со своими шуточками! Неужели нельзя посидеть спокойно?

К ним подошли сразу трое парней и позвали Дану на танец, не собираясь спрашивать разрешения у ее спутника. Родион счел нужным вмешаться:

– Парни, вы что, не видели, что мы пришли вместе? Так что это мне решать, будет она с вами танцевать или нет. А я против!

Парни переглянулись. Им ужасно хотелось проучить его как следует, но сдерживала неотвратимость наказания. Один из них, повыше, сумрачно посетовал:

– Если бы тебя Степка не потрепал, то мы бы показали тебе, какое ты имеешь право нашими девчонками командовать!

– Очень хорошо, – любезно согласился Родион. – Признаю, что на данный момент я и в самом деле не в форме. Так что как-нибудь потом. До встречи!

Судача о нахальстве разных пришлых, парни вынуждены были удалиться, и Дана дала выход своему гневу:

– Какое ты имеешь право указывать мне, могу я танцевать или не могу?

Родион непритворно удивился:

– Я что-то не пойму, для чего ты меня сюда притащила? Если я здесь выступаю в роли твоего ухажера, то чем ты недовольна? Когда это нормальные парни сидели и смирно наблюдали, как с их девчонкой танцуют другие? Вот тот же Степка это бы стерпел?

Дане пришлось признать, что нет.

– Вот видишь! Какие ко мне могут быть претензии?! До чего ты непоследовательная девица! Давай уже что-то одно решай!

Посмотрев вокруг и увидев подозрительные и завистливые взгляды сердитых девчонок, Дана приободрилась.

– Ладно, буду делать вид, что по уши в тебя втрескалась! Только не вздумай, что это всерьез! – и она вдруг улыбнулась ему так светло и ласково, что у бедного Родиона затрепыхалось сердце и зашумело в ушах.

Он рассеянно посмотрел вокруг, не зная, за что зацепиться взглядом, чтобы стряхнуть это наваждение. Окрестные парни смотрели на него волком, и он их вполне понимал. Дана была краше всех знакомых ему девчонок. А уж выбор у него был велик. Но никто из них не влез ему в печенки так глубоко, как эта вреднющая девица. Со вздохом предложил:

– Пойдем, потанцуем? Раз уж я всех твоих кавалеров отвадил. Но, чур, без прыжков. Потопчемся на одном месте, как это сейчас принято.

Но не успели они выйти на площадку, как заиграли вальс.

– До чего же Тамарка подлая! Наверняка это она вальс поставила, чтобы я не танцевала! – Дана сердито сдвинула брови и принялась высматривать нарушительницу ее планов.

– А какая разница? Вальс или не вальс? – Родион решительно обнял ее и повел в стремительном танце.

Дана закружилась со счастливой улыбкой на губах.

– Ух ты! Здорово ведешь! А говорил, что танцевать не умеешь! Почему ты все время врешь?

– У тебя учусь, дорогая. Ты же правды тоже никогда не говоришь!

– И опять врешь! Я самый правдивый человек на свете!

– Бесспорно! Как барон Мюнхгаузен! На какое время у тебя сегодня подвиг запланирован? Или ты сегодня его уже совершила?

Дана засмеялась. Ей не хотелось препираться, хоть это и было весело. Ей хотелось кружиться и кружиться под легкую невесомую музыку. Ей было на редкость уютно в руках Родиона, и она пожалела, что это ненадолго.

Вальс стих, и они вернулись на свое место под пристальными взглядами окружающих. Снова заиграла музыка, на сей раз прыгающий групповой танец. Родион усадил даму на свое место, сел рядом.

– Здорово больно? – сочувственно спросила Дана.

Родион глубоко вздохнул. К его удивлению, боль едва чувствовалась.

– Нет, все в порядке. А ты заметила, что вальсировали мы одни? Никто больше на площадку не вышел.

– Нет, не заметила. Я боялась сбиться с ритма. И что, все на нас пялились? – Дана решила, что это очень приятно.

– Пялились. Мы с тобой красивая пара. И танцевали хорошо.

К ним подбежала габаритная дама в темно-бардовом брючном костюме, с такого же цвета розой в волосах, делавшей ее похожей на знойную испанку из фильма «Фламенко».

– Ребята, вы классно танцуете! Не хотите выступить от нашей станицы на районном конкурсе бальных танцев?

– Нет! – одновременно вскликнули Дана с Родионом. Родион вопросительно посмотрел на Дану, предоставляя ей право голоса.

– Нет, Марья Прокоповна, не хотим. Да и не местные мы. Родион вообще из Москвы.

– Да кого это волнует! Главное, что это я вас открыла!

Родион почувствовал себя сродни нефтяному месторождению, и возгордился. Не каждый же день его открывают. Но Дана решительно отказалась:

– Нет, спасибо, но это не для нас.

– Жаль. Вы такая красивая пара. Жениться не собираетесь? Дети будут уж очень хороши.

С таких позиций Родиону на брак смотреть еще не доводилось. Он растерялся, и инициативу вновь перехватила Дана:

– Что вы, Марья Прокоповна, о чем речь? Разве такие красавцы женятся? Они только для интерьера существуют! Пейзаж собой украшают.

Родион возмутился.

– Нет, ты это о чем? Я тебе несколько раз уже предложение делал, и что я от тебя слышал? Отказом-то назвать трудно! Измывательство одно! – он заметил, что давно стал говорить на местном диалекте, но решил, что это правильно. С волками жить…

Марья Прокоповна от такого откровения просто офонарела. Смешно пятясь от них задом и кивая, она быстренько скрылась из поля видимости. Дана сердито повернулась к спутнику:

– Так, сматываемся! Сейчас такой содом и гоморра начнутся, не приведи Господь!

Она понеслась к выходу, Родион послушно поплелся за ней. Хотя ему очень хотелось посмотреть на эти самые содом и гоморру в местном исполнении.

Дана на ходу принялась его воспитывать:

– Ты что, хочешь, чтоб мне здесь жить вообще стало невозможно? Чтоб меня заклеймили неисправимой кокеткой, которая жизнь парням портит?

– А что? Разве это неправда? Ты такая и есть! – Родион не подозревал, что вызывает огонь на себя.

– Я такая? Да скромнее меня не было, пока ты тут не объявился! – поняв, что ляпнула лишнее, Дана замолчала и ускорила шаг, хотя и без того шла быстро.

Вбежав в дом, она хотела улизнуть к себе, но Родион бесцеремонно ухватил ее за руку и затащил в свою комнату.

– Не выдумывай, что девкам на мужской половине быть невместно. Когда это нужно тебе, ты все запреты побоку пускаешь! – Родион привалился плечом к двери, показывая, что никуда ее не пустит. – А теперь говори, чем это я тебе так досадил?

Дана церемонно села на стул и оправила юбку.

– Ничем ты мне не досадил! Я тебя и знать-то не знаю!

– Опять врешь, ну да ладно! Чтоб никто тебя ни в чем не упрекал, я тебе еще раз предлагаю выйти за меня замуж. Или мне сначала нужно у твоих родителей разрешения просить?

– Не надо! – Дана испугалась. – Что за глупости! И как ты собираешься на мне жениться?

Родион не понял вопроса.

– В смысле? Как все женятся, так и я.

– У нас женятся и в станице остаются. И на свадьбу женихи невестам коров дарят. Вот ты мне корову подаришь? Лучше две, высокоудойных. Я о Джерсейской породе мечтаю. Я молоко очень люблю, а у нее лучшее молоко в мире.

У Родиона голова пошла кругом.

– Зачем тебе коровы?

– Доить! Как в селе без коров жить? Ты что?

– Но почему мы должны жить обязательно в станице? А в другом месте нельзя?

– В другом месте это в Москве? Так не люблю я большие города! Там дышать нечем! И народу полным-полно! Не протолкнуться. Мне здесь нравится. Раздолье. И люди добрые.

– Добрые? – скептически уточнил Родион. – Ты же сама говорила, что тебя съедят. Я тебе нормальный выход предлагаю, а ты…

– Я вообще-то по любви выйти замуж хочу, а не по необходимости. Тем более что ее и нет. Не надо драматизировать.

– Вот как? Значит, я тебе не нравлюсь?

– А кому ты вообще можешь нравиться? Порядочности в тебе ни на грош! Ты вообще не мужик, а самовлюбленный нарцисс! – с горячностью заявила Дана, вскакивая со стула. – И выпускай меня давай, мне спать пора, завтра на работу, в отличие от городских бездельников. И выметывайся из станицы уже, ничего тебе здесь не отломится, не надейся!

Родион хотел что-то возразить, но она отпихнула его и выскочила. Он уныло посмотрел ей вслед.

– Вот как? Хорошо. Выметусь! – в душе что-то оборвалось, но он сурово поджал губы. – Ерунда! Если ей нужен сильный мужчина, пусть к своему Степке-разбойнику на грудь бросается, а мне здесь делать нечего, тут она права.

На следующий день он уехал, попрощавшись с Константином Петровичем и Еленой Гавриловной, пообещав держать их в курсе своих дел. Выполнять это обещание он не собирался. К чему поддерживать отношения с родственниками девчонки, о которой хочется забыть как можно быстрее?

В комнате было прохладно. Сидевшая за письменным столом Дана куталась в огромную пуховую шаль и печально смотрела в окно. Виднеющийся вдалеке шпиль адмиралтейства тускло светился сквозь серый питерский дождик. В комнату заглянула подружка Даны, она же соседка по съемной квартире, Катя.

– Привет! Хандришь?

Дана с трудом оторвалась от созерцания адмиралтейского шпиля.

– Есть немного, – призналась с кривой усмешкой. – Что, здорово заметно?

– Есть немного, – повторила ее слова Катя. – Это на тебя погода так действует? Тяжело, наверное, после солнышка в слякоть?

– Да я на погоду и внимания не обращаю. Погода и погода. – Дана будто только теперь разглядела потеки дождя на стекле.

– Тогда что? – Катя устроилась на стуле напротив и кивнула, приглашая открыть душу.

Немного поколебавшись, Дана призналась:

– Боюсь, я сваляла самого большого дурака в своей жизни.

– Бывает, – сочувственно произнесла подружка, похлопав Дану по безвольно лежащей на столе руке. – Я этим занимаюсь не по разу на день. Но ты ответственная и продуманная, для тебя это нонсенс. А что конкретно случилось?

– Ты помнишь, я тебе рассказывала, как мы с родителями приезжали в гости к Смирновым?

– К богатеям-то этим? Помню. Тебе тогда до чертиков понравился сынулька, как его звали, не помню…

– Родион. Он мне тогда не до чертиков понравился, я в него влюбилась. Первая любовь… Он мне казался таким потрясающим, я даже спать не могла, все о нем думала. Что ты хочешь, семнадцать лет, в голове одни бессмыслицы. Мы там пробыли десять дней, и все это время я будто в облаках парила. Хотя виделись мы с ним нечасто. Он заканчивал универ, учился на юриста, поэтому бывал дома только по вечерам, да и то не всегда. Знаешь, как я его ждала?

Катя тоже посмотрела в окно на адмиралтейский шпиль.

– Представляю. Я и сама влюблена в своего босса. И тоже каждый день его жду.

– Тогда ты меня понимаешь. Мне казалось, он тоже с интересом на меня поглядывает. Представляешь, какие глупые фантазии бродили в моей бедной голове?

– Такие же, как и у меня: любовь до гроба, признание в любви, желательно на коленях, свадьба, и прочая неосуществимая мура.

– Вот-вот, – невесело засмеялась Дана. – Все верно. Но за день до нашего отъезда он пришел домой с другом. Я случайно шла мимо его комнаты, когда услышала разговор явно не для моих ушей…

– А ты точно случайно шла мимо? – проницательно уточнила Катя. – Я бы мимо шла прицельно, а не случайно. Если влюбляешься, то много делаешь из того, чего делать бы не надо.

Дана засмеялась и покраснела.

– Если честно, то я прицельно шла мимо. Так хотелось его если не увидеть, то хотя бы услышать – спасу нет. Вот я и отправилась. Родители куда-то ушли, я с ними не пошла. Надеялась повидать своего кумира.

– И повидала?

– Нет. Но я его слышала. Дверь в комнату была прикрыта неплотно, и я подслушала почти весь разговор.

– Ай-яй-яй! – насмешливо укорила ее подружка. – Как правило, ничего доброго из подслушанных разговоров услышать невозможно. Но зато можно узнать много нового и полезного о себе и окружающих, я так считаю. А твое мнение?

– Аналогично. Я в самом деле узнала о себе много нового. Родион жаловался своему приятелю на девиц, которые ему проходу не дают. Наглые до невозможности. Так глядят, будто съесть его готовы живьем и без соли. Он много разной гадости говорил, в том числе и о нищенках, которые мечтают ручки погреть за его счет.