Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины

– Потому что он любит только самого себя. Как и ты, кстати. О женщинах говорит только гадости.

– Как и я, кстати, – передразнил ее Степка. – А что еще?

– Да не люблю я его, только и всего! – воскликнула Дана, всем сердцем желая, чтоб наглый Степка не бередил свежие раны.

– Ага! Вот с этого и надо было начинать! – логично указал любопытный собеседник. – А теперь иди, чайку мне приготовь. Все-таки я раненый за правое дело. Да и слабость чего-то у меня. Этот врачишка хоть и сказал, что у меня крови больше, чем требуется, но все-таки у меня теперь ощущается ее острая нехватка. В общем, иди, чай готовь, а я пока переоденусь. – И подозрительно осведомился: – Надеюсь, с чаем-то ты справишься?

Подавив в себе яростный протест, Дана отправилась на кухню. Туда же минут через пять пришагал и раненый за правое дело, переодевшийся в чистую белую футболку.

– Так, справилась? – констатировал он, оглядывая накрытый стол. – Это хорошо! Хвалю!

– Ты мне еще поощрение перед строем вынеси, как командир!

– Не-а, – с сожалением протянул Степка. – Я простой казак, даже не урядник, нету у меня таких полномочий. Но если бы были, непременно бы вынес тебе поощрение! Заслужила!

Неопределенно почмокав губами, Дана решила взять тайм-аут и тихо удалилась в свою комнату. Там на диване, бесшумно дыша, свернулась клубочком Катя с заплаканными глазами. Дана понимала, что она горюет о потерянной любви. Перед людьми она хорохорилась, но, когда ее никто не видел, заливалась слезами. Конечно, трудно так сразу забыть любовь, пусть и обманную.

Дана устроилась за письменным столом, включила ноутбук, зашла в интернет. И тут же увидела фото Родиона в сером смокинге, потрясающе красивом, с гордой улыбкой на губах. Сердце защемило, и проснулись ненужные сожаления. Почему она вела себя как последняя дура? Зачем отказала ему? Ведь можно было бы хотя бы попробовать! Может быть, Степка прав и она просто по жизни скандалистка?

Опустила взгляд пониже, увидела еще одну его фотографию. На его шее висела какая-то развязная красотка, а он пылко ее целовал. Прочла подпись под фото: наследник огромного состояния снова влюблен?

Вот как? Снова влюблен? Сожаления тут же пропали. Она все сделала правильно! С таким ловеласом ничто в жизни не мило. Только и будет думать, где он да с кем он. Нет, такого счастья ей не надо. Уж лучше она перетерпит сейчас, чем будет мучиться всю жизнь. Ведь перетерпела же она свою влюбленность пять лет назад? Почти и не вспоминала о нем, пока он снова не возник на ее дороге. Справится и сейчас. Главное, никогда его больше не видеть.

Побродила по интернету, исключительно от нечего делать черкнув подругам по станице пару строчек ВКонтакте.

Через час проснулась Катя и напугала ее, сказав ясным чистым голосом:

– Ты опять Родиона увидала?

– С чего ты взяла? – Дана не смогла скрыть своего потрясения.

– У тебя всегда, когда ты его вспоминаешь или фото видишь, между бровей появляется морщинка. Маленькая такая, – утешающе добавила она, – почти незаметная.

Дана решила бдительнее следить за своей мимикой.

– Да? Ну, если честно, то да, увидела. С надписью: наследник огромного состояния снова влюблен!

В ее голосе послышалась боль, и Катя тут же бросилась грудью на амбразуру:

– Ну, в инете какую только гадость не выдумают! Не обращай внимания!

– Почему не обращай внимания? Наоборот! Я вот сомневалась, все ли я сделала правильно, а теперь твердо знаю: я права! От таких, как он, нужно держаться подальше! Ему только охотницы за тугим кошельком и подойдут.

– Ну, не знаю…, – Катя сочувственно вздохнула. – Мне кажется, ты переживаешь.

– Мы же с тобой люди, а не каменные изваяния. Нам положено переживать. Ты ведь тоже переживаешь.

– Мне так жаль своих глупых мечтаний! – призналась Катя с болью в голосе. – Хотя теперь я понимаю, что Юрия я просто выдумала. Создала себе мираж и влюбилась.

– «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила»? – пропела Дана красивым меццо-сопрано.

– Какой у тебя голос красивый, Данка! Почему ты в консерваторию не пошла?

– Катька, я тебе что, как та обезьяна из анекдота, разорваться должна? Мне кто только не говорил, почему я в топ-модели не пошла! Ты вот заявляешь, что мне в певицы нужно было податься! А я хочу быть экономистом, мне цифры нравятся.

– Да будь им, кто тебе мешает? – Катя недоумевающее развела руками.

Вздохнув, Дана сбавила обороты:

– Извини, что-то я сегодня на взводе.

– Немудрено, после сегодняшних-то приключений. Знаешь, я не предполагала, что пистолеты так громко стреляют. У меня до сих пор в ушах что-то дребезжит.

Дана прислушалась к себе.

– Знаешь, мне плевать, что сегодня стреляли. Все-таки угрожали-то не мне, и от выстрелов я была далеко. Это ты была в эпицентре событий, я-то на периферии. Нет, меня выбила из колеи фотка Родиона про его новую любовь. Я с этим справлюсь, конечно, но не теперь. Сейчас мне очень больно.

– Как я тебе сочувствую! – голос Кати дрожал от переживаний. – Понимаешь, что любить нельзя, и все равно любишь!

– Вот именно! Бедолаги мы с тобой горемычные! – Дана хотела это сказать насмешливо, а вышло жалостливо.

– Как там Степан?

– Нормально. Чаю испил, поощрение мне объявил!

– Да? – Катя не знала, как относиться к ее словам. – А как он себя чувствует?

– Судя по командирским замашкам – отменно! Но тебе, может, стоит посмотреть помещение под пирожковую? Что-то не очень дорогое, но комфортное?

– В самом деле! Давай, открывай сайты с недвижимостью! Будем искать приличный вариант!

Через неделю Катя со Степаном уже делали ремонт в собственном кафе.

Родион озадаченно смотрел на прыгающего по кожаному дивану племянника. Как это его угораздило остаться за няньку, он не понимал. Едва вернулся из станицы, снова проведя тридцать часов в удушающей жаре старого списанного вагона, на материной Мотороле прозвучал звонок, на сей раз от сестры. Думая о чем-то своем, Ольга рассеянно поинтересовалась, как у него дела. Услышав скептическое «дела отлично, как обычно», приказала, не вникая в кислый подтекст сказанного:

– Приезжай к нам, Родион! У нас для тебя срочное дело.

Ох, уж эти старшие сестры! Никакого от них покою нет! Но, прекрасно зная, что от Ольги все равно не отбиться, милая сестренка обладала такой же бульдожьей хваткой, что и отец, Родион вывел свой лендровер и погнал к ней на Преображенку. В одном из новых домов в пентхаусе и жила его любящая сестричка с мужем и ребенком.

Едва зашел, как получил небрежный поцелуй в щечку и радостный вопль:

– Ура! Ты наш спаситель!

Ему бы сразу сбежать, ведь этот вопль ничего хорошего не сулил, но после тяжелой дороги он соображал замедленно, поэтому только спросил:

– Что опять стряслось?

– Няня заболела, лежит в больнице, а у горничной сегодня выходной!

– И что дальше? – насторожился Родион, мягко подталкиваемый сестрой к детской комнате.

– Нам нужно ехать в театр! – на сестре было длинное бархатное платье, и Родион удивился, почему он не обратил на это внимание и не удрал сразу, пока была возможность. Так устал, или мысли не тем заняты?

– Я что, должен с Ромкой сидеть? – он не мог поверить, за что ему такое наказание.

– Ты все понял правильно! Почитай ему что-нибудь перед сном! Ну, мы пошли, пока он нас не видит, а то разревется и за нами потащится! – и сестра с мужем быстрехонько выпорхнули из дома.

Родион в некоторой прострации немного постоял в холле. Потом пошел по пентхаусу искать племянника. Тот оказался на кухне, с недостойным упорством открывая холодильник. Это ему не удавалось, мудрые родители купили холодильник с магнитным замком и кодовым запором от детей.

Увидев дядьку, Роман потребовал:

– Дай! – и указал пальцем на холодильник.

– Увы! Я не знаю, как он открывается! – Родион и в самом деле не имел понятия, как влезть в этот двухэтажный мастодонт.

Интересно, зачем семье из трех человек, ну, из пяти, если добавить к этому числу няню с горничной, живущих здесь же, столь огромное хранилище различной снеди? Этого агрегата вполне хватило бы для приличного кафе.

Племянник решил, что его нагло обманывают, и неистово завыл. От его воплей в голове Родиона что-то зазвенело, и он волком посмотрел на племяша.

– Если тебе никогда не попадало, то я буду первым! Будет для тебя сегодня день открытий чудных! Что выбираешь: подзатыльник или добрый шлепок по попе?

Роман решил не рисковать и понесся в комнату с все таким же диким воплем.

– Повезло, звукоизоляция в квартире хорошая, не то мне был бы обеспечен наряд полиции за жестокое обращение с ребенком! – с этими негодующими словами Родион отправился следом за племяшом.

Зашел в комнату, куда забежал Ромка, но того там не оказалось. Родион обшарил все укромные местечки, бесполезно. Решив, что тот незаметно перебежал в другую, пошел туда. Пусто. На пятой комнате он вытер пот со лба и крикнул:

– Ладно, сдаюсь! Не буду я тебя шлепать!

В ответ тишина. Пожав плечами, Родион рассудил, что в замкнутом пространстве с вредным племянником ничего случиться не может, и присел на диван. Вытянул гудевшие ноги, намереваясь чуток передохнуть.

И тут же раздался грохот. Он вскочил и кинулся на шум. В гардеробной Ольги валялись перевернутые стулья, перед трюмо в боевой индейской раскраске стоял сам юный герой. Родион обомлел. Куда он лез, интересно? На верхнюю полку шкафа? Ладно хоть не покалечился. Посмотрел на племянника и изумленно присвистнул. И когда он только успел? На щеках у Ромки чернела мамочкина тушь, на лбу краснела помада, веки были вымазаны чем-то фиолетовым. Родион с ужасом провел по ним пальцем, опасаясь, что это лак, но это оказались всего-навсего тени.

– Слушай, голубчик, тебе всего-то три года, а разбойничаешь ты на все тридцать! – укорил не в меру шустрого племянника нерасторопный дядька. – Интересно, ты хоть чуть-чуть спокойно посидеть можешь?

Роман задумался над сложным вопросом. Наконец с сомнением ответил:

– Могу. С планшетом.

– А где твой планшет? – Родион оглядел растерзанные наборы с косметикой, но убирать ничего не стал. Пусть Ольга сама убирает. Закрывать надо спальню, тогда юный хулиган и в гардеробную с ее искусами не попадет. Знает же повадки милого сыночка, а превентивных мер не принимает.

– Мама ублала.

– Понятно. Значит, ты весь свой сегодняшний лимит исчерпал. Телевизор смотреть будешь?

– Мультики? – уточнил просвещенный ребенок.

– Конечно. Не стриптиз же. Хотя сейчас такие мультики бывают, только держись! Хотя они, вроде, аниме называются. – С этими словами дядюшка подошел к одной из комнат с телевизором.

Роман барственно уселся на диван, закинув нога на ногу, а нянька поневоле принялась искать пульты. Но их не было.

– Так, похоже, что телевизор тоже не для вас, молодой человек! И что же вы сегодня натворили?

Племянник пожал плечами. По его мнению, ничего он не творил. Играл себе, как всегда, ничего такого не делал. Посмотрев на него, Родион удивленно прищурился. Потом выключил свет и охнул, – краска, намалеванная на лице, светилась. От этого племянник походил на привидение.

– Тебя надо отправить банки охранять! Тогда даже попыток ограблений не будет! Ты всех преступников до полусмерти напугаешь! Мыться пошли!

А вот мыться племяш не любил категорически, и, лишь Родион отвернулся, чтоб включить свет, как Роман исчез. Родион уныло покачал головой. Ну, все! Больше он с этим человеком-невидимкой ни за что оставаться не будет. И почему вокруг дети как дети, а ему в племянники достался неуправляемый неустающий автоматон?

Решив, что мимо него этот неслух не проходил, значит, спрятался где-то в комнате, он закрыл дверь, выключил свет и прилег на диван. Если тот сидит за диваном, то и пусть там сидит. На диване было так мягко, так уютно, что Родион сам не заметил, как задремал. Разбудил его странный шорох. Открыл глаза и спросонья он не сразу понял, что случилось.

Перед ним качалось самое настоящее привидение. В белой накидке с ужасным светящимся лицом. Родион завопил.

– Ага! – удовлетворенно произнесло привидение голосом зловредного племяша. – Чего олешь? Выбилай: или затлещину, или по попе.

Родион пришел в себя. Перевел взгляд на окно и сразу понял, откуда накидка: на гардине не было прозрачной шторы из микроорганзы. Интересно, как трехлетний малыш умудрился ее снять?

Спросил об этом Ромку, и тут же об этом пожалел. С воплем «а вот так» малыш подбежал к второй шторе и повис на ней. Штора плавно спланировала вниз. Роман намотал ее поверх первой и, запутавшись, шлепнулся на пол.

– Вот-вот, побарахтайся, побарахтайся, разбойник! – одобрил его действия дядюшка. – А маменька-то твоя как рада будет!

Малыш решил пореветь, не зная, что слезами он из жестокого дядьки сострадания не вышибет. Родион с удовлетворением смотрел на попытки племянника освободиться.