Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины

– А теперь иди восвояси! Надеюсь, теперь ты надолго запомнишь, что можно, а что нельзя!

Степан вскочил, натянул штаны и ушел, сердито пообещав на прощанье:

– Я этого так не оставлю!

Павленки тоже пошли прочь, набычившись и бросая вокруг свирепые взгляды, но молча, без угроз.

Казаки еще порешали какие-то хозяйственные дела, но к Родиону они отношения не имели, и в них он не вникал.

Когда он с Константином Петровичем шел обратно, не удержался и спросил:

– А что, жена у старшего Павленка не сопротивлялась? Как он смог ее силой увезти?

– А так и увез. Он влюбился в нее, вишь, а она за другого замуж собиралась, за Митька Авдеева. Павленок ее несколько месяцев в своем балагане продержал, пока не понесла. Вот и пришлось ей за этого придурка идти. А Митек с горя уехал. И где сейчас обитает, никто не знает. Ходят слухи, что спился, но так или нет, не знаю.

– А что жена? Смирилась?

– А кто этих баб разберет? Но что Павленок возле нее пташкой вьется, это все знают. И главная в их доме она, а вовсе не он. Но живут они справно.

– Дана говорила, что они тут у вас первые богатеи.

– Ну, первые не первые, а деньги у них есть, это точно.

– А что сейчас с Даной будет?

– А что с ней будет? – удивился Константин Петрович. – Ничего с ней не будет. Я ведь ей не отец, чтоб пороть. А он ей все спускает. Любимица. – Он произнес это с такой нежностью, что Родион понял, что пороть Дану как было некому, так и будет некому. Не потому ли она такая своевольная и выросла?

Подгоняя их, в небе длинной огненной змеей сверкнула молния, и вслед за ней раскатисто прогрохотал гром. Они ускорили шаг и успели под крышу аккурат тогда, когда по земле забарабанили крупные капли дождя.

Они пришли домой. Из-за грозы стол был накрыт в доме, в большой комнате рядом с кухней. Все сидели за столом, но никто не ел, ждали главу семьи. Константин Петрович с нарочитым укором, пряча довольные глаза, произнес:

– Чего ж не ели?

Елена Гавриловна, враз раскусившая его потуги, сухо заметила:

– Да чтоб ты не обижался. Сколько б ты потом на нас дулся?

Константин Петрович поспешил возразить:

– Я никогда не дуюсь, с чего ты взяла?

Прекращая готовую разгореться перебранку, Сашка с горящими глазами спросил:

– Что, пороли Степку?

Дед холодно докучные расспросы пресек:

– А какое тебе дело? Ты лучше за собой последи, голубчик! Кто сегодня рубаху порвал, перелезая через чужой тын?

У Сашки от неожиданного дедова откровения огнем загорелись уши. Елена Гавриловна погрозила ему пальцем:

– Так вот где ты рубаху-то располосовал! А мне заливал: упал, упал!

– А он и не соврал. Он и в самом деле упал. Только с соседского забора. Когда ему Никитич засвистел. И чего тебе на чужих огородах-то надобно? Там все то же, что и у нас.

– У соседей всегда вкуснее, – со знанием дела объяснил Родион. – В детстве мы с сестрой и братом обожали викторию с соседского участка. У самих этой виктории было – завались. Причем сортовой, крупной, сладкой. У соседей она и мелкой была, и кислой, росла, как дичка, по всему участку, а вот казалась вкуснее нашей. Я недавно с соседкой разговорился, она меня этой викторией угостила, так есть ведь невозможно, кислятина одна. Наверное, права пословица «запретный плод сладок».

Дед с намеком посмотрел на внучку и подтвердил:

– Сладок, ох, сладок! Вот недавно Данка чуть было этого запретного плода досыта не наелась. А все потому, что тоже любит судьбу на прочность пытать, как Санька свою рубаху.

Дана сверкнула глазами и молча уткнулась в тарелку. Усмехаясь, Родион тоже принялся за еду. Больше на опасные темы не говорили, и ужин прошел спокойно.

После ужина Елена Гавриловна снова смазала боевые раны Родиона своим вонючим снадобьем, утешающе приговаривая:

– Ничего, голубчик, до свадьбы заживет!

Она ушла, а Родион, поигрывая мускулами, соображал, будет ли у него когда-либо свадьба. Интересно, если он женится на Дане, свадьбу ему придется здесь играть? Почему-то ему этого не хотелось. Наверняка ему будут каверзы разные устраивать и проверочки на выносливость.

Раздался стук в дверь. Родион озадачено разрешил войти. На пороге нарисовалась Дана. Осмотрительно выглянув в коридор, быстро притворила за собой дверь и потребовала:

– Ну, рассказывай!

– Ты что, не знаешь, что девкам на мужской половине делать нечего? – негодующе потребовал ответа Родион.

– Да брось ты! Тоже мне, моралист! – его возмущение Дану не напугало.

– Если нас застукают вместе, мне придется на тебе жениться, – ворчливо предупредил ее Родион. – Или любопытство сильнее страха?

– Какого страха? – не поняла его Дана.

– Ты же не хочешь быть моей женой, правда?

– Правда! – с небольшой заминкой подтвердила она, но Родион эту заминку уловил, и сердце трепыхнулось от вдруг проснувшейся надежды.

– Тогда какого лешего ты пришла?

– «Вы нас не ждали, а мы приперлися»? – притопывая в такт ногой, она пропела блатную песенку, подражая какой-то крутой чувихе.

– Без вульгарности, пожалуйста! – чопорно попросил Родион. – Это неприлично! Чего ты хочешь?

Она тихо засмеялась. От смеха у нее появились ямочки на щеках и синими сполохами засветились глаза. Родион прерывисто вздохнул. Нет, надо запретить девкам быть такими красивыми! Он сейчас вполне может уподобиться Степке-разбойнику и прижать ее как следует. И не только прижать. Дай сил это вынести, Господи!

– Я хочу, чтоб ты мне про сход рассказал! – сквозь смех выговорила она. – Как там Степка? Сильно сопротивлялся?

– А чего ему вдруг сопротивляться? – прикинулся непонимающим Родион.

– Не думаю, чтоб ему нравились батоги, – Дана саркастично поджала уголки губ, – и не думай меня в этом уверять, все равно не поверю!

Теперь уж засмеялся и Родион. От смеха у него тут же заболели бока, и он сердито потребовал:

– Не смеши меня, будь добра! Я еще от «дружеских» тумаков твоего пылкого ухажера не отошел!

– Вот видишь, ты тоже пострадавшая сторона, так что ты меня понимаешь. Рассказывай давай, не тяни волынку, время поджимает, спать пора, мне завтра рано на работу! Да и бабушка, не дай Бог, решит зайти!

Посмеиваясь, Родион рассказал, что там происходило на сходе. В конце спросил:

– А как ты думаешь, мать Степки в самом деле довольна своей жизнью?

Дана призадумалась.

– Не знаю. Она сдержанная очень, тетя Глаша. И строгая. У них трое детей, Степка старший. Есть еще младший брат и сестра. Но сестра замужем, живет в Краснодаре. Она рано замуж выскочила, лет в восемнадцать.

– Может, ей в семье некомфортно было? – предположил Родион.

– Какие-то ты слова странные выбираешь. Комфортно может быть в отеле, а не в семье. Но по сути ты прав. Наверняка так оно и было. Отец у них скандалист. Противный дядька. Чуть что не по нему, орать начинает. И сыночки такие же.

– А тетя Глаша отчего от них не уйдет? Дети же взрослые все уже, она их вырастила.

Дана странно на него посмотрела.

– Да не принято в казацких семьях от мужа и детей уходить. Негоже это.

– Не понимаю, почему негоже. Она же за него не по своей воле шла. Значит, ничего ему и не должна.

Дана запечалилась.

– Не знаю. Не моего ума это дело.

Родиону показалась наигранным это утверждение.

– В самом деле? А что бы ты сделала на ее месте?

– Я на ее месте никогда бы и не оказалась.

– Почему?

– Потому что замуж бы за него ни при каких условиях бы не пошла.

– Ну, не знаю. Посадить отца своего ребенка? Ты вспомни, она ведь уже в положении была, когда они поженились.

– Да? – Дана нахмурилась. – Этого я не знала. Ну и свинья же он!

К своему удивлению, Родион хорошо понимал хулиганского Павленка, видимо, сказался опыт последних дней. Поэтому примирительно произнес:

– Мы не знаем точно, что там было. К тому же двадцать семь лет назад нравы были куда строже, чем теперь.

– Вот именно! Строже! Но почему-то только для женщин, а не для мужиков! – она снова разъярилась и посмотрела на него, как на личного врага.

– Эй, потише на поворотах! Это ведь не я тебя принуждал замуж за себя идти! – Родион не мог понять стремительной смены ее настроений.

Дана опустила взор.

– Извини, я все время забываю, что ты мой спаситель.

Это прозвучало с неприятным сарказмом, и Родион иронично заверил:

– Забудь об этом, если тебе неприятно.

– Нет уж, век помнить буду! И детям-внукам накажу!

Родион вздохнул. Что за девица такая склочная?

– Ты все узнала, может, пойдешь уже? Что-то меня твой сарказм утомлять начал.

Дана вспыхнула.

– Вот как? Извини, я девка деревенская, политесу необученная, – и она выскочила из комнаты.

Родион осторожно прилег на кровать, стараясь не задеть ноющие бока. Лег и понял, что улыбается во весь рот. Политесу необученная? Что-то в этом у него были серьезные сомнения. Похоже, в знании современного этикета она ему фору даст. И грубит намеренно. Но почему? Вот еще одна загадка. Интересно, выяснит он когда-нибудь первооснову или нет?

Задремал, и проснулся уже под вечер. Это на него так свежий воздух действует или Степкины побои? О последнем думать не хотелось, и он приписал свою сонливость слишком свежему воздуху. У него, наверное, зависимость от выхлопных газов. Без них его организм нормально функционировать не может.

Оделся и вышел на веранду. Там хлопотала Елена Гавриловна, готовя ужин. Сочувственно улыбнулась ему и кивнула на стул.

– Садись. В ногах правды нет.

Родион послушно шлепнулся на стул.

– Может, вам помочь чем надо? А то мне неудобно. Все работают, один я бездельничаю.

– У меня помощников полон дом, не переживай. Лучше скажи, как там Дана.

– А что Дана? – не понял ее вопроса Родион. – Вроде с ней все нормально.

– Да куда там нормально! – отмахнулась Елена Гавриловна. – Как раз ненормально. Как ты тут появился, так она сама не своя. Может, ты ее чем ненароком обидел?

Родион оторопел. Он ее обидел? Да уж скорее она его.

– Да вроде нет. Это она меня честит и в хвост и в гриву. И за что, не пойму.

Елена Гавриловна искоса взглянула на него.

– Не поймешь, говоришь? Ладно. Не хочешь до сада дойти, фруктов свежих к столу набрать? Я все, что было, на варенье извела.

Недоумевающий Родион взял протянутую ему корзинку и побрел в сад. Что за бесконечные экивоки? Такое чувство, что он ненароком оказался в центре секрета Полишинеля – все понимают, что к чему, кроме него.

Принялся собирать яблоки, груши, сливы. Гранаты еще не поспели, но зато вишни он набрал от души. От оценки степени созревания персиков его отвлек телефонный звонок. Он вынул из кармана свой новый смартфон и с опаской посмотрел на дисплей. Кто опять умудрился раздобыть его номер? Он его сообщил только самым близким друзьям. Никто из них его номер без его разрешения давать не будет.

Осторожно ответил:

– Слушаю!

В трубке раздался довольный девичий смех.

– Здравствуй, Родион! Помнишь меня?

Родион напрягся. Что это значит? Звонит кто-то из знакомых или опять очередная зубастая щучка?

– Нет, не помню! Представьтесь, пожалуйста!

Смех стал громче:

– Ах, как официально! А ведь мы когда-то были очень близки!

Родион зло выдохнул воздух. Валентина! Когда-то он и впрямь имел глупость прожить с ней почти месяц, и избавился с большим трудом, попросту от нее откупившись.

– Чего тебе от меня надо, Валя? И как ты узнала мой новый номер?

– У меня есть связи, мой дорогой. Но почему ты мне не рад? Насколько я знаю, ты же еще не женился?

– Не женился и не собираюсь! Особенно на таких, как ты! И не вздумай мне больше звонить!

Он хотел отключиться, но ее торопливые слова его остановили:

– А я знаю, почему развелся твой дружок, Юстас! Он ведь такой несчастный, бедняжечка! Помочь не хочешь?

Родион зло посмотрел на телефон. Что за вымогательница? Девка она красивая, – правда, после знакомства с Даной выяснилось, что не очень, – но ее красота бледнеет перед ее способностью вымогать то, что ей хочется. Скучно спросил:

– Ну, и чего ты хочешь?

– Давай встретимся, и я тебе все расскажу. – Обольстительным голоском предложила она. – Завтра?

– Я не в Москве, и когда вернусь, не знаю.

– А где ты?

– Тебя это не касается. Я перезвоню, как вернусь.

Он отключил телефон и злобно проговорил:

– Вот ведь навязалась на мою шею!

Взяв полную корзинку, пошел в дом, не заметив, что неподалеку в колючих кустах ежевики стояла Дана, собирающая ягоды. Она презрительно сморщилась и с негодованием повторила его слова:

– Навязалась на мою шею?! Он всех своих подружек отправляет с таким напутствием? Интересно, он и мне это скажет в свое время? Ну уж нет! Я этого не допущу! Ну, погоди! – и она агрессивно погрозила ему вслед кулаком.