Вера Иванова - Поцелуй звезды

– А ну-ка, дай посмотреть! – Вика вскочила, встала рядом с подругой. Она посмотрела на надпись про поцелуй и расстроилась. Это, несомненно, был почерк Ростислава. Так вот, значит, о чем он мечтает! О поцелуе какой-то Нелли Шишкиной!

Света обошла комнату, остановилась у сваленных в кучу фанерных щитов.

– А это что такое? Наши прошлогодние декорации! Узнаешь?

– Точно! – Вика подошла, встала рядом. – Это королевский замок, а это деревенская изба. Какая миленькая! Я бы, пожалуй, согласилась в такой жить.

– А по мне бы лучше в замке! – не согласилась Света. – Ты помнишь свою роль?

– Чего тут не помнить! Два слова. Вернее, три. «Чего изволите, барышня?»

– А! Точно, ты же горничная была. У меня тоже не густо: «К барьеру, господа!» Я играла секунданта на дуэли.

– Помню, помню! Парней не хватало, и девчонкам раздали мальчишеские роли.

Приятные воспоминания подняли настроение. Девчонки дурачились, прятались в декорациях, играли сценки из прошлогоднего спектакля.

– А Рост не участвовал, – сказала Вика. – А почему, я не помню.

– Они тогда тоже в футбол играли. Помнишь, парни все время на репетиции опаздывали?

– По ходу, он просто помешан на футболе, – посетовала Вика. – И шарф у него красно-синий. Придется и мне такой подыскать.

– Я спрошу у брата. Он тоже за ЦСКА фанатеет, может, найдет запасной.

Шум за дверью возвестил об окончании матча.

– Тут заперто! Парни, у кого ключ? – спросил голос Ростислава, и застигнутые врасплох девчонки испуганно замерли.

Потом находчивая Света толкнула подругу в сторону декораций. Девчонки успели вовремя – дверь распахнулась, едва они втиснулись за «королевский замок».

В комнате сразу стало пыльно и душно. И шумно, потому что парни обсуждали победу.

– Отлично погоняли, – радовался Ростик. – Пять – один, не ожидал, это же настоящий разгром!

– Нам бы на какой-нибудь турнир, – сказал Митя Ключников – он забил первый гол.

– Да, команда у нас сыгранная, – откликнулись Игнат Полоцкий и Никита Бойченко. – Вполне можем!

– У меня даже название есть, – сообщил вратарь Алишер Хаснутдинов. – Я с детства мечтал играть в команде с названием «Барсы».

– «Барсы»? Нормально… – одобрили остальные.

Девчонки притаились за декорациями и старались не дышать. Больше всего Вика боялась нечаянно чихнуть – под декорациями было полно пыли. Потом у нее отчаянно зачесалась подмышка – она терпела из последних сил.

А парни продолжали мечтать.

– Турнир – это здорово! Мы бы сразу уровень подтянули.

– Посмотрели бы, что в других школах делается…

– И вообще в Москве…

Футболисты еще долго говорили, перебивая друг друга, обсуждали игру, строили планы, а девчонки изнывали за декорациями, и даже влюбленная Вика молила, чтобы парни поскорее ушли.

И каким же счастьем было услышать наконец:

– Ну что, «Барсы», на выход?

Раздевалка опустела, стало тихо. Но девчонки еще несколько минут сидели в декорациях, боясь выйти.

Потом, с трудом двигая затекшими конечностями, вылезли – и нос к носу столкнулись с уборщицей.

– Ага! – торжествующе закричала приземистая женщина, блестя маленькими черными глазками. – Попались! Вот, значит, кто тут стены испоганил! Вот кто эту гадость читает! – она пихнула к девчонкам злосчастный журнал. – Ну, теперь-то вам не отвертеться!

– Это неправда! Это не мы! – запротестовали девчонки. – Мы не имеем к этому никакого отношения!

– Это вы директору будете рассказывать, – пригрозила уборщица, потащив «злоумышленниц» за собой. А у тех, потрясенных чудовищной несправедливостью, не было сил сопротивляться.

И только у двери до Вики дошло.

– Значит, все узнают, что мы тут были? И подумают, что это мы написали?! И ТАКОЕ читали?! – воскликнула она.

– А как же! – в безжалостной улыбке сверкнул золотой зуб. – Завтра вся школа будет знать! И родители!

– Не пойду! – Вика уперлась, попыталась выдернуть руку, но не тут-то было, хватка уборщицы была железной.

– Я тоже не пойду! – хныкала рядом Света. Шарф ее развязался и волочился по полу.

– Ну что ж, дело ваше! – объявила уборщица, неожиданно отпуская подруг и отступая в коридор. – Но тогда, пока все не отмоете, отсюда не выйдете! – и перед самым носом незадачливых болельщиц дверь захлопнулась.

– Опять! Нас опять тут заперли! – Вика без сил опустилась рядом с ведром. – Что же такое, а? Что я такого сделала, что на меня столько свалилось?

– А я? Я-то что сделала? – пригорюнилась Света. – Ты-то хоть из-за Роста, любовь-морковь и все такое, а мне-то за что? Это все мои несчастные цифры, из-за них я такая невезучая. Вот и сегодня тринадцатое, я как чувствовала, что добром не кончится!

– А ведь точно! – горестно вздохнула Вика и взяла тряпку. – Черный понедельник. Ничего хорошего в такой день не жди.

– Если еще раз какой-нибудь идиот что-нибудь тут напишет, пощады не будет! – бубнила она чуть позже, оттирая стену.

– Вряд ли у тебя будет возможность и желание заглянуть сюда еще раз, – скептически заметила Света. Руки ее от воды стали красными, лак облупился.

Через два часа стены сияли как новенькие, а измученные девчонки сидели на скамейке, привалившись друг к другу. Раскрытый журнал валялся на полу, но поднять его не было сил.

Раздался звонок мобильника, Света вяло пошевелилась:

– Мам, ты? Я еще в школе. Почему не на французском? У нас субботник. Да, представь себе, в понедельник! Стены драили, только что закончили.

– Хоть какой-то плюс от этого беспредела, – прокомментировала она, убрав трубку. – Родителям врать не надо. Ну, почти.

Щелкнул замок, в комнату заглянула крашеная голова в синем платке:

– Ну как? Готово?

– Да, – буркнула Вика, с трудом поднимаясь.

– Тогда на выход!

Вика поплелась, едва переставляя ноги, однако Света медлила. Она стояла над раскрытым журналом, внимательно рассматривая фотографию. Потом подняла глаза и потрясенно произнесла:

– Ты не поверишь… Я нашла ее!

– Кого? – Вика устало обернулась.

– Нелли Шишкину!

– Где? Покажь! – в один прыжок Вика оказалась рядом, и теперь обе подруги уставились на фотографию.

– Фи! У нее волосы стриженные! – скривилась Светик.

– Зато стильные и красивые, – вздохнула Вика.

– Крашеные! – наставительно произнесла многоопытная подруга.

– У нее ноги от ушей растут, – уныло пробормотала Вика.

– Каблуки! – отмахнулась Светик.

– А ногти какие потрясающие!

– Накладные! И вообще, если нас так раскрасить, мы не хуже будем.

– Ты-то да, а вот я…

– Ну вот что. Некогда мне тут с вами, – прервала их уборщица. – Берите эту гадость и выметайтесь, – и с этими словами блюстительница чистоты вытолкала девочек за дверь.

Следом полетел растрепанный журнал.

Вика обернулась и, поколебавшись, подняла журнал и сунула в сумку.

– Зачем? – удивилась Света.

– Врагов надо знать в лицо, – твердо заявила Вика.

Однако изучить «лицо врага» она смогла лишь поздно вечером, когда осталась в комнате одна.

Фотография Нелли была на предпоследней странице. Девушка в блестящем радужном купальнике выглядела просто потрясающе. Если бы Вика могла нарисовать идеал красоты, то, несомненно, получилось бы что-то в этом роде. Обворожительное лицо с огромными фиолетовыми глазами и ресницами невероятной длины. Слегка вздернутый носик, яркие полные губки, улыбка с ослепительными зубами, стильная короткая стрижка, рыжие волосы, гладкая загорелая кожа и вдобавок ко всему этому – невероятно длинные «барбины» ноги.

Чем дольше Вика вглядывалась в фотографию, тем мрачнее становилось на душе. «Мне не одолеть ее, ни за что не одолеть», – обреченно думала она, стараясь не вспоминать, что видит каждый день в зеркале. И все-таки не выдержала, встала и снова посмотрела на свое надоевшее за шестнадцать лет отражение. Невысокая плотная фигурка, сутулая, с короткой шеей – от этого кажется, что голова плотно вбита в туловище. Русые волосы салятся так быстро, что мыть голову приходится каждый день. На широком круглом лице – мелкие прыщики, невыразительные серые глаза совсем маленькие, веки толстые, ресницы короткие, бровей почти нет, а вот нос как будто с другого лица переклеили – большой, круглый, и красноватый кончик его всегда блестит. Губы тонкие, бесцветные, зубы – так себе, надо бы надеть брекеты, но дорого, у родителей нет денег. Грудь совсем небольшая, талии нет, руки толстые, а на ноги вообще лучше не смотреть.

Даже по сравнению со Светкой она просто каракатица, что уж говорить о Нелли Шишкиной.

Перед сном Вика аккуратно вырвала из журнала фотографию и спрятала в письменный стол.

– Ты ее не получишь, – сердито сообщила она портрету Ростислава в мобильнике. – Ни за что. Никогда.

После этих слов она отправила журнал в мусорную корзину.

– Ну как? Снился? – это было первое, о чем спросила Света на следующее утро.

– Ага. В футбол играл. Два гола забил.

– Мегасон! – восхитилась Света. – А мне почему-то такая ерунда всегда снится. Сегодня, например, снился город, занесенный снегом, хотя было лето. Машины проехать не могли. И люди ездили на санках, запряженных их собаками. К чему бы это?

– К снежному лету, – предположила Вика. – А может, тебе на днюху подарят санки или собаку.

– Собаку – это здорово! – обрадовалась Света. – Мальтезе. Или йорка! Или джека-рассела. А санки мне ни к чему. Летом это неактуально.

– И что мне делать, не представляю, – уныло вздохнула Вика. – Лучше бы и мне санки с собаками снились.

– Выход один – надо признаваться! – глубокомысленно изрекла Света.

– Кому? В чем? – нахмурилась Вика.

– Ему. В любви. Причем как можно скорее и без дураков, в реале.

– В реале? Росту?! Рассказать обо всем… этом?! – ужаснулась Вика.

– Ну да. А что такого? Это будет честно и правильно. К тому же самый короткий путь.

– Но это невозможно! Он же меня не замечает. Вообще не подозревает о моем существовании! – отмахнулась Вика.

– Вот и познакомитесь!

– И что, другого выхода нет?

– Нет, – твердо заявила Светик.

– А если вначале в виртуале попробовать? – робко поинтересовалась Вика. – Потихоньку. ВКонтакте пообщаться и все такое.

– Некогда, – отрезала подруга.

– Почему?

– Вот смотри. Сейчас у нас что?

– Геометрия.

– Да я не о том! Какой месяц?

– Март.

– Вот-вот! До каникул – всего ничего.

– А мне кажется – целая вечность, – вздохнула Вика.

– Это для школы. А для виртуального романа это не срок! Там все медленно, осторожно. Только-только начнете общаться, присматриваться – и вместо того, чтобы гулять за ручку, будете чахнуть у экранов. А тут – бац! И лето. Каникулы, поездки и все такое. Друг о друге напрочь забудете.

– Ну, он-то обо мне – точно, – вздохнула Вика.

– Вот я и говорю, признаваться надо сейчас и в реале!

Несколько дней Вика ходила под впечатлением совета подруги. Как назло, Ростислав прочно обосновался в ее снах и ни за что не желал уходить. Но Вике и этого было мало. Она вообще не хотела расставаться с ним, поэтому после школы тайком провожала до дома. Потом до темноты она бродила под его окнами, надеясь увидеть любимый силуэт – и иногда ее терпение бывало вознаграждено, и на фоне освещенного окна появлялась смутная тень – и тогда сердце Вики трепетало и пело от радости.

Погода, казалось, вторила ее чувствам. Март выдался неожиданно теплым, днем светило солнышко, и под его нежаркими еще пока лучами снег осел и почти растаял. Природа просыпалась навстречу весне, от пения птиц и терпкого свежего ветра в душе рождались волшебные мечты.

Но вот пришла суббота. Впереди было два выходных – когда-то желанных, а теперь ненавистных – ведь это были дни без Ростика. Как же Вика жалела, что они не учатся по субботам! Ну ничего, можно с утра проснуться пораньше и снова дежурить под окнами – вдруг удастся его увидеть…

Так она и сделала. Но в эту субботу ее ждало сильнейшее разочарование – когда она подошла к подъезду Ростислава, то увидела, что вся его семья садится в машину, чтобы ехать на дачу.

– Пап, клетку куда ставить? Мам, у лифта еще две корзинки, ты не забыла? – прокричал любимый голос, и это было все, на что расщедрилась безжалостная суббота.

«Надо выяснить, где у него дача», – удрученно подумала Вика, провожая глазами серебристый «Форд Фьюжн».

Машина скрылась за поворотом, оставив Вику среди осколков разбитых надежд. Впереди – два дня пустоты и уныния. Два огромных бесконечных серых дня…

И тогда она решилась. Дома вытащила из стола страницу журнала с фотографией Нелли Шишкиной, положила перед собой.

– И чем же это ты ему понравилась, – бормотала она, внимательно изучая прическу, макияж и наряд (вернее, его почти полное отсутствие) ненавистной соперницы.