Мэри Патни - Повеса

Элис с ужасом почувствовала, что вот-вот расплачется, и опустила голову. Сев рядом с ней на кровать, Мерри обняла приемную мать за плечи, невольно отметив, что на какое-то время им, похоже, придется поменяться ролями.

— Если я так ему нужна, — с трудом сдерживая слезы, проговорила Элис, — то почему он сказал мне, что мой дом не в Стрикленде?

— Просто он проявил совершенно неуместное в данном случае благородство, — спокойно объяснила Мередит и, видя, что после этих ее слов Элис удивленно вскинула голову, продолжала:

— Элис, вы самая умная женщина, которую я когда-либо встречала, но вы, к сожалению, совершенно не разбираетесь в мужчинах и не понимаете смысла их поступков. Реджи вас по-настоящему любит и потому изо всех сил старается сделать все, что в его силах, для вашей пользы — как он ее понимает. Учитывая ваше происхождение и его подмоченную репутацию, поступок Реджи можно истолковать как попытку отойти в сторону, чтобы не мешать вам сделать более подходящую партию.

— Чепуха! — не удержавшись, бросила Элис.

— Нет, не чепуха.

Элис открыла было ррт, чтобы возразить, но ничего не сказала. В глубине души она была уверена, что их с Реджи чувства были взаимными, — до того момента, когда она рассказала историю своей жизни. Стоило Дэвенпорту понять, кто такая на самом деле мисс Элис Уэстон, его поведение изменилось, и она, ослепленная неуверенностью в себе, решила, что ошибалась, приписывая Реджи какие-то нежные чувства.

Элис нахмурилась. Неужели Реджинальд Дэвенпорт в самом деле считал, что не достоин ее? Поразмыслив над тем, как выглядел бы их брак в глазах общественного мнения, она вынуждена была признать, что Реджи имел определенные основания так думать. Пожалуй, она в самом деле слишком легко согласилась на навязанный ей Дэвенпортом отъезд из Стрикленда.

Элис посмотрела на свою воспитанницу и прищурилась:

— Ты в самом деле уверена, что Реджи ко мне неравнодушен и относится ко мне… не только как к другу?

— Я вам гарантирую, что это так. Вы сами не раз говорили, что я обладаю природным даром понимать мужчин. Как он на вас смотрел, когда вы не могли этого заметить!.. — Мерри покачала головой. — Словно вы были даром небес, его последней надеждой.

— Правда? — изумленно переспросила Элис.

— Бог свидетель, — торжественно произнесла Мередит. — Рядом с вами он забывал обо всем. Честно говоря, у меня частенько возникало ощущение, что он готов схватить вас в охапку, отнести к себе в комнату и запереться там с вами на неделю.

Элис покраснела — Реджи и сам говорил ей нечто в этом роде.

— Тебе не следует говорить о таких вещах, — заметила она, погруженная в собственные мысли.

— Между прочим, я вот-вот выйду замуж, — заметила Мерри. — Я учусь держаться и разговаривать как опытная замужняя женщина.

Элис невольно улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с ее губ. Если Мерри права, думала она, то ведь Реджи может снова запить. Эта мысль была для нее невыносима — тем более что она знала, каких трудов стоило Дэвенпорту отказаться от употребления спиртного.

Вскочив с кровати, она подошла к комоду и открыла один из ящиков.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась Мередит.

— Паковать вещи, чтобы ехать в Стрикленд.

— Но не можете же вы отправиться туда на ночь глядя, — рассмеялась девушка.

Элис на секунду остановилась.

— Я вполне могла бы уехать прямо сейчас, но думаю, что мне не следует этого делать, — сказала она. — Я должна поговорить с отцом. Ничего не случится, если я отправлюсь в Стрикленд завтра утром, — добавила она, искренне надеясь, что не ошибается.

Мередит перевернулась на живот, подперев подбородок руками. Сейчас она больше походила на шаловливого мальчишку, чем на благовоспитанную молодую леди.

— Должна ли я проинструктировать вас, каким образом следует попытаться убедить Реджи примириться с неизбежным? — спросила она с самым невинным видом.

— В этом нет необходимости, — улыбнулась Элис. — Если ты в самом деле уверена, что он любит меня, у меня найдутся весьма эффективные меры убеждения.

Мередит одобрительно кивнула. Теперь, когда Элис шла по его следу, у Реджи не было ни единого шанса на спасение, хотя он, Мерри в этом не сомневалась, и не стал бы спасаться от нее бегством.

Когда Элис объявила отцу, что намерена на неопределенный срок вернуться в Стрикленд, ее слова не привели герцога Дэрвестонского в восторг. Их разговор происходил в кабинете герцога, обставленном с поистине королевской роскошью.

— Все дело в Дэвенпорте, не так ли? — мрачно осведомился он.

— Да. Я уехала слишком поспешно. — Элис расхаживала по комнате взад-вперед, ей явно не терпелось поскорее отправиться в дорогу. — Мы с Реджи не закончили кое-какие дела.

— Элисон, как ты можешь бросить все ради того, чтобы отправиться к человеку с самой отвратительной репутацией, какую только можно себе представить? — спросил Дэрвестон довольно резко. — Разве у тебя нет гордости?

— Разумеется, есть, — ответила Элис, немного подумав. — Но когда речь идет о Реджи, я о ней забываю.

Герцог поджал губы.

— Он женится на тебе?

— Надеюсь, — сказала Элис, надевая перчатки. — Но я не буду на этом настаивать.

Пожалуй, это было сказано чересчур откровенно. Лицо герцога стало цвета старого портвейна.

— Ты знаешь, что я могу лишить тебя наследства, — прорычал он. — Мой титул и мое состояние могут перейти к дочери только в том случае, если я сочту, что она этого достойна. Я всегда считал, что младший брат Джорджа Блейкфорда вполне заслуживает того, чтобы стать герцогом. Учти, я могу сделать наследником его.

— Выбор наследника — это твоя забота, — сказала Элис, глядя отцу прямо в глаза и нисколько не пасуя под его взглядом. — Однажды я уже отказалась от всего этого. — Она обвела рукой роскошную обстановку кабинета. — И доказала, что вполне в состоянии сама себя обеспечить. Неужели ты думаешь, что заставишь меня покориться твоей воле сейчас, если не добился этого, когда мне было восемнадцать?

По лицу герцога было видно, что в его душе борются противоположные чувства. Ощутив прилив жалости к отцу, Элис подошла к нему и поцеловала в лоб.

— Отец, давай не будем ссориться. Я слишком по тебе скучала.

— Я тоже очень скучал по тебе, девочка, — ответил Дэрвестон, часто моргая. — Но почему ты не можешь выйти замуж за кого-нибудь вроде лорда Рэндольфа? Он весьма достойный человек, и он снова сделает тебе предложение, стоит тебе только этого захотеть.

— Я знаю, но он для меня слишком хорош. — Элис озорно улыбнулась. — Я наверняка сделала бы его подкаблучником.

— Думаю, он не стал бы против этого возражать.

— Да, но меня это не устраивает. Мне не нужен муж, который будет ходить передо мной на цыпочках, точно так же как и какой-нибудь грубый мужлан, который попытался бы время от времени задать мне трепку. Что же касается Реджи, то он не нравится тебе потому, что вы с ним слишком похожи. До меня дошли кое-какие истории о твоей бурной молодости. Если не считать того, что твое состояние больше состояния Реджи на добрый миллион фунтов, вы с ним совершенно одинаковы, как две горошины из одного стручка.

— Не пытайся меня разжалобить, дорогая, — фыркнул герцог, безуспешно стараясь подавить улыбку. — И потом, миллион фунтов — это значительная разница.

— Значительная, это верно, — согласилась Элис. — Но не существенная.

Поцеловав отца на прощание, она вышла из кабинета.

Жизнь без Элли напоминала Реджи те дни, когда он боролся со своей пагубной страстью к спиртному, — разница состояла лишь в том, что привыкнуть к тому, что Элис нет рядом, оказалось куда труднее, чем отвыкнуть от бренди. Удовольствия, таившиеся в бутылке, были весьма ограниченными, и расплата за них в виде тяжелого похмелья наступала очень быстро. Что же касается Элли, то удовольствия от общения с ней были удивительно разнообразны — от утонченных духовных до вполне земных, плотских — и не имели никаких отрицательных последствий, во всяком случае, Реджи их как-то не заметил, Сидя в одиночестве за обеденным столом, Дэвенпорт отвращением смотрел на жареную курицу на блюде — несмотря на то что он весь день занимался тяжелым физическим трудом, есть не хотелось. Наконец он оттолкнул блюдо и принялся за малиновый кисель, не желая обидеть повариху, избалованную братьями Спенсерами, — те всегда набрасывались на еду, словно голодная саранча, и не оставляли на тарелках ни кусочка.

При этих воспоминаниях Реджи слегка улыбнулся, но тут же снова помрачнел. Помощь Элли в налаживании контакта с ее отцом была одним из немногих абсолютно бескорыстных поступков, которые ему доводилось совершать. Выходило, что осознание благородства собственного поведения было единственной полученной им наградой.

Покончив с обедом, Реджи направился в музыкальный салон. Игра на фортепьяно обычно помогала ему отвлечься от мрачных мыслей. Он напомнил самому себе, что первые недели его борьбы с зеленым змием были самыми трудными — потом стало легче. Время должно было излечить его и от боли, вызванной потерей Элли. Но до этого было еще далеко.

После двух дней тряской езды в экипаже Элис устала. Волосы ее растрепались, одежда измялась, и она начала сомневаться в том, что приняла правильное решение, отправившись в Стрикленд. Остановившись в «Молчаливой женщине», она сняла лучшую комнату, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Хотя она наотрез отказалась от предложения отца ехать в сопровождении эскорта всадников, роскошная карета с гербом Дэрвестонов привлекла всеобщее внимание на постоялом дворе. Разумеется, Элис узнали, и ей пришлось потратить немало времени, обмениваясь приветствиями со старыми знакомыми, — Элис вовсе не хотелось, чтобы люди решили-, будто она возгордилась и теперь даже говорить с ними не желает.

Немного вздремнув и слегка перекусив, Элис снова стада собираться в дорогу — предстояло преодолеть последний отрезок пути. Было уже почти темно, и благовоспитанной молодой женщине следовало бы остаться на постоялом дворе до утра, однако леди Элис нисколько не претендовала на то, чтобы выглядеть благовоспитанной в глазах других. Ей не терпелось поскорее увидеть Реджи.

Поскольку она в данном случае действовала как женщина, не слишком пекущаяся о морали и приличиях, Элис решила и одеться соответственно. Она взяла с собой в поездку горничную-француженку, а из всего своего гардероба выбрала платье темно-красного цвета, великолепно гармонировавшее с ее кожей и волосами. Надев платье, она внимательно оглядела себя в зеркале.

— Мадам выглядит замечательно, — восхищенно пролепетала горничная.

— Мадам выглядит, как продажная женщина, — отрезала Элис.

— Да, но в то же время и как леди, — возразила девушка, и в глазах ее мелькнул озорной огонек. — Так умеют шить только самые лучшие модистки.

Горничная была права — платье явно было предназначено для того, чтобы соблазнять мужчин. Оно было простого покроя, но при этом облегало тело, ясно обозначая бедра и грудь, открытую глубоким декольте. Заказывая платье, Элис думала о Реджи. Показаться в таком платье на публике у нее не хватило бы смелости — уж больно вызывающе оно выглядело.

Когда платье было готово, Элис глубоко вздохнула и, внутренне поеживаясь, кивком дала понять модистке, что довольна результатом ее трудов. Если в словах Реджи о том, что она на редкость привлекательная женщина, есть хотя бы доля правды, увидев ее в этом наряде, он ни за что перед ней не устоит. А если устоит… что ж, тогда ей придется прибегнуть к более мощным средствам воздействия.

Вот уже целый час Реджи играл Моцарта, но даже это не могло его успокоить. Раздраженно захлопнув крышку рояля, он отправился в библиотеку.

Вечер был необычно холодным, и потому Реджи, опустившись перед камином на колени, старательно развел огонь. Большинство британцев пришли бы в ужас, увидев, что он разжигает камин задолго до наступления ноября, но Дэвенпорт мог себе это позволить.

Чтобы рассеяться, он взялся было читать «Энеиду» — в глубине души Реджи всегда считал себя похожим на несколько жуликоватого и проказливого Энея, — но на сей раз и это испытанное средство ему не помогло. Время тянулось, словно резиновое, а ведь и впереди его не ждало ничего, кроме одиночества и пустоты. Он знал, что завтрашний день будет таким же, как сегодняшний, если не хуже.

Тогда какой же во всем этом смысл? Реджи провел рукой по волосам, снял сюртук и отшвырнул его в сторону. Ему казалось, что не только одежда, но даже его собственная кожа вызывает у него ощущение неудобства. Он вдруг подумал, что, возможно, бокал-другой бренди хоть немного успокоит его и поможет скоротать ночь, но тут же понял, что одним или двумя бокалами дело не ограничится. Ну и что из этого? Что из того, что он напьется и будет пить до тех пор, пока алкоголь не убьет его? Кому от этого станет плохо? Элис нет, и некому смотреть на него с ужасом и осуждением. К тому же одна из горничных — Дэйзи, что ли — давно уже поглядывает на него с интересом. Она высокая, с каштановыми волосами. Если он будет достаточно пьян, возможно, он сможет по крайней мере на несколько секунд представить себе, что перед ним Элли.