— В отдельной столовой нет никакой необходимости, сэр, — возразила она. — Миссис Клеммонс и я только что закончили ужин, как видите, и мы бы хотели…

— Ах, но, милый, — с невинным видом перебила ее Софи, — этой маленькой тарелки супа недостаточно для такого крепкого мужчины, как ты. Почему бы нам не присоединиться к нашим новым знакомым и не поужинать основательно?

Так вот чего добивается Софи. Малышка решила вмешаться в ее личную жизнь. Что ж, этому нужно быстро положить конец. И что, ради всего святого, эта нахалка имела в виду, назвав Джулию «крепким мужчиной»?

— Уверяю тебя, моя прелесть, что супа для меня было вполне достаточно, — ответила она. — Нет никакой нужды оставаться здесь дольше. Я лишь собирался оставить сообщение для хозяина гостиницы, если помнишь.

На этот раз она бросила на Софи взгляд, который должен был стереть эту сладкую улыбку с ее личика. Однако этого не произошло.

— Но к чему нам спешить, дорогой? Разумеется, ты найдешь о чем поговорить с этими достойными джентльменами, — предположила Софи.

— А я уверен, что это не так, — запротестовала Джулия.

— Не беспокойтесь, Клеммонс, — произнес Растмур, небрежно облокотившись на соседний стол и искоса поглядывая на Софи. — Я убеждён, что у нас найдутся темы для обсуждения. Отдельная столовая — именно то, что нам нужно. Есть вещи, которые я хотел бы с вами обсудить.

А эти слова уже стерли улыбку с лица Софи. Бросив встревоженный взгляд на Джулию, она удивленно приподняла брови. Что скрывается за блеском глаз и угрожающим тоном Растмура? Неужели он их раскрыл? В это мгновение вернулся Линдли, перекрыв пути отступления. За ним шел хозяин гостиницы.

— Вам подфартило, — с угодливой улыбкой закивал он, — у меня как раз есть подходящая комната для всех вас, а моя жена подаст вам хороший, сытный ужин.

Джулия попыталась протестовать, но Линдли изящно предложил Софи руку и помог ей встать. Взглянув на Растмура, Джулия заметила, что он наблюдает за ней.

— Идемте, Клеммонс, — сказал он. — Сомневаюсь, что вы захотите это пропустить.

Судя по его интонации, лучше всего было бы пропустить все то, на что он намекал. Однако Джулия была уверена, что Растмур этого не допустит. Чувствуя себя беспомощной, она вслед за мужчинами прошла в уединенную комнату, расположенную в темном углу под лестницей.


Глава 2


В маленькой комнате, которую Линдли арендовал для ужина, Растмур еще сильнее почувствовал себя не в своей тарелке. Этот Клеммонс крайне странный тип. Беспрестанно ерзает, а его оленьи глаза смотрят куда угодно, только не на него. Софи примостилась на краешке стула и сложила руки на коленях, словно провинившееся дитя. Всякий раз, ловя взгляд мужа, она вздрагивала. Этого было более чем достаточно, чтобы убедить Растмура в том, что эта парочка не так проста.

Не то чтобы он ожидал чего-то другого. Он знал, кто такая эта Софи Клеммонс. Всего несколько дней назад он пообещал Дэшфорду, что найдет ее. Ему не очень-то по вкусу было это задание, поскольку и он, и его друг знали, что чаще всего подобные усилия оканчиваются плохими новостями. По словам Дэшфорда и его молодой жены Эвалин, их кузина Софи связалась с какой-то весьма опасной компанией и, похоже, пропала без вести.

Однако потом на свадьбе Дэшфорда появился Линдли, утверждающий, что в Лондоне встретил девушку по имени Софи, и по описанию она похожа на пропавшую. Теперь, видя ее прямо перед собой, Растмур убедился, что эта Софи и кузина супруги Дэшфорда — одно и то же лицо. Сходство между новой леди Дэшфорд и ее потерянной родственницей было потрясающим. Растмур был просто поражен, когда его взгляд впервые упал на Софи. Женщины вполне могли сойти за родных сестер. Однако обнаружить ее здесь, недалеко от поместья Дэшфорда, казалось ему невероятным. Это просто какое-то чудесное совпадение.

Оставалось заключить, что все это — дело рук Клеммонса, хотя Растмур не представлял почему. Клеммонсу должно быть известно о связи Софи с Дэшфордом. Наверняка он воспользовался шансом вызволить девушку из лондонских трущоб в надежде извлечь выгоду. Можно было с уверенностью утверждать, что Дэшфорд и его жена сделают все для благополучия Софи, не говоря уже о том, чтобы сохранить в тайне свою родственную связь с ней.

Без сомнений, Клеммонс вез Софи в Хартфорд единственно с целью вымогательства. Была ли Софи в доле, Растмур едва ли мог сказать. Эвалин утверждала, что кузина — беззащитная жертва обстоятельств, однако жизнь научила Растмура относиться к женщинам с подозрением.

В любом случае значительная часть вины, несомненно, лежала на Клеммонсе. Более того, Растмур и сам чувствовал себя не очень уютно рядом с этим мужчиной, особенно смущали его бегающие глаза, опушенные невероятно длинными ресницами. И его ужасные усы тоже были весьма странными. Манерность Клеммонса была столь вызывающей, что встревожила бы даже самого завзятого лондонского денди. А предупреждающие взгляды, которые он бросал на Софи, просто кричали о том, что дело нечисто. Не важно, принадлежала идея самой Софи или нет, но она, очевидно, знала о плане и пыталась справиться с угрызениями совести.

— Так что же, господин Клеммонс, привело вас в Уорикшир? — спросил Линдли, едва они сели за стол.

Клеммонс заколебался, прежде чем ответить:

— Ничего особенного, сэр. Мы оказались здесь проездом.

— Ах, вот как? Так вы не направляетесь к семье миссис Клеммонс, чтобы нанести им визит? — поинтересовался Растмур.

Клеммонс нахмурился, но Софи в ответ испуганно вздохнула. Вздохнула? Так значит, миссис Клеммонс не предполагает, что кто-то знает об этом? Что ж, теперь ей известно, что у Растмура имеются кое-какие сведения.

— Я не знал, дорогая, что твоя семья живет в Уорикшире, — поспешно произнес Клеммонс.

Софи опустила глаза.

— Больше не живет. Когда-то моя бабушка прежде жила неподалеку отсюда, но она умерла. А сейчас у меня нет семьи…

— Бабушка? — В голосе молодого человека прозвучало не слишком правдоподобное сочувствие. — Сожалею. Я не знал об этом.

— Все в порядке, — мило ответила Софи. — Ты не мог знать.

Черт побери, это просто парочка гастролирующих лжецов! Хотя с чего бы удивляться? Линдли говорил, что Клеммонс — актер; должно быть, он уже обучил этому ремеслу свою женушку. Что ж, пришла пора разгадать их шараду.

Растмур откашлялся.

— Где же вы жили, миссис Клеммонс, с тех пор, как ваша бабушка скончалась?

У Софи хватило такта напустить на себя смущенный вид. Казалось, она мысленно прикидывала, что именно может быть известно Растмуру о ее прошлом, прежде чем сочинить правдоподобный ответ. Мистер Клеммонс, казалось, нервничал все больше. Ее муж, этот хрупкий мужчина, будто отчаялся придумать что-нибудь, поскольку его фантазия иссякла. Глупец, он был недостаточно находчив. Что ж, Растмуру будет приятно помочь им обоим раскрыть правду о жизни Софи.

Он не смог сдержать улыбки:

— Вы провели последние четыре года в борделе мадам Эудоры или работали где-нибудь еще?

Софи удивленно приподняла брови, у Клеммонса же просто отвисла челюсть. Растмур почти поверил, что ему мало что известно о прошлом Софи, хотя нелегко было представить, где еще мог такой расчетливый и женоподобный мужчина найти себе жену, как не в борделе.

— Бордель? — прошипел Клеммонс.

Софи вскочила и принялась пятиться, но лишь загнала саму себя в угол. Страх на ее личике нельзя было списать на актерскую игру.

— Это не ваше дело! — бросила она. — Я больше не в борделе, и я не пойду с… ни с кем из вас!

Теперь в ярости вскочил господин Клеммонс и обернулся к Линдли и Растмуру.

— Оставьте ее! — потребовал он высоким, визгливым голосом. — Разве не довольно она пережила из-за таких, как вы? Держите свои грязные мысли и недостойные обвинения при себе!

Растмур никогда прежде не имел дела с мужчиной в истерике, но сейчас, очевидно, видел перед собой одного из них. Если бы Клеммонс не был таким хрупким и таким… хм-м… милашкой, сейчас он мог бы показаться почти пугающим. Впрочем, его пыл был достаточно убедительным. Он, очевидно, не одобрял подобных разговоров о своей жене.

— Я лишь хотел сказать, что… — попытался оправдаться Растмур, но не закончил фразу.

Клеммонс ринулся к нему и толкнул так, что Растмур полетел прямо на Линдли. Оба джентльмена повалились на пол, в то время как Клеммонс бросился к рыдающей жене.

— Идем, Софи, — хрипло произнес он, взяв ее под руку. — Почтовая карета еще во дворе. Давай уедем.

Линдли помог приятелю подняться.

— Черт побери, Растмур…

Тот хотел было поинтересоваться, почему Линдли ругает его, тогда как в их падении был виноват исключительно Клеммонс, но не успел. Одновременно на столе разлетелся вдребезги стакан и раздался грохот. Из кресла, стоявшего между друзьями, с треском полетели щепки, поскольку в него угодила разбившая окно пуля, едва не задев Линдли и Растмура. Софи и Клеммонс вскрикнули. Их голоса были невероятно похожи.

— Ложитесь! — взвизгнул Линдли.

Растмур упал на пол, Клеммонсы упали рядом. Линдли опрокинул на бок стол, чтобы защититься от выстрелов. Однако больше их не последовало.

— Вы не ранены? — спросил Растмур у четы Клеммонс.

— А вы? — переспросил мистер Клеммонс.

Его огромные, как у женщины, глаза были полны тревоги, и на мгновение Растмур утонул в них. И зачем только Бог дал такие глаза мужчине? Однако Клеммонс быстро отвернулся, полностью переключив внимание на жену.

Растмур взглянул на Линдли:

— Что происходит, черт возьми?

— Не знаю, — ответил Линдли, поднимаясь с пола. — Я проверю главный вход, а ты ступай к черному.

— Отлично, — согласился Растмур, поскольку не представлял, что еще можно сделать в такой ситуации. Он снова бросил взгляд на Клеммонса: — Оставайтесь здесь и не поднимайтесь с пола.

Казалось, мистеру Клеммонсу такие указания пришлись не по нраву, но Растмур не собирался выслушивать его жалобы. Пригнувшись, он последовал за Линдли и незаметно выбрался из комнаты. Хозяин, едва не столкнувшись с ними, потребовал объяснить, что случилось в его лучшей комнате.

Линдли не обратил на хозяина ни малейшего внимания и проследовал к двери гостиницы, ведущей во двор. Растмур же пробормотал, что трактирщику стоило бы держаться подальше от окна, и зашагал к задней двери. По правде говоря, он сомневался, что хозяину — да и любому из гостей — грозит опасность. Хотя Растмур и не видел стрелка, но предполагал, что знает, в кого тот целился, — в него.

Джулия проводила взглядом мужчин. Столы и стулья были перевернуты, повсюду валялось разбитое стекло, а Софи начала дрожать. Боже правый, что произошло?

Должно быть, это все Фицджелдер! Нет, не он сам, а один из его наемников. Сам он слишком труслив для такой грязной работы. Каким-то образом эти люди нашли Растмура и едва не привели свой план в исполнение. Но как им удалось его обнаружить?

Наверняка это Линдли. Встретив Растмура на свадьбе, он, должно быть, послал весточку Фицджелдеру. Он все это время притворялся другом, сам же привел его в ловушку. И, Боже правый, он только что отправил его на улицу! Линдли пошел в одну сторону, а Растмур в другую — возможно, навстречу собственной гибели.

Но это чудовищно! Пока она прячется здесь под столом, Энтони могут убить! Нет, она не позволит этому случиться!

— Подожди здесь, — сказала Джулия Софи, выбираясь из-под укрытия.

Разумеется, Софи тут же запротестовала, но Джулия не обратила на нее внимания — ей нужно было срочно предупредить Энтони об опасности и сообщить, что Линдли в сговоре с Фицджелдером.

Она бросилась к черному ходу и тут же поняла, что это плохая идея. Ее ведь тоже могут убить. Джулия задержалась на верхней ступеньке крыльца и огляделась. Солнце висело низко над горизонтом, и деревья отбрасывали длинные тени. Энтони нигде не было видно. Вокруг было тихо. Слишком тихо.

Внезапно кто-то выскочил из кустарника позади Джулии и повалил ее на землю, заставив откатиться в тень густой листвы. Все произошло так быстро, что она даже не успела оказать сопротивления. Она могла думать лишь о том, как ужасна такая беспомощность.

— Лежите тихо, Клеммонс.

Хвала небесам, это Энтони. Он прижал ее к земле и, по крайней мере, был жив.

— Это Линдли… — попыталась сказать Джулия.

— Помолчите, — прошипел Энтони. — И будьте внимательны. Я ни на мгновение не поверил, что вы и ваша маленькая миссис просто проезжали мимо ради развлечения. Я знаю, кто ваша жена, Клеммонс. А теперь я собираюсь дать вам шанс рассказать, почему вы здесь и какова ваша роль в том, что происходит. И будет лучше, если мне понравится то, что я услышу. Говорите.