Дженет Маллани - Прекрасная вдова

— Неужели вы не знаете Иниго? Он ничего не станет со мной обсуждать, а просто сделает так, как захочет.

— Хотите, я поговорю с ним?

— Нет, Кэролайн, вы и так столько для меня сделали! — Она пожимает мою руку и пытается улыбнуться. — Я уже почти жалею, что так сильно люблю Тома. Любовь все усложняет. Вы не согласны?

Она, смущаясь, смотрит на меня.

— Мы никогда не были подругами, но раз уж у нас вышел такой откровенный разговор, я хочу кое-что рассказать вам. Давайте пройдемся, так будет легче.

— Ну что ж, пройдемся.

Мы надеваем шляпки, чтобы уберечься от палящих лучей. Несколько минут мы идем молча и останавливаемся в тени рододендронов. Фанни улыбается:

— Не волнуйтесь, Кэролайн. Я не буду обижаться на весь мир. Пьеса будет сыграна, как задумано. Не хочу разочаровывать ни своего сына, ни нашего приятеля Бартона, отличного актера, с его ужасной фальшивой бородой. Странно, что он упрямо отказывается снимать ее… В театре ссоры — дело обычное, они случаются постоянно. Мы кричим друг на друга, а через минуту уже клянемся в вечной дружбе. Откровенно говоря, я никогда не испытывала особой симпатии к Оттеруэлу. Несмотря на то что он отвратительно обошелся с Джеймсом, я готова потерпеть его еще несколько дней.

— Вы поступаете благородно.

Она об этом собиралась рассказать мне?

— Кэролайн, я должна кое-что рассказать вам. Иначе меня будет мучить совесть. Нам надо поговорить о мистере Конгривансе.

— Заранее прошу извинить меня за то, что собираюсь рассказать, — продолжает Фанни. — Это всего лишь мое предположение, и оно может оказаться ошибочным. Вся моя жизнь прошла в театре. На своем веку я повидала немало аферистов и откровенных негодяев. За одного я даже вышла замуж. Была очень неопытна и доверчива. Вскоре он оставил меня. Недавно он умер, практически в нищете. Однако я увлеклась. Вы не могли не заметить, Кэролайн, что мистер Конгриванс обладает несомненным актерским талантом. Подозреваю, он продолжает играть и вне сцены.

Я молчу. Срываю цветок рододендрона, размером с ладонь. Чудесные яркие лепестки обрамляют золотую сердцевину. Цветок совсем не пахнет.

— Фанни, я не понимаю вас.

— Я знала, что это будет непросто. Вы влюблены в него?

— Нет.

Я словно зачарованная не могу оторвать взгляд от цветка. Мне очень не хочется продолжать начатый Фанни разговор. Зачем она начала его?

— Простите за этот вопрос. Вы уже стали его любовницей?

О Боже. Неужели все остальные думают так же? Мы прямо смотрим друг другу в глаза. Я сжимаю цветок в своей ладони. Смятые лепестки падают на землю.

— Извините, я не хотела обидеть вас.

Она качает головой и идет в аллею, я стараюсь поспеть за ней. Холод сковывает мою грудь. Что ей известно о Конгривансе?

— Что вам известно о нем? — спрашивает она.

— Он богат, знатен. У него обширные владения на севере Англии и в Ирландии. Несколько лет жил за границей. Занимался шпионажем в пользу империи. По крайней мере так думает Оттеруэл. Признаться, сама я сомневаюсь в этом. — Подумав немного, продолжаю: — Моя служанка расспрашивала о нем Бартона. Если он и в самом деле занимался шпионажем, то неудивительно, что он хороший актер.

Фанни рассматривает носовой платок, который я дала ей. Этот платок дал мне в лесу Конгриванс.

— Это его платок?

— Вы угадали.

И что теперь? Я начинаю терять терпение. Будто бы я виновата в чем-то. Мое поведение было безупречным!

Она показывает мне инициалы «Ф.И.», вышитые на платке. Я вспоминаю, что видела другие инициалы на его платке.

— Должно быть, прачка перепутала, — предполагаю я. — По крайней мере так объяснил мне Конгриванс.

— Должно быть. Оттеруэл познакомился с ним за границей? Значит, они не так давно знакомы.

— Да. По-моему, они познакомились в Риме.

Я понимаю, что она имеет в виду. Теперь я всерьез начинаю думать о том, как умело Конгриванс избегает разговоров о родственниках и своих владениях. Действительно, он неохотно рассказывает о себе.

— В тот вечер, когда он поцеловал меня, Каро, я пыталась расспрашивать его. Должна признаться, тот поцелуй был отвлекающим маневром с моей стороны. Мне кажется, он всерьез заинтересовался вами…

— Вы так думаете? — словно глупышка, радуюсь я.

— И все-таки он не тот, за кого себя выдает. Он хорошо играет в карты. Возможно, заработал состояние игрой и стесняется признаться вам в этом. Может быть, он незнатного происхождения и его пугают ваши связи и положение в обществе. — Она берет меня за руку. — Каро, будьте осторожны. Надеюсь, вы не одалживали ему денег? Вы доверяли ему что-нибудь, что хотели бы скрыть от других?

Это ужасно, ужасно. Не хочу ни в чем подозревать Конгриванса, не хочу слышать ничего дурного о нем, и все же…

Мне вдруг становится как-то не по себе. Какая-то актриса вздумала давать мне, леди Кэролайн Элмхерст, советы! Да как она смеет! Она, полагаясь на свой сомнительный театральный опыт, столь далекий от реальностей настоящей великосветской жизни, имеет наглость читать мне нравоучения! И все же что-то подсказывает мне, что она недалека от истины. Мне надо быть осторожной с Конгривансом. Несмотря на зной, мне вдруг становится холодно.

Что ж, придется разочаровать ее. Пытаюсь изобразить снисходительную улыбку.

— Ну, Фанни, у вас очень богатое воображение. Хотя это неудивительно. Должно быть, в вашей профессии без этого не обойтись. Я благодарна вам за то, что вы принимаете живое участие в моей судьбе. Но, уверяю, вам не о чем беспокоиться. Мистер Конгриванс — всего лишь эпизод в моей жизни. Он очень забавный, мне нравится проводить с ним время. Уверена, вы понимаете, что я имею в виду.

— Каро… — Она берет меня за руку.

Я с удивлением поднимаю брови, и она делает шаг назад. Не скрою, я испытываю удовольствие при виде ее озадаченного лица. Пусть знает свое место!

— Я, пожалуй, вернусь в дом.

Разворачиваюсь и ухожу, безжалостно ступая на маргаритки и одуванчики, нахально растущие на моем пути. И все же здравый смысл подсказывает мне, что она права. Ведь я действительно ничего не знаю о Конгривансе и, значит, не должна ему доверять. И тем более влюбляться. Нет, это полная чушь, не имеющая ко мне никакого отношения! Я и не думала влюбляться в него. В общем, беспокоиться мне не о чем. Абсолютно не о чем.

Мистер Николас Конгриванс

Я нахожу Оттеруэла в библиотеке в полном одиночестве. Здесь так же душно и жарко, как во всем доме. Смысл моей краткой, адресованной ему речи предельно прост. Оттеруэл должен принести извинения нашей небольшой труппе, в особенности миссис Гиббоне и мальчикам.

— Разумеется, я не стану этого делать, — возмущенно заявляет он.

Я без приглашения беру со стола бутылку бренди и без церемоний наливаю себе бокал.

— Чудесная нынче стоит погода, не правда ли, Оттеруэл? Совсем как в Риме.

Он пристально смотрит на меня, начиная подозревать недоброе.

— Чудесное было время, — продолжаю я. — Хорошая компания, солнце, живописный вид… Вы, конечно, помните тот день, который мы провели на вилле графа Бардолини? Такое не забывается. Тогда я, совсем случайно, увидел вас на балконе в обществе его любовницы со спущенными штанами. Красотка с задранным вверх платьем стояла у балюстрады, явно любуясь, пейзажем.

Он нервно сглатывает.

— Она была так мила! И повизгивала от страсти, как мартовская кошка. Или мне это почудилось? Впрочем, не важно.

— Послушайте, Конгриванс…

— Я помню, как леди Оттеруэл повсюду искала вас. К счастью, в этот момент я был рядом и, как мог, развлекал ее.

— Вы? Какого черта? Что значит развлекал? Каким образом?

— Показывал ей картины из коллекции Бардолини, сэр, и давал советы, как найти хорошую прачку в Риме. Не думаю, что она будет сердиться на вас, когда узнает о вашем невинном приключении. Оно покажется ей забавным.

— Что вы предлагаете?

Я не тороплюсь отвечать, наслаждаясь моментом. Наконец он не выдерживает и тяжело вздыхает:

— Я считал вас джентльменом, Конгриванс.

— Вы правильно считали, сэр.

— Хорошо, хорошо. Я принесу свои извинения. Надеюсь, вы будете молчать о той итальянской шлюхе.

Мы пожимаем друг другу руки. Я затворяю за собой двери. Пусть репетирует свою проникновенную и полную раскаяния речь в тишине. Не сомневаюсь, он сочинит ее в стихах. Спускаюсь на первый этаж в поисках Кэролайн. Не следует отступать от намеченного плана.

Через открытое окно доносится голос Уилла. Я подхожу ближе. Он держит за руку Кэролайн.

— …и мы снова пойдем с вами на рыбалку, обещаете, леди Каро?

— Обещаю, Уилл. Тебе жалко уезжать отсюда?

— Не знаю. Я, пожалуй, побегу искать маму.

— Конечно, беги. Она очень обрадуется.

Кэролайн обнимает малыша за плечи, указывает тропинку, ведущую в глубину сада, и долго смотрит ему вслед. Затем поворачивается и идет к дому. Я выхожу навстречу. Как ей идет это светлое платье! Широкая соломенная шляпа скрывает ее загоревшее лицо, легкий шарф развевается на пышной груди.

— Мистер Конгриванс, перерыв уже кончился?

Я кланяюсь ей.

— Не знаю. Мне хотелось бы немного продлить его и побыть с вами. С другой стороны, я с нетерпением жду продолжения репетиции. Я смогу пять раз взять вас за руку, два раза обнять за талию и три раза поцеловать вашу руку.

— Да, вы все точно подсчитали. Но как же поклон? Во время поклона вы можете взять меня за руку еще раз.

— Спасибо, что подсказали. Выходит, шесть раз. Тогда я смогу поцеловать вашу руку еще раз, и это будет вполне простительно.

Она поворачивает голову и задумчиво смотрит туда, куда только что ушел Уилл.

— Будем надеяться, что Оттеруэл будет более сдержанным. Я переживаю за мальчика, он очень ранимый.

Я поддеваю ногой камень на дорожке.

— Оттого что он — незаконнорожденный?

— Именно. И хотя он племянник графа, все же… В общем, Оттеруэла следовало бы проучить.

— Не волнуйтесь. Кажется, я уже сделал это. Вот увидите, он извинится сегодня же.

— Как вам это удалось?

— Шантаж. Это был самый обыкновенный шантаж.

Странно, как порой невероятно звучит правда. Конечно, Кэролайн не поверит этому и от души рассмеется. Вместо этого она отводит взгляд и поджимает губы. Быть может, она что-то разузнала обо мне? Не проболтался ли о чем Бартон?

— Я шучу, — добавляю с улыбкой и беру ее руку.

— Разумеется… Конгриванс, мне кое-что очень нужно от вас.

От неожиданности я, наверное, открыл рот. Она резко убирает свою руку.

— Совсем не то, о чем вы подумали.

— Как жаль!

Она вздыхает в ответ:

— Пойдите и окунитесь вон в том фонтане. Это несколько охладит ваше буйное воображение. Так вот. Я имела в виду Фанни и Дарроуби.

— Ну почему вы думаете, что мы всем миром должны руководить каждым их шагом на пути к алтарю? Не пора ли оставить их в покое, особенно теперь, когда она приняла его предложение?

Она насмешливо смотрит на меня и улыбается. Очаровательная женщина!

— Точнее сказать, он принял ее предложение. Но оказалось, что все не так просто.

Она рассказывает мне о последнем препятствии на их пути к счастью — неопределенной судьбе Уилла.

— Так почему же им не поговорить с Линсли, черт возьми?

— Фанни опасается.

— Сомневаюсь, что Фанни Гиббоне вообще чего-то опасается в этой жизни.

— Послушайте, сэр, она боится потерять своего сына.

— Разумеется, она не потеряет его в буквальном смысле, но…

— Но именно это и не идет у нее из головы.

Она подходит ко мне почти вплотную и кладет свою руку поверх моей.

— Я бы хотела, чтобы вы…

— Мадам, вы что, пытаетесь соблазнись меня?

В ответ она громко фыркает:

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, на том, что я вам скажу. Я прошу вас поговорить с Линсли.

— Да это просто смешно! Я едва знаю его. Почему ваш выбор пал на меня?

— Вы — сторона незаинтересованная.

Она медленно проводит своими пальчиками по моей руке. Это словно обжигает меня.

— Обещайте, что поговорите, Конгриванс. Я буду вам очень… благодарна.

Слава небесам, она так же двулична, как я! Так это же просто чудесно!

— Я хотел бы узнать точнее, каким образом проявится ваша благодарность?

Она лишь улыбается в ответ.

— Полагаю, что Фанни тоже будет благодарна, — рассуждаю я, желая подразнить ее.

— И мистер Дарроуби тоже.