Дженет Маллани - Прекрасная вдова

Наконец лошади сворачивают с дороги. Слуга открывает тяжелые кованые ворота, и экипаж катится по липовой аллее к отделанному желтым камнем дому. Дом и правда очень хорош. Недурно было бы иметь такой же! Но… я не жду богатого наследства, а моих денег хватило бы лишь на пару месяцев аренды подобного дома. А потом опять в путь! На поиски состоятельных и щедрых дам!

Наконец экипаж останавливается у мраморной лестницы, ведущей к парадному входу. Помогаю леди Элмхерст выйти из экипажа. Как жаль, что мы в перчатках и я не могу прикоснуться к ее пальчикам.

Кучер трогает с места и направляет лошадей к черному ходу. Мы поворачиваем головы на шум гравия. Леди Оттеруэл спешит к нам, покачивая изящной корзинкой. Она все так же очаровательна в своей полноте, вот только лицо немного бледнее, чем в Риме. Узнав меня, она роняет корзинку с цветами и приседает в глубоком реверансе. Реверанс настолько глубок, что не ясно, спешить ей на помощь или подождать, пока она поднимется сама.

— Месье виконт!

Покачнувшись, она принимает вертикальное положение и радостно машет мне. В ту же минуту в дверях дома появляется сам; хозяин. Он одет так же ярко, как в Риме. И по-прежнему лыс.

— Оттеруэл, дорогой, посмотри, кто к нам пожаловал! Сен-Жермен д'Обюсси! Вы оказали нам такую честь! Не передать словами, как я рада…

Остановившись на верхней ступени лестницы, хозяин дома гостеприимно кланяется мне, с трудом удерживая равновесие. Широко улыбаясь, он спускается с лестницы и протягивает руку.

— Ну, сэр, удивили вы нас. Как это неожиданно и приятно! Вам понадобилось целых полгода, чтобы принять наше приглашение. Послушайте, д'Обюсси, мы с миссис Оттеруэл и правда…

— Прошу вас, лорд, больше ни слова! Вы подвергаете меня опасности!

Я оглядываюсь вокруг, будто в кустах жимолости, тщательно подстриженных садовником, могут скрываться шпионы.

— Забудьте это имя. Это мой военный псевдоним, хотя я его использую не только в военное, но и в мирное время. Сожалею, что был вынужден ввести вас в заблуждение, но когда твой король и страна… — Я внезапно умолкаю и многозначительно смотрю на них, не считая возможным выдать страшную государственную тайну. — Николас Конгриванс, к вашим услугам.

— Вы… Господи, спаси и помилуй! Ну конечно же, мой дорогой Конгриванс, мы очень рады.

Он крепко пожимает мою руку. Наверное, он решил, что аристократу-заговорщику — французу, путешествующему инкогнито, — просто необходимо на время укрыться в его доме.

— Мы будем называть его Конгриванс, дорогая.

— Ах, как… романтично, — вздыхает леди Оттеруэл. — Помнишь, мой дорогой, я всегда говорила, что личность виконта окутывает какая-то тайна. Уверяю вас, Конгриванс, в нашем доме вы будете в полной безопасности. Ах, как бы мне хотелось… хотя, наверное, вам этого никак нельзя… услышать ваш рассказ о том, что вы пережили…

В этот момент позади нас раздается громкое чихание. Леди Элмхерст складывает разбросанные цветы в Корзинку. Увидев, что хозяева дома наконец-то обратили на нее свое внимание, она приседает в реверансе. Оттеруэл кланяется в ответ, не отрывая взгляда от ее груди. Что ж, я могу его понять.

— Как чудесно, что вы смогли приехать, леди Элмхерст. — Леди Оттеруэл с трудом скрывает досаду в голосе. — Пойдемте же, я познакомлю вас с нашими гостями.

— Я очень рада, что вы пригласили меня погостить. Должна сказать, вы замечательно выглядите, леди Оттеруэл.

Голос Леди Элмхерст при этом звучит как-то не очень убедительно.

— Значит, вы уже познакомились с леди Элмхерст.

Оттеруэл многозначительно подмигивает мне.

— Всего пару часов назад, в Гилфорде, и мы ехали в одном экипаже.

Интересно, какие отношения связывают эту троицу? Очевидно, леди Оттеруэл не питает дружеских чувств к леди Элмхерст, в отличие от своего супруга, который проявляет интерес так явно. Подозреваю, намерения его не очень благородны. При этой мысли мне становится как-то не по себе. Странно, с чего бы это?

Леди Оттеруэл передает корзину с помятыми цветами слуге, и мы вчетвером поворачиваем за угол дома. За столом, под тенистой кроной большого кедра, дамы пьют чай, а на лужайке несколько мужчин и маленький мальчик играют в крикет. При появлении леди Элмхерст дамы демонстративно отворачивают головы и возобновляют прерванную беседу, совершенно игнорируя новую гостью. Их намеренно пренебрежительное отношение слишком очевидно. За что же они так не любят ее?

Леди Элмхерст, освободившись от руки Оттеруэла, направляется к столу, не отрывая взгляда от пирожных. Неужели тогда, у гостиницы, у нее был голодный обморок? Краем глаза я вижу, как мяч от мощного удара биты летит прямо на нее. Неплохой удар, учитывая то, что на вид игроку никак не больше шести.

Я бросаюсь в ее сторону, желая предупредить удар. Одновременно со мной один из джентльменов срывается с места и тоже бежит к ней. Услышав шаги, дама поворачивает голову и видит летящий прямо на нее мяч. К моему изумлению, она, вытянув руки, делает прыжок — несомненно, кто-то учил ее делать это — и в воздухе сталкивается с мужчиной. Оба валятся на траву. Упав на нее, джентльмен делает попытку подняться на ноги и, спеша освободиться от юбок, оголяет ее великолепные лодыжки.

— Господи, Каро, как ты оказалась здесь?

Едва не задохнувшись от возмущения, она накидывается на него:

— А как оказался здесь ты, Линсли? Немедленно слезай с меня!

Широко улыбаясь, он встает на ноги и предлагает ей руку. Несомненно, эти двое хорошо знают друг друга. Достаточно хорошо, иначе он не посмел бы стряхивать траву с ее платья, прилипшую сзади, чуть ниже талии. Ему не удается завершить приятную процедуру. Этому мешает появление хорошенькой женщины невысокого роста, с копной кудрявых волос и зло сверкающими глазами. При ее появлении джентльмен убирает руки за спину и отступает на шаг. Кэролайн, так и не выпустив мяча из рук, едва заметно приседает:

— Добрый день, миссис Линсли.

Миссис Линсли тоже кланяется ей — слегка. Тем временем появляется юный любитель крикета и волочет за собой по траве биту.

— Папа, я вышел из игры?

— Вышел. Я поймала мяч. Так что все честно, — подает голос леди Кэролайн.

Она поднимает с земли свою многострадальную шляпку, усердно стряхивая с нее травинки.

— Но ведь вы девушка. Папа, ведь девушки не умеют играть в крикет.

— А я вот умею, сэр.

Она отдает ему мяч.

— Кэролайн, это мой сын, Уилл, — произносит Линсли с гордостью. — Леди права, Уилл, она поймала твой мяч. Не сомневайся, я бы и сам поймал его, но меня опередили.

— Это нечестно.

Еще немного, и мальчик расплачется от обиды. Высокая дама подходит к мальчугану и похлопывает его по плечу. Ее короткие рыжие волосы перехвачены обручем.

— Уилл, сейчас же поздоровайся с леди и джентльменом. Ты, верно, забыл, как следует вести себя в обществе?

Я несколько озадачен — она одета более изысканно, чем положено одеваться гувернанткам.

— Хорошо, мама, — неожиданно произносит мальчик, передает биту своему отцу и кланяется нам.

Я успеваю заметить, что Кэролайн и мать мальчика обмениваются не очень дружелюбными взглядами. Тем временем Линсли поворачивается ко мне, представляется и представляет свою жену, ту самую даму невысокого роста. Затем называет имя другой дамы — миссис Фанни Гиббоне.

— И чтобы окончательно не запутать вас, Уилл — сын миссис Гиббоне, а вот этот молодой человек — мой сын, его зовут Джеймс. Джеймс Линсли.

— Гав-гав! — Карапуз пытается испугать нас.

— Гав-гав! — отвечает ему Кэролайн.

Мальчишка с уважением смотрит на нее и поворачивается к своей маме, которая берет его на руки. Миссис Линсли улыбается мне и объясняет:

— В спектакле он будет играть роль пса Муншайна и еще маленького индуса. Сама миссис Гиббоне ставит спектакль и будет играть Елену.

Жена и любовница должны были бы испытывать неприязнь друг к другу» Но в данном случае это не так. Что-то объединяет их. Ненависть к Кэролайн? Они, словно корабли на рейде, вот-вот сделают предупредительный выстрел. И леди Оттеруэл, похоже, тоже входит в эту коалицию. Кто же из них выстрелит в Кэролайн первой?

— Жаль, ни разу не видел вас на сцене, миссис Гиббоне, некоторое время я провел за границей.

— Вот уже шесть лет, как я ушла из театра, — отвечает она. — А какая роль досталась вам, мистер Конгриванс?

— Роль Лизандра, — поспешил ответить Оттеруэл, потирая руки от удовольствия. Кажется, он не прочь устроить небольшое соревнование между своими актрисами. — Джентльмен, который должен был играть Лизандра, не приедет. У него неотложные дела. Я было совсем расстроился, но ваш приезд, Конгриванс, просто спас мой спектакль!

— Значит, этого джентльмена мне придется полюбить, Оттеруэл?

Глаза Кэролайн провокационно заблестели.

— Боюсь, придется, мадам.

Под ее пристальным озорным взглядом мне, признаться, сразу стало жарко.

Ну, повезло так повезло! Ноги моей не было бы здесь, знай я, что Линсли собирается привезти сюда свой гарем. Какой скандал! Так смело афишировать своего незаконнорожденного сына и эту шлюху актрису, мою бывшую соперницу! Говорят, коттедж, который он снял для нее, находится всего в полумиле от его поместья. А эта его жена-дурнушка совсем не так проста, как кажется! Она в свое время и Элмхерсту глазки строила, впрочем, как и всем остальным, у кого был титул. Об их браке с Линсли долго шушукались в свете. И было о чем! Его брату, графу Терранту, не нравилось такое родство. Ее семья не имела дворянского титула и разбогатела на торговле углем.

Каким идиотом выглядел Линсли, когда вдруг осознал, что все три женщины, побывавшие в его постели, столкнулись нос к носу! Конгриванс, видимо, о чем-то догадывается. А ведь я так старалась выглядеть в его глазах скромной и достойной. Ах, какая досада!

Остается радоваться малому — в моих отношениях с Оттеруэлом не было скандальных подробностей, хотя он, как мне кажется, был бы не против. Он — один из тех, с кем непременно сталкиваешься на балах и раутах. Ему кажется, что наши случайные встречи — знак судьбы, и он возлагает на меня какие-то надежды. Мне повезло, что леди Оттеруэл держит своего мужа на коротком поводке.

Надеюсь, они не знают о моих финансовых затруднениях — летом столичные сплетни распространяются не так быстро.

Хорошо бы Мэри удалось поладить с этим Бартоном и представить меня в выгодном свете. Не думаю, что она будет долго дуться на меня за выдумку о нарывах и болячках. В конце концов, это помогло нашему бегству.

Оттеруэл отвел мне хорошую комнату, оклеенную славными обоями с пагодами в китайском стиле. Комната обставлена несколько старомодно, но в ней очень уютно. Из окон открывается чудный вид на розовые клумбы и озеро. В свете угасающего дня пейзаж вполне романтичный. Как бы мне хотелось, чтобы в доме нашлась хоть одна душа, неравнодушная ко мне. Похоже, лишь один Оттеруэл рад видеть меня. И то не столько меня, сколько мой бюст.

Входит Мэри. Она бережно кладет на кровать отутюженное вечернее платье. Кажется, она пребывает в хорошем расположении духа и без умолку тараторит о комнате, в которую ее поселили с кем-то из служанок, и о том, чем их кормили. Как хорошо, что Оттеруэл не придерживается столичной традиции и ужин назначен на шесть. У меня от голода спазмы в желудке. Я так и не решилась при враждебно настроенных дамах съесть пирожное.

— Ведите себя прилично за столом и не набрасывайтесь на еду, миледи. Иначе, после заграничных дам, вы ему не понравитесь.

Мэри достает из кармана ломоть хлеба с маслом и протягивает мне. Не хочется объяснять ей, что моя репутация уже подмочена. Глупая фраза о том, что «мне придется полюбить его», не дает покоя. Не надо было так шутить. Наверное, он представил себе это со всеми подробностями. И то, как он парировал мою фразу, не оставляет мне никаких сомнений. Он вообразил, что я только и жду этого. Неудивительно, принимая во внимание, с какой фамильярностью говорил со мной Линсли! Я доедаю хлеб, сбрасываю крошки с платья и благосклонно позволяю Мэри самой выбрать ленты для моей прически — в благодарность за ее верную службу.

— Ну как тебе нравится твой новый знакомый, мистер Бартон? — спрашиваю я, пока Мэри занята лентами.

Она смущенно хихикает:

— Ах, он такой замечательный, миледи! Они с хозяином объездили всю Европу, и вот теперь, когда мистеру Конгривансу захотелось домой, они вернулись в Англию.

— Домой? И где же его дом?

— Он точно не сказал. Замок где-то в Ирландии и поместье на севере Англии. А какие чудесные у него сорочки, миледи! Чистый шелк.