Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона

Притворно нахмурившись, Мартин выругался.

– В таком случае мне придется взять у вас карету. Моя жена поедет в город, а я вернусь назад, чтобы понять, что случилось с нашими людьми.

Трактирщик выразил сочувствие и готовность оказать любую помощь. Он заверил Мартина в надежности своих экипажей, а также в том, что кучеру и груму можно смело доверить отвезти леди в Лондон.

– Отлично, – сказал Мартин, передавая хозяину небольшой кошелек. – Готовьте карету. Моя супруга отправится в путь сразу же после завтрака. – Оглядев бар, он вспомнил о впечатлении, которое произвела на него Юнона накануне. – Может быть, вы отнесете ей завтрак наверх?

– Безусловно, милорд. Я сейчас же отправлю к ней свою хозяйку.

Мартин вернулся наверх. Он помедлил, собираясь с духом, потом легонько постучал в дверь и вошел. Он с облегчением увидел, что Юнона уже встала и полностью оделась.

Хелен сидела перед маленьким туалетным столиком, укладывая волосы в аккуратный пучок. Когда Мартин вошел, она обернулась и улыбнулась ему, стараясь держаться как можно спокойней. Проснувшись, она обнаружила, что он ушел, но сама она лежала посередине кровати, а ее простыня задралась почти до самых бедер. Сверху Хелен была накрыта одеялом, но она даже думать не могла о том, что увидел Мартин, когда проснулся.

– Доброе утро.

С бьющимся сердцем Хелен снова повернулась к зеркалу.

– Утро отличное. – Мартин подошел к ней и встал рядом со столиком, прислонившись спиной к стене.

Всеми своими обостренными чувствами Хелен ощущала исходившую от него ауру неотразимой мужественности. Изо всех сил стараясь собраться с мыслями, она выслушала его рассказ о том, о чем он договорился с хозяином.

– Если повезет, вы будете дома чуть позже полудня.

Хелен действительно хотелось оказаться дома, но, несмотря на это, когда Мартин объявил, что их приключение подошло к концу, ее охватило какое-то тоскливое ноющее чувство. И даже утро вдруг показалось не таким ясным.

Вскоре принесли завтрак, который поставили на маленький столик у окна, и Мартин пригласил ее присоединиться. Хелен старалась справиться с приступом уныния и по возможности поддержать его хорошее настроение. Он явился перед ней, словно рыцарь в сверкающих доспехах, и, если быть честной, Хелен была ему очень обязана. Поэтому, скрыв под маской бодрости упадок духа, она весело отвечала на его замечания.

Если бы она знала, с какой легкостью Мартин читал ее мысли, то, пожалуй, сочла бы себя задетой. Прекрасная Юнона явно не владела искусством притворства. Ее открытое лицо и глаза без утайки отражали ее настроение. Мартин безошибочно определил, чтó она чувствует и чтó пытается скрывать. Он мудро не подавал виду, но был необычайно польщен тем, что она погрустнела при его сообщении, поняв, что время их совместного пребывания близится к концу. Это означало, что, когда они встретятся в следующий раз, ему будет гораздо проще сблизиться с ней.

Завтрак закончился, и Мартин проводил ее вниз. День выдался теплый, и Хелен не потребовалась его шинель. На ступенях трактира он остановился, не выпуская ее руки. Как и обещал хозяин, наготове стояла чистенькая карета, которая должна была отвезти Юнону в Лондон. Роли кучера и грума исполняли два крепких деревенских парня с открытыми, честными лицами. Под их защитой Юнона будет в полной безопасности. Мартин посмотрел в ее ясные зеленые глаза, и его губы изогнулись в улыбке.

– Я велел им отвезти вас в Лондон. Когда доберетесь туда, вы сами укажете, куда вам нужно. Поездка полностью оплачена, так что это не должно вас беспокоить.

У Хелен перехватило дыхание.

– Я не знаю, как мне благодарить вас, милорд, – начала она. – Ваша помощь была поистине неоценимой.

Улыбка на лице Мартина стала шире.

– Это доставило мне истинное удовольствие, прекрасная Юнона. – Поднеся ее руку к губам, он поцеловал дрожащие пальцы.

– Ваше кольцо, – шепнула Хелен.

Медленно и неохотно Мартин снял тяжелую печатку с ее пальца и надел на свой.

– До следующей встречи.

Хелен смущенно улыбнулась, почувствовав непреодолимое желание удержать его теплую руку.

Позже Мартин сам не мог понять, как ему пришла в голову эта мысль. Но он вдруг вспомнил, что представился ее мужем. А как муж, имеет определенные права.

Будучи опытным соблазнителем, он не простил бы себе, если бы не воспользовался ими. Края его губ приподнялись в какой-то дьявольской усмешке.

Хелен заметила эту усмешку, и ее глаза округлились. Однако она ничего не могла поделать. Сильная рука обхватила ее за талию, крепко прижимая к себе, а пальцы другой руки приподняли ее подбородок. Губы Мартина уверенно и властно приблизились к ее рту. Время остановилось.

На какое-то мгновение Хелен окаменела, не отвечая на его поцелуй, но этот нежный призыв был слишком неотразимым, чтобы она могла противиться. Ее губы раскрылись. Он немедленно воспользовался этим, лаская и маня ее, неспешно и умело познавая, заставляя кружиться ее голову, наполняя все ее существо необъяснимыми ощущениями. Хелен смутно почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее. Она таяла, стремясь прижаться к нему всем телом. Это было невероятное, изысканное приглашение к наслаждению. Он заполнил собой все ее чувства. Хелен казалось, что окружающий мир перестал существовать.

Мартин неохотно прервал поцелуй, сожалея о том, что не может пойти дальше. На данный момент это было невозможно. Однако теперь он знал, что она не сможет забыть его до тех пор, пока он не разыщет ее в Лондоне.

Глядя сверху вниз в ее затуманившиеся глаза, Мартин улыбнулся и, понимая, что было бы неразумно заводить разговор, отвел ее к карете. Грум, старательно придав лицу услужливое выражение, спрыгнул вниз и открыл дверь. Мартин помог своей богине подняться в карету. Проследив, чтобы она удобно устроилась, он поднес ее руку к губам:

– Счастливого пути, прекрасная Юнона. До следующей встречи.

Спустя три недели Хелен стояла у себя в спальне, изучая содержимое гардероба, чтобы решить, что подойдет, а что нет в наступающем сезоне, когда в дверь просунулась голова ее горничной Джэнет.

– К вам визитер, миледи.

Прежде чем Хелен успела оторваться от своих шелков и атласов, чтобы спросить, кто это, Джэнет уже исчезла.

– Дьявол! – Хелен задумалась, кто бы это мог быть. По всему телу пробежало знакомое возбуждение, которое часто возникало у нее с тех пор, как она вернулась в город. Однако это не может быть он, рассудила Хелен, ведь еще только одиннадцать утра. Она со вздохом встала и, одернув утреннее розовое платье, уселась перед туалетным столиком, чтобы привести в порядок свои кудри.

Появление Хелен в городе вызвало небольшой переполох среди ее друзей, но, к счастью, благодаря деликатности ее слуг весть о ее исчезновении не распространилась в свете слишком широко. Если не считать того, что за это время ей пришлось подвергнуться весьма настойчивым расспросам Ферди Эчестон-Смита, который прочитал ей лекцию о том, какой урон могут нанести женщинам ее круга скандальные тайны, и еще более строгому перекрестному допросу со стороны Тони Фэншоу, вся эта история прошла без особых последствий. В ходе своих объяснений Хелен удалось скрыть как имя ее похитителя – тем более что у нее не было реальных доказательств, указывающих на Хедли Суэйна, – так и имя ее спасителя, которое, стань оно известно, вызвало бы гораздо больший скандал. Ей поистине повезло. Обстоятельства сложились так, что ее самозваный опекун Марк Генри, маркиз Хейзелмер, пребывал в своем доме в Суррее в связи с рождением первенца. Хелен не сомневалась, что, если бы ей пришлась предстать перед его строгими зеленовато-карими глазами, она была бы вынуждена рассказать всю правду. Но судьба обошлась с ней милостиво.

Спускаясь вниз по лестнице, Хелен не могла не заметить, что волнение не оставляет ее, несмотря на твердую уверенность в том, что, оказавшись в своей небольшой гостиной, она не встретит взгляд тех серых глаз. Воспоминание об этих глазах неотступно преследовало Хелен, а губы Мартина, касавшиеся ее губ, навечно запечатлелись в ее памяти. Но если бы он искал ее, то узнал бы ее имя. А потом и все остальное. Нет, ее глупые мечты никогда не станут реальностью.

Тем не менее в гостиной Хелен ждал удивленный взгляд. Только смотрели на нее изумрудно-зеленые глаза, принадлежавшие Доротее, маркизе Хейзелмер.

– Хелен! – Доротея вскочила на ноги. Она была, как всегда, элегантно одета, а ее лицо излучало такое счастье, что у Хелен захватило дух.

– Тея, бога ради, что ты здесь делаешь? Я думала, что ты на многие месяцы осядешь в Хейзелмере.

Хелен тепло обняла свою более молодую подругу. Они очень подружились после того, как чуть больше года назад Доротея вышла замуж за Хейзелмера. Их дом Хелен знала с детских лет. Благодаря своему дальнему родству с семейством Генри она часто проводила лето в Суррее с их младшей дочерью.

Хелен, вытянув руки, отстранилась от подруги, ощутив слабый укол зависти. Никогда в жизни она не испытывала такой радости, которой сияло лицо Доротеи.

– Как поживает мой крестник? – спросила она, старательно улыбаясь.

– У Дарси все хорошо. – Доротея улыбнулась в ответ и взяла Хелен под руку.

Вдвоем они вышли через французское окно в маленький внутренний дворик.

Спиной к нагретой солнцем стене дома, напротив цветочной клумбы стояла чугунная скамья с мягкими подушками. Когда они уселись на подушки, Доротея объяснила:

– Я поместила его на втором этаже Хейзелмер-Хаус. Миттон в полной растерянности. Что до Мергатройда, то он разрывается между гордостью и желанием предложить свою помощь.

Хелен улыбнулась. Она хорошо знала и дворецкого Хейзелмеров, и их камердинера.

– Но как тебе удалось убедить Марка, что ты достаточно оправилась, чтобы ехать в город? Я была уверена, что он продержит тебя в заточении по крайней мере до тех пор, пока Дарси не начнет ходить самостоятельно.

– На самом деле все получилось совсем легко, – беспечно ответила Доротея. – Мне стоило лишь намекнуть, что если я достаточно здорова, чтобы делить с ним постель, то у меня хватит сил, чтобы справиться с тяготами сезона.

Хелен звонко рассмеялась.

– Очаровательно! – сквозь смех произнесла она. – Я бы многое отдала, чтобы увидеть, какое у него было лицо.

– Да, – согласилась Доротея, сверкнув изумрудными глазами. – Это действительно было нечто. – Она повернулась и с интересом посмотрела на Хелен: – Но довольно о моем муже. Что насчет твоего исчезновения?

С заученной легкостью Хелен рассказала свою историю. Доротея не стала выяснять подробности, которые опустила подруга. Когда Хелен закончила, она лишь заметила:

– Хейзелмер еще ничего не знает, и я не вижу причин рассказывать ему. – Сверкнув улыбкой, она продолжила: – Вообще-то я пришла пригласить тебя в четверг на обед. Будут только родственники из тех, кто сейчас в городе. Для чего-нибудь серьезного еще слишком рано. Как только начнется сезон, у нас будет еще много всего. Ты ведь придешь, правда?

– Конечно, – ответила Хелен. Потом, наморщив носик, добавила: – Послушай, если Хейзелмер услышит про мои похождения, передай ему от меня, что ему не стоит беспокоиться насчет этого. Мне бы очень не хотелось, чтобы меня подвергли допросу за обеденным столом.

Доротея рассмеялась и пожала ей руку:

– Я позабочусь о том, чтобы он вел себя хорошо.

Не сомневаясь, что подруга справится с этой задачей, Хелен улыбнулась при мысли о том, с какой легкостью удавалось элегантной Доротее управлять своим могущественным мужем.

Доротея встала:

– Мне надо спешить, чтобы успеть поймать Сесили.

Хелен проводила гостью до двери.

– Приходи пораньше, – предупредила она. – Дарси так любит, когда ты с ним возишься.

Нежно простившись с ней, Доротея помахала рукой и спустилась по ступенькам на улицу, где ожидавший лакей тут же усадил ее в карету.

Хелен посмотрела, как экипаж отъехал, и, улыбаясь, вернулась наверх, чтобы выбрать платье для обеда в четверг.

Мартин шагал по Сент-Джеймс, не замечая окружающего шума и суеты. Ему нужно было узнать имя прекрасной Юноны. От этого наваждения он намеревался избавиться как можно скорее. Вернувшись в город вслед за ней, Мартин рассчитывал начать расспросы уже на следующий день. Однако судьба распорядилась иначе. В его лесистерширском поместье возникли серьезные проблемы. Присутствие Мартина было необходимо. Последующие разбирательства потребовали, чтобы он запросил из Лондона необходимые документы, а получив их, проследил, чтобы все его указания были исполнены. Пока все, наконец, улеглось, пролетели целых три недели.

Этим утром Мартин проснулся полный решимости наверстать упущенное. Наиболее очевидным местом, с которого стоило начать, казался ему клуб «Уайтc». Мартин никогда не прерывал своего членства в этом клубе за исключением того времени, когда находился далеко на полях сражений. Поэтому он всегда мог быть уверен в том, что привратник найдет его имя в списках членов. Так все обстояло и на этот раз. По тому, как изменилось поведение привратника, Мартин понял, что его новый титул уже всем известен. Мартина встретили с поклоном и с должным почтением проводили внутрь.